Слова бессильны

Слова не в силах передать те чувства, что наполняют Якумо. Такие слова не произносят вслух. Даже если произнести их, они будут просто набором звуков. Можно сказать «буря» и верить, что у слушателей хватит воображения вообразить бурю. Можно сказать «жажда» и надеяться, что у человека пересохнет в горле. Но истинной силы чувств слова не передадут. Как когда-то давно, в молодости, Якумо теряет веру в себя. Капля за каплей утекает она прочь, как вода из дырявого кувшина. Оставляя после себя невыразимую жажду и неописуемую бурю. Пальцы дрожат, касаясь его волос. Ноздри трепещут, вдыхая чужой запах. Буря нарастает с каждым новым раскатом грома, и Якумо страшится того, что не сможет сдержать её в себе за тонкой бумажной маской стариковского спокойствия и рассудительности. Ётаро так похож на Сукэроку... И не похож. Почти такой же шумный, находчивый до наглости, но более послушный. Старательный в мелочах и внимательный к указаниям. Гнётся там, где Скэроку бы стоял на своём и спорил до хрипоты. Если Сукэроку казался упрямым кедром, который способен выдержать любую непогоду, то Ётаро был молодым побегом бамбука, гибким и стремительно растущим вверх вопреки любым препятствиям. Якумо растерян. Тягучая ностальгия пополам с нервозной новизной рвут его нутро в клочья. Коснуться. Поправить пояс кимоно. Подойти вплотную и опустить ладонь на плечо. Встретить прямой и наивный взгляд. Обжечься им. Вызвать улыбку и самому порезаться об неё так, что сердце пропустит удар и запнётся, сбиваясь с ритма. Он никогда не брал учеников. Но этого мальчишку взял к себе. Из чистой прихоти, повинуясь случайному импульсу. И вот теперь не может найти слов, чтобы описать свою влюблённость. Может лишь гладить и ерошить волосы Ётаро, когда тот, разморенный летней жарой, спит, положив голову к нему на колени. Какая неожиданная близость. И какая ничтожная малость. Якумо богат и беден одновременно. Он не сможет надолго усыпить свою бурю. Однажды она рванётся наружу... И что будет тогда? Уместно ли будет давать волю своим чувствам или лучше будет отказаться от ученика, прогнать Ётаро прочь? Или затолкать своё эго поглубже и думать лишь о будущем ракуго, передать Ётаро своё мастерство, а о влюблённости забыть? Вполне вероятно, что на его чувства не ответят взаимностью, так что же страдать попусту? Якумо корит себя за неуместные мечтания. Ётаро наверняка, как и Сукэроку, любит девушек. Подобный вывод напрашивается сам собой: слишком уж много времени мальчишка проводит с Конацу. Сидя на веранде по вечерам, они говорят и говорят до самой ночи. До слуха Якумо доносятся их голоса, а слов не разобрать. Но он вовсе не собирается подслушивать. Ясное дело, что в разговоре он будет лишним. «Одумайся, — твердит себе Якумо. — Он предпочитает женщин. Тебе поздно: почти пятьдесят, ты уже старик». Похоже, надо умерить свой пыл и перестать думать о ерунде. Благоразумие и спокойствие, — повторяет про себя Якумо. Но сердце по-прежнему вздрагивает от чужого взгляда, а руки всё ещё горят от желания прикоснуться.