Незнаменитый предок

— Итак, — сказал профессор Джек Би Нимбл*, — ваша задача — изучить своё семейное древо. Но помните, что факты — корень работы. Факты... Фейбелль, трепеща крылышками, опустилась во двор прямо из оконного проёма класса, миновав лестницу. Нарушать правила всегда и во всём, даже в мелочах — её судьба, а она ведь хочет следовать за своей судьбой, правда? Факты... Чтобы рассказать об этих фактах, Фейбелль не надо было идти в библиотеку и собирать презентацию в планшете. И в то время как Блонди Локс мучилась от ощущения собственной незнатности, в то время как Деринг Чарминг пыжился самодовольством, тщательно выбирая наиболее славные подробности из жизни своих о-чары-вательных** предков, Фейбелль оставалось только ухмыляться, представив, какое впечатление произведёт на её одноклассников рассказ об одном незнаменитом предке злючки Торн — том самом, от которого и пошла их фамилия. Эта история будет вполне в духе злой феи, о да! — Скажи, Дачесс, — окликнула Фейбелль подругу, когда они тем же вечером делали вместе домашнее задание прямо в школьном дворе, — тебе никогда не казалось, что судьба была слишком несправедлива к твоим... к твоим предкам? Ну... например, к твоей матери? Дачесс подняла на Фейбелль злые, злые глаза и с силой захлопнула учебник по короноведению. Фейбелль подумала было, что не дождётся никакого ответа, но когда Дачесс уже поднялась — одним резким движением профессиональной балерины, больше похожим на бросок, хочешь не хочешь —залюбуешься, — и повернулась спиной, то чуть слышно бросила, уходя: — Если это действительно так тебя интересует... Я думаю об этом даже слишком часто. Какая же она всё-таки о-чары-вательная злючка. Факты... Фейбелль покажет своим одноклассникам всего один портрет. Портрет, весьма далёкий от стандартов красоты, принятых в этой глупой школе. Сердитый даже на вид мужчина смотрел на зрителя не прямо и открыто, а скосив взгляд и неприязненно, как будто его оторвали от не самых весёлых мыслей. Да и к тому же таких, которым он, судя по морщинам на высоком лбу, предаётся чересчур часто. А ещё казалось, что тот, на кого он вынужден был взглянуть со своего портрета — взглянуть нехотя, сердито и с вызовом, — был ему уже заранее неприятен. Факты... Фейбелль не испытывала ни сомнений, ни гордости, идя на зачёт по семейному древу. Не было смысла смущаться: она просто расскажет эту историю, потому что хочет её рассказать. И нечем гордиться: дочери злой феи нет резона кичиться людьми среди своих предков, даже таким человеком. На этом зачёте она выступала одной из последних. Одноклассники уже порядком утомились выслушивать бесконечные биографии, семейные истории о никому не интересных тётушках, бабушках и прадедушках и пытаться уследить за хитросплетениями сказочных судеб. Брайер Бьюти так вообще уснула, откинувшись на стуле. Эппл Вайт ещё старалась удерживать вежливый интерес на лице — застывшая маска с нелепой, почти оскорбительной в своей фальши, словно приклеенной улыбкой. Даже откровенное невнимание лучше, чем такое. — Многие из тех, кто выступал до меня, — начала Фейбелль, — рассказывал вам красивые сказки и волшебные истории о своих знаменитый предках. Они вызывали дружное восхищение или умиление. Но в истории, которую сейчас расскажу вам я, нет ничего подобного. Может быть, она покажется слишком прозаичной на фоне всего, что звучало раньше. Мой предок, от которого и происходит наша фамилия — сир Аллисер Торн. Он не знаменит. Его биографии нет в учебниках по принцессологии или по истории волшебной страны. А всё потому, что страну, в которой однажды, давным-давно, он жил, трудно назвать волшебной. Это была очень жестокая и суровая страна. — На этих словах Сперроу Худ приподнял голову с парты и открыл один глаз. Про жестокую и суровую страну было что рассказать его отцу, поэтому его собственная презентация — кое-как сляпанная на коленке, такая корявая и небрежная по сравнению с докладами большинства других учеников — тоже, как и в случае Фейбелль, оказалась далека от волшебных о-чары-вательных историй. От историй, которые уже порядком утомляли, потому что в этой школе их водилось слишком много. — Мой незнаменитый предок был рыцарем на службе у короля. Король тот был жестоким и в народе его очень, очень не любили. Но мой незнаменитый предок всё равно хранил ему верность, потому что принёс присягу. Прозвенел звонок. Фейбелль уже пожалела, — с первых же произнесённых слов, с того самого момента, когда она вышла и прикрепила на доску репродукцию портрета сира Аллисера Торна, — что вообще решила рассказывать именно эту историю. — Что-о-о-ож, уда-а-а-ачи-и-и-и! — пропел, точнее, проорал ей на ухо, аккомпанируя себе на гитаре, Сперроу, прежде чем пулей вылететь из класса. Блонди — чересчур оживлённая и буквально-таки лучащаяся энтузиазмом после своего доклада, благосклонно принятого знатными одноклассницами — тоже подскочила было с места, но, увидев, что Эппл осталась сидеть, быстро опустилась назад, старательно делая вид, что она вовсе и не вставала. Что вы, что вы, она даже не думала вставать! Китти Чешир растаяла в воздухе с еле-еле слышным хлопком, и только ехидная улыбка, какое-то время ещё парящая над партой, напоминала о том, что она вообще была на этом уроке. Си Эй Кьюпид слушала рассказ о злоключениях сира Аллисера задумчиво, подперев голову руками и внимательно, почти ласково рассматривая приколотый к доске портрет. Она, должно быть, гадала всё это время, была ли в жизни незнаменитого предка Фейбелль какая-либо любовь, и не оттого ли он получился на портрете таким сердитым, что так и не нашёл свои истинные чувства. Фейбелль рассказывала про сира Аллисера ещё около пяти минут, в глубине души ликуя оттого, что отнимает у своих одноклассников положенную им перемену. «Мой незнаменитый предок, — думала она, — мной бы гордился. Он ведь и сам любил так поступать со своими учениками, если верить летописям нашего рода» Но всё подходит к концу рано или поздно. Завершилась и её презентация. — ...Но я — я буду следовать своей судьбе так же, как следовал он, — подытожила Фейбелль, пожалуй, даже слишком решительно и агрессивно. — И если я иногда сомневаюсь, правильно ли я поступаю, стараясь вершить зло, я вспоминаю в первую очередь не о своей маме, Злой Фее, а о моём незнаменитом предке — Аллисере Торне.