Обложка

Помните, в детстве родители часто нам говорили, чтобы мы «не судили книгу по обложке»? Герой, с которым связана эта история, впервые услышал эту фразу в возрасте семи лет. Просто однажды он пришёл домой с синяком на весь глаз, с разбитой губой и ссадинами по всему телу. Родители этого ребёнка тотчас же забеспокоились и решили выяснить причину такого состояния их сына. Они уже предполагали возможную причину, но хотели услышать её из его уст. Маленький мальчик, сидя на стуле и смотря на свои колени, не вдаваясь в подробности, рассказал, что подрался со своим одноклассником. Даже назвал его имя — Тео Рэкен. Родители сразу припомнили паренька, так как часто видели его в школе. Парнишка довольно заметный и, на первый взгляд, добродушный. — Дженим, а ты не хочешь назвать причину, повлекшую вашу драку? — мягко спросила Клаудия, положив свою маленькую руку на плечо сына. — Мы с отцом не будем тебя ругать, дорогой. Мальчик долго молчал, и родители начали беспокоиться чуть больше, но виду не подали. Может быть, ничего страшного не произошло, и они зря бьют тревогу. Джон перевёл взгляд на свою жену, как бы говоря, что всё бесполезно, но взгляд Клаудии был прикован к мальчику. Она ждала чего-то. И тут сын заговорил: — Просто Тео ведет себя, как последний засранец, но я-то знаю, что он не такой, — проговорил мальчишка и посмотрел в глаза своей матери. — Я закрою глаза на то, что ты употребил запретное слово, но также расскажу тебе одну истину, — Клаудия присела перед ребёнком на колени и, смотря снизу вверх, произнесла такую фразу: — Не суди книгу по обложке. Мальчик непонимающе посмотрел на маму, но вскоре недоумение сменилось задумчивостью. — То есть, несмотря на то, как Тео себя ведёт, это не значит, что он именно такой? — проговорил мальчик спустя какое-то время. — Ни одна мать не гордится своим сыном, как я горжусь, — проговорила Клаудия, смотря в карамельные глаза сына и улыбаясь. — Но, мам, как мне узнать, какой он по-настоящему человек? — Взгляд Дженима (или позже Стайлза) немного погрустнел от того, что даже с этим знанием проще не стало. Теперь ему предстоит куда более терпеливая работа — ждать того момента, когда Тео соизволит скинуть с себя маску и открыться ему. — Со временем ты всё поймешь, — проговорила нарицательно женщина, и взгляд её стал чуть серьёзнее, — ведь ни один человек не сможет претворяться всю жизнь. В этот день парнишка ушёл в комнату, погруженный в раздумья, которые станут оплотом для последующих лет его жизни. *** — Скотт, как так случилось, что ты обзавелся девушкой, а я — нет? — парень произнес эти, казалось бы, жестокие слова, не смотря другу в глаза, а читая успевший надоесть ему учебник химии, ведь у них через десять минут намечается контрольная, о которой подросток узнал только сейчас. Спрашивается, чем он занимался на прошлом уроке, что прослушал столь важную информацию? — Мне казалось, что мы уже решили этот вопрос, — Скотти единственный из друзей Стайлза, который понимает, что, какими бы жестокими слова ни были, они сказаны не со зла, точно не ему. — Ты забыл, как красноречиво тебе призналась в любви Малия? Стайлза настолько поразили слова Маккола, что он, оторвав взгляд от книги, зная о весящей над ним угрозе, посмотрел на друга так иронично, как только мог. Ещё и бровь изогнул, сволочь ироничная. — Чувак, ты, правда, думаешь, что мы подходим друг другу? — сейчас у Стайлза было такое лицо, как будто он с идиотом ведёт беседу, а не с Макколом. — Нет, друг, она классная. Она… ну, эм… сильная, такая… ух, прям, — сейчас мозг Стилински напрочь отказывался работать. И дело было не в Малии. — Знаешь, твою недавнюю мимическую игру должен воспроизвести я, ведь из нас двоих идиотом сейчас выставляешься ты, —Скотти пожал плечами и, отобрав учебник у нерадивого друга, начал вчитываться в текст, хотя времени осталось каких-то минут пять, если не меньше. Стайлз хотел было возмутиться, уже даже позу занял, фразу заготовил и рот открыл, чтобы воспроизвести её на свет, но в поле его зрения появился тот, который и не давал придумать подходящий эпитет для описания Тейт. Подросток отметил, что сегодня на Тео была футболка с каким-то принтом, зауженные джинсы, кеды, на плече висел рюкзак, а в руках он держал кожаную куртку. На самом деле, Рэкен одевался всегда неброско, но со вкусом. «И зачем ты каждый раз смотришь на его одежду?» — этот вопрос всплывает в его мыслях так же технично, как и само действие. Что он пытается понять? Если на переплёте изображены счастливые люди, это ещё не значит, что в середине книги сюжет не примет кардинально иной оборот. — Эй, Стайлз, с тобой всё хорошо? — Маккол окликнул своего друга не один и не два раза, но тот не подавал признаки внимания. Проследив за взглядом Стайлза, Скотт немного заметно напрягся. — Он что-то ещё сделал? — Маккол говорил ровно и спокойно, но выражение лица говорило о том, что тому Рэкен неприятен. — Нет, — проговорил с запинкой Стилински, — не думаю. Ладно, бро, нужно иди. Уже звонок, — и, поднявшись и взяв свой рюкзак, он направился ко входу в кабинет. Кто же виноват, что ему придется пройти чуть ли не сквозь Тео? Скотт поспешил встать и догнать друга, ведь даже сейчас этот ублюдок мог что-то натворить. И ведь действительно: стоило Стайлзу подойти ближе к Рэкену, у того расцвела ухмылка на лице. Переглянувшись со своей свитой, он присвистнул: — Хей, детка, как поживаешь? — сейчас Тео выглядел, как типичный задира из книг: ухмылка на губах, прищуренные беснующиеся глаза, даже голос под стать. Стайлз уже привык игнорировать столь двусмысленные выпады в его сторону. Он даже причину такого отношения Тео к нему не выяснил. Может, Рэкен думает, что Стилински тюфяк, который не способен ответить? Или ему просто нужно самоутвердиться из-за того, что Стайлз на добрых восемь сантиметров выше? Стилински не раз ловил себя на мысли, что, даже будь у них шанс быть вместе, он бы не беспокоился из-за такого маловажного фактора, как рост. Айзек с Дереком же уживаются. На всех фронтах порядок. Так что у них мог бы быть шанс. Рэкену не понравилось то, что его проигнорировали. Обычно Стилински хоть как-то реагировал, а сегодня прям не фонтан. — Выглядишь так, как будто собираешься меня проигнорировать, — сказав это, Тео повеселел, ибо Стилински встал, как вкопанный. Стайлз стоял спиной и не мог понять, обида ли подступает к горлу или злость. В школе его считали неким подобием неудачника, ведь за столько лет он так и не добился того, чтобы непревзойденная Лидия обратила на него свой взгляд. С годами Стилински понял, что чувства, которые он испытывал, были чем-то типа отвлекающего манёвра. Какой подросток захочет признаться самому себе, что влюблен в того, кто не преминёт случаем назвать тебя ничтожеством и генетической ошибкой? Стайлз мазохистом себя не считал, но всё указывает на обратное. Честно сказать, даже сейчас, стоя посреди коридора, ему нечего сказать. Он в некотором роде даже рад, что Рэкен к нему цепляется, ведь это единственная возможность вступить с ним в какой-то диалог. С того самого разговора с матерью он пытался видеть в поступках Тео и что-то хорошее. Это привело к определённым последствиям: теперь он просто не видит в нём ничего плохого. Таким когда-то был Джексон. Потерянным и одиноким. Но Уиттмору не приписывали убийство родной сестры его же родители. Стилински просто понял, что, причиняя боль другим, человеку становится легче. Это как доза морфия, которая облегчает боль на время, но вскоре она является вновь, только теперь в двойном объеме. Каждый день Стилински надеется, что у него будет возможность открыться, ведь жить станет легче даже в том случае, если поступит отказ. Всяко лучше, чем жить в неведении. И в данную минуту он не видит шанса прекраснее для подобного действия: — Знаешь, Лидия порой и сейчас меня игнорирует, хотя мы и являемся чуть ли не закадычными друзьями, — подросток медленно обернулся и спокойно посмотрел в насмехающиеся глаза Тео. — Френдзона, Стилински, в тебе нет ни капли самоуважения, — если Стилински мог бы выключить звук и любоваться только той улыбкой, которой Рэкен его одарил в данную секунду, зрелище было бы чудесное. Ровные белоснежные зубы, обворожительная улыбка с слегка пухлыми губами и этот взгляд. Картинка, жаль, что с дефектом. — Ну, да. Искать легкие пути и быть слабаком — это ведь твоя прерогатива, — Стайлз позволил себе хмыкнуть и сочувственно взглянуть в глаза Тео. Опасный ход. Рэкен переменился в лице. Теперь в нём было поменьше самовлюблённости, даже почувствовалась уязвленная гордость. — Смотрите, щенок впервые залаял, — Рэкен стал медленно подходить к Стилински. Его лицо оставалось таким же надменным, как и было в начале, — поздравляю, Стилински, твой пьяница-папаша может тобой гордиться. Теперь ты можешь постоять за себя, а, значит, придёт день, когда в этом захудалом городишке настанет время шерифа Стилински-младшего. Только вот ты будешь ещё большим неудачником, чем твой отец, — Тео положил руку на Стайлза, а глаза неотрывно смотрели в карамельные глаза напротив. Почти напротив. Губы Стилински сжались в тонкую линию. Он прекрасно понимает, что Рэкен говорит это из-за злости. Ему нужно причинять кому-то боль. Своей мишенью он выбрал Стайлза, честь или проклятье? Взгляд Стилински помрачнел. На самом деле, ему хотелось хорошенько врезать по этому надменному лицу. Хотелось размозжить его голову о кафель, на котором они сейчас стоят. Но в то же время, стоя напротив него так близко, он понимает, что душа его искалечена. Он видит сейчас перед собой не мальчика из журнала моды, а парнишку, который хочет хоть как-то избавиться от невыносимой боли, притупить её хотя бы на небольшой срок. Тео смотрел и не мог понять, почему ничего не происходит. Ему доподлинно известно, что Стайлз никогда бы не стерпел подобных слов в адрес себя и своего отца. Почему же сейчас он просто смотрит на него? — Я не знаю, как так вышло, — между тем Стайлз решил не тянуть и выложить всё, как есть, — может быть, виной всему моя любознательность, может быть, это проклятье, на которое меня обрек кто-то сверху, но влюбиться в такого мудака, как ты, мог только последний придурок. Мне отчаянно хочется врезать кулаком тебе по роже, шею свернуть, спустить тебя сейчас с лестницы, чтобы ты каждой косточкой их пересчитал, но я не могу. Хотя, кое-что могу. На секунду Рэкен подумал, что ему действительно сейчас свернут шею, так как Стилински обхватил ладонями его лицо, но почувствовал не хруст костей, а сухие губы, прижавшиеся к его в поцелуе. Он длился мгновение, но столько чувств Рэкен не испытывал даже с самой опытной девушкой в школе. Всё вокруг замерло в прямом смысле. Лишь звонок отрезвил Тео, и, когда он захотел было потребовать объяснений от Стилински, того уже и след простыл. Лучше бы Рэкен получил затрещину, чем такой эмоциональный коктейль. И Стилински оставил в недоумении не только его. Скотт так же стоял и смотрел, шокировано моргая. Он посмотрел на Рэкена со смесью отвращения и полнейшего непонимания, но быстро сообразил, что нужно валить. На урок ли или на поиск нерадивого друга, сейчас не это главная проблема. Главное то, что обложка лишь дает представление о том, каким будет начало и каким будет конец.