***
Я нацепила на стену актового зала очередную яркую гирлянду и тяжко вздохнула, осторожно спускаясь со стремянки, которую придерживал Аполлон. Веки тяжелели с каждой секундой, очень хотелось спать, хоть встала я позже, чем обычно встаю на учебу. Наверное, это из-за того, что я опять всю ночь не спала. Ночевала я уже раз пятый одна, отказываясь оставаться у Феди и не разрешая ему спать у меня. Все тело невольно вздрогнуло и свело судорогой, потому что воспоминания о непристойных действиях брата вспыхнули, как фейерверк. Я сошла с ума. Я сошла с ума, потому что хочу этого, хоть трезвый рассудок и кричит о том, что мной могут просто воспользоваться. — Сирена, все нормально? Ты вся красная, — мягкий голос Агана Белеа вывел меня из раздумий, а я просто помотала головой, краснея еще больше. Как хорошо, что никто из Богов не умеет читать мысли! — Ты думаешь о Феде, ведь так? — Ч… Что?! — я поперхнулась собственным воздухом и отшатнулась от Бога Солнца, сильнее вцепившись в очередную гирлянду. Твою ж мать, я сглазила что ли? — С чего ты это вообще взял? — Просто обычно вы двое всегда вместе, а сейчас ты как-то сторонишься его. Тем более, ты ходишь очень молчаливой и задумчивой. Поэтому я и подумал, что между вами что-то произошло, — парень повел плечами и глянул в сторону, скользнув глазами по Такеру и Бальдеру, которые тоже помогали украшать зал, но только возились они в другом конце помещения. — Ну… Есть такое, — тихо произнесла я, опустив голову. Все же, лучше не врать ему. Потому что чертов Аполлон попал прямо в яблочко. Вот может же он быть супер-проницательным иногда. Да и не хотелось ему лгать, потому что за время общения с ним я поняла, что он не такой уж идиот, каким может показаться на первый взгляд, да и как личность и друг он неплохой. — Знаешь, я думаю, все довольно быстро наладится, — он улыбнулся спокойно и приятно, а в зеленых радужках отразился теплый блеск. Федя смотрит на меня похожим взглядом, когда мы одни. — Ведь вы двое и вправду близки. Между вами будто есть особое соединение ваших душ. Из-за последних слов в сердце кольнуло, но приятно, а потом все зацвело и расплылось теплом. Да, мы с ним — близнецы, брат и сестра, одно целое. Я поняла, что мы оба и хотим стать этим одним целым, хоть обычно такое происходит не с родственниками. Все это озарение пришло за несколько секунд, внутри все, что накапливалось почти за двадцать лет, рухнуло, а затем возродилось, но совсем иное. Но только хорошо это или плохо — я не знаю. — Да… — Ответила я, опуская глаза в пол и пытаясь совладать со своими эмоциями и принять привычных холодный вид, хоть щеки так и пылали, а перед глазами стоял образ брюнета. — Думаю, что все скоро будет хорошо. Спасибо тебе, Аполлон.***
Громкая и не очень хорошая музыка бьет по ушам, но мне плевать — я всего лишь стою в стороне, попивая апельсиновые сок и наблюдая за всем происходящим. Духи-ученики отрываются по полной, танцуя, как и большинство ребят. Вообще, глядя на все это, мне вспоминался мой последний звонок в школе, которых, по сути, было два — после девятого класса и после одиннадцатого. Вот там бедного Бальдера окружила стайка девушек и каждая пыталась с ним потанцевать. А вон там все еще социофобный Аид, как и я, стоял в сторонке, жуя какой-то десерт, но в компании Аполлона. А вон в там поодаль видеться высокая фигура Диониса, который подцепил себе духа-ученицу с объемными формами и кружил ее в танце. Кстати, на счет этого алкаша. Где его собутыльник вообще шатается? Я оглядела всю толпу, выискивая долговязую фигуру с длинной небрежно заплетенной черной косой. Федя не попадался мне на глаза вторые сутки. Может, он опять обиделся из-за того, что я решила его динамить? Возможно. Но тогда бы он демонстративно выделялся из толпы, вытворяя всякую дичь на танцполе не в очень трезвом состоянии. А может, он уже в говно нажрался и валяется где-то в кустах? Нет, тогда бы и Тирсос бы синий, аки смурфик был, валяясь в соседних кустах. А он здесь. Может, этот алкаш знает хоть, где мой брат? Они же чуть ли не лучшими друзьями стали. Только я собиралась направиться в сторону Бога виноделия, как кто-то со стороны меня схватил на запястье, дернув на себя. Визг непроизвольно вырвался из моей груди, а я уткнулась носом в чью-то широкую грудь. Я резко подняла голову и первое, что я увидела — серые хитрые глаза и копна алых волос. Лаватейн, чтоб черт его во все щели еб*л. — Хэй, принцессочка! — мое погоняло, данное Богом огня в первые же минуты нашего с ним знакомства год назад, неприятно резануло слух. Я поморщилась и хотело было отстраниться, но он сильнее сжал мое запястье. — Чего стоишь, как неприкаянная? Пошли танцевать! — С… Стой, сука! — это последнее, что я успела выкрикнуть перед тем, как меня в наглую уволокли в центр зала и закружили в танце под энергичную клубную музыку. Все завертелось перед глазами в полумраке, я еле успевала переставлять ноги. И благо, Локи, засранец мать его, придерживал меня за плечи и талию, а без его опоры я бы давно завалилась бы. Ох, было бы позорное зрелище. — Локи! Локи, хватит! — рявкнула я, пытаясь перекричать громкую музыку, наконец вырываясь из его хватки. Перед глазами все ходило до сих пор ходуном, я различала лишь самого озорного Бога, который стоял передо мной, ухмыляясь и глядя на меня сверху вниз. Ненавижу свой рост. — Совсем сдурел? У меня из-за тебя теперь голова кружится! — сказала я, а после нахмурилась, заметив, что взгляд серых глаз парня переместился на кого-то, кто определенно сейчас стоял за моей спиной. Я обернулась, вновь задрав голову и увидев брата. Все-таки, пришел. Я хотела было уже ему что-то сказать, но заметила, что он весьма хмурый. Даже слишком. Он что, увидел, что я танцую с этим дебилом, и рассердился из-за этого…? Я вновь резко повернулась в сторону Локи. Его ухмылка была шире. Собака страшная, так он это специально сделал. — Ты… — я взглянула на напряженного Федю, но он оборвал меня, грубо хватанув меня выше локтя: — Отойдем-ка, — его голос был непривычно резким, что даже мне стало стремно. Хоть и большую половину времени он веселый расп*здяй, но сейчас он такой серьезный, что становится жутко. Пока брат тащил меня к выходу из актового зала, затем по коридорам, а затем вы вел на улицу, где успело потемнеть, я не сопротивлялась. Конечно, пару раз споткнулась, но меня спасли сильные руки брюнет. Как только мы оказались на свежем воздухе, то он отпустил меня, подходя к лестнице просторного крыльца и садясь прямо на верхнюю ступеньку. Ночную тишину и стрекотание кузнечиков разбивал лишь приглушенный доносящийся из глубин зданий звук музыки. Я поерзала на месте, чувствуя некую неловкость, но затем просто села рядом с парнем. — Что, так было неприятно смотреть на то, что меня трогает Лаватейн? — спросила я и хотело уже начать упреки в стиле «А вот так же я себя чувствую, когда ты домой шалав приводишь!», но я прикусила себе язык, решив, что лучше не надо. Такими наездами я только все испорчу. — Да, — сухо ответил Федя, подпирая щеку кулаком, смотря перед собой. — Федь, ты… — Не подходи больше к нему, — вновь перебил меня брюнет, наконец глянув на меня. И в его лиственно-зеленых радужках сейчас плескалась непривычная серьезность. Я поджала губы, рассматривая его лицо, останавливая взгляд на шраме на его щеке. Я его понимаю. Мне тоже все время хотелось говорить что-то подобное, когда я видела его с очередной девушкой. — Ты — моя, — эта фраза заставила мои щеки вспыхнуть алым цветом, а сердце пропустило удар, провалилось куда-то вниз, а затем резко подскочило к горлу. — Я… — слова так же тяжело выдавливались, как выдавливаются остатки пасты из пустого тюбика с пастой. Мне нужно сказать ему все, что я думаю и чувствую. Я хочу быть откровенной с братом. — Я и совсем не против быть твоей, — я опустила глаза, не в силах смотреть на Федю. Дрожу и запинаюсь, как восьмиклассница, объясняющаяся в любви. Хотя, можно сказать, что именно это я и делаю, только вот я уже давно не маленькая девочка, которой позволительно себя так дёргано вести при волнующем процессе. — Совсем не против. Даже хочу этого. Но… — я почувствовала ком в горле, а глаза вдруг запекло. Что с моими мозгами не так? Совсем недавно я себя бы так точно не вела. — Но я просто боюсь, что ты воспользуешься мной, как и остальными девушками, которые у тебя были. Скольким из них ты говорил: «Ты — моя», как сказал сейчас мне? — с ресниц упала крупная слеза и одиноко скатилась по щеке, оставляя влажный солоноватый след. — Говорил только тебе. — Врешь! Голос пронзительно сорвался на крик, и я закрыла лицо руками, ссутуливаясь и утыкаясь в колени. В груди все полыхало, а мысли сбивались друг с другом, убивая логику и теряя контроль над эмоциями. Это разнообразные по своей сути всплески чувств меня поражают. Я почувствовала, как широкая ладонь Феди легла мне на голову, приглаживая волосы, которые растрепались. Прикосновения были теплыми и мягкими, хотелось даже замурчать, подобно кошке, обнять его и просить о ласке и заботе еще. Я определенно свихнулась. — Я же говорил, что ты мне небезразлична. Говорил, что это не так, — голос брюнета стал более мягким. — Женя, — он аккуратно поднял мое лицо, заправляя прядь черных волос мне за его и аккуратно вытирая мои слезы. Его действия были такими аккуратными, что я затаила дыхание, наблюдая за всем. — Я не знаю, как мне добиться твоего доверия, да и пытаться даже не буду. Доверие не навязывают. Я просто хочу, чтобы ты знала, что ты — моя семья и все, что у меня есть. И никто не сможет заменить тебя. Я нуждаюсь в тебе. И это правда, хоть сейчас это звучит так, как сопливая романтическая сцена в мелодраме, от которой мы оба бы обблевались, — он усмехнулся, и я непроизвольно тоже. Ай, к херам все. Я хочу сейчас ему довериться, хочу пойти на поводу у сердца, а не следовать за холодным мозгом. Я хочу его так же, как он хочет меня. И даже если мои страшные опасения окажутся правдой — даже жалеть о содеянном не буду. — Пусть горит все синем пламенем, — глухо хмыкнула я, положив ладони на плечи парню и поддаваясь к нему на встречу, целуя его первая. Федя, наверняка, такого хода с моей стороны не ожидал, поэтому на несколько секунд замер, но потом ответил взаимностью, сразу же приходясь языком по моим губам. Я приоткрыла рот, смело впуская теплый и влажный язык брюнета. Прижалась к нему плотнее, чувствуя, как им он скользит по моему небу и как кусает меня за нижнюю губу и как его руки бесстыдно сжимают меня сквозь одежду. Мозг отключился полностью, оставляя только потаенные желания. Честно сказать, слабо помню, как мы добрались до мужского общежития и как очутились в комнате брата. Знаю одно — мы почти не отрывались друг от друга, играясь языками и кусая друг друга за губы. Все мое тело накалилось и напряглось, как струна. Я на секунду отстранилась от брюнета, кротко оглядев комнату, а затем почувствовала, как меня толкнули на кровать, возле которой мы стояли. Федя опустился надо мной, медленно расстегивая пуговицы моей рубашки, не целуя меня и наблюдая за моими действиями. Я сидела, ерзая от желания и остатков стыда, которые чудом уцелели в моем разуме. Затем мои руки прошлись по шее брюнета, касаясь волос и стягивая с косы резинку, распуская. Как же, черт его дери, ему идут длинные волосы. Брат усмехнулся, заметив моей взгляд, изучающий его, затем резко губами припал к моей шее. На месте поцелуев в миг расцвели сиреневые засосы. Я ахнула, не сдержавшись и обняла его за плечи. Любое прикосновение парня заставляло раскаленное тело вздрагивать, . Мои руки переместились на грудь молодого человека и пальцы нервно стали расстегивать пуговицы его школьной белой рубашки, пока его язык ласкал мои ключицы. Наконец оторвавшись от этого увлекательного процесса и нависнув надо мной, брат сам расстегнул оставшиеся пуговицы, быстрым движением снимая с себя рубашку. Я решила не лежать бревном, поэтому привстав, расстегнула застежку лифчика, робко снимая его. В зеленых глазах Феди заплясали чертята и похоть и усмехнувшись, он устроился прямо между моих ног, приподнимая меня за бедра. Я звонко пискнула, почувствовав внутренней стороной бедра твердый и горячий, довольно крупный бугорок, что чувствовался даже сквозь джинсы парня. Брат вновь хмыкнул. — Я еще ничего толком не сделал, а ты верещишь, — его прохладные пальцы скользнули по низу моего живота, поднимаясь вверх к груди, чуть сжимая ее, а после надавливая на сосок. — З… Замолчи… — рыкнула по привычке я, морщась и выгибаясь от его прикосновений. Сердце отбивало бешенный ритм, по всему телу проносились мурашки, а внизу живота все сладко натягивалось, томно и горячо расцветало. Мои пальцы прошлись по руке Феди, поднимаясь вверх, очерчивая его плечо и в конце моя ладонь легла на его широкую и сильную грудь. Я буквально чувствую, как и его сердце безумно сильно колотится. Кожа парня горячая, гладкая и приятно пахнет чем-то мускусным. Длинные темные локоны спадают на вниз плечи, и блики на его темных волосах от света светильника выглядят мягкими и красивыми. Свободная рука брата перехватила мои тонкие запястья, сводя у меня над головой и связывая их простыней. Я немного напряглась от такого немного резкого и неожиданного действия, но спокойный и уверенный взгляд зеленых глаз более-менее успокоил меня. Федя отстранился, начав стягивать с меня джинсы, а я закрыла глаза, вся дрожа от предвкушения и смущения. Все осязания и чувства обострились до невозможности и мое тело остро реагировало на каждое его прикосновение. Почувствовав поцелуй на животе, я замерла и затаив дыхание, приоткрыла глаза. Брат кротко на меня глянул, еле заметно улыбнулся и вновь поцеловал низ живота, после языком пройдясь по резинке нижнего белья и подцепив ее зубами, потянул вниз, стягивая данный атрибут одежды с меня. Я замерла, наблюдая за всеми уверенными, плавными и медленными движениями парня. Все было трепетно и чувственно, хотя я думала, что особо прелюдий не будет и мы сразу перейдем к основной части не церемонясь. Но так мне даже больше нравится. И избавившись от моего нижнего белья, брюнет закинул мою правую ноги к себе на плечо, рассматривая меня во всей красе. Я почувствовала, как мои щеки заполыхали и потупив взгляд, я поджала губы. — Не смотри туда, — шикнула я, все так же не поднимая взгляд и я попыталась свести ноги, но сильные руки парня мне этого не дали сделать. Он положил теплые ладони на внутреннюю сторону моих бедер, правая рука поползла вниз и пальцы тут же коснулись клитора. Все тело сразу же отреагировало на такое смелое действие и низ живота пронзила нарастающая истома. — Не могу, — ответил он, и я кожей чувствую, как он поднял взгляд на мое порозовевшее лицо. — Мне же нужно тебя как следует подготовить. Не хотелось бы, чтобы ты испытывала много дискомфорта, — его палец вновь нажал на чувствительную точку, сделав круговое движение, а второй осторожно раскрыл малые половые губы, на немного проникая внутрь. Все внутри непроизвольно сжалось, и я чисто инстинктивно дернулась назад. — Тише. Просто расслабься. — Скажи, только честно, будет больно? — прикрывая рот рукой спросила я, чувствуя, как палец парня медленно проникает вглубь меня. Влажные стенки влагалища все равно сжимались, как бы я не старалась расслабиться. — Если я тебя растяну, и ты наконец расслабишься, то больно точно не будет. Максимум неприятно, — наши взгляды встретились и от этого по моей спине пробежались мурашки размером с кулак. Все его действия, слова, интонация, взгляд, абсолютно все было настолько интимно, что чуть ли не доводило меня до исступления. — Я постараюсь. — Лучше я помогу тебе. После этого ты точно сможешь расслабиться, — Федя улыбнулся, чуть наклоняясь и прикасаясь сухими губами к моему колену, а затем проводя языком по месту поцелуя. Влажный и горячий язык скользнул вверх, парень поддался вперед, приближаясь непозволительно близко к интимной зоне. Я замерла, наблюдая за его действиями. Неужели, он сейчас реально это сделает? Он прикусил кожу на бедре, пару раз оставил засосы, после чего зализал, рисуя своеобразные узоры. Дыхание брюнета опалило распаянную кожу и его язык коснулся моего женского естества. Я несдержанно охнула и укусила себя за ладонь, пока брат проходил языком вверх-вниз, изредка надавливая на клитор. Вскоре я вовсе потерялась в ощущениях, так же, как и потеряла собственную голову, я просто чувствовала, как жар окутывает все мое тело и каждый мой нерв скатывается в тугой клубок. Все движения языком и губами доводили до мелкой дрожи, а с губ невольно срывалось имя брата. Его язык ловко вошел внутрь лона, касаясь горячих и влажных стенок, начиная интенсивные движения внутри. Я выгнулась дугой, попытавшись рассоединить руки и протянуть их к парню, но мне не дала этого сделать простыня, которая крепко связывала мои запястья. В один момент все напряжение, скопившееся во мне, взорвалось и на секунду ослепило, из груди невольно вылетел громкий и долгий стон. Тело размякло и расслабилось, опускаясь на кровать, сбитое дыхание никак не желало выравниваться, а брюнет тем временем отстранился от меня слегка улыбнувшись и облизывая влажные и блестящие от моих соков губы. После он вновь устроился меж моих ног, нависнув надо мной и целуя в шею. Он и вправду смог заставить меня расслабиться. После финального аккорда мышцы во всем теле немного ныли, но это быдло даже приятно, как и приятно то, что губы Феди так нежно ласкают мои ключицы и грудь. И так же приятно было чувствовать его напряжение между моих ног и осознавать то, что он все-таки старается, чтобы мне было комфортно. А мне и вправду комфортно. И совсем не страшно, хоть и смущающе. Может, потому что у меня помутненное похотью сознание? — Ты готова? — голос брата вывел из некого транса, и я приподняла голову, дабы взглянуть на него. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем он, а как только до меня дошло, то я, немного помедлив кивнула. — Тогда пока что просто лежи спокойно. Я буду максимально аккуратен. — Будет больно — придушу, — чуть улыбнувшись, сказала я, а Федя хрипло и тихо посмеялся. Лязгнула бляшка ремня и раздался звук расстегивающейся ширинки и через мгновение я чувствовала, как горячая головка полового члена прошлась по моим половым губам. Я, взмыленная и покрасневшая, приподнялась на локтях и потянулась за поцелуем, на что брюнет положил руку мне на щеку и в тысячный раз за вечер впился в мои губы. Наши языки переплелись и в этот момент мне показалось, что его руки абсолютно везде — нет на моем теле такого места, которое избежало бы ласки со стороны брата. Отстранившись и соприкоснувшись со мной лбами, Федя прикрыл глаза и поддался бедрами вперед, проникая внутрь совсем на немного. Я поморщилась, но и звука не издала. Было неприятно, но он даже не до конца внутри меня, все еще только впереди. Остается только терпеть, если и вправду будет больно, потому что пути назад уже нет. Мои ноги дрогнули и обняли его, скрещиваясь за спиной. Даже так я чувствую, как напряжены все мышцы его тела Парень вновь совершил толчок и в эту же секунду даже воздух содрогнулся от моего крика. Девственная плева порвана. С почином меня. Низ живота пронзала уже не сладкая истома, а острая боль, но явилось непривычное чувство наполненности. Я заерзала под брюнетом, сжимая зубы и глухо скуля, пока он сжимал в кулаке мои волосы, успокаивающе поглаживал мой бок. Глаза запекло от поступивших слез, и я зашипела. — Не, все-таки, я походу тебя придушу… — Отложим это на потом, — с тяжелым придыханием ответил брюнет, все так же пока не начиная движения. Он вновь прикоснулся губами к моей ключицу, очерчивая горизонтальную косточку, а затем целуя в плечо. Руки Феди переместились к моим, начав развязывать простынь. — Честно сказать, я связал тебя, потому что думал, что ты вдруг начнешь отбиваться, когда поймешь, каким образом я собираюсь тебя расслабить, — он улыбнулся и я глухо хмыкнула, почувствовав, что мои руки вновь свободны. Мои ладони легки на напряжённую спину парня, длинные ноготки очерчивали все изгибы и рельефы. Из моей груди вырвался стон, когда брюнет начал делать глубокие и медленные движения. До сих пор было больно, но не так, как в первое время проникновения. Да, было неприятно, да, было дискомфортно, но я было слишком возбуждена, чтобы обращать на такие пустяки внимание. Ведь он сейчас был именно со мной. Мы занимались любовью трепетно, нежно и пошло, не стесняясь стонов и чувствуя, как наши души переплетаются, образую порочное, но крепкое соединение. Сейчас мы — одно целое, дополнение друг друга. Мужчина и женщина. Брат и сестра. Я не совсем поняла, в какой именно момент боль отступила совсем, давая место уже знакомому тянущему чувству внизу живота, которое нарастало и рождало яркие всплески эмоций. Вновь застонав, я уткнулась в плечо парня, укусив его, впиваясь ногтями к его бледную кожу, оставляя следы. От каждого толчка внутри меня по тело разливалось пьянящее удовольствие, граничащее с эйфорией. Одно резкое и неожиданное движение и Федя заваливается на спину, а я уже нахожусь сверху, глядя на его похотливое лицо и пошлую улыбку. Без лишних слов его понимаю, улыбаясь в ответ и упираясь ладонями об его широкую грудь. Сама двинув бедрами, я вскрикнула, задрожав. Ладонь брата вновь легла на мою грудь, а вторая переместилась на ягодицы, сжимая. Двигаться самой было непривычно, но весьма приятно и даже брат помогал, двигаясь в такт, но ноги и бедра все равно уставали быстро. Толчки стремительно меняли свой характер — из мягких, медленных и глубоких они превратились в быстрые, интенсивные и резкие. Мое тело податливо извивалось в его руках и разум с каждой минутой угадал, разъедаемый сладострастием и звуком наших стонов. Один из самых глубоких толчков, задевающий чувствительное место внутри меня, и все во мне взрывается вновь. Я не в силах сдержать громкий стон удовольствия, и я содрогаюсь, кончая и вытягиваясь струной, а тем временем парень выходит из меня и, я вижу, как его семя выплескивается прямо мне на живот. Я медленно опускаюсь на него, расслабляясь, тяжело дыша и до сих пор не веря, что это произошло. Но я ни о чем не жалею. Мне было приятно. И я была счастлива. — Пожалуй, все же не буду тебя придушивать, как обещала ранее, — мягко хихикнула я, устало закрывая глаза. — Еще бы. Я ведь старался, — ответил Федя, хрипло и тяжело дыша и после запуская свои пальцы ко мне в спутанные волосы.***
Тепло, мягко. Сквозь веки пробивается солнечный свет. Я заворочалась на кровати, обняв большую подушку. Во всем теле была приятная ломота от долгого сна, и я потянулась, все так же сжимая подушку в своих объятиях. Полежав еще так несколько минут, я разлепила веки, смотря замыленным взглядом куда-то стену. Знакомые обои, поклеенные в начале двухтысячных, сперва не вызвали никакого подвоха, но затем я в шоке замерла. Резко сев на кровати, я осмотрела свою комнату. Посменный стол, комод, кровать, шкаф и окно, выходящее на детскую площадку и парковку. Я… Я дома?! Неужели это все мне приснилось?! Я резко встала с кровати, заметавшись по комнате, а после вылетела в коридор, направившись к комнате брата. И значит все, что между нами было, все ласки и прикосновения… Тоже оказались плодом моей воспаленной фантазии? Только я хотела постучаться, как дверь в комнату парня резко открылась, чуть не задев меня. Взгляд у Феди был сонный, но не менее ошарашенный, волосы спутанные, а на щеке остался след от подушки. — Мы дома? Это был сон? — сразу выскочила у меня, и я прикусила язык от волнения. Очень боюсь услышать что-то на типе: «Что за херню ты порешь? Иди завтрак готовь.». Очень боюсь, что все пережитое с Богами, ставшими моими друзьями, с братом, ставшим моим любовником является просто яркими образами моего подсознания, перевоплотившегося в длинный сон. Хотя, я же сама вчера решила, что приму абсолютно любой исход действий после ночи с братом. Но имеет ли вес такое решение, если все было сновидением? — Дома… — хрипло протянул Федя, осмотревшись и выйдя в коридор ко мне, не став стоять больше на пороге. — Знаешь, я… Я даже не знаю, что тут можно сказать, — он повел широкими плечами. — Ответь прямо. Академия, Боги, бородатое высокомерное чмо со скипетром, который бьется током, отбитый строгий учитель в монокле и странный ушастый египтянин с животными повадками — это мне приснилось или все было правдой? — я сжала зубы, чувствуя, как напряжение с каждой секундой нарастает и как в груди все болезненно сжимается и скручивается от волнения. Брюнет поджал губы, глядя на мое лицо, а после опустив взгляд, пробежавшись глазами по моим ключицам и шее. Я поежилась, поправляя безразмерную майку, в которой я обычно сплю, а после скрестила руки под грудью, ожидая ответа. Брат выпрями спину, затем встал мне за спину, положил руки ко мне на плечи и повел в сторону прихожей, подталкивая к большому зеркалу, которое висело на стене. — Ч… Что ты делаешь? Ты можешь мне просто ответить, а?! — Смотри, — он рукой собрал мои волосы в хвост, полностью открывая вид на шею и ключицы. Сердце кольнуло, пропустив удар, а щеки заполыхали. В груди поселилось неопределенное чувство, граничащее с радостью и некой грустью. На моей коже остались засосы, которые брюнет так пылко оставлял на мне. — Думаю, именно это служит доказательством тому, что все произошедшее было реальностью. Я сам офигел, когда у себя проснулся, — убрав руки, ответил он. Я обернулась, задирая голову вверх, смотря прямо в лицо Феде. Затем потерла лоб, пытаясь все адекватно осмыслить. Правда, слово «адекватно» к нам больше не подходит после того, что мы натворили. — И что нам теперь делать? — задала вопрос я, вновь чувствуя укол в сердце. За время, проведенное в Саду Зевса очень многое, произошло и покидать его было печально, хоть в первое время я только и грезила об этом моменте. Со всеми его обитателями я смеялась и плакала, даже, по-моему, они стали мне друзьями. Даже задира Лаватейн, которого я готова была убивать за его выходки, даже молчаливый Цукуеми, даже алкаш Дионис, даже неприметный Тор… Все они… Стали мне друзьями. Ведь так называю тех, с которыми ты сквозь огонь и воду прошел и по которым тоскуешь, когда их нет. — Нам же даже не дали с ними по нормальному попрощаться… — тихо выдохнула я, стараясь держать себя в руках. Было обидно и грустно до такой степени, что просто хотелось расплакаться. — Для этого Зевс нам дал выпускной, — ответил парень, положив ладонь мне на макушку и пару раз погладив. — Но мы с тобой потратили его друг на друга. Но я надеюсь, ты же не жалеешь о том, что мы с тобой переспали? — его голос был мягким и обволакивающим, таким тоном брат довольно редко со мной разговаривал. Но я надеюсь, что теперь так будет почаще. — Я пообещала себе, что приму любой исход, который только будет, — повела я плечами, вздыхая и аккуратно скидывая с себя его руки. — Поэтому нет, я не жалею. Совершенно не о чем. Главное, что мы выполнили указания сумасшедшего правителя Олимпа и он отправил нас домой. Этим и должно было все закончится, — я выдавила из себя гримасу, походящую на улыбку, хоть это далось мне не очень легко. Потом обошла брата, направившись в сторону кухни. — Я хочу есть. Пойдем. И Федя вздохнул, улыбнувшись и пойдя следом за мной.***
Лето подошло к концу и начался новый учебный год. За это время все вроде вернулось на круги своя — мы с Федей ходили на пары в свои университеты, приходя домой обедали и занимались учебой, а вечером в обнимку смотрели фильмы и сериалы. Одним словом, все было спокойно и привычно, за исключением того, что теперь мы спим вместе в интимном значении этого слова. Хоть официально даже и не встречаемся, даже в тайне ото всех не считаем друг друга своими парнем или девушкой, но это так. Между нами, как мне кажется, нечто большее, нерушимое и крепкое, и по брату видно тоже, что он испытывает тоже самое чувство, что и я. Пусть инцест и порицается обществом и даже я осознаю, что это не очень нормально, но нам плевать. Нам просто хорошо вместе. Было бы не хорошо — Федя бы несмотря ни на что притащил бы домой очередную девушку на одну ночь и сразу же прекратил наши своеобразные отношения. В плане отношений с девушками он крайне прямолинеен. — Может, закажем пиццу? Я не хочу сегодня готовить, — протянула я, фыркнув и поправляя легкое осеннее пальто. Я крепче схватилась за ремешок сумки и залезла в карман, нащупывая там ключи. Скоро мы будем подходить к дому. На улицах осенью темнеет раньше, чем летом и сейчас, когда я возвращалась с учебы вместе с Федей оно начинало сереть и темнеть. — Давай. Но только не гавайскую! Не понимаю, как ты жрешь колбасу с ананасами, извращенка! — брат шутливо нахмурился и сморщился. Да, когда бралась именно гавайская, он начинал тираду о том, что я извращенка и выковыривал из пиццы все ананасы, отдавая их мне. Люблю ананасы. — Э, ты на святое-то не замахивайся, рамки ощущай, идиот, — огрызнулась в ответ я, плечом толкнув парня, но тот даже не пошатнулся, продолжая все так же идти. Высокий здоровенный п*дор. Затем я вздохнула, добавив. — Скоро, кстати, наша мать приедет из Екатеринбурга. Ее не было дома больше обычного. — Я знаю, — брюнет вздохнул. — Она, вообще, должна была еще неделю назад быть дома в Красногорске, но на работе опять что-то пошло не так. Впрочем, нам с тобой не привыкать. Да и вдвоем живётся неплохо, — сказав это, он ухмыльнулся и подмигнул, а я еле заметно порозовела, смотря перед собой и сворачивая за угол, где должна была быть начинаться улица, на которой мы жили. В следующий момент мы оба остановились, как вкопанные. Мои глаза расширились, приняв форму идеальных кругов, а сердечная мышца сжалась, глухо и мощно ударив по грудной клетке, ноги подкосились и на глазах навернулись слезы. Это. Мать твою. Они. Просто стояли у парковки и гаражей в метрах десяти от нас, в обычной современной одеждой, привычной компанией. — Цуки-Цуки, ты уверен, что это здесь? Город какой-то мрачноватый и холодный… — По моим записям со слов брата и сестры Черноус это должно быть точно здесь. Я помню, как они однажды разговаривали о своем доме, пока учитель Кадуцей объяснял нам решение задач по вычислению молярной массы по химии. — Брат, ты такой умный и столько всего помнишь! — Тот парень на дороге споткнулся об собственную ногу и упал… Это моя вина… — Не преувеличивай, дядя Аид. — Черт, я уже устал! Бальдер, Тор, пойдемте тогда в другом месте искать или применим Божественную силу! — Локи, нам ей нельзя пользоваться в мире людей, Бальдер привычно мягко улыбнулся, пытаясь успокоить гиперактивного друга, затем выпрямился, осматриваясь и неожиданно натыкаясь на нас глазами. Лицо Бога света просияло, и он улыбнулся, бросившись в нашу сторону. — Женя! Федя! Я так рад, что мы наконец вас нашли! — Вы, блин, теперь нас до конца жизни будите преследовать?! — Федя насмешливо ухмыльнулся, наблюдая, как Боги резво двигаются в нашу сторону, желая хорошенько поздороваться после долгой разлуки. — Ты, вообще-то, так и не попробовал мое новое красное вино! — воскликнул Дионис, улыбаясь и по-дружески хлопая брата по плечу. — Сирена! — Аполлон налетел на меня, как ураган, заключая в объятия. — Я так скучал по тебе! Не представляешь, как сильно! — Задушишь ведь! — похлопала я его по спине, аккуратно отстраняясь и с несходящей с губ улыбкой осматривая всех. — Ну что, рада нам, принцессочка? — Локи хитро улыбнулся, прищуривая глаза и чуть склоняясь ко мне. И этот высоченный, собака. — Ага, рада-рада, особенно тебе, — в ответ так же едко усмехнувшись, ответила я. — Ну что ж, — Федя, наконец со всеми поздоровавшись, привычно положил ладонь мне на макушку и погладил по волосам. — Раз вы про нас не забыли и прибыли погостить, то я рад, — и он кротко и добро глянул на меня, его рука скользнула вниз, поймав мою ладонь и несильно сжав. Я улыбнулась, опуская взгляд. Боги, наши друзья, вновь с нами. Все же, моя жизнь не так уж и плоха, тем более, когда Федя вот так аккуратно сжимает мою ладонь в своей и я чувствую его тепло и крепкое переплетение наших душ.