Шепот летних цикад

      Лето в этом году выдалось поистине жарким. Было неимоверно душно, каждый вдох давался с трудом, а ступни прохожих неприятно горели от нагревшегося асфальта и даже обувь не спасала. Город наполнился июльским зноем и тихим свистом цикад. Воздух был настолько спертый, что, казалось, можно потрогать его руками, а при желании и вовсе оторвать себе кусочек.       Вдоль небольшой улицы с пакетом в руке и мороженым шел парень лет двадцати. Недовольно морщась, он тыльной стороной ладони утирал проступивший на лбу пот и не спеша брел к дому.       Нацу стоял напротив Зерефа, загораживая от него раненую Хартфилию, которая упорно отказывалась уходить, оставляя друга одного. Она не даст ему остаться один на один с темным магом.       Эта жара убивала парня с неестественно малинового цвета волосами. Его мороженное уже начинало таять и течь по руке, сладкими каплями падая на землю, чтобы с тихих шипением испариться. Он неожиданно остановился посередине безлюдной улицы и с надеждой посмотрел в небо, желая увидеть хоть крошечную тучку. Но погода только насмехалась над его желаниями. В безоблачном темно-лазурном небе блистал разгоряченный диск Солнца, опаляя своими лучами несчастного юношу. - Пока я могу пылать, свет надежды никогда не погаснет! Я своим собственным огнем выжгу нам путь в светлое будущее! – кричал Драгнил в лицо своему главному врагу и, обращая свое пламя в яростное оружие, со всех ног кинулся на противника. Слова Саламандра действительно разожгли тлеющие угольки надежды на победу у его товарищей, что не укрылось от взгляда Зерефа. - Значит, я силой погашу твое пламя, - усмехнулся тёмный маг, открывая книгу заклинаний, – растопчу ваши надежды, и ты больше не будешь огнем, Нацу. Сегодня ты перегоришь раз и навсегда. Тебе больше не пылать, дорогой брат.       Он терпеть не может жару и ненавидит все, что связано со светом и огнем. Его время – это сумерки, когда Солнце, в последний раз осветив своими лучами небеса, скрывается, давая дорогу своей сестре Луне. Да, он определенно создан для тьмы.       Где-то неподалеку послышался звонкий перелив ветреного колокольчика. Его звон, сливаясь с тихим шепотом цикад, создает неповторимую умиротворяющую мелодию знойного летнего дня. Юноша блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь легким ветерком. Так гораздо лучше. Сейчас бы он все отдал, лишь бы проспать хоть одну ночь без кошмаров. Непонятные образы, незнакомые лица и целый вихрь эмоций уже не первый год преследуют его во снах. И каждое утро он встречает с глухой болью в груди и отчаянным чувством потери. День ото дня парень скорбит о тех людях, которых никогда не знал и от этого охота лезть на стены. Три года он оплакивает фантомов. Образы из сна. Нацу, тяжело дыша, на дрожащих руках попытался подняться. Глаза застилала кровь, а ребра нестерпимо ныли от мощных ударов. Драгнил не может так просто проиграть. Не должен. Он обязан всех спасти, ведь это его долг! - Ты не победишь, - дрожащей рукой доставая ключ, просипела Хартфилия. – Его пламя не погасить твоей черной магией. Огонь Нацу обязательно прожжет твою тьму и разгорится с новой, куда более яростной силой, чем прежде! - Люси, - впиваясь пальцами в землю и оставляя в ней глубокие борозды от ногтей, прорычал Драгнил, пересиливая себя и вставая. – Люси, ты… - Сила Нацу в его чувствах и чувствах любящих его людей, и пока мы вместе, тебе не уничтожить этот мир! - срываясь на хрипы, прокричала заклинательница. - Занятно, - оскалился Спригган, - очень занятно.       Юноша заметил у открытого забора одного из частных домов девушку. Её светлые волосы красиво блестели на Солнце, а ветер играючи трепал пряди. Она была ему до боли знакома. Бледная, хрупкая и какая-то беззащитная. Её хотелось тут же укрыть ото всех несчастий и даже от этого треклятого солнца. До тяжести в груди, до кровоточащего сердца, хотелось протянуть ей руку и спасти. Вот только от чего? - Значит, ты его сила, - медленно подходя к Люси, проговорил Зереф. – И если для того, чтобы уничтожить этот мир, я должен стереть тебя, то так тому и быть. - Не смей! - рывок из последний сил, Нацу сломя голову понесся на темного мага. - Нацу, - сглатывая ком в горле, дрожащим голосом проговорила Хартфилия, не в силах пошевелиться, она стояла и смотрела на вытянутую руку Зерефа, ложащуюся ей на голову. Заклинательница перевела на падающего от бессилия друга свой решительный и бесстрашный взгляд, улыбнулась уголками губ. – Чтобы не случилось и при каких бы обстоятельствах это не произошло, я верю, что мы снова встретимся. И тогда ты покажешь мне другой мир, совсем как тогда, в Харгеоне. Нацу, давай снова отправимся в приключение?       Девушка развернулась к нему лицом и с закрытыми глазами, на ощупь, медленно пошла к небольшой клумбе. Улыбалась, касаясь нежных лепестков кончиками пальцев. Слишком яркая, слишком солнечная, и от её вида парню безумно тошно и плохо. Хотел было подойти, но не сделал и шага, когда она открыла глаза и посмотрела в его сторону. Его сердце предательски замерло, и каждый новый удар сопровождался глухой, ноющей болью в груди. - Глупо, - сдавливая её голову и ломая с хрустом череп, проговаривает Зереф. Глаза девушки в мгновение остекленели, и она осела на колени безвольной куклой, держащейся лишь благодаря тому, что её голова все еще в руках Сприггана. – Нацу, мое проклятье, - за спиной заклинательницы разразилась темная дыра, куда её и швырнул темный маг, - для тебя в том, что ты больше никогда их не увидишь. - Люси! Нацу проигнорировал слова Зерефа и из последних сил приподнялся, в отчаянии, со всех ног кидаясь к подруге. Какие-то считанные сантиметры оставались до того, как его рука поймает её бледную ладонь. На секунду кончиками пальцев Драгнила дотронулся до неё. На одну чертову секунду, он коснулся её холодной руки лишь для того, чтобы тут же отпустить Хартфилию в пугающую бездну темноты одну. Спригган бьет хлестко, сильно и точно, но его физические удары никогда не принесут столько боли, сколько он нанес этим поступком. Драгнил никого не смог защитить.       Парень открыл рот, желая ей что-то сказать, но из горла не вырвалось ни звука. От собственного бессилия сжал кулаки до хруста, и зло скрипя зубами, продолжал глядеть в её белесые карие глаза. Девушка не видела его душевных терзаний и разрывающих изнутри чувств парня. Она вообще ничего не видела. Блондинка насвистывала какой-то веселый мотив и, сладко потянувшись, подставила свое лицо солнцу. Немного погревшись в тёплых лучах небесного светила, развернулась и медленно направилась в дом. - И даже если ты и найдешь, хм, к примеру её, - Зереф бесстрастно махнул рукой в сторону затягивающейся дыры, когда Нацу лежал у его ног, рассеянным взглядом прожигая темно-лазурное безоблачное небо, - то она-то тебя точно не примет. Твоя Люси больше никогда не увидит в тебе огонь, Нацу. Ты окончательно перегорел.       Глядя на удаляющийся силуэт девушки, парень вздохнул. Качнул головой в надежде отогнать глупые мысли. Он точно сходит с ума. Эта жара сделает из него психа.       Посмотрев на свое растаявшее мороженное и перепачканную липкую руку, досадно вздохнул. Выкинув палочку от лакомства в рядом стоящий контейнер, как ни в чем не бывало пошел дальше, клятвенно обещая самому себе, что купит этот дорогой кондиционер до того, как окончательно свихнется и в коем-то веке наконец-то выспится. Не хватало еще и без того несчастную девушку грузить своими проблемами. Да, это лето действительно жаркое.