Я для тебя останусь светом

Так прошло несколько дней. Лена немного успокоилась, Катя старалась не бередить раны и разговор о родителях не поднимала. Проблема возникла сама собой. Теплым пятничным вечером девчонки в компании Оксаны и Светланы гуляли по набережной, оживленно болтали и хохотали без перерыва. Лена не сразу поняла, что звонит ее телефон, но когда высветился номер звонившего, она резко остановилась и отошла подальше от шумной компании. — Да, привет. Да, я поняла, поняла. Пока. — Короткий разговор — не к добру, — Катя протянула руку. Закончив разговор, Лена запаниковала: блуждающий взгляд, прерывистое дыхание; она была бледная, потерянная и напуганная — без сомнения, это звонил ее отец. Девушки переглянулись и подошли к лавочке. Лена опустилась на сидение, уронила голову на руки и закрыла глаза. — Если бы вы слышали, как он со мной разговаривал. Как с каким-то посыльным, или еще хуже. Холодно, без эмоций, отрешенно. Она немного помолчала, словно собираясь с мыслями, и пояснила. — Сказал, что нужно встретиться в кафе, есть серьезный разговор. И все. Все, понимаешь? Это просто ужасно. В кафе! Как? Почему? Слезы незаметно потекли по щекам. Катя обняла ее, прижалась, хотела укутать теплом, но это не помогало. Света тоже расстроилась из-за этого звонка — она хорошо знала отца Лены, помнила, как прекрасно они общались, как понимали друг друга с полуслова. И знала, что такое обращение просто морально уничтожило Лену. Дорога домой показалась Кате очень долгой: Лена молчала и не поднимала глаза, все время смотрела себе под ноги. — Детка, я не могу смотреть на тебя в таком состоянии. Ну, расскажи, о чем думаешь? Давай поговорим. Он, наверное, все еще злится. Вот и разговаривает таким тоном. — Спасибо, милая, но думаю, что не все так просто. Нужно пойти на встречу и выслушать, что он хочет. Я даже не представляю, о чем пойдет разговор, но пойти необходимо. Встреча завтра в обед. — Ну, значит, завтра в обед все и выяснится, я тебя отвезу. Ночь прошла тревожно. Ни одна из девушек не могла уснуть. В воздухе витало напряжение. Катя не могла точно объяснить себе, почему она так волнуется, ведь Лена — взрослый человек, который может за себя отвечать. И принудить ее к чему-либо не получится. «Они просто поговорят», — думала она. — «В худшем случае, кто-нибудь расплачется. Но Лена не изменит свой выбор, и ни какие доводы семьи не изменят ее решение. И мы всегда будем вместе». Но звучало все это, как самоуспокоение. Катя прекрасно осознавала, что родители — очень важная часть жизни Лены, и слова, сказанные отцом, могут все изменить. Вот если бы она могла пойти с Леной, попытаться все ему объяснить, доказать, что она не пустышка, а достойный человек, который может защитить его дочь, тогда он, возможно, изменил бы свое мнение. Это, конечно, было невозможно — Лена ни за что не пойдет на это. От этих размышлений захотелось покрепче обнять любимую, которая сосредоточенно смотрела в стену и о чем-то думала. Почувствовав руки на своих плечах, она немного отвлеклась, выражение ее лица смягчилось, но тревога никуда не ушла. Так девушки пролежали всю ночь, вместе, молча и без сна. Оставалось полчаса до встречи с отцом, хотя они сидели в машине уже около двух. Лена боялась опоздать, и пришлось выехать заранее. Решено было не заходить в кафе до прихода папы, чтобы он не догадался о масштабах Лениного страха перед этой встречей. Отец вошел в дверь за три минуты до назначенного времени, как всегда, он не опаздывал и не терпел непунткуальности от других. Лена вздрогнула, увидев его, посмотрела на Катю, грустно улыбнулась и молча вышла из машины. Потянулись мучительные минуты ожидания, хуже которых, кажется, нет ничего. Прошло около четверти часа, и Лена выбежала из кафе, перебежала дорогу и буквально запрыгнула в машину. — Поехали скорее отсюда, гони, — почти кричала она. Катя рванула с места. В районе следующего перекрестка у Лены началась истерика, она ничего не говорила, просто плакала и не могла остановиться. — Ну, хватит, рассказывай. Я сейчас с ума сойду, — повысила голос Катя. Лена грустно посмотрела на нее. — Я никогда не видела его таким — холодным, не родным. Все просто: у него проблемы из-за отмены свадьбы, похоже, большие. Нашелся лишь один способ обойти ссору с другом — они отсылают меня в Англию на год. Это окончательное решение. Ну, конечно, я могу и не ехать, но тогда «я им больше не дочь», — тут рассказ прервался очередным приступом истерики. — Он был предельно ясен: либо я поддерживаю легенду о стажировке в Англии, либо собираю вещи и живу свободно. Но как так можно?! Я просто схожу с ума. — Когда? — Катя не отрывала глаз от дороги. — Через два дня. Билет куплен, вещи собраны — либо в Англию, либо куда угодно. — Надо ехать, — Катя ненавидела себя за эти слова, но по-другому поступить не могла. — Они твои родители, они хотят для тебя самого хорошего. Тем более, стажировка же в жизни пригодится?! После этих слов Катя почувствовала, что по щеке потекли горячие слезы. Она согласилась на то, чего совсем не хотела и очень боялась. Она имела все шансы не увидеть Лену больше никогда. До дома они доехали, не сказав ни слова. Выбора не было — впереди целый год разлуки. Утром перед вылетом Лена заехала за вещами, родителей в квартире не оказалось, и в душе она была этому очень рада. Девушка схватила чемодан и побежала по лестнице вниз. Ее внимание привлек тот пролет между этажами, где они целовались с Катей. Она вспомнила нежные губы и объятия, и те ощущения, которые испытывала; постояв так какое-то время, Лена вернулась в машину. Катя с утра была хмурая и неразговорчивая, в душе у нее был ураган чувств — и злость, и гнев, и страх, и волнение — все это с огромным трудом она пыталась скрыть. Получалась очень плохо — не смешные шутки выдавали ее истинное состояние. Лена все видела и все понимала, но не могла ничего поделать. Она только взяла Катю за руку и прижала к своей груди. — Ты навсегда в моем сердце. Не волнуйся так, я скоро вернусь. И мы снова будем вместе, — она улыбнулась и положила голову на плечо Кати. — Представь, что меня забирают в армию. Многие девушки ждут свою любовь из армии, кстати, ровно год. — Правда? Ждут целый год? — очередная неудачная шутка. Лена моментально стала серьезной. — Ты дождешься меня? Отвечай быстро и честно. — Конечно, дождусь, глупая, обязательно дождусь. — Тем более, это лайт-вариант армии — там можно пользоваться телефоном и интернетом, так что, глупыш, будешь под моим постоянным контролем. Смотри у меня! — Лена «грозно» нахмурила брови. Этот разговор немного разрядил обстановку. Девушки поехали в аэропорт. Всю дорогу они молчали, каждая думала о своем. Лена вспоминала разговор с папой. Катя пыталась не думать о том, что происходит, о самолете, который через пару часов унесет ее сердце за тысячи километров на долгий бесконечный год. Самое трудное осознавать, что сама ее отпустила. Невозможно описать свои ощущения, когда держишь ее за руку, и понимаешь, что, возможно, никогда ее не увидишь. Объявили посадку. Лена прижалась к Кате что было сил, чтобы впитать, запомнить ее запах на долгий год, положила голову на плечо, и нежно поцеловала в шею. — Девочка, дождись меня. Я буду думать о тебе постоянно, каждую секунду. Начала уже сейчас, — она улыбнулась. — Когда я вернусь, уже никто не сможет нас разлучить. Тем более, ты сама сказала, что так лучше. Мне пора. Она попыталась отстраниться, но Катя не позволила ей. Она не хотела, чтобы Лена видела ее слезы. — Я буду ждать, будь уверена. Ты оставляешь здесь только оболочку, а увозишь мою душу. Верни мне ее, как можно скорее. Встретимся на этом месте через год. Катя выдавила из себя улыбку, в горле стоял ком, но она пересилила себя и разомкнула объятия. Лена взяла чемодан, поцеловала Катю и направилась к стойке регистрации. Слезы мешали видеть дорогу. Она не обернулась ни разу, потому что была уверена, если увидит глаза Кати, плюнет на все и останется с ней.