ночи созданы для одного

Зажегшийся экран белоснежного смартфона неприятно резанул по глазам холодным светом. Маринетт громко вздохнула, утыкаясь носом в только что взбитую подушку — от внезапно ставшего назойливым Адриана отмечалось уже около семи смсок, гласивших о «когда закончим проект? ~ (^^) ». Синеволосая еле как удержалась от еще одного вздоха — эти замяурочки (о, черт!) начинали прилепляться и к ней, как обыкновенный банный лист. Только слишком липкий даже для обыкновенных. Скучающе пролистав все это и ответив коротким «Завтра.», Маринетт вытянула хрупкую руку, спасшую уже не одну жизнь, поближе к стене, дабы словить проклятый вайфай. Антенна на крыше недавно была вновь починена — после еще одного «супер» злодея, что «великолепно отобрал» у них камни, она потребовала срочного вызова техника к себе на кратковременное чаепитие. Или не кратковременное. В общем, не стоит повторять то, что чертова антенна держалась буквально на соплях и изоленте. Наконец, заветные две палочки моргнули на экране, и телефон тут же весело завибрировал — очередная куча новостей о том, кто же такая ЛедиБаг, почему их личности неизвестны городу и прочая ерунда. Да, именно ерунда. Но смотрела все эти блоги Альи Маринетт далеко не из чувства долга перед подругой, и даже не из-за страха быть раскрытой. Одно из новых видео уже раскрылось на экране, и ярко-голубые глаза внимательно прошлись по появившемуся улыбающемуся лицу. Это все только из-за неё. Маринетт нравилась Алья. Нет, не так — Маринетт любила Алью. Ей нравилось смотреть на это смуглое лицо, на покрытые темным румянцем и четко заметными веснушками щеки. Она любила смотреть на горящий энтузиазмом взгляд серых глаз, изредка прикрывающихся длинными ресницами. Она обожала эту счастливую улыбку и вид слегка спутанных, вроде шелковистых, но на ощупь едва ли жестких волос. Она влюблена в этот подбадривающий всех, даже Хлою, голос, скачущий по различным интонациям, и звонкий смех. Она была чертовски влюблена вовсе не в Адриана. Помявшись несколько минут, Маринетт открыла диалог с Алией. Ничего. Ни одного сообщения после скупого «до встречи в школе», отправленного еще в 08:13. Черт, а сейчас ведь уже полвторого… И главное — горит значок онлайна. Непроизвольно закусывая губу и жмуря глаза, девушка проморгалась, избавляясь от слез. Алья занята была, значит, вот почему она и не смогла написать. В сердце больно кольнуло — выложить новые видео ей хватило времени, а написать одно слово — нет. Щеки залила краска смущения. Ужасно хотелось написать самой, но боязно. А что если её просто отправят спать и больше не беспокоить? Пока в голове мелькали мысли, пальцы, не слушаясь, писали: «Доброй ночи: ) » Маринетт расплылась в глупой улыбке. Ох, неужели так быстро прочитано? «Набирает сообщение», — это выглядело, как смертный приговор в XVII веке. Неловко дернувшись и чуть было не отправив нелепый набор букв подруге, девушка подумала, что было бы неплохо прямо сейчас сидеть с ней рядом. Отмазываться думами о тако-о-ом сексуальном Адриане, сидящем спереди, от горящих огнем щек, незаметно касаться её необыкновенно нежной кожи, вдыхать запах очередного экспериментного шампуня и слушать шутливые подколы, наслаждаясь умиротворением в душе. «доброй ночи! иди спи», — это было довольно ожидаемо, подтверждаемо безразличными буквами. Не задумываясь о том, что она сейчас делает, Маринетт, растягивая тонкие губы в улыбке и прикрывая глаза, провела пальцами по экрану: «Алья, а я тебя люблю». Звучит это как фраза из уст непонятливого ребенка, что решил поиграть с папой и мамой. Девушка на секунду зависла, а потом нырнула под одеяло — о, боже! — что же она натворила? Нельзя с бухты-барахты заявлять такое посреди ночи! Это же.. господи, Маринетт, ты отвратительно глупа. Пряча в одеяле невольно скатившиеся слезы, защитная стена волнующего ожидания разбилась от вибрации телефона. «я тебя тоже, подруга! Но все же, иди поспи» Маринетт откинулась на подушку. Тихий смех послышался из приоткрытого рта, а сердце нестерпимо болело от одного лишь «подруга», но в то же время ужасно грело от хоть какой-то, да взаимности. Хоть какой-то. «Спокойной ночи»