Тело его будет предано Земле

Обследуя адмиральский дворец, он (Лес) наткнулся на другого мертвеца, распростертого в единственном месте, где Мрак еще казался реальным и конкретным — на труп Валерана. Он был поражен старинным кинжалом прямо в сердце. Рядом с ним он нашел Талестру. <…> Весь ее наряд был запачкан кровью, и Лес не был уверен, не пролежала ли она всю ночь рядом с этим мертвецом, которого сама убила, и которого, может быть, пыталась оживить… Но Талестра молода — она забудет.

- На, ознакомься, - сказал Лес Кэрролл, протягивая Талестре пухлую папку, на которой было написано «Дело № 345/4855». – Это отчет патологоанатомов. - Я не хочу, - бесцветным голосом сказала его подопечная – Талестра. - Нет, ты прочитай, - сказал сын погибшего правителя Сигмы, и в его голосе хрустального ангела зазвенели ледяные нотки раздражения. Он очень устал после всего, что случилось. Он не успел похоронить отца, а на него уже свалилась вся полнота ответственности за то, что происходило на Сигме. И главное – Талестра. Да, ее обследовали психиатры и кризисные врачи. Первые сказали, что ее психика вполне стабильна, вторые подтвердили, что она избежала заражения вирусом земного зла. Однако Лесу не нравилось ее ледяное спокойствие. Лучше бы она плакала и кричала. Тогда можно было бы ее утешить и объяснить ей, что она не виновата, что она действовала в рамках самозащиты и что убить Валерана – это не такое уж преступление, если честно. Все равно его ждала бы смертная казнь. А так… - Убить Валерана – это ведь не преступление, правда? – сказала Талестра, наматывая рыжую прядь волос на палец. - Я не понимаю, почему меня все утешают, как будто я, как минимум, овдовела. - Врачи обнаружили в крови принца изрядную дозу яда. Смертельного яда. Его отравил кто-то их Ночных еще до того, как… До последних событий. Ему оставалось жить дня три. Он бы умер в страшных мучениях, потеряв рассудок и человеческий облик. - А я, стало быть, спасла его своим кинжалом, да? - саркастично заметила Талестра, - Прямо, благодетельница! Что с ним сделают? - С кем? - С телом. - Его кремируют. По-тихому. Совет пяти решил замять дело с его предательством. Хочешь с ним проститься? - Нет. - Понятно. – Лес, если и был озадачен ответом Талестры, то не подал вида. Он и сам не рвался возлагать венки на могилу. Да и не будет никакой могилы. - Нет, - продолжила Талестра, - не надо кремации. Он хотел… Я думаю, что он хотел, чтобы его тело было предано Земле. - Он многого, знаешь ли, хотел, - злость и боль наконец-то прорвались в словах Леса, - например, мирового господства! Впрочем, не важно… Если ты так хочешь, зароем его где-нибудь в укромном месте. - Ты не понял, Лес, - с досадой поморщилась Талестра, - тело его будет предано Земле. Земле, а не Сигме. - Ты собираешься перевезти его… на Землю? Да ты понимаешь, что это опасно? Прости, но я не могу рисковать людьми ради… - Ради моей блажи? - Ради твоей блажи! - твердо закончил Лес. *** Через три часа Талестра обнаружила себя в каком-то злачном притоне «прекрасной» Самарры. Карман куртки казался ей непомерно тяжелым, потому что в нем лежала взломанная кредитная карта Леса Кэрролла. Солидная сумма. Если ее найдут, суд вполне может впаять ей лет десять. Условно, конечно, она ведь несовершеннолетняя. А еще у нее посттравматический синдром. А еще у нее пять минут до встречи с неким Реем. - Привет, кроха, а где твой папик? – протянула гнусная рожа явно земного происхождения. - Ты Рей? – Талестра не собиралась играть с ним в словесные игры с целью доказать свою крутость. - Ну, допустим, - прогундосил ее новый знакомый, - а ты, стал быть, та самая цыпа с большими… - он сделал выразительную паузу, - деньгами. И куриными мозгами. - Я плачу через карту. Как договорились. Сколько договорились. Ты перевозишь меня и груз на землю. Без вопросов. - Что за груз? - спросил Рей. - Тебя не касается. - Тогда ищи другого дурака. - Это важно? Ну, что именно будет в том ящике, который будет лежать в грузовым отсеке? - Ты платишь слишком много для такого плевого дела. Зуб даю, что карта не твоя, а взломанная. И ты психуешь. Вывод: ты держишь меня за дурака… Что скажешь? - В ящике труп. - Опа! Да ты, в натуре, фантазерка! - Да пошел ты! - Талестра встала из-за столика и поспешно отвернулась, чтобы ее гнусный визави не заметил ее слез. Ей чудом удалось подкупить работников морга, чтобы они сожгли вместо Валерана чучело. И сейчас он лежал в одной из ячеек камеры хранения. - Эй, а зачем тебе везти жмурика на землю? Думаешь, там своих не хватает? - Это… его завещание. - Лады. Условие мое такое: я помогаю тебе перевезти твоего красавца на Землю. Он же был красавец, да? А потом с катушек съехал, когда весь этот дикий сыр-бор начался его и подстрелил патруль. Так? - Заткнись. - Окей! Так вот, на Земле ты отдаешь мне всю карту с паролем, ясно? Все, что есть! - Ты совсем урод? - искренне удивилась Талестра, - это ж.. мне же жить надо на что-то… - Ты знаешь, киса, я не сильно огорчусь, если ты, типа как Джульетта помрешь прямо на могиле своего Ромео. - Чего так много? - А то, блин, что жмурик на борту – плохая примета. Очень плохая. А корсары – люди суеверные. Короче, все деньги отдаешь мне на месте, и я даже помогу тебе копать могилу. Чё, по рукам, что ли? - Руки свои при себе держи. – Гордо сказала Талестра. – А бояться нужно живых. - Ага! И здоровых! – громко заржал ее новый «товарищ». *** Талестра привыкла к длинным нервным перелетам, ко всяким ужасам, стрельбам и погоням, поэтому присутствие всего одного неадекватного типа на борту вполне себя приличного межзвездного челнока не могло ее напугать. Если верить схемам полета, им предстояло провести вместе не более трех суток и дело будет сделано. Талестра так и старалась думать о нем: «дело/тело». Жмурик. Хорошее слово. Не страшное. Мол, че нам сопли жевать, и нюни распускать? Мы ж крутые! Ее мать ненавидела женские истерики. Талестра и сама бы их ненавидела, если бы у нее было время отвлекаться на подобные глупости. Там, во дворце Валерана… а что было там? Талестра попыталась вспомнить и поняла, что вспоминать толком нечего. «Шоковое состояние еще не прошло», - рассудительно подумала она. Оно пройдет через несколько дней и тогда я позволю себе рыдать в подушку, напиваться в дребезги и прочую чушь. А сейчас мне просто нужно его похоронить по-человечески. На второй день полета Рей напился вдребезги. Корабль шел на автопилоте и все системы – Талестра проверила – работали нормально, но пьяный Рей неожиданно стал сентиментальным, на свой лад, конечно… Ну, естественно, полез целоваться, потом, схлопотав по голове, начал огрызаться… потом заснул… А потом Талестра услышала то, чего не может быть и почувствовала как волосы встают у нее дубом – длинные, рыжие, честно говоря, давно не мытые. Шаги в грузовом отсеке. Уверенные твердые шаги. Талестра попыталась взять себя в руки и мыслить логически. Кто-то следил за ней и проник на корабль… Или это просто слуховая галлюцинация. Или жертва – ой, нет! – хочет поквитаться со своим убийцей! - Рей, вставай, пьяная сволочь, - прошептала она одними губами. Но, конечно, никто не встал, и Талестра осталась одна перед лицом Тьмы, о существовании которой она даже не подозревала. - Эй, ты, кто бы ты ни был, я тебя не боюсь, потому что у меня дверь заперта и полностью заряженный пистолет! – крикнула Талестра просто так, чтобы услышать реальность собственного голоса. Никто ей не ответил, но звук шагов смолк. «Стоп! Как я могу слышать этот звук, если стены звуконепроницаемы? Значит, точно галлюцинация… Просто я слишком долго смотрела во тьму за иллюминатором. Просто чувство вины…» Талестра прислушалась к себе и поняла, что никакого чувства вины не было и в помине. - Я не виновата, слышишь ты, придурок!, - прошептала она, потому что голос ее неожиданно сел, то ли от боли, то ли от гнева, - это ты во всем виноват. Зачем ты… , тут Талестра глубоко вздохнула и остановилась, потому что не знала какое обвинение предъявить проклятому принцу, их было так много, но все какие-то мелкие, неподходящие, и ей не хватало главного, одного слова, которое охватило бы всю ту гнусность, которой в итоге стала… их любовь? Да, любовь! - Почему ты оказался таким придурком, - закончила свою мысль Талестра. В грузовом отсеке никого не было. Талестра подошла к двери «холодильной камеры». Она была заперта. «Я что-то упустила», - подумала Талестра, - «я хотела похоронить его по-человечески, но что я знаю о человечности?» Через несколько часов ее нашел Рей. - Тебе надо выпить, подруга, - сказал он, и Талестра не сопротивлялась. Она решила, что оставшееся до Земли время проведет весело, в обнимку с бутылкой крепкого виски. Человеку равно ненавистны бесконечность космоса и необратимость смерти, а когда два эти фактора обрушиваются на голову одной маленькой девочки, то любые средства хороши, чтобы прогнать черную тоску. Потом они целовались с Реем, и Талестра холодно и отстраненно думала о том, что для такой гадины, как она, нет никакой надежды на прощение со стороны Леса, а значит хорошо, что так все вышло… И вдруг она увидела Валерана. Не было никаких сомнений – именно он взглянул на нее с экрана монитора внутреннего видеонаблюдения в тот самый момент, когда Рею удалось расстегнуть на ней платье. И тогда Талестра с чистой совестью заорала… *** - Навигационная система вышла из строя! - констатировал Рей, - это все из-за тебя. - Почему? - Потому что... Нет, нафиг, щаз я этого твоего мороженого суслика в космос выброшу... - Не выбросишь, - Талестра говорила тихо и спокойно. Ей не было страшно. Сегодня она столкнулась с Валераном почти лицом к лицу... Столкнулась бы, если бы что-то, какая-то пустяковая мелочь не задержала ее в рубке. Она услышала шаги, она побежала к двери... Она хотела крикнуть ему: постой, и еще что-то... Но увидела только спину, исчезающую за поворотом. Она побежала, чтобы выяснит раз и навсегда, что здесь происходит... Не выяснила. - Ты никого никуда не выбросишь, - спокойно повторила Талестра. «Никого» - это совсем не то же самое, что «ничего». Для того, чтобы сказать это «никого» Талестре понадобилось сначала поверить, что он умер, а потом - что умер не совсем. Не весь... «Нет, весь я не умру...» - пришла в голову строка кого-то древнего поэта. Валеран наверняка знал, какого. Даже если так сходят с ума, то.... почему бы не сойти? Что такого в ее уме, чтобы так им дорожить? Талестра попыталась вспомнить свою прошлую жизнь, любовь к Лесу, друзей... И не смогла... Вместо этого она ощутила сладкий холодок предвкушения... какой-то важной встречи. *** Они уже три дня пытались найти верное направление. Рей больше не пил и не матерился. Он стал спокоен и сосредоточен. Речь шла о жизни и смерти. Талестра почти не вставала с койки. Она погрузилась в собственные мысли и незаметно заснула. Ей снилась какая-то пустяковая муть, но она проснулась с легким чувством… вернее с чувством легкой неправильности… Корабль приземлился. Талестра не знала, как она это определила, но была почти уверена в собственной правоте. Рея нигде не было. Талестра попыталась разобраться в показаниях приборов, но поняла только одно: за тонкой обшивкой космического челнока отнюдь не Земля, а нежилой и холодный кусок космического камня, который – о, да, - скоро станет могилой и для нее, и для Валерана. Он стоял по ту сторону иллюминатора… Талестра знала, что там царит космический холод, на принце была только легкая куртка со стоячим воротничком. Его лицо в начала было неподвижным, но чем больше вглядывалась в него Талестра, тем более человечным и осмысленным становился его взгляд. В нем Талестра видела то, что хотела видеть – любовь и прощение… Принц неуверенно улыбнулся и помахал ей рукой и тот же поежился, как будто могильный холод прикоснулся к нему только сейчас. Она поняла, что нужно открыть дверь корабля, иначе он замерзнет, она уже рванула к наглухо задраенной двери, но холодный голос рассудка, так похожий на голос ее матери, как будто хлестнул ее по губам: остановись, дура, там же нет атмосферы… Там нет ни атмосферы, ни Валерана. Там есть только плод твоего безумия…. - А самое безумное, моя дорогая, - сказал Талестре красивая рыжеволосая женщина, - это думать, что человек, которого ты убила на пороге его жизненного триумфа, сможет тебя простить просто так, за твои красивые глаза. Талестра закричала и проснулась. Рей был на месте. Он уже принял на грудь и был страшно доволен. - Через два часа идем на посадку. И чтобы я когда-нибудь еще брал на борт сумасшедших девиц… Талестра взглянула на монитор и увидела Землю. Когда она с матерью и ее сестрой убегали из этого ада в ужасе, Талестре не пришло в голову оглядываться, плакать, обещать вернуться… Все это годы она прекрасно жила без Земли, без ее призраков и фантомных болей. Но теперь она со стыдом почувствовала, как слезы закипают у нее на глазах. - Привет, старушка, - прошептала она, - я вернула тебе твоего принца. Он любил тебя больше всего на свете. Космопорт встретил их дождем со снегом и Талестра, ожидая, когда ей вернут «багаж», вымокла до нитки. Она всю свою недолгую жизнь провела на планетах с весьма жарким климатом и теперь была просто не готова к такому повороту событий. Однако время шло, а Рей не появлялся… Через два часа Талестра поняла, что ее обманули… Рей обманул. Несколько секунд она пыталась сообразить, зачем ему это было нужно… Потом она попыталась совершить скачек во времени и даже преуспела в этом, вот только проблему ее маленькое волшебство не решило. Рей решил не возиться с ее грузом. Он просто выбросил его прямо в космосе, как и обещал, пока Талестра спала. Надо было проверить… Надо было проверить… И не надо было быть дурой… Талестра попыталась мыслить просто и цинично. Лес был прав. Ее сентиментальная затея провались, потому что она не умела общаться обычными людьми. Не монстрами, и не ангелами. Она подняла зареванное лицо к небу. Попыталась представить себе, что небо стала могилой Валерана. Попыталась внушить себе, что это даже лучше, чем то, что придумала она. И поняла, что ей совершенно нечего больше делать здесь, на Земле. И там – на Сигме. И между ними – в космосе. В местной церкви было жарко от множества свечей. Если бы 2 часа назад, Талестре сказали бы, что она придет поставить свечку за упокой души принца, она расхохоталась бы ему в лицо. Талестра не особо задумывалась о вопросах религии и была скорее… да, Морозов говорил, что это называется агностик. «Агностик – это человек, которому пофиг, верить в Бога или нет, но свой пофигизм он маскирует сомнением» - сказала тогда Талестра. Талестра слышала, что Ночные церкви просто взрывали или превращали их в притоны, но здесь была нейтральная зона, как объяснял ей Рей. Талестра купила небольшую восковую свечку и застыла, не зная, к кому обратится. Если бы Морозов был здесь… Храм стремительно пустел и уже скоро Талестра осталась совсем одна. Из боковой двери вышел священник. - Храм закрывается, - сказал он со странным, наверное, местным выговором. Приходите завтра… Или, - священник остановился и устало поморщился, - вы хотите что-то мне рассказать. - Хочу, - неожиданно ответила Талестра, - я хочу рассказать об одном человеке. О человеке, который очень любил Землю... А потом он стал Ночным. А потом я его убила. Что мне теперь делать? Священник не был ни удивлен, ни обескуражен. Видимо, он часто выслушивал подобные бредовые истории. - Тебе теперь нужно молиться, чтобы он не попал в ад Ты ведь этого не хочешь? - Не хочу, - согласно кивнула Талестра. Она хотела добавить, что он там и так провел большую часть жизни, но вдруг почувствовала, что странный человек с уставшими глазами говорят совсем о другом аде, и ей стало страшно. Выполняя его инструкции, она старательно приладила свечку в квадратный подсвечник и повторила нужные слова. Но пустота в сердце не прошла, а как будто стала еще более зловещей. - Мне являлся его призрак, а я испугалась, - сказала она, чтобы задержать своего собеседника и не оставаться наедине со своими мыслями. - Призраков не существует, - улыбнулся он ей одними губами. - А я хотела попросить у него прощения, но не смогла, - не слушая его продолжала Талестра, - может быть, он явится мне снова? - Я надеюсь, что нет, - серьезно ответил ей священник, - между живыми и мертвыми нет связи. Но ты можешь попросить прощения у Бога. Бог ему передаст.