the camera

Когда Чжухон появляется на пороге комнаты с камерой в руках, Чангюна это настораживает лишь самую малость. Он переворачивается с живота на спину, опускаясь затылком прямо на журнал, что листал до этого, смотрит на Чжухона вопросительно-заинтересованно, вскидывая бровь, и хрипловато басит, кивая на камеру: — Это что? В своей привычной хамской манере, абсолютно не разграничая хёнов и донсенов, хотя как хорошо воспитанный ребёнок должен бы. — Камера, разве не видишь? Чжухон никогда не отставал в мнимом соревновании «кто дальше плюнет сарказмом», но почему-то выигрывал всегда Чангюн, сколько бы старший не пытался его обойти. Чангюн в ответ лишь хмыкает, и приподнимается на локтях, наблюдая, как Чжухон заходит в комнату и закрывает дверь. В общаге сейчас по счастливой случайности вообще никого, что как нельзя удобно оказывается для сладкой парочки, которая как всегда решила поразвлечься. Им сгибает ноги в коленях, лишь чуть раздвигая, когда старший усаживается на край кровати, и продолжает заинтересованно наблюдать, думая, что бы такого сказать, чтобы словесно уебать Чжухону в минимальных количествах слогов. Но ничего не подбирается, кроме: — Мы снимаем новое шоу? Теперь очередь Чжухона хмыкать. Он беззаботно ведёт пальцами по чужой согнутой ноге, а затем обхватывает колено и дергает рукой в сторону, заставляя ногу опуститься. — Да. Но оно знаешь.. как бы сказать. Домашнее. Чангюну долго объяснять не приходится. Едва услышав ехидное домашнее, в голове младшего мельком проносятся отрывки недавнего порно, что он как раз посмотрел на одном из сайтов, в одноимённом разделе. От чего довольно ухмыляется и раздвигает ноги пошире. Игра начинается. — Ты же любишь работать на камеру, верно? Уж я-то знаю, — как бы невзначай тянет Чжухон, и включает камеру, направляя её на Чангюна и нажимая на кнопочку записи. — Да, мне это нравится. Чангюн отвечает совсем спокойно, его будто не то что не настораживает эта ситуация, а вполне себе даже веселит. Он знает, что сейчас будет, и что Чжухон не шутил, когда говорил об этом, но когда камера тычется в лицо и просят делать такое, спесь сбивается чуть ли не мгновенно. Им встаёт на четвереньки, лицом к камере, прикусывает нижнюю губу и смотрит то в объектив, то на Чжухона, у которого прищур хитрее, чем у лиса. Страшно, но виду подавать не хочется, всё же, Чжухону как ни крути, но можно доверять. — Хён. — Что? — Чангюн немного теряется, когда слышит это от старшего, поэтому сразу переспрашивает, и секундой позднее чувствует, как чужие пальцы скользят по подбородку и губам. — Да, мне это нравится, хён. Ты должен так ответить. У Чжухона тон совсем не приказной и даже не наставляющий, скорее просто утверждающий, что бьёт по Чангюну второй раз. Он приоткрывает рот, когда пальцы слегка надавливают на губы, и обхватывает их, с удовольствием облизывая, аж прикрыв глаза. Чжухону нравится то, что он видит, у него, правда, затекла уже рука, но от подобных манипуляций с пальцами собственный член начинает потихоньку твердеть. Поэтому он терпит нападение с обеих сторон, ведь он же мужик, но сил катастрофически не хватает, когда Чангюн начинает демонстративно вылизывать его пальцы, то и дело светя своим розовым острым языком. Чжухону сносит крышу. Чангюн случайно прикладывается головой о стену, когда его валят на спину и уже как профессиональная шлюха разводит ноги в стороны, чуть выгибаясь, когда влажные пальцы скользят под тёмный джемпер, соприкасаясь с горячей кожей и оставляя тонкие дорожки. Чжухон смотрит на реакцию через экран камеры и ему явно нравится это зрелище, поэтому он осторожно надавливает коленом на чужой пах, заставляя Чангюна приоткрыть рот от внезапности. — Чангюн-а, ты знаешь, кто ты? — как-то уж совсем мало заинтересованно бросает Чжухон, пальцами одной руки обхватывая сосок под джемпером и смотря внимательно на свою жертву уже поверх камеры. Чангюн в ответ мычит и блаженно прикрывает глаза, вновь слегка выгибаясь, что отдается нытьём в паху Чжухона. — Ты моя шлюшка, Чангюн-а. Слишком уж любовно произнесённая фраза запечатляется на подкорке мозга Чангюна и отдаётся эхом на всё сознание, заставляя невольно простонать, соглашаясь. — А что шлюшки умеют делать на отлично? Чжухон продолжает мучить, задавать вопросы с очевидными ответами и не разрешать делать что-то больше дозволенного. А дозволено лежать и стонать, пока теплая рука скользит от груди вниз, за резинку домашних штанов и боксеров, и пальцы обхватывают полувозбуждённый член в кольцо, медленно двигая вверх-вниз. Чангюн смотрит в самый центр объектива как в самое сердце Чжухона, прикрывает глаза и открывает рот, издавая самый пошлый короткий стон, который только мог слышать Чжухон в своей жизни. Ответа он ждёт меньше всего, особенно, когда кончик языка пробегается по пересохшим губам. — Сосать, хён. Шлюхи умеют сосать лучше всего, — сбивчиво шепчет младший, и чуть двигает бёдрами вверх, ближе к чужой руке. Чжухон согласно кивает, лишь чуть улыбаясь и продолжая сладкую пытку, но вскоре руку и вовсе убирает. — Правильно, Чангюнни. Но раз ты всё знаешь, тогда, я не понимаю, почему ты всё ещё не занят своим любимым делом. Старший забирается на кровать удобнее, но разлечься как следует ему не даёт проворный Чангюн: тот уже сам принялся избавлять Чжухона от мешающихся спортивных штанов с боксерами, скользя ловкими пальцами по чужим бёдрам и у низа живота. Чжухон едва успевает приподняться на локте, чтобы успеть увидеть зрелище своими глазами, не только через камеру, как в следующее мгновение возбуждённый член накрывают тёплые слегка припухшие губы, а взгляд скачет то в объектив, то поверх него, прямо в глаза Чжухона. Чангюн работает не торопясь, и хотя он и вправду любит это занятие, он предпочитает не кидаться в огонь страсти, а растягивать всё как можно дольше. За что частенько бывает наказан старшим. Губы плавно скользят по головке, язык повторяет, очерчивая каждую венку, доставляя неимоверное удовольствие, ведь Чангюн работает с ювелирной точностью, прекрасно зная все слабые места своего хёна. Слегка надавить кончиком языка на уретру, облизать всю длину, пальцами не забыть поиграться с яичками, а затем вобрать всю длину, не задев зубами, чтобы головка аж достала до горла. Чжухону бы давно привыкнуть к профессионализму младшего, да всё никак, поэтому шумно дышит, иногда срываясь на стоны и едва находясь в состоянии удерживать подрагивающей рукой камеру. Ненадолго отстранившись от члена, Чангюн облизывает губы, смотрит в объектив камеры, и хрипловато басит: — Хёну нравится? А Чжухону бы ответить внятно, но он вместо этого кивает, собираясь с мыслями во время данного короткого перерыва. И это кто ещё тут доминант. Касательно своего любимого дела — Чангюн всегда рад быть на высоте и лидировать, в остальном же он полностью подчиняется Чжухону. Когда короткая передышка подходит к концу, Чангюн вновь вбирает член до основания, и тут же выпускает с характерным хлюпающим звуком, и так несколько раз, после вылизывая всю длину, словно леденец. После надрывного чжухоновского достаточно, Чангюн утирает губы тыльной стороной ладони и выпрямляется, позволяя Чжухону вновь завалить себя на спину. У старшего же в висках стучит от возбуждения и член ноет, но он терпеливо выжидает, устанавливая камеру на полочку сбоку от кровати, чтобы было видно хорошо, он ведь не зря убил половину дня на то, чтобы под нужным углом эту полку прибить, а затем задирает чужой джемпер до груди, касаясь пальцами бледной кожи, обводя контуры виднеющихся рёбер. Полюбовавшись немного и вскользь вспомнив о том, что на камере батарея не резиновая, он стягивает сначала с себя мешающуюся футболку, потом с Чангюна свитер, и принимается тут же за штаны. Чангюн улыбается уголком губ, позволяя себя раздевать и в нужных моментах чуть приподнимается, чтобы помочь, и когда с одеждой покончено, по-блядски разводит ноги перед Чжухоном, демонстрируя все свои прелести. Ведет себя как девчонка, ей-богу, только хуже, — проносится в голове у Чжухона, пока он наблюдает за этой развратной картиной, а затем ему в руки Чангюн любезно вкладывает презерватив и тюбик со смазкой, чтобы не медлил особо. Чжухон и не медлит с этого момента. Так как подобные посягательства на Чангюна происходят чуть ли не каждый день, он уже давно привык самостоятельно держать себя в нужной форме, да и с такими тренировками особо не расслабишься, так что некогда привычные семь минут на растяжку уходят в небытие. Чангюн картинно прикусывает указательный палец, наблюдая, как Чжухон раскатывает презерватив по члену, но потом не может сдержать короткого стона, когда прохладные и влажные от смазки пальцы проходятся между ягодиц, легонько смазывая. Собственный член стоит колом и требует разрядки, но Чангюн знает, что получит её не раньше Чжухона, а если повезёт — то и одновременно с ним. Приглушённый стон срывается с губ обоих, когда Чжухон подтягивает младшего к себе ближе и одним плавным движением входит до основания, тут же склоняясь над желанным телом. Чангюн на автомате обхватывает ногами чужую талию, прижимая к себе ближе, и вновь чувственно стонет, когда чужой горячий язык проходится по шее и ключицам, спускается к соскам и пухлые губы обхватывают один, слегка сжимая зубами. Даже не выдерживая длинной паузы, Чжухон сразу начинает двигаться в податливом теле, придерживая одной рукой Чангюна за бедро, а другой упираясь в кровать, рядом с головой младшего. Перед глазами всё плывёт, но оба стойко держатся — Чангюн постепенно начинает подмахивать бёдрами навстречу, Чжухон набирает темп. Стоны точно так же становятся постепенно громче, но в комбинации со стонами Чжухона, стоны Чангюна всё равно звучат ниже, чем, возможно, сразу и привлекают внимание. Спустя некоторое время, Чжухон выходит, переворачивая младшего на живот и лишь мельком смотрит в сторону камеры: огонёк мигает, значит, всё в порядке. А затем вновь входит в разгорячённое худое тело, заставляя Чангюна чуть приподнять бёдра, от чего угол проникновения меняется. Младший сжимает в руках покрывало, выгибаясь в спине и стараясь подстроиться под уже ставший быстрым темп старшего, но лишь несдержанно стонет, утыкаясь лицом в мягкую ткань. Каркас двуспальной кровати оглушительно громко скрипит для такой тишины, грозясь свалить верхнюю кровать прямо на парочку, но обоим не до этого: Чангюн встаёт в коленно-локтевую, но Чжухон тут же опускает его лицом в кровать, придерживая уже одной рукой за плечо, буквально втрахивая в скрипящий матрас. Голова идёт кругом, потому что головка члена раз за разом надавливает на простату, входя под нужным углом, разрядки хочется неимоверно, но Чангюн знает, что должен попросить, прежде чем коснуться себя. — Хён.. Чжухон-а, можно? .. — сдавленно шепчет младший, чуть повернув голову, пытаясь посмотреть на Чжухона, что методично вдалбливает его в кровать, но не успевает до конца произнести вопрос, потому что Чжухон сам срывается. — Можно. И едва рука Чангюна ложится на собственный член, её тут же накрывает чжухоновская, крепче и немного мозолистее, и надавливает слегка, заставляя двигать. Чангюн не удерживается, делает под чутким руководством несколько рваных движений по члену, и кончает с протяжным, невероятно пошлым стоном, сжимая Чжухона в себе и пачкая и его, и свою руку. Старший же стонет в унисон, замедляясь, а затем и вовсе выходит из Чангюна, снимает с члена презерватив и тоже делает несколько движений ладонью по члену, пока не кончает на ягодицы младшего, так же не сдерживая стона наслаждения. Более менее придя в себя, Чжухон тянет Чангюна к себе и, удерживая пальцами за подбородок, целует, глубоко и так властно, показывая своё превосходство и лидирующую позицию. Чангюн же не спорит, поддаётся, чуть ли не тая от такого напора, но сам отвечает не менее напористо, доказывая, что он тоже мужик, и тоже может, если захочет. Буквально спустя мгновения Чжухон разрывает поцелуй и смотрит на Чангюна с такой нежностью, с которой ни один парень никогда не посмотрит на свою девушку. Но камера этого не запечатлит, потому что отключилась ещё в середине всего процесса.