Драббл о Вирле и Циклонусе

– Ну давай, старая куча мусора, я видел инсектиконов, коннектящихся с большей грацией, чем ты, – подстрекал Вирль, рывками противодействуя руке, прижимающей его шлем к платформе. Циклонус зарычал и сильнее стиснул шею экс-рекеру, открыто требуя, чтобы он просто заткнулся. Резкий толчок приостановил его бормотание ненадолго – вокалайзер исторг вспышку статики, пока Циклонус вколачивался в голубого меха, находящегося перед ним на коленях. – Жаль, что у тебя нет рта, – скрежетнул Циклонус, впиваясь когтями в бедро Вирля, чтобы создать рычаг и дальше развести его ноги, заставляя его опуститься ниже. Он заворчал, когда порт сжался вокруг его коннектора, превращая каждый последующий толчок в испытание, которое он был рад принять. – Тогда бы я мог его заварить намертво. – Н-п-х, это низко, дес – н-гх-х! Клешни Вирля сжались, скованные плотно за его спиной; он безрезультатно пытался выкрутиться. Хотя его воинственность усмирялась блокираторами, Вирль продолжал тыкать и подкалывать Циклонуса вербально, что происходило всякий раз, когда ему удавалось сгенерировать слова на фоне яростных толчков кона. Это было все, что он мог сделать, чтобы удержаться от мурлыканья в ответ на грубое обращение, потому что ни за что в Плавильнях Вирль не дал бы этому шлакоделу знать, насколько он сильно от этого кайфовал! Циклонус принял все меры, чтобы быть уверенным, что никакого сопротивления не будет; блокираторы заводили его двигатель так сильно, что было тяжело сдержать растущие обороты. Острые когти вонзились в швы трансформации и протащились по пластинам, оставляя борозды в металле; небольшие ручейки энергона окрасили платформу, скользкая дорожка смазки текла между его ног. Если кто потом спросит – у них был спарринг. Шлак, Вирлю стоило почаще проигрывать споры! Кто же знал, что старый шлакодел может быть настолько груб в постели? Этот толстый коннектор, входящий внутрь него, толкаясь и обтирая каждый нейроузел, когти, погружающиеся в его узкие бедра и вжимающие его шлем в платформу, чтобы притушить его непрекращающуюся болтовню – это было чудо, что Вирль мог еще как-то держаться! – Ну давай, ты, глупый дес, – издевался он, – эт’чё, все, на что ты способен-н-нх?! – Заткнись, – прорычал Циклонус, сильнее сжимая руку на тонкой шее меха и пытаясь принудить его к молчанию. Но Вирль оказался способен ответить на насилие, применив тот же самый подход к коннектору Циклонуса, сдавливая и ритмично сжимая с большей силой, чем Циклонус первоначально ожидал. М-м, шлак, он бы соврал, если бы не сказал, что чувствовал себя замечательно – насколько тот был узким! Это был на удивление грандиозный коннект! Это было такое… такое наслаждение доминировать над Вирлем именно так – и чем больше он напирал, тем лучше другой отвечал. М-м-м, вот, значит, как – ему нравились подобные игры? Циклонус усмехнулся сам себе и отрегулировал захват так, чтобы нижняя часть шлема Вирля лежала плашмя на платформе. Он переместил его ноги, вонзил когти в веретенообразное голубое бедро и снова заставил его встречать свои толчки, а экс-рекер извивался, ругался и дразнился, пока серия резких пронзающих атак не превратила его в мешанину из дрожи, заиканий и всхлипов. Циклонус нагнулся к его шлему, налегая полным весом ему на спину, чтобы почувствовать, как он трясется. – Я научу тебя цене повиновения, Вирль, – низко прорычал Циклонус, позволяя звуку реверберировать сквозь его корпус в дрожащего вертолета. Он обхватил манипулятором его горло, сжимая, пока свет в его оптике не замигал. – М-м-н-ф, покажи себя, – прохрипел Вирль, охваченный сейчас еще большим вожделением, но все еще весьма вызывающе, – ш-шлакодел! А вот и трещина в фасаде. Великолепно. Циклонус оставался на месте, навалившись на легкого меха, чтобы напомнить ему его место, когти сомкнулись вокруг шеи. Он пробрался рукой под коленный шарнир Вирля и рванул его вверх, протянув бедра вперед и злобно вколачиваясь в сжимающийся порт. В такой близи он мог услышать тихий рокот и подвывание, совсем неразборчивые; Циклонус мог ощущать гул двигателя, постепенно стихающего в корпусе экс-рекера, но это же было еще не все! Когти оставляли глубокие борозды на внутренней стороне его бедра и срывали куски брони с обшивки шеи, глосса следовала по длинному затылку, смакуя бессмысленную дрожь, которую он получил в награду, а низкие гортанные стоны идеально соответствовали его толчкам. Циклонус продолжал самозабвенно вколачиваться в него, рыча ему в аудиодатчик. Вирль выгибался навстречу каждому толчку – не для того, чтобы смягчить его, как раньше, но чтобы встречать каждый Циклонусов злобный толчок за толчком, принимая его коннектор глубже, сильнее, пока его спина не покрылась вмятинами, а порт не стал болеть. Его терзающие насмешки скоро сменились на чередование мольбы – «да, да, ах, глубже, пожалуйста, да!» – и требований: «Быстрее, сильнее, да, н-хг, так, шлакодел, вот так!», давая Циклонусу достаточно огня, подстрекая его, чтобы тот продолжал дальше. Шлак, он не сможет нормально ходить всю неделю, н-н-гх! И ему это нравилось. Когти с силой вцепились в шею Вирля, пока электрическая энергия их зарядов поднималась все выше и выше, приближаясь к пику – и Вирль соскользнул с него первым. Системы заклинило и сильно сжало, он практически выл, выгнувшись навстречу вколачивающемуся коннектору Циклонуса, его оптика мерцала, Искра полыхнула – и его накрыло мучительной перезагрузкой. Циклонус продолжал с силой вколачиваться, крепко держа, а затем впившись пальцами в уже поврежденное бедро Вирля, смяв его нейроузел в своде порта интенсивностью своего последнего толчка, и излился в узкий сжимающийся порт со звериным рычанием. Циклонус медленно отпустил его, как только пелена рассеялась, и выпрямился. Он воспользовался моментом, чтобы полюбоваться на дело рук своих в виде ошеломленного, дрожащего меха, раскинувшегося перед ним. Набор видимых отметин от когтей покрывал всю поверхность светло-голубого корпуса, забрызганную энергоном и кое-где еще подтекающую им, испещренную вмятинами, за которые Рэтчет, несомненно, его сожрет, а потом возьмет на заметку. Циклонус ухмыльнулся, вышел из Вирля, как только его порт достаточно расслабился, и стал наслаждаться видом. Смесь трансфлюида и смазки обильно стекала по его бедрам, порт был пуст и подрагивал, неспособный принять свою изначальную форму из-за сильного воздействия, которому подвергся. Там еще долго будет болеть… Его внимание снова вернулось, когда Вирль передвинулся так, чтобы лечь подальше, болезненно вздрагивая и даже не пытаясь закрыть свои панели, и просто остался лежать, содрогаясь и ускоренно вентилируя. – Ну ладно, – снова начал он срывающимся, пронизанным дрожащей статикой вокалайзером. – Это… было неплохо… хотя бывало у меня и получше, дес… Циклонус фыркнул, потом снова забрался на него, позволяя себе всем весом опуститься на узкую спину Вирля, и вертолет охнул и заерзал. Он удержал голубого меха на месте и прижал все еще твердый коннектор к покрытой вмятинами панели, одобрительно заурчав, когда оптика партнера энергично и похотливо вспыхнула. – Что заставило тебя думать, что я с тобой закончил? – прорычал Циклонус.