Огни большого города

Мария разливала шампанское по бокалам, по сотням бокалов – воскресный вечер всегда привлекал в здешний ресторан множество посетителей. Желтый напиток пузырился и пенился, вздымаясь ввысь, выходил за край и растекался по дубовой поверхности массивного стола. Она вновь и вновь протирала тряпкой залитую поверхность стола. Он должен блестеть как прежде. Когда она совершала эти монотонные действия, в голове мелькали разные мысли: скоро свадьба, столько всего предстоит пережить, сделать. Его образ возникал и мерк в ту же секунду. Сосредоточиться не получалось. Сколько людей вокруг, больше чем обычно. Сегодня праздник? Нет. Обычное зимнее воскресение. Наверное, на улице жуткий мороз. Всем нужно тепло. Нужно общение. Давно она ни с кем не разговаривала по -настоящему. Слишком давно. Еще шампанского? А вам, господа, не хватит этого? В слух она ничего не произнесла, лишь молчаливо кивнула и удалилась за стойку. Бармен наполнял низкие стопки бронзового цвета жидкостью и официант тут же уносил расписной поднос к столику, а за ним следовал другой, такой же худой и невзрачный в белой рубашке с бабочкой и черном фартуке. Мария поправила кружевной ворот, и ожерелье с синим камнем в центре, который отражал свет от высоко висящих ламп. Она тяжело вздохнула, оглянула зелеными глазами просторный зал. Оркестр не умолкал. С десяток пар танцевали медленный танец, в дальнем конце курила компания промышленников, играющих в карты, чуть ближе сидели их жены, которые иногда громко смеялись, когда, которая –нибудь из них рассказывала очередную историю про свою невезучую и ужасно нерасторопную соседку. Молодые джентльмены праздновали день рождения, их тосты глохли в ворохе других звуков. Казалось, что весь город сегодня находился в этих двух сияющих роскошью залах. Стрелки часов неуклонно двигались к двенадцати. Женщина оперлась локтями на поверхность стола, подперев рукой подбородок. Уже далеко за полночь, а ее изящная поза не менялась. Посетители расходились, и становилось тише. Вместо оркестра тихонько заиграл трубач, и барабанщик лишь задавал ему ритм. Ей хотелось спать, но один человек особенно привлек ее внимание. Шли часы, минуты, а он лишь сидел в одиночестве за столиком у мраморной колонны, читал книгу в переплете цвета слоновой кости с позолотой, пил виски, порой переводя взгляд со строк на окружающих людей. Его щеки со следом легкой небритости заостряли выделяющиеся скулы, темные волосы зачесаны набок, а глаз она не видела. Во всем его образе было непоколебимое спокойствие, даже когда рядом, чуть не падая на его стол, проходили пьяные друзья юбиляра. Он лишь перелистывал страницу за страницей, и, казалось, все глубже погружался в свой мир. Мария смотрела на него завороженно, и постепенно внутри росло желание подойти к нему, заговорить, что она и сделала. Часы прошли отметку в три часа ночи. Стало почти тихо. Отдаленные разговоры и фоновая музыка лишь отдаленно напоминали о недавнем действе. Подол синего платья шуршал, а туфли мягко ступали по красному ковру. Она чувствовала себя странно. Страха не было. Он поднял свои глаза. Карие, сказала она про себя. Сердце забилось чуть чаще, чем обычно. *** Ланн перелистнул страницу и перед глазами появились новые строчки, которые были прочитаны им уже несколько десятков раз до этого, в разные моменты прошлого: -« … я только что получила твое чудесное письмо, и я тебя люблю безумно, страстно и так далее и жду не дождусь субботы.» - чтение прервала молодая женщина в синем платье, которая неспешно шла к его столику. Администратор. Наверное, уже пора собираться, закрываются. - Сколько времени я тут просидел? –сказал про себя. – больше четырех. Действительно, пора идти. Рука потянулась к пальто, висящем на спинке стула рядом, но в тот же миг вернулась на место. Женщина села и заговорила медленным темпом, мягким, бархатным голосом: - Извините, что потревожила вас, но вы сидите тут совсем один, ничего не заказываете. Мне, конечно, нельзя сидеть с посетителями за одним столом, но сейчас уже так поздно, никого нет. Вы, если пожелаете, можете написать жалобу на это. –Ланн на это лишь удивленно приподнял брови. Пальцы нащупали в кармане пиджака портсигар. Он закурил. - Нет. Я не против, что вы сели ко мне. – дым окутал обоих приятным ароматом ванили и крепкого табака. – Но это странный с вашей стороны поступок. Вы так не считаете? – еще одна глубокая затяжка. - Да. Я знаю. Сама удивляюсь, почему так сделала. Просто вы тут совсем одни. Все веселятся, хоть что-то делают, а вы… - скороговорка оправданий умолкла. – Неужели книга может отвлечь настолько сильно, что можно просидеть уйму часов на одном месте в таком шуме? Про что она? - Про людей, их внутренний мир, переживания, стремления… чувства. - Сэлинджер. - А как вы догадались? - На корешке написано. –улыбнулась и вновь подперла ладонью голову. – Я читала. Давно, еще в старших классах. Лет десять назад это было. Можно сигаретку? – Ланн кивнул и жестом пододвинул металлическую коробочку ближе к противоположному краю. - И как? Запомнилось что –то? - Да, но не сам текст, лишь эмоции. Тогда было такое время. Молодость и все сопутствующее. Вы, наверное, понимаете. Главное, что запомнилось, это то, что в книге я видела себя как в отражении, взгляд со стороны. Это помогло мне не погрузиться в пучину того, из чего потом не возвращаются к нормальной жизни. Сложно сказать. –улыбнулась и сбросила пепел. – Это особенная книга. –грустно улыбнулась. – Своего рода Библия нашего поколения… Вы улыбаетесь? - Да. Я улыбаюсь, но лишь от того, что схожее было и со мной. Только позже, в университете. -А сейчас что? - А сейчас дежавю. Примерно тоже состояние, что и тогда. Давно это было. Я подхожу к тому, с чего начал, то есть к ничему, к абсолютной пустоте… В прочем, вам это не интересно. Этого вам знать не обязательно. Я простой посетитель и мне, пожалуй, уже пора. – подхватил пальто за воротник и направился к выходу, по пути поправляя шарф. –До встречи. – положил книгу в кожаный портфель и вышел. - До встречи. –сказала она еле слышно, как будто для себя. Нижняя губа дрогнула, красная помада все так же блестела, а сигарета начинала жечь кончики пальцев. – До встречи. – произнесла еще раз. Затушила окурок и удалилась на свое рабочее место. Мари не понимала, то ли ночь на нее так действует, то ли этот незнакомец, быть может, и то, и другое. Стало совсем тихо. Официанты убирали со столов, переговариваясь между собой. Бармен ставил полупустые бутылки на место: -Мари, тебя подвести? - Да, пожалуй. На улице метель. - Тогда собирайся быстрее, спать чертовски хочется. Глаза прямо на ходу слипаются. Жду тебя у входа.–скрылся за дверьми, ведущими на кухню. От туда послышался недовольный голос шеф –повара. Повеяло ароматом специй. Мария вышла за порог ресторана и тут же съежилась от жуткого холода. Пальто совершенно не грело, а шарф тут же распустился от ветра и снега. Изо рта шел пар и ресницы покрыл иней. Машина уже ждала, и ноги сами понесли ее как можно быстрей в тепло. Автомобиль медленно ехал по обледеневшей дороге. На встречу не попалось ни одной машины. Фонари тускло горели и в некоторых домах уже зажигался свет. Город начинал просыпаться. Снег прекратил сыпать с серого неба, ветер унялся. - Какая ирония. Не заметил? – в ответ Ремс лишь озадаченно посмотрел на нее. – Мы возвращаемся с работы, наш день закончен, пора ложиться спать. Кто знает, каким будет завтрашний день, после того, как глаза вновь откроются. Что они увидят? - Мари, я простой бармен. Мне ни к чему задаваться такими вопросами. Нет времени. Лишь бы поспать спокойно, чтобы дети не мешали, а потом снова на работу. И так день изо дня. - И тебе не надоело? –поправила черные перчатки, смотря в окно, на людей, которые уже спешили куда-то. - Знаешь, нет. Я привык. Отец учил меня, что главная обязанность мужчины – это содержание семьи. Если он этого не делает, значит не мужчина. Для кого –то смех смехом, а вот для меня уже серые будни, которые уже не отягощают меня. –затормозил на светофоре, пропуская колонну танков и бронетранспортеров. - Мир меняется. – достала сигарету. Дым быстро заполонил тесный салон. - Все куришь. - Да. Все курю. - Что за человек, к которому ты подходила сегодня? Знакомый? –повернул на мост. Машины неслись навстречу и поджимали друг друга со всех сторон. – Черт побери. Опять не успеваем до пробок. –выругался про себя. - Нет. Простой посетитель, который вместо того, чтобы веселиться читал книгу. Это необычно. - Будь осторожнее. Что –то мне подсказывает, что он из инквизиции. Помяни мое слово, скоро все там будем. Вот это меня уже действительно беспокоит. Скоро начнется гражданская война, вот почему я так радуюсь своим серым будням, потому что, может через пару недель всего этого уже не будет. Понимаешь? - Ты пойдешь в солдаты? –смотрела на него пристально, но Ремс не отвечал. – На чьей ты стороне? Во что ты веришь? - Как же все хотят что-то поделить! К чему-то приписать. Это всегда так удивляло и радовало, но только не теперь. Здесь и сейчас решается, быть может, судьба нашего мира. Я, конечно, понимаю, что всему остальному миру наплевать, что тут у нас твориться, но это же наши жизни! – смотрел на дорогу остекленевшим взглядом. – Не знаю. - Ты еще скажи про свободу. –выбросила сигарету через приоткрытое окно. В салон залетело пара снежинок. - Дай и мне сигарету. Чертовка, вывела меня на такой откровенный разговор. –покачал головой и улыбнулся, пока закуривал сигарету. – Лично мне, наплевать за кого воевать, знать бы кто победит. Вот в чем главный вопрос и одновременно проблема. Я не знаю будущего. Никто не знает. - А мне не хочется ничего менять. Все же было хорошо? Почему так? Не понимаю… - Это все политика. Не нашего ума дело. –притормозил у двухэтажного кирпичного дома. –Приехали. Опять у тебя фонарь перед подъездом не горит. - Да. Опять. –произнесла она отстраненно. – Это все религия. Не политика. – вышла на улицу. Снег заскрипел под обувью. – Увидимся. –махнула рукой и двинулась по направлению к двери. Дома тишина и покой. Вся суета где-то далеко, не здесь. Горячий чай наполняет кружку. Руки согреваются и перестают дрожать. Тепло разливается по всему телу. Можно идти спать и ни о чем больше не думать. Человек. Тот человек все еще в памяти. Глаза закрываются, а разум мутнеет, и все происходящее проваливается в пропасть под названием сон. Так прошел год… Жизнь Марии почти не изменилась. Она все так же возвращалась вместе с рассветом домой, проводила бессонные ночи на работе и пила чай, перед тем как уснуть. Ремс подвозил ее, но уже на другой машине. Старую спалили анархисты во время уличных забастовок. И все же изменения произошли. Мария не вышла замуж. Ее избранник погрузился с головой в политику, которая была направленна против имперского режима. Он называл себя истинным демократом, борцом за естественные права каждого человека, переживал, сидя на кухне, о судьбе государства, которое, по его словам, должно было вот -вот рухнуть под ударами тоталитарного режима. Джереми. Ей удалось вспомнить его имя! Да. Эти разговоры быстро надоедали Марии, которая была равнодушна ко всему происходящему вне ее спокойного мира, который не нуждался в истеричном муже, который с каждым днем все больше отвергал демократа в строгом костюме, который с отвращением чувствовал прикосновение чужих губ на шее и щеках… на губах. Она уже не могла больше терпеть. Пришлось переехать. Теперь ее квартирка была столь крохотной, что в ней с трудом помещались все ее вещи, атрибуты старого мира. Одно ее радовало – с чердака высотки был очень хороший вид на центральную площадь и идущий к ней бульвар, который по вечерам освещался тысячами огней. Он любовалась этим видом, одновременно успокаивая внутреннюю бурю. Ей отчаянно нужно было увидеть еще раз того человека. Он придавал ей чувство спокойствия. От него будто бы исходил внутренний свет. Мария не понимала, откуда все это бралось, но каждый день она невольно подолгу смотрела на то место, где Ланн сидел в последний раз, а это было уже месяц назад. Девушка задавалась вопросом: -Почему он больше не приходит? – ответа не было. В последний раз Ланн пришел в черной форме с серебряными нашивками и погонами. Рука была перевязана и беспомощно болталась прижатая к груди, которую беспорядочно закрывали многочисленные медали. В тот раз он не читал. Книга просто лежала перед ним. Он пил, много пил. А потом просто ушел, оставив на прощание в ее ладони золотого имперского орла. Эта фигурка и сейчас была крепко сжата в ее руке. Сомнения подкатывали с каждой волной все сильнее. Она понимала, что дальше ждать нельзя и нужно сделать выбор, о котором она еще год назад говорила, но не задумывалась. Черное и белое. На чью сторону она перейдет? Как узнать, что есть черное, а что есть белое? Что добро, а что зло? Что правильно, а что нет? Сначала она не понимала всего происходящего, но потом осознание постепенно приходило к ее разуму и открывало страшную картину, в которую не хотелось верить. Мария отвлеклась от дум. На часах уже половина девятого. Скоро присяга. Она уже все для себя решила. Именно в эту минуту. Строгое черное платье уже ждало ее в шкафу. Девушка долго смотрела на него, держала в руках, примеряла и вспоминала слова того посетителя: - У каждого человека должна быть опора в жизни. Один, он ничто в море бедствий и несчастий, которые каждый день обрушиваются на него нескончаемым ливнем. Я верю в то, что Император защитит меня, ведь его лик божественен, Он наместник Его. Что ты чувствуешь, когда смотришь на этого орла? - Он тяжелый… и… еще от него тепло. Я чувствую энергию, исходящую от этого куска металла. Что это? - Сам архиепископ благословил его. В нем заложена колоссальная сила, которая не даст тебе отчаяться в самые трудные минуты, когда ты будешь одна, и страх не завладеет тобой. Ты только верь. Верь в Его силу и тогда она защитит тебя. Ты грустна. - Я … нет. Я не грустна. Просто одинока. Приходи чаще. Мы с тобой разговариваем и мне легче. Пусть ты иногда и перегибаешь с религией, но мне все равно легче. Ты просто приходи, как только сможешь. - Хорошо. Но ты сама себе больше помогаешь, чем я тебе. Это самовнушение. - И пусть! –повысила тон. Эмоции уже не сдерживались. - Я разрушил твою прежнюю жизнь. Ты это понимаешь? Тебе было все равно, чью сторону занимать и … ты могла бы жить счастливо с Джереми. Быть может к этому времени появился и первый ребенок. - Он слишком навязчив. Хотел, чтобы я пошла с ним в политику, сказал, что выбьет для меня место. –слабо улыбнулась. Скула дрогнула. – Я не хочу детей, тем более сейчас. Мир рушится на куски, и кто знает, останется ли в новой жизни место для меня. - Тебе нравится здесь работать? – докуривал сигарету. - Да, но скоро эту лавку прикроют. Посетителей почти нет. Сейчас не до веселья. - Что же ты будешь делать? – допил виски. - Не знаю. Буду ходить в церковь. Помолюсь, чтобы весь мир не сошел с ума. - У меня есть к тебе предложение. Ровно через месяц будет проходить присяга. Там будет и простой люд и будущие должностные лица, военные. Я могу тебе предложить одновременно и работу, и обязанность. - Интересно. – облокотилась на стол. - Будешь помощницей епископа вестминстерского. У него много дел. Конечно, ты можешь отказаться, для этого требуется лишь не приходить на присягу. Подумай. Давай выпьем! - Это уже получше. Ты как Джереми, толкаешь меня куда –то, но одновременно и уводишь от всего этого. –улыбнулась сильнее. – Вернись живым из этой бури человеческих противоречий. – подняла стакан и выпила все разом. Ланн повторил, а затем ушел. В ее руке остался лишь этот кусок металла. Теперь же девушка разглядывала себя в зеркало. Ей казалось, что это не она, а кто –то другой стоит в отражении. Золотой орел красовался у сердца на груди, ярко контрастируя с черным цветом ее платья. Светлые волосы строго уложены, а поверх черный берет. Осталось лишь надеть туфли, как в дверь постучались. На пороге стоял мужчина в белой рубашке и черном галстуке, в левой руке узкий чемодан, на другом плече пиджак. Лицо частично скрывали зеркальные очки. Он первый начал разговор: - Я ваш водитель, мэм. Меня прислал Ланн. Вы готовы? - Да. Одну минуту. –одела туфли, застегнула на сумочке замок и вышла. – Я не ждала, что за мной приедут. - Опасно дамам сейчас одним разгуливать по улицам. – Сбоку, на поясе, девушка заметила кобуру, а в ней пистолет. Мужчина увидел ее взгляд. – Это для безопасности. Анархисты и демократы совсем распоясались. Везде беспорядки. – открыл перед ней дверь подъезда. – Та машина, проходите. –указал на огромный, длинный черный седан. –Не беспокойтесь, она бронированная. - Видимо я не понимаю, как сильно все изменилось. - Никто не понимает, кроме, разве что Императора. Ему одному все ведомо. Будем уповать на это. - Да. – неуверенно она произнесла последнее короткое слово, почти шепотом. – Очень надеюсь на это. – сама не верила в свои слова, но перевела глаза вниз, на орла, который в сумерках не терял своего блеска и сердце стало биться ровнее. - Едем? - Да. –сказала она уже уверенным голосом. ***