Никому я тебя не отдам

POV Гареки «Где я? Что это за место? Здесь очень холодно и темно. Я сплю? Да, я точно сплю. Передо мной появляются какие-то картинки. Вот я вижу, как Цубаме, Ётаки и Цубаки зовут меня к столу. А я лишь стою и смотрю на эту картинку, про себя говоря, что это невозможно, ведь Ётаки и Цубаки уже умерли. Дальше картинка меняется. В ней я вместе с Наем иду по площади после экстремальной поездки на поезде. Ещё дальше, мы с ним знакомимся с работниками второго корабля Циркуса – Ёги, Цукумо и Хирато. Затем я узнаю, что Най — это зверёк нидзи, но отвращения я к нему не чувствую. Наоборот мне хочется обнять этого ничего не понимающего ребёнка и сказать, что всё будет хорошо. Ещё я совершенно не понимаю его поведения, когда он меня отталкивает после того, как он очнулся. Я долго думал, что произошло, и когда я уже не смог смотреть на такого грустного альбиноса, я решил всё-таки узнать, что к чему. „Ааааа! Кароку значит. Неужели ты бросаешь мне вызов?! Я не позволю тебе отнять его у меня. Най стал мне слишком дорог, сколько бы я не уговаривал себя не привязываться ни к кому. И похоже я испытываю к нему отнюдь не дружеские чувства. Я люблю его? Да, люблю. Хотя я вор и мне не положено любить, но я влюбился, и теперь я никому не отдам Ная.“ Но вдруг передо мной снова мелькают картинки, но они мелькают очень быстро, и я не успеваю рассмотреть, что на них изображено. А потом снова темнота и, неожиданно, раздаётся чей-то злорадный смех. „Чей он?“ — думаю я. И затем резко включается свет. Сначала я прикрыл глаза рукой от режущего их света. Затем привык, опустил руку и оглянулся. В следующую секунду мои глаза расшились от ужаса. Я был на корабле Циркуса, а вокруг меня лежали мои друзья и знакомые. И Най. И все они были мертвы. А затем в центре появляется Кароку и говорит единственную фразу: „Это ты во всём виноват!“ И в следующее мгновение я падаю в пропасть.» — Най! — Кричу я и просыпаюсь в холодном поту от этого страшного сна. *** — Най! Где ты? — кричал я, в третий раз проходя весь корабль по кругу, но нигде не было не души. Только кролики и барашки одни мелькают иногда в коридорах. „Что вообще здесь творится? Где Най и остальные?“ — думал я, в который раз. Наконец-то, проходя мимо какой-то комнаты, я услышал какой-то шорох. Я зашёл в эту комнату. Свет в ней был выключен, но я отчётливо смог определить, что в этой комнате есть диван, рабочий стол и большое окно. Я осмотрелся и прислушался. Ничего не происходило. И вот когда я уже повернулся к выходу, раздался голос где-то сбоку от дивана. — Гареки, это ты? — Най! Что ты тут делаешь? И почему ты сидишь на полу в комнате с выключенным светом? — спросил я у альбиноса, присаживаясь на корточки возле него. — Прячусь. — От кого? — От Ёги. Хотя, если точнее, от Сильвера. Цукумо сказала, что на задании у Ёги отвалился пластырь, и он превратился в Сильвера и сбежал от них, поэтому все работники сейчас ищут его, а мне сказали найти место, где можно спрятаться и посидеть немного в нём. Я долго искал такое место, но не нашёл. А когда я услышал неподалёку голоса работников и Ёги, то спрятался в первой попавшейся комнате. На протяжении пяти минут я переваривал информацию, которую мне рассказал Най. Из неё я выяснил, что Ёги превратился в Сильвера и сейчас расхаживает по коридорам Циркуса. А я до сих пор помню, что было в прошлый раз, когда Ёги превратился в Сильвера и заставил Ная играть с ним в прятки. И мне совсем не хотелось отдавать мальчика в руки этому парню, поэтому я решил: — Тогда я посижу с тобой. Не против? — Нет. — произнес Най, у которого засияли глаза. — …. — Гареки, ты себе не представляешь, как мы скучали по тебе! Я даже несколько дней спать не мог, потому что привык, что всегда наверху ты лежишь. — поведал мне альбинос. — … — я не знал, что именно сказать ему на его откровение. — Я тоже скучал по тебе, Най. — сказал я, размышляя над тем, что будет если я поцелую его. Но наплевав на свой разум и гордость, я поцеловал его. Най сначала прибывал в шоке, но потом он сам придвинулся ближе и мягко ответил на поцелуй. Это мне просто снесло крышу. Я стянул с мальчишки рубашку и коснулся губами его шеи, попутно стягивая и с себя футболку. Затем я начал стягивать его штаны с бельём, при этом я прикусил один из его сосков, на что Най тихо простонал. Взяв моё красноглазое чудо на руки, я осторожно положил его на диван, стягивая и с себя всё что осталось. Я поднёс три пальца ко рту Ная и произнёс хриплым от возбуждения голосом: — Оближи. Най разомкнул рот и начал посасывать и облизывать пальцы. Вскоре я вынул свои пальцы, сразу приставляя один к анусу чуть надавливая. Най начал ёрзать, на что я, мягко поцеловал его, пытаясь успокоить и сразу вставляя палец. После того как Най успокоился, я отстранился и начал целовать его соски, вставляя ещё один палец. Затем я вставил третий палец и, расширяя его, нашёл простату, нажимая на неё, на что Най громко застонал, выгибаясь дугой. И тут моё терпение лопнуло. Я вынул свои пальцы и медленно вошёл в него. На глаза у Ная выступили слёзы, которые я незамедлительно стёр с его щёк, даруя самый нежный поцелуй, на который я был способен, и не двигался, давая Наю привыкнуть. А дальше я понемногу начал двигаться и мысленно радовался, что мы соединились в единое целое и Най теперь мой. Полностью и без остатка. Наши сердца бились в унисон друг другу. Долгие громкие стоны разносились по комнате, ласковые поцелуи получали мы друг у друга, размеренные толчки доводили до пика. Затем толчки стали быстрее, и мы кончили почти одновременно. Я вышел из него и прилёг рядом, обнимая за талию. — Я люблю тебя, Най. — … И я тебя люблю, Гареки. И в тот момент мне было всё равно, что происходит вокруг. Не сбежавший Сильвер, ни война с Кафкой и варугами, — всё не имело никакого значения, пока рядом со мной был мой любимый. И уже засыпая вместе с моим любимым чудом, я прошептал: — Никому я тебя не отдам, Най. Никому и никогда. Конец