Духи женщины в черном

Белое платье волочилось по лужам. Аккуратный кулачок судорожно сжимал фату. В другой руке она несла белые туфельки, и шла по лужам прямо босиком. Плечи дрожали: от холода и всхлипов. Тушь растеклась, пачкая черным щеки, а она даже не пыталась ее стереть. Шел дождь, и хрупкая девушка в подвенечном платье совершенно продрогла, но ее это совсем не беспокоило. Она думала, что если сейчас подхватит лихорадку и умрет от какого-нибудь ужасного осложнения — то пусть. Значит, на этом и должна закончиться жизнь несчастной, обманутой жестокой судьбой и еще более жестоким человеком восемнадцатилетней девчушки. Она шла по набережной Виктории — вы наверняка бывали там. Слева — шумная Темза, встречающая потоки осеннего ливня, справа — большие в старинном стиле дома. Девушка не знала, действительно ли они так стары, как выглядят. Но ей вдруг подумалось, что эти дома видали не одну несчастную невесту. Миновав пустующий сад Уайт-холл, в месте, где в широкую набережную врезается Хорс-Гардс-авеню, девушка остановилась. На той стороне улицы она заметила одинокую фигуру в черном. То была женщина, кажется, в черном пальто и причудливой шляпе старых веков. На милю кругом не было ни души, даже привыкшие к дождям англичане сегодня не спешили по делам, а сидели дома с чашкой горячего чая. А потому фигура по другую сторону улицы казалась особенно одинокой, схожей в своем одиночестве с тем, что испытывала несостоявшаяся невеста. Подняв подол платья с земли, девушка спешно пересекла широкую улицу в десятке метров от незнакомки. Та повернулась к ней и поманила рукой. Казалось, будто женщина ждала именно ее, и знала, что она придет. Застыв на мгновение в нерешительности, девушка пошла навстречу своей судьбе. Да, судьба предстала перед ней в виде этого печального образа женщины в черном, и теперь она скажет ей: что дальше? Пора ли ей броситься в шумные воды реки, унесшей жизни уже многих несчастных, или же путь ее еще не окончен?.. Девушка подошла к женщине. Ее лицо закрывала черная вуаль такой же черной шляпки прошлого века, что делало незнакомку еще более таинственной. — Простите… — робко хотела начать девушка. Рука ее было дернулась, чтобы поправить упавшую на лицо русую прядь, но она вовремя вспомнила, что руки заняты. — Не говори ничего, милая. И вижу все. С тобой обошлись несправедливо, тот человек так жестоко подшутил над тобой. О, ему было смешно. Смеясь, разбивал он хрупкое девичье сердце, — незнакомка подняла руку в черной перчатке и ласково, по-матерински коснулась щеки девушки. Та вся обмерла: от удивления, испуга и горя, снова захлестнувшего ее. Плечи вновь задрожали, а грудь сдавили судорожные всхлипы. Слезы хлынули непрерывным потоком. Девушка бросила туфли и фату на землю и закрыла руками лицо, ссутулившись и сжавшись от рыданий. — Не волнуйся, милая, плачь… слезы пройдут, как проходит дождь, — женщина шагнула к ней и ласково обняла за плечи, — я помогу тебе избавиться от горя и сожалений. *** — Да катитесь вы все к черту! — швырнув на скамью в коридоре папку с документами, полный мужчина, с перекошенным от гнева лицом, вылетел из зала суда. За ним, довольно усмехаясь, вышли еще двое мужчин. Первый был в светло-сером костюме и темно-серой рубашке, с черными волосами и карие глазами, высокий, крепкого телосложения и с довольной ухмылкой на губах. Достав из кармана пиджака сигарету и зажигалку, он закурил, опершись спиной о стену коридора. — Поздравляю, Майк. Еще один выигранный процесс в твою пользу, — проводив взглядом злого оппонента, являвшегося адвокатом подсудимого, мужчина посмотрел на друга. — Это твоя заслуга, инспектор. С той кипой улик, которую предоставил твой отдел, только полный идиот не смог бы доказать вину того вора, — он усмехнулся. Шатен с синими глазами в черном костюме и белой рубашке, с темно-серым галстуком и в джинсах, был никем иным, как прокурором и лучшим другом одного из лучших инспекторов Скотланд-Ярда. Поправив очки в металлической оправе, он взглянул на друга и со вздохом покачал головой: — Тебе нужно хоть иногда спать, Айзек. Работаешь, конечно, продуктивно, но своим видом ты перепугал судью — он наверняка подумал, что говорит с живым трупом, только что сбежавшим из морга. Инспектор и вправду выглядел несколько болезненно — совершенно бледный и нездоровый цвет лица, жуткие синяки под глазами и усталый взгляд. И хотя ухмылялся он крайне довольно, даже в этом жесте сквозила усталость и недельный недостаток сна. — Выспимся после смерти, Майк. Хотя пять восемь сна мне сейчас действительно не повредят, — усмехнувшись, Айзек в последний раз затянулся и, потушив окурок о край урны, выкинул его. Но полноценно поспать инспектору никто не дал. Стоило ему провести дома в сладком забытье около пяти часов, телефон разразился «Судьбой» Баха, вырывая мужчину из царства Морфея. Нашарив рукой надоедливую трубку, брюнет сонно пробормотал: — Алло? — Айзек Кэмбелл? Это секретарь инспектора Эддингтона. М-р Эддингтон хочет срочно видеть вас в управлении, дело не требует отлагательств, он просил передать, чтобы вы приезжали немедленно, — строгий женский голос принадлежал молодой секретарше главного управляющего СЦД-1. Девушку звали Нэнси и для своей должности она была слишком молода, а для своих лет — слишком серьезна. — Нэнси, добрый вечер, рад слышать тебя. Все в порядке? Ты уверена, что я не могу доспать свои законно заработанные три часа? — с надеждой поинтересовался мужчина, уже зная, какой ответ получит. — У нас серия, м-р Кэмбелл, и поверьте, дело вам понравится. Советую вам выпить кофе — м-р Эддингтон не скоро даст вам поспать, — девушка положила трубку. Айзек отметил для себя, что сегодня мисс Джонс была крайне разговорчива, после чего начал собираться в управление. В Скотленд Ярде было, как всегда, шумно и оживленно. Констебли и стажеры носились по коридорам с ворохами бумаг, из некоторых кабинетов доносились возмущенные вопли. Судя по времени, недавно закончилось собрание, и все были на взводе от того, что им устроили разнос. Его здесь устраивали регулярно, потому Айзек предпочитал пропускать собрания. Впрочем, ему это прощали, поскольку отдел по расследованию убийств и тяжких преступлений, которым он руководил, на данный момент работал продуктивнее всех остальных. К тому же, во время собраний он обычно был на передовой: вел слежку, преследовал преступника или что-то в этом роде. Кэмбелл был одним из немногих инспекторов, предпочитавших грязную работу просиживанию штанов в кабинете. Разумеется, у него была своя бумажная работа, и ее он выполнял с крайней неохотой, поскольку сидеть на месте не любил и, как правило, в конце концов засыпал прямо за столом. Пройдя по коридору до упора, инспектор вошел в кабинет главного управляющего. Здесь стоял постоянный запах коньяка и сигар, которые сидящий за столом мужчина курил, даже не пытаясь открыть окно. Управляющий был полным мужчиной пятидесяти семи лет, с полукругом седых волос вокруг лысины, в расстегнутом пиджаке и с развязанным галстуком. Судя по тому, каким раскрасневшимся и взъерошенным казался его начальник, Айзек сделал вывод, что ему пришлось неплохо покричать на собрании, пытаясь воззвать к совести бездельников. — Айзек! Заходи, не стой у порога, садись, — мужчина махнул рукой на стул возле своего стола, сам выпрямляясь в кресле. — Добрый вечер, м-р Эддингтон. Как дела у отдела? — инспектор занял предложенное ему место. Эддингтон махнул рукой, брезгливо поморщившись, — Эти олухи безнадежны, не заставляй меня вспоминать их тупые лица. Сразу к делу, Айзек. Нэнси сказала, почему я вызвал тебя так скоро? — мужчина снял с шеи галстук и положил его на стол, сам подался вперед и стал искать нужную папку в стопке бумаг на столе. — У вас для меня дело, — кивнул Кэмбелл, наблюдая за действиями начальника. — Ага, так и есть. Ты все жаловался, что нынче у убийц нет никакого ума и воображения. Что ж, это дело должно тебя взбодрить, — глава отдела протянул собеседнику картонную папку с материалами дела. Тот взял ее в руки, а Эддингтон начал рассказ: — Итак, это серия. Сейчас у нас три трупа в морге. Причина смерти одна и та же — отравление пока неопознанным веществом. Не то газ, не то еще что — поинтересуйся у экспертов, когда они закончат с анализом. Все трое — мужчины: 26, 40 и 19 лет. Внешне не имеют ничего общего: ни цвет волос, ни рост, ни телосложение, никаких отличительных черт — здесь по нулям. — Но их же не объединили в серию только из-за причины смерти? — вопросительно изогнул бровь Кэмбелл, недоверчиво глядя на босса. Тот усмехнулся: — В наше время этого более чем достаточно. Но это не единственная причина. Их объединяет схожая предсмертная история. Все трое не задолго до своей кончины обманули или подставили молодых дам — всегда страстно влюбленных. Первый — Марк Уитни, 26 лет, вышел замуж за богатую девушку, а после сбежал с ее фамильными драгоценностями. Покинул Лондон 16-го сентября, 18-го найден убитым в придорожном мотеле. Второй — Джордж Тауль, 40 лет. Долгое время ухаживал за своей молоденькой секретаршей, та была от него без ума. Но после первой же ночи сказал, что она была ему интересна не более как «девочка на ночь». Следующей же ночью его нашли мертвым в собственной квартире. Последний — Гордон Смит, 19 лет. Они с друзьями решили разыграть однокурсницу. Он ухаживал, клялся ей в любви. Девушка влюбилась, они объявили свадьбу, но перед алтарем Смит заявил, что все это розыгрыш. Даже священник был липовый. Девушка разумеется ужасно расстроилась, по словам подруг — рыдала целую неделю. А после узнала, что через три дня после «свадьбы» ее несостоявшийся муж умер. Эддингтон замолчал, вероятно ожидая соображений Кэмбелла по поводу того, что он услышал. — Полагаю, первым делом вы заподозрили девушек? — Да, — мужчина кивнул, — эту версию не исключай, однако… — Однако? — Они не знакомы. Никто из девушек не видел друг друга раньше, не слышал имен других убитых. Мы проверили под детектором — все трое настолько напуганы, что согласились сотрудничать с полицией на любых условиях. Но есть в их рассказах и ситуациях предельная схожесть. Особенно в одном моменте… Мужчина замялся, крутя в руках ручку. Айзек нахмурился, поняв, что самое странное начнется именно сейчас. — Это женщина. «Женщина в черном пальто и шляпке с черной вуалью» — так описали ее девушки. — «Приятный ласковый голос. Очень добрая и учтивая, слушала с улыбкой сочувствующей, мягкой»… Кто записывал показания? — еще сильнее хмурясь, спросил Кэмбелл. Он прочел несколько предложений из записанных показаний одной из потерпевших, — Это похоже на женский роман, а не протокол допроса. — Однако так они и говорили. Все, как одна, описывали эту «женщину в черном» совершенно одинаково. Девушки встречали ее после своих трагедий и она говорила, что поможет им, избавит от горя, а их обидчики получат по заслугам. Они разговаривали с ней по душам, выговаривались. По всей видимости, она неплохой психолог: за час -два беседы уже стала лучшей подругой каждой из них. Девушки рассказывали ей все подробности о героях-любовниках, а через день-два мужчин находили мертвыми. Дамы клянутся, что об убийствах не было и речи, что они даже не упоминали о том, что желают убитым смерти. Больше контактов с «женщиной в черном» они не имели. Айзек тяжело выдохнул, откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза, — Итак, мы имеем дело с какой-то мстительницей за разбитые сердца? Эддингтон кивнул, — Вероятно. Проблема в том, что у нас нет о ее внешности ничего, кроме «хрупкого телосложения» и пристрастия к черному. К тому же, это может быть организованная группа, а та дама только разговаривала с «клиентами». Инспектор чуть покачал головой, переводя взгляд на бумаги в своих руках, — Не думаю. Сдается мне, она одна. И говорит, и убивает. Управляющий усмехнулся, видя, как в глазах молодого детектива уже пляшут огоньки любопытства, — Я доверяю твоему чутью, Айзек, но не будь так уверен раньше времени. Мужчина в кресле серьезно посмотрел на босса и кивнул, — Слушаюсь, сэр. Что с местами преступления? — Да, верно, — м-р Эддингтон тоже кивнул, — у тебя в папке есть фотографии и адреса. Помимо этого констебли утверждают, что во всех комнатах с телами сильно пахло розами, хотя цветок был только один: лежал рядом с трупом каждого. — Какой-то аэрозоль? — К моменту прибытия экспертов запах рассеялся, так что мы не знаем. Скорее всего это деталь ее почерка. Айзек вздохнул и потер глаза, чуть улыбаясь, к слову — вполне удовлетворенно. — Итак, женщина в черном, обманутые девушки, запах роз и сам цветок у трупа. Она не пытается скрыть преступления, выставляет их напоказ. Зачем? Хочет достучаться до кого-то? Запугать? — мужчина усмехнулся — Из этой истории мог бы выйти неплохой роман. М-р Эддингтон ухмыльнулся, — На все эти вопросы предстоит ответить тебе. Но я надеюсь, ты не затянешь это дело на целый роман. Загляни в морг, возможно Джулия уже закончила с анализом. — Над этим делом работает Джулия? — Кэмбелл удивленно распахнул глаза и взглянул на начальника. Тот с равнодушным видом раскуривал сигару. — Ну да, а еще Стивенсон. Сначала он один занимался этим делом, но потом ты посадил того вора и я привлек Джулию. А ты думал, я тебе одному не даю поспать? — мужчина усмехнулся, после чуть пожимая плечами, — Вдвоем они будут справляться быстрее. Стивенсон славный парень, но больно уж… нерасторопный. Айзек улыбнулся. Уж каким, а нерасторопным эксперт Стивенсон не был. Таким он становился из-за того, что, напротив, вечно спешил и торопился. Оттого у парня все валилось из рук, и он всегда задерживал результаты тестов. Стоит пояснить, что так уж повелось в отделе уголовных расследований, что негласно каждый инспектор работал с одним и тем же судмедэкспертом. Это не было официальным стандартом, просто все к этому привыкли. Детектив-инспектор Айзек Кэмбелл работал, как правило, с судебным медицинским экспертом Джулией Хиддлстон — выпускницей Кембриджского университета, закончившей вуз с отличием и поступившей на службу два года назад. М-р Эддингтон вновь откинулся в кресле, — Езжай в морг, Айзек. И на места преступлений загляни. Отчеты будешь сдавать раз в два дня. Остальное, как всегда, на твое усмотрение. Инспектор Кэмбелл закрыл папку с материалами дела и поднялся из кресла. — Я могу идти? — Свободен, детектив. Спустя несколько минут Айзек уже ехал в морг, еще только смутно представляя, насколько сложным будет дело, которое ему предстоит распутать.