Минусовка

Джулиан спотыкается на сцене. Шум разбушевавшейся публики отдается жесткой вибрацией в голове, оглушая и вызывая чудовищную мигрень. За кулисами кто-то вручает ему бутылку пива, которую он с благодарностью принимает, но янтарная жидкость едва ли помогает прогнать ощущение наждачной бумаги, застрявшей в горле. Он пытается поблагодарить, но изо рта выходит лишь грубый гортанный хрип, состоящий из бессвязных звуков, очень отдаленно напоминающих желаемое «спасибо». Он делает вторую попытку произнести хоть что-нибудь (тихо, себе под нос), падает на диван и с тихим выдохом откидывается на спинку. Ничего, совсем ничего, лишь неразборчивые звуки. «Каждый чертов концерт» — думает он и обещает себе, что в следующий раз будет проявлять поменьше энтузиазма. В голове звучит голос матери: «Бросай курить». Джулиан назло достает из пачки сигарету и зажигает ее. Неожиданно появляется Ник (со свистом, будто из-под блядской земли, ну, может не настолько внезапно, но тем не менее) и заваливается на диван, едва не задевая красно-оранжевый кончик сигареты. Бросает короткий взгляд на дверь, его зрачки двигаются чуть ли не (чуть ли не) слишком быстро, чтобы Джулиан успел что-либо заметить. Ник беспорядочно двигает руками, теребя потертую кожу дивана, скрипя и бормоча в попытках устроиться поудобнее. Влага (пот) выпрямляет его волосы, придает блеск его рукам и лицу. Кивок — стандартное приветствие — и улыбка, когда Джулиан протягивает ему бутылку, уже наполовину пустую. Он открывает рот, шумно закрывает его и вновь впивается глазами в дверь. Ждешь кого-то? Джулиан хочет спросить, но не может. Вместо этого он наблюдает за дверью, которая решительно остается закрытой. .. .. Поцелуй застает Джулиана врасплох. Вот Ник спокойно сидит, периодически поглядывая на дверь и на свои колени, где его пальцы («Пальцы гитариста» — хихикают девочки, каким-то чудом измудрившиеся пробраться за кулисы, прямо перед тем как неизменно взмахнуть своей гривой и дотронуться до плеча) проводят проторенные дорожки на джинсах, в которых он ходит уже без малого неделю. Джулиан замечает протертые пятна на дениме и в голове всплывает мысль, что они появились от непрерывных движений туда-сюда; он не перестает удивляться, с чего это он так тщательно изучает колени друга, ведь В следующий момент Ник наклоняется и (бам) впивается губами (слишком жестко слишком быстро слишком нервно) в губы Джулиана, и даже если бы Джулиан был в состоянии говорить, в состоянии производить звуки, несущие хоть какой-то смысл, он все равно не смог бы. У него уходит секунда, чтобы сфокусироваться, и вот очертания лица второго парня (Ха, — думает Джулиан где-то в глубине своего сознания, — парня. Впрочем, на данный момент ему абсолютно насрать) становятся ярче, острее. На вкус Ник напоминает металл: смесь никотина и серебра. Этот привкус заполняет рот Джулиана, проникает под язык (который будто сцепился с языком Ника, а тот пытается пробраться все дальше, дальше) и оставляет налет на задней поверхности зубов, возвращая головокружение и делая джинсы теснее. Его сигарета (забытая и уже такая незначительная) падает на пол, прожигая маленькую дырочку на заляпанном ковре, и угасает. Рамки рушатся. Звук расстёгивающейся молнии. Звук грязных ногтей Джулиана, скребущих по кожаной поверхности дивана, кажется хрустящим, почти осязаемым в контрасте с мертвой тишиной комнаты. Движения Ника нетвердые и неуверенные, но когда он сменяет руку на рот и пробует осторожно надавить одним пальцем на головку, Джулиан понимает, что, возможно, на этот раз девчонки знают, о чем говорят. Свет переливается в мокрых от пота волосах Ника, пока он двигается вверх-вниз в тандеме с пальцами, а Джулиану становится все сложнее следить за дверью (просто на всякий пожарный). Он кончает с громким вскриком, доводя до предела свои вокальные способности, взрывая их и на этом не останавливаясь. Он кашляет и морщится от боли в горле, притягивая Ника к себе и вновь целуя, языки и губы сплетаются в драке за превосходство. Он чувствует себя во рту Ника, он чувствует себя в сочетании с привкусом серебра и дыма, на который успел крепко подсесть. (Ну, а по правде говоря, что ему сделает очередная зависимость? Уже ничего, на самом-то деле.) «Парень» — опять думает Джулиан, на этот раз более ясно. Но понимает, что ему все так же наплевать, и целует Ника в подтверждение своим мыслям. Дверь так и оставалась закрытой, хотя будь она даже открыта, они бы все равно не заметили. .. .. Джулиан не может говорить громче шепота целую неделю, но это неважно, поскольку это откладывает объяснение причины, по которой он не может говорить громче шепота. А еще это означает, что когда они трахаются на заднем сиденье автобуса, ему не нужно беспокоиться о громкости своего голоса, ведь он не смог бы повысить его при всем желании. Потому что, — думает он, целуя Ника снова, и снова, и снова (вкус металла и сигарет определённо получил прописку у него во рту), — потому что они и без слов замечательно ладят.