Верность

      Каждый обитатель «Немезиды» вплоть до последнего вехикона был точно уверен – Саундвейв знает все.       Если коммандер Старскрим забывался и начинал давать Мегатрону не самую лестную характеристику вслух при солдатах, то через какое-то время за его спиной появлялся Саундвейв и клал тонкие пальцы ему на плечо, мгновенно обрывая всякую речевую деятельность с его стороны. Если док Нокаут, запершись в ремотсеке, третий час эксплуатирует Брейкдауна для полировки себя, ненаглядного, то вскоре он обнаружит, что на его комлинке давно уже ждет прочтения лаконичное сообщение о том, что ему придется уделить лорду Мегатрону лично столько внимания, сколько рабочего времени доктор потратил на собственные нужды. Если неаккуратный вехикон-рабочий перевернет в грузовом отсеке контейнер с энергоном и решит немного постоять, оценивая масштабы разлившейся проблемы, то вскоре может быть неприятно резко выдернут из созерцания длинным щупальцем, недвусмысленно ткнувшим его в сторону переносного насосно-сборочного аппарата.       Саундвейв мог часами стоять на мостике подле Мегатрона, практически не шевелясь, но тут же доложить своему хозяину о проблемах в отсеках на другом конце корабля. Его как никого другого население «Немезиды» обходило стороной и боялось – порой даже больше, чем самого Мегатрона. Особо впечатлительные вехиконы боялись говорить о лидере десептиконов вслух, даже когда Саундвейва не было на корабле, – а вдруг где-то в темноте высоких потолков «Немезиды» притаился вездесущий и незаметный Лазербик?..       Саундвейв прекрасно знал обо всех слухах о своей персоне, но как-то подтверждать или опровергать он их совершенно не стремился. Ему было все равно.       Саундвейв держал дистанционную связь не только со всеми следящими системами корабля, что позволяло ему оперативно реагировать на все происходящие там нарушения. Он контролировал все наземные и космические десептиконовские спутники, им же самим и установленные. Терабайты данных обрабатывались в его процессоре за доли секунд, выявляя и сортируя всю ценную и полезную информацию, какую только удавалось добыть. Он быстро научился игнорировать сигналы человеческого телевидения, передававшие вымышленные программы и сообщения, сосредоточившись на военных и научных радиопередачах, а также на двух самых крупных новостных. Зачастую информация, которая лишь по случайности перешла из разряда секретной в ранг общеизвестной, распространяется куда быстрее, чем специальные представители человеческих правительств устраняют утечку данных. Он должен быть в курсе любой необычной активности на этой бесконечно отсталой планете, чтобы лорд Мегатрон не утруждал себя длительными поисками в случае необходимости…       «Немезида» висел на орбите Земли, и Саундвейв давно уже не помнил таких спокойных недель на корабле. Рабочие исправно добывали энергон сразу на трех шахтах, от автоботов не было никаких вестей – связист даже вручную перепроверял каналы поддерживающих с ними связь военных, предполагая, что они перешли на какую-то неизвестную ему частоту, однако его опасения оказались беспочвенны. На «Немезиде» также ничего не нарушало спокойствия, за исключением четырех мелких неполадок, не требовавших личного внимания Саундвейва. В такие редкие моменты тишины связиста словно бы окутывала плотная оболочка, отгораживающая его от всего мира, и он, неторопливо перерабатывая непрерывно поступающие данные, мог наконец-то позаниматься любимым занятием – созерцанием космоса. Его почти осязаемая глубина таила в себе множество тайн и невероятнейших секретов. Напротив оптики Саундвейва рождались и умирали звезды, пролетали кометы-странники, чей цикл перемещения по галактикам был без малого миллион лет, образовывались и распадались туманности, разбивались о поверхности планет или сгорали в их атмосфере метеоритные дожди. Созерцание уносило сознание связиста куда-то за пределы его механического тела и растворяло во всепоглощающей черной глубине бесконечного пространства. Может быть, Саундвейв не может позволить себе просто покинуть корабль и полетать немного в свое удовольствие, но ничто не помешает ему делать это в редкие моменты спокойствия хотя бы мысленно…       В непрерывном потоке информации мелькнуло нечто, потребовавшее полного внимания Саундвейва. Он вывел на свой экран запись с датчиков центрального коридора, зафиксировавших перемещение по нему Мегатрона. Связист, осмотрев уверенно шагающего хозяина, сосредоточился на его горящей оптике и вздохнул.       Особое настроение Мегатрона не угадать было сложно.       Саундвейв, последний раз взглянув на расстилающийся космический простор, развернулся и вышел на середину мостика, ожидая прихода своего повелителя. Лидер десептиконов явился через минуту и был явно доволен, застав связиста на месте.        – Саундвейв…       Мегатрон приблизился к нему, его заостренные пальцы коснулись пустого экрана Саундвейва. Связист подавил в себе нарастающее недовольство – вернее, тень его. Легкий укол негодования по поводу того, что совсем скоро он, пусть и ненадолго, но потеряет связь со всеми своими спутниками и системами слежения. Связь легко будет восстановить по налаженным частотам, но вся та бесценная информация, которая пройдет мимо Саундвейва, пока он будет… занят, может быть окончательно для него потеряна. Но он не может идти против воли хозяина. И не может ни в чем ему отказать, насколько бы это не было нежелательно, нелогично и неуместно.       Это бывало нечасто. Бывало, проходили годы между теми моментами, когда лидер десептиконов решал обратить на своего безмолвного помощника более пристальное внимание, чем обычно. Только когда Мегатрон бывал в хорошем расположении духа. Только когда его мысли не занимали злоба на автоботов и его собственных подчиненных, сложности и поражения на полях боя, раздумья о грядущих и былых войнах. Манипулятор Мегатрона опустился на бедро Саундвейва и проследил пальцами причудливый изгиб брони. Связист знал, что Мегатрону нравится его корпус больше, чем чей-либо еще, но не это было причиной его особого внимания к Саундвейву.       У Мегатрона были довольно своеобразные взгляды на методы поощрения верных последователей...        – Саундвейв… Вызови сюда Старскрима и Нокаута.       …и на понятие личного пространства. В последнем случае это словосочетание было для Мегатрона пустым звуком.       Когда коммандер авиации и медик явились на мостик, лидер десептиконов уже был на пределе своего терпения – он крепко прижимал к себе Саундвейва левым манипулятором; правый хозяйничал под грудной броней связиста, грубо перебирая провода и трубки. Недовольный Старскрим, осмотрев открывшуюся на мостике картину, стушевался и отвел взгляд, Нокаут, наоборот, оживился.       – Все остальные, вон с мостика, – рыкнул Мегатрон, и вехиконы-навигаторы, переключив управление на автопилот, спешно ретировались. Мегатрон хотел сделать паузу, но ему уже не хватало терпения.        – А вы, двое, смотрите внимательно, – севший и оттого еще более хриплый голос лидера десептиконов раздался над головой Саундвейва, который из-за того, что хозяин прижимал его к себе сильнее и сильнее, все больше упирался экраном ему в грудную броню. Он немного повернул корпус и откинул голову назад, чтобы уберечь экран от повреждений – разгоряченный Мегатрон редко следил за целостностью того, что попадалось ему под манипулятор.       – Смотрите и убедитесь, что ваш повелитель может не только наказывать, но и награждать, – Мегатрон наклонился и провел глоссой по так удачно (или неудачно?) подставленному экрану, оставляя вязкий след от полостного геля. Не удовлетворившись результатом, Мегатрон отогнул пластину, блокирующую доступ к шее связиста, и принялся облизывать ее. Саундвейв ощутил, как нейронная система неохотно реагирует на раздражение чувствительной проводки, и мысленно вздохнул. Манипулятор Мегатрона, запущенный под броню, сжал энергонопроводящие трубки в кулаке, и Саундвейв на миг замер от боли. Ему вдруг стало любопытно: а органические подопытные Нокаута испытывают такие же ощущения, когда медик скручивает им кишки?..       Решив, что для сведения возможных повреждений внутренних, более важных, систем к минимуму можно подставить под удар менее необходимые, Саундвейв поднял не зажатую лидером десептиконов конечность и тонкими пальцами аккуратно коснулся его фэйсплейта. Результат был мгновенный – впрочем, как всегда: Мегатрон зарычал, вцепился в талию связиста левым манипулятором и поднял без особых усилий; Саундвейв имел с хозяином ощутимую разницу в росте и весе, не такую критическую, какую имел с Мегатроном тот же Нокаут, но все же складывалось впечатление, что для лидера десептиконов его связист ничего не весил вообще. Мегатрон сорвал с него паховую броню, одновременно убирая свою, подцепив, вытащил каждый коннектор связиста и, зажав их в кулак, вырвал. Саундвейв содрогнулся от боли, но не издал ни звука, зато услышал выдох Нокаута позади себя – медик как никто понимал, какие повреждения наносятся при вырывании вкрученных в пазы деталей. Мегатрон, похоже, никогда об этом не задумывался. Ему это просто было не нужно.       Мегатрон выпустил свои собственные коннекторы – все четыре, и Саундвейв напрягся, понимая, что хозяин может захотеть использовать их все, что приведет к гораздо большим повреждениям, чем связист рассчитывал. Но Мегатрон, похоже, лишь сыграл на эффектности движения, потому что грубо втиснул три коннектора в еще пульсирующие от боли поврежденные разъемы, оставив один просто висеть свободным. Подключение прошло, и Саундвейв почувствовал, как импульс, прошедший через коннекторы Мегатрона по его нейронной системе, постепенно подавляет участки процессора связиста, отвечающие за свободу воли. Сопротивляться было бессмысленно, и Саундвейв привычно обмяк, отключив подачу энергии в манипуляторы и оставляя их болтаться, как у недоделанной протоформы.       Мегатрон развернулся к коммандеру авиации и медику боком и встряхнул Саундвейва, жадно оглядывая его прогнувшееся тело. Лидер десептиконов полагал, что так связист выражает ему свою безграничную покорность. Саундвейв же, перегружая освободившейся энергией свою нейронную систему, в два раза укорачивал продолжительность коннекта.        – Смотрите, ничтожества, какой приз полагался бы вам, если бы у вас были головы на плечах!       Саундвейв, который верно служил Мегатрону и без таких «поощрений», выключил оптику, а вслед за ней и вокодер. Тот все равно этого не заметит.       Первый разряд прошелся по нейронной системе Саундвейва, пробивая судорогой весь активный эндоскелет. Было в этом что-то нелепое – ощущать себя обрубком, состоящим только из головы и торса, немым и ослепленным, но все же привлекательным для Мегатрона. Отчего-то связист не сомневался, что эта «нелепая» идея вполне может когда-то оказаться правдой. Второй импульс, прошедший по уже порядком перегруженной нейронной системе, заставил его процессор сбиться с отлаженной логической цепочки и пропустить несколько мегабайтов данных. Саундвейв, решив не терзать процессор постоянно вылетающими из-за сбоев связи ошибками, самостоятельно прервал контроль над спутниками и системами слежения. Ему оставалось только получать все учащающиеся и усиливающиеся разряды энергии, растекающиеся по телу волнами удовольствия и напряжения, смешивающиеся в единой пульсации с отчаянными сигналами о повреждении разъемов и прорыве в системе циркуляции энергона, которую задел заостренный коготь Мегатрона, впивающийся глубоко в брюшную полость Саундвейва.        – Смотри, Саундвейв, – раздался над связистом довольный голос хозяина. – Смотри на двух этих неудачников! Я оказываю тебе великую честь, которую ты заслужил. Заслужил, Праймус меня раздери!       Саундвейву не надо было смотреть на коммандера и медика, чтобы знать, как они реагируют на то, что видят перед собой.       Нокаут, который во время каждого годичного общего техосмотра без зазрения совести коннектит фемботов из информационного отдела, а также попадающихся пленных автоботов, смотрел жадно, ни на секунду не отрывая оптики, с приоткрытым ртом и дрожащими от восторга пальцами. Его восхищало открывающееся перед ним зрелище, но он нисколько не желал заслужить такое снисхождение от Мегатрона – он хотел оказаться на его месте. Коннектить Саундвейва, беспомощно распластанного на платформе и выгибающегося от пропускаемых через его послушное тело импульсов – так медик говорил своему напарнику Брейкдауну, улыбаясь и закатывая оптику, после одного из показательных коннектов. Нокаут, наблюдая за коннектящим Мегатроном, заводился сам, и после его возвращения в ремотсек Брейкдаун по его указанию послушно уходил отловить какого-нибудь десептикона помельче для удовлетворения жаждущего медика в принудительной форме. О насильственных коннектах со стороны Нокаута предпочитали молчать – кто в здравом уме хотел ссориться с единственным медиком на корабле?       Старскрим же, заложив верхние конечности за спину, пристально изучал пол под своими опорными манипуляторами. Коммандер авиации терпеть не мог всего, что связано с коннектом, и на протяжении своего существования ухитрился ни разу не пустить в дело коннекторы или разъемы – ни по своей воле, ни по чужой. Не понаслышке зная о том, как Мегатрон коннектит неугодных ему в наказание или для развлечения, нередко нанося жертвам несовместимые с жизнью травмы, Старскрим готов был унижаться за промахи и неудачи как только мог, чтобы избежать такого рода наказания. Самое любопытное с точки зрения Саундвейва заключалось в том, что Мегатрон об отношении Старскрима к коннекту прекрасно знал, а значит, имел универсальное средство полного морального уничтожения своего заместителя, однако коннектить его совсем не собирался. Он даже предупредил самых крупных десептиконов о том, чтобы те не смели загонять и коннектить Старскрима насильно, полагая, что от прочих коммандер авиации точно сможет отбиться в случае чего. Старскрим успешно с этим справлялся, хотя попыток принудительного коннекта в его адрес было не так уж и много. Саундвейв, наблюдая такое поведение Мегатрона, после продолжительных размышлений решил, что изначально лидера десептиконов веселило – и этим и удовлетворяло – добровольное унижение со стороны Старскрима за его провалы, а потом он привык наказывать коммандера хорошей трепкой, осознавая к тому же, что побои можно повторять снова и снова, а один-единственный коннект, скорее всего, полностью сломит наглого, коварного и хитрого, но упорного, живучего и, безусловно, полезного подчиненного. Связист нисколько не доверял Старскриму и постоянно контролировал его действия, а тот отвечал Саундвейву нескрываемой неприязнью, но при всем этом именно Старскрим когда-то искренне удивил – приятно удивил – связиста в один из прошлых показательных коннектов-«награждений». Тогда Саундвейв, уже расслабивший манипуляторы, но еще не отключивший оптику, случайно поймал его взгляд. Оптика коммандера отчетливо выражала не страх, не злорадство и даже не отвращение, а самое настоящее сочувствие. Саундвейв так и не понял мотивов сочувствия Старскрима, но принял его. И даже испытал что-то, что можно было даже назвать благодарностью.       Мегатрон прервал его раздумья, резко дернув Саундвейва на себя, и их корпусы, уже порядком перегретые, гулко стукнулись друг о друга.        – Ты мой, Саундвейв, – прорычал Мегатрон, вновь принимаясь облизывать экран связиста. – Мой.       В целом Саундвейв был с ним согласен.       Когти свободного манипулятора лидера десептиконов ухватились за закрепленный на грудной броне связиста Лазербик. Саундвейв, чей процессор был уже порядочно заторможен нарастающим перегревом и избытком энергии, растекающимся по нейронной системе, не успел среагировать: Лазербик был оторван от брони вместе с одним из креплений. Саундвейв вздрогнул, когда Мегатрон швырнул дрона-помощника на пол мостика и сам вцепился в его грудную пластину.        – Открывай! – Мегатрон снова впился ртом в шею Саундвейва, сжав в кулаке край брони. Связист почувствовал, как медленно и грудная броня, и камера Искры начинают раздвигаться, ведомые желанием коннектящего, и открыл их сам, подставляя взору хозяина свою Искру.       Мегатрон, без сомнения уставившийся на открытую Искру подчиненного и не сводивший с нее жадного взгляда, обхватил талию связиста вторым манипулятором и обрушил на него целый поток энергетических импульсов. Саундвейв, находящийся в предельных показателях опасного для состояния перегрева, мелко вздрагивал от каждого разряда, с каждым новым теряя в показателях устойчивости текущего актива. Он услышал, как сдвинулись грудные пластины Мегатрона по направляющим, и тут же выгнулся от сильнейшего импульса, почти отправившего его в перезагрузку. Освобожденные от камер Искры, распознав и почуяв близость друг друга, стремились сблизиться, вызывая у их медливших обладателей почти физическое неудобство. Мегатрон, впрочем, быстро решил эту проблему – ему достаточно было просто наклониться, и Саундвейв, испытывая сильнейшее напряжение физически, но огромное облегчение морально, наконец-то перезагрузился.       …Выключенная оптика после перезагрузки восстановилась сама, хотя Саундвейв и без нее знал, что все еще висит в манипуляторах пристально рассматривающего его Мегатрона. Как лидер десептиконов ухитрялся оставаться во время перезагрузки в вертикальном состоянии, было для связиста загадкой, хотя от хозяина всего можно было ожидать. Саундвейв знал, что выключение от перезагрузки у Мегатрона никогда не длится больше сорока секунд, по крайней мере, с ним – видимо, его систем и Искры было недостаточно, чтобы полностью удовлетворить такого большого бота, как Мегатрон.       Саундвейв, окончательно прогрузив основные системы и убедившись в отсутствии новых повреждений, первым делом открыл заблокированные радиоканалы. Постепенно подключаясь к находящимся в ожидании сигналам спутников и систем слежки, связист с облегчением восстанавливал прерванный поток информации. Процессор направил ожидающие потоки данных в нужное русло, и Саундвейв, вернувшись к своей работе, только потом оценил сигналящие об утечке энергона системы.       Мегатрон, внимательно смотревший на экран своего подчиненного, неожиданно аккуратно отсоединил свои коннекторы и поставил его на пол мостика, на который тут же упало несколько ярко-голубых капель – и со штекеров коннекторов, и из разъемов Саундвейва.        – Задай курс к шахте 4-2/А, а потом отправляйся в ремотсек, – негромко произнес Мегатрон, возвращая на место паховую пластину – грудную он, видимо, поставил на место сразу после своей перезагрузки. Саундвейв кивнул, привел собственную броню в порядок и, стараясь игнорировать четыре, пусть и небольших, повреждения системы, направился к навигационным панелям. Вновь подключенные системы наблюдения, в том числе и на мостике, показали связисту, как заинтересованно Мегатрон смотрит на энергоновую дорожку, оставляемую Саундвейвом, и не нашли ни единого проблеска сожаления в его оптике. Лидер десептиконов, увидев на своей руке яркие следы энергона, медленно собрал их глоссой и повернулся к двум наблюдателям показательного коннекта – один, как и Мегатрон пару секунд назад, уставился на голубые капли на полу, другой смотрел на Мегатрона, немного, но ощутимо, фоня.        – Вам никогда такое не светит, – удовлетворенно произнес Мегатрон. – Ни тебе, предатель, ни тебе, подпевала.       Саундвейву, занявшемуся прокладыванием курса, не надо было даже переключать системы наблюдения, чтобы увидеть в оптиках обоих десептиконов четко читаемое «Хвала Праймусу!».