Лис лису лис

Ник чувствовал себя больным. Нет, более того — безумным; безумным от одной мысли о запертой в пластиковом кубе в лаборатории на скале Джуди. Каждый раз, засыпая, или просто закрывая глаза, он видел её безумный взгляд, полный страха и желания биться за свою жизнь. Это древнее, подпитываемое инстинктом стремление, оно словно сжигало в нём остатки надежды на спасение, на возвращение ставшей ему родной за это безрассудное приключение Морковки. Потому Ник буквально упивался работой, уходя с головой в заботы Зверополиса. Но когда все заботы были разрешены - да, это оказалось возможным! — он почувствовал, как пустота в груди начинает разрастаться, засасывая его изнутри. Потому Ник буквально по кусочкам начал собирать воспоминания других о Джуди, пытаясь сохранить в себе её образ, раз она не может быть собой. — Сестричка просто поразительная! — делилась воспоминаниями Несси, одна из более чем трёх сотен братишек и сестрёнок Джуди. — Она всегда была особенной! Помнится, даже дала отпор задаваке-Гидеону после спектакля в младшей школе. Родители были просто в шоке — сначала малышка Джу заявила на все Норки о своём желании стать полицейской, а после — осадила этого наглого лиса… Ой, простите, — смутилась та. Ник отмахнулся - мол, ничего такого, и попросил продолжить болтливую сестричку, чуть сощурившись. Его секретарь, далеко не самый умный, но преданный всей душой хорь, прекрасно знающий этот взгляд, тут же потянулся к смартфону. — Господин Николас, мэр, прошу, проходите, — тихо и быстро-быстро говорил Гидеон, доставая с кладовой стул и ставя его около Ника. — Что привело вас в мою скромную пекарню? — Мистер Грей… — Что вы, просто Гидеон! — взмахнул руками тот, прерывая Ника и всё так же заикаясь, как при встрече в дверях пекарни пару минут назад. — Гидеон, так Гидеон, — с улыбкой продолжил Ник, заведя обычный пустой разговор, пытаясь раскрепостить собеседника, считывая его. Навыки, полученные на улице, за годы мошенничества, оказались самыми полезными на политическом поприще. Плавно переведя разговор на интересующую его тему, Ник видел, как маска его собрата трескается, рассыпаясь. Как тот начинает сжимать руки в кулаки, не пряча когтей; как добродушный взгляд наполняется какой-то дикой, не дичалой злобой; как улыбка превращается в оскал. Ник видел перед собой не остепенившегося лиса, а обычного мальчишку-задиру, затравленного и озлобившегося. Бросающего вызов всему миру в детском порыве, и впервые получившем отпор от упорной зайки, а потом — от всех остальных, окружавших его… Гидеон раскрылся, открывая свою душу собрату по несчастью, получившему когда-то руками друзей детства удар судьбы. Слушая рассказ Гидеона, Ник против воли осознавал, что и Барашкис, и Джуди на пресс-конференции — они ведь были правы — от и до — в своих убеждениях про хищников, даже не зная их внутреннего мира. Но Ник понимал, чувствовал, что ради спокойного будущего Джуди в этом мире он должен сделать что-то… Лис лису лис. Прощаясь с Гидеоном, добавившим в его бережно собираемый образ ещё пару деталей, Ник уже знал, что не может позволить Джуди вернуться в мир, где есть такие звери.