diary of memories

Он записывает все подряд из-за страха вновь потерять память.

      Баки не мог вспомнить что-то определенно важное. Слишком важное. Что-то, о чем его старательно заставили забыть. Он все никак не мог сосредоточиться даже на долю секунды, чтобы понять о чем речь. Какую недостающую часть его подсознание так рьяно прячет от него? Эти болезненные воспоминания в его голове редко всплывали по его собственному желанию, все обычно происходило в самый неподходящий для этого гребаный момент. Были, конечно, и случаи, когда ему просто удавалось вытащить из себя некоторые воспоминания, часами копаясь в своем сознании, изнуряя до почти полной потери понимания реальности. И вот когда это происходило, он никогда не упускал возможности записать об этом на очередном потрепанном листе старого дневника, обязательно отметив примерное десятилетие. Это так чертовски важно… для Барнса.       Радовало лишь то, что главной его победой над своей памятью стал Стив. Его школьный друг, боевой товарищ, его спасение. Все воспоминания со Стивом были практически восполнены, возможно, за исключением только тех, что и сам Роджерс мог запамятовать. Капитан Америка рассказывал Баки практически все: про школьные годы, про времена сражений, про войну, про роковую встречу на мосту. Рассказывать Барнсу что-то новое стало практически традицией или просто рвущимся наружу желанием это делать так часто, как только можно. Это так чертовски важно… для Роджерса. Каждый вечер Стив вспоминал что-то еще и спешил поделиться этим воспоминанием с Баки, который в свою очередь все записывал, не упуская самых мелочных деталей. Он не может снова забыть. Бывало, что-то он просто принимал к сведению, зная, что Стив не лжет ему, а что-то он вспоминал и сам, создавая свои собственные картинки в голове, а вовсе не по рассказам Роджерса. Но в целом, картина была ясная, без каких-то особо крупных прорех, и это означало, что можно было заканчивать исписывать листочки о Капитане. Пожалуй, вот именно от этого Баки и становилось легче, спокойнее. Иногда.       Зачастую Зимний Солдат просто сидел на крыше дома Стива, где, по словам Роджерса, они и встретились впервые. Барнс прислушивался к звукам проезжающих машин, хоть и чертовски не привык к этому, наслаждался холодным ветром, который лишь немного развевал длинные волосы мужчины, заставляя обеспокоенность уходить на короткие мгновения. Именно на этом месте Баки записывал свои воспоминания, понимая, что Стив его не побеспокоит, пока не станет совсем поздно и тьма не опустится окончательно на город.       Баки часто не может удержаться и пишет о членах команды Капитана Америки. Это не так и плохо, ему не нужно напрягать память или вспоминать что-то откровенно плохое. Просто записи о людях, которых он не хочет забывать, которые встали на его защиту. Он не забудет. Сэм, например, который часто рассказывает и просвещает Барнса о главных событиях в кинематографе за прошедший век, пытаясь найти что-то подходящее для него. Зачастую, конечно, Баки все это не досматривает, считая, что сейчас ему не нужны воспоминания о совершенно незнакомых ему персонажах в голове, но Сэма он благодарит исправно каждый раз. Уилсон все понимает, записывая на бумажке новое название фильма, по-приятельски похлопывая Барнса по плечу.       О ком еще он любит писать? Пожалуй, много записей есть о Ванде. Она для него как загадка, которую нужно разгадать. Не особо разговорчивая, да и взгляд у нее не всегда добрый, но готова пожертвовать всем, чтобы помочь другу Капитана Америки. Вроде, больше ему знать и не нужно, он-то и сам не любит когда к нему лезут с расспросами о состоянии. Но вот есть в ней что-то такое, магическое, что заставляет записывать все новые догадки на помятый листочек. Почти каждую их встречу, она сторонится, бывало и слова не проронит, только смотрит иногда, так странно и изучающе. Это пугает, но Кэп, кажется, попросил ее больше этого делать. А она разве послушает? Нет, конечно. А еще глаза у нее слишком грустные, не по-человечески можно сказать.       Есть пара строчек о Клинте, который слишком уж часто улыбается. Баки это практически бесит. При нынешней ситуации смешного мало, а этот человек видимо находит что-то. Он правда и стреляет еще неплохо, из лука, гордится этим. Барнсу кажется это нелепым, даже заставляет усмехнуться, ему все думается, как же можно использовать стрелы в войне с королем нанотехнологий. Смех, да и только. Но после того, как он видит лучника в деле — вопросы исчезают. Как в принципе и раздражение. Немного.       Врагов знать нужно тоже. Баки это понимает лучше всех. Он изучал биографии членов команды Железного Человека, как и самого Старка, разумеется. Опасны, сильны, но и слабостей у них хоть отбавляй. Тот же Тони, который явно дорожит своей подругой — Пеппер. Баки думает, что хорошо бы знать ее местоположение, мало ли что. Но Стив отговаривает его, ссылаясь на то, что трогать Пеппер нельзя, даже приближаться — так дело не пойдет. Нужно все решить мирно, не вмешивая близких Тони. А разве Барнс послушает? Возможно, иногда и слушает ведь, но не сейчас. Местонахождение мисс Поттс он знает, да только использовать эти знания не хочет. Пока.       А еще есть Наташа. Имя такое странное, но произносится легко. Информации о ней мало, практически нет, Фьюри, наверное, постарался, как сказал Стив. Но все же что-то найти получается. Мало полезного, мало хорошего, Солдату даже не верится, что все это сделала девчонка. За парочку дел он даже профессионально уважает ее. Слабостей у нее тоже практически нет, что, кстати, немного удивляет, у каждого они должны быть. А вот надавить зато есть на что. Из друзей только Стив и Клинт, что в общем-то странно, ведь она пошла против них. Разве так поступают? Над этим Барнс хочет подумать позже, когда увидит ее еще раз лично. Потому что глаза у нее знакомые, буквально до боли, но вспомнить он не может, как ни старается. Может еще просто не время для этого, он не знает, но он это не оставит. Он должен вспомнить.

***

Стивен Грант Роджерс.

Стив. Капитан Америка. Приятель. Лучший друг. Был на войне, 1941-1944. Друг детства. Вырос в Бруклине. «Лучшие друзья с детства, Баки Барнс и Стивен Роджерс были неразлучны, как на школьном дворе, так и в бою…» Прослушать кассету. Уютный дом. Семья. Его мать звали. Лорэл Карен Сара . Отец погиб в первой мировой (1914-1918). Стива было нужно защищать. Он нуждался в защите, но был храбрым малым.

      Барнс отложил листочек, уловив слабо слышные звуки позади. Было еще относительно рано, значит Роджерс не должен был сейчас беспокоить его. Солдат напрягся, словно ожидая нападение, но этого не произошло.       — Бак, — Капитан Америка стоял возле входа на крышу. Было видно, что беспокоить друга он не хотел, но видимо что-то произошло, — к тебе пришла Наташа, помнишь ее? Вы виделись пару дней назад.       — С рыжими волосами? — почти грубо спросил Барнс, обернувшись на звук голоса Стивена. Ему бы не хотелось сейчас драки снова.       — Да, — словно обрадовавшись этому проблеску, Роджерс сделал шаг вперед, — она принесла документы, которые накопал на тебя Старк. Хочет, чтобы ты посмотрел. Может что-то будет знакомо?       — Она же с ним, — мужчина встал со своего места, отряхивая куртку, попутно собирая все листочки с пыльного асфальта.       — Она не такая и плохая. Ты можешь не доверять ей, но верь мне, — Барнс закрепил застежки рюкзака у себя на груди, только незаметно согласно кивнув Стиву.       Он не хотел сейчас видеть других людей помимо Стива, общаться с ними, ощущать их разглядывающие взгляды на себе. Но если Стив просит, значит можно потерпеть пару минут. Что он и делает, спускаясь по слегка заржавевшей железной лестнице, а в следующую минуту открывая дверь в квартиру Стива. Везде темно, как он и просил оставлять, пока он здесь. Свет сейчас не для него, ни дневной, ни даже самый обычный свет лампы в квартире.       Между тем, Барнс проходит в гостиную, настороженно осматривая помещение. Все еще оставшаяся привычка с военных лет. Он проходит к дивану, словно отметив наиболее безопасное место, напротив которого сидит выжидающе смотрящая агент Романофф. Она сейчас в гражданском: серая толстовка, джинсы и какие-то совсем неуместные сапоги, что делает ее немного менее опасной и угрожающей. Мужчина садится, а Стив решает дать Барнсу немного свободного пространства, отходя на кухню сделать чай. Стив всегда так добр, порой даже там, где это не нужно, но Баки сейчас не отвлекается на эти мысли, которые проскальзывают на долю секунды. Он должен быть сосредоточен на ней. Никто не решается заговорить первым, оба сидят весьма напряженно, будто два хищника, которые вот-вот готовы сцепиться. Но этого не происходит, потому что она все же решает сказать пару слов. Кажется, впервые.       — Я тебя не трону, — ее голос вовсе не пугает, даже не вызывает негативных эмоций. Он скорее успокаивает, если это сейчас вообще возможно в его положении. Легкая хрипотца делает тембр менее режущим слух в полной тишине, в которой они находились до этого.       — Было бы кого, — чуть нахально отвечает Барнс, ощущая укол обиды. Он вроде как всегда побеждал в их драках, по словам Стива по крайней мере. Хотя ее послужной список дает понять, что она не выкладывалась на все сто процентов в сражениях с ним.       — Стив сказал, что к тебе вернулись воспоминания, — рыжеволосая девушка быстро переводит свой взгляд с папки документов на его собственный, ожидая какой-то реакции, словно надеясь на что-то большее, чем просто холодный взгляд голубых глаз, цвет которых можно рассмотреть даже в темноте.       — Частично, — он слышит как на кухне что-то гремит, видимо Кэп действительно собирается поить их чаем. Весьма неуместно, что отмечает и Наташа, на лице которой проскальзывает короткая усмешка.       — Я принесла документы, там в основном про девяностые годы, Старк не копал дальше. Можешь сказать, почему он выбрал это время? — Романофф придвинула папку ближе к Солдату, внимательно рассматривая его сменяющиеся эмоции на лице. Но он все еще был спокоен, рассматривая различные записи на предоставленных листах документов.       — Смерть Говарда Старка, — Барнс отшвырнул папку на стол, отвернувшись от девушки, сейчас нельзя выходить из себя. Он сделал пару глубоких вдохов, сжимая ладонь в кулак, почти до хруста костей. Солдат прикрыл глаза, пытаясь придти в себя, — он погиб зимой девяносто первого.       — Ты помнишь это потому что. — слова не давались ей легко, она как лучший шпион знала, что следует подходить к этому разговору с большей осторожностью, чем когда-либо. Но Барнс всего лишь громко выдохнул, переведя взгляд на девушку. Он, кажется, был зол.       — Потому что убил его? Нет. То есть… я не знаю. Я видел эту дату где-то, но я не помню где именно. Это могла быть газета, может быть на стене памяти погибшим… или в своем отчете о миссии. Я просто не знаю этого, — он выглядел потерянным, пытаясь максимально напрячь свою память, но сознание словно было против него сейчас. Он не мог, и Наташа понимала это. Она решила больше не тревожить Барнса, это чревато последствиями. Папка осталась валяться на столе, а Вдова приняла решение покинуть помещение. Спокойно встав со своего места, не делая никаких особо резких движений, она направилась к двери.       — Ты не можешь сдаться, — слова прозвучали в голове Барнса на чисто русском языке. Кажется, это Романофф кинула напоследок, прежде чем хлопнуть дверью и выйти наружу. Но это, черт возьми, еще не все. Он слышал их раньше. Он уверен, что слышал эти слова раньше слишком часто. Пара ненавязчивых картинок вспыхнули в его памяти.       Баки встал с места, думая, стоит ли пойти за ней. Нет, это глупо и не продуманно. Все это кажется безрассудством — погнаться за ней. Нет, время еще есть, нужно лишь собрать пазлы в единую картинку. Он привычно кидает Стиву пару слов о том, чтобы его не беспокоили, а сам поднимается на крышу, доставая записи о Романофф, которых не так и много. Нужно сделать пару новых записей. Чертовски важно не забыть это.

***

Наталья Романова.

Хороший шпион. Бывший друг Стива. Напарница Капитана Америки. Русская. Подготовка суперсолдата. КГБ. Я знаю ее. В прошлом была спортсменкой балериной.