Чувства под прицелом. Ненужный этап.

      Было раннее утро понедельника, Денис Левко, поскальзываясь на скользком асфальте, подходил к зданию телецентра. Планы менялись — и уже завтра вылет в Тюмень. Он подумал о том, что всё, что ни делается, всегда к лучшему. Если бы он добился отстранения Лены, то сейчас… Что было бы с его программой сейчас? Полный крах. Нет, всё обошлось. Везде есть плюсы.       Новость о том, что он вылетает в Тюмень во вторник, поразила его словно громом. Сколько осталось неоконченных дел, а сколько запланированных, но так и не начатых! Необходимо составить подробный график дел для себя на сегодня и для Лены — на ближайшие две недели. Ничего не забыть! Всё должно идти по намеченному им плану.       Лена, как обычно, должна прийти на работу к девяти. Она ещё не знает. Выйдя из лифта, он взглянул на часы, висящие в холле. Семь утра. У него есть время спокойно поработать в одиночестве. Денис налил кофе, прошёл в кабинет и включил компьютер. На экране появилась картинка — Доломитовые Альпы, сосны, укрытые белоснежными шапками искрящегося снега, яркое голубое небо, заснеженная дорога, уходящая вдаль. Красиво. Там было красиво.       Он взглянул на календарь — четырнадцатое февраля, День Святого Валентина. Праздник влюблённых. В этот день принято дарить цветы, сердечки, устраивать романтические свидания и говорить сладкие нежные слова. Он не очень понимал шумиху вокруг этого дня. Да и что это за праздник, собственно? Если ты любишь человека, то ведь тебе не нужно особенного дня в календаре, чтобы говорить о своей любви. И если твой избранник или избранница тоже любит тебя, то тогда не будет ждать от тебя каких-то подтверждений любви в этот «особенный» день. Ведь это и так известно!       Денис почему-то был уверен, что Ольга тоже разделяет его точку зрения на этот счёт. Но сегодня он всё равно хотел сделать для неё что-то особенное. Во-первых, она же всё-таки в США, а там этот праздник прямо культовый. Да и биатлонисты из Европы точно будут его праздновать. А вдруг в их отеле всё будет украшено розовыми сердечками? Как она будет чувствовать себя в этой обстановке? Нет-нет, надо что-нибудь придумать, вот только что? Ну и во-вторых, это всё же последний день их нахождения в США, завтра они улетят. Он хотел поздравить свою девочку с окончанием этих сумасшедших заокеанских этапов. Как же сложно они ей дались…       Созваниваясь вчера с Заниным, он узнал, что сегодня для оставшихся биатлонистов будет организован праздник в каком-то отеле-особняке в окрестностях Преск-Айла. Приглашены были все. Вот только журналисты канала «Матч ТВ» на него не попадут, ведь они уезжают утром. Жаль. Было бы интересно узнать, как биатлонисты отпразднуют День всех влюблённых. И Дима тоже сетовал — какой бы вышел шикарный репортаж!       Денис тряхнул головой — опять его мысли увлёк биатлон. Всё-таки жаль, что сезон в биатлоне такой короткий. Хотя… Он представил, на что была бы похожа жизнь Ольги, если бы соревнования велись круглый год. Да, мало кто такое выдержит. Корреспондент привык всё анализировать и, наблюдая за гонками в Канаде и США, он понял, что готовность биатлонистов сборной России к Чемпионату Мира оставляла желать лучшего. Исключение, пожалуй, составляли только Евгений Гараничев и Таня Акимова. Но Жене предстоит выступить ещё и на Чемпионате Европы! В каком состоянии он приедет в Норвегию? Вот в чём вопрос. А Таня казалась ему эдакой «темной лошадкой», он даже не представлял, чего ожидать от неё. Но стоило отдать ей должное — Акимова смотрелась очень даже хорошо. Ей удалось не затеряться на фоне Подчуфаровой, Юрловой, ей удалось даже доказать, что она может выступить лучше Виролайнен и Шумиловой. Денис был уверен, что Акимовой удалось закрепиться в основном составе сборной.       А Ольга? В каком состоянии была она? В плохом, Денис знал это. Они никогда это не обсуждали, но парень читал все статьи, в которых упоминалось её имя. Одни вызывали одобрение, читая другие, он порывался даже иногда писать опровержение, настолько всё там было искажено. Но Оле он никогда не рассказывал об этом, знал ведь, что она не обрадуется.       Он снова потряс головой. Не время размышлять о готовности биатлонистов к Чемпионату! У него есть своя программа. Надо сосредоточиться. Парень взял лист бумаги и сначала на нём написал список дел, которые ему необходимо сегодня сделать. Список получился внушительным. Денис вздохнул — ему, кажется, придётся здесь заночевать…       Спецкор с увлечением принялся за работу. Что говорить, Левко был рад, что нашёл свою стезю в журналистике. Он с детства любил футбол, мог нескончаемо долго поддерживать любой разговор на футбольную тему. Он часто брал пример со специализирующегося преимущественно на биатлоне Ильи Трифанова — тот, несомненно, владел огромной информацией, накопленной им годами. Информация подкреплялась личным опытом, ведь он всегда хорошо общался со многими биатлонистами, из самых разных стран. Илья много читал, интересовался историей биатлона, у него было даже своеобразное досье на биатлонистов. И ещё Илья всегда записывал какие-то удачные фразы, цитаты, истории, задумки и заголовки, которые можно было бы использовать в работе. И он щедро делился своими наработками с коллегами. Денис старался подражать ему в этом. Ещё Илья указал ему на необходимость наличия эдакого резервного плана — ну, действительно, а вдруг что-то пойдёт не так? Импровизация — это, конечно, очень интересно, но не всегда бывает хорошо.       Левко немного побаивался оставлять проект под контролем одной лишь Лены. Ему всё время казалось, что она в любой момент может что-то специально испортить, внести какие-то ненужные и неуместные коррективы в заранее подготовленный план всего лишь для того, чтобы сделать плохо ему. Отомстить. Хотя, может, он страдает манией преследования. Просто передача ему была дорога, очень дорога. Ну ничего не поделать, придётся довериться.       Два часа пролетели незаметно. Хлопнула дверь, появилась Лена.        — Привет! — бросила она. — С новой неделей тебя!        — Привет. Эммм, я вылетаю в Тюмень завтра. Планы поменялись, — Денис пристально наблюдал за её реакцией.       Лена медленно опустилась в офисное кресло, крутанулась, выругалась.        — Какого черта?        — Не спрашивай. Теперь Губерниев мой временный босс. Значит, так нужно.       Она покачала головой.        — Ладно. Видимо, сегодня придётся нам плотно поработать.        — Да, это точно, — он порылся в своих записях. — Я приготовил для тебя список того, что нужно сделать. Съемки в четверг и пятницу, сможешь справиться без меня?        — Подожди.       Денис поднял голову. Храмцова невозмутимо красила ногти прозрачным лаком. Он закатил глаза.        — Лена! У нас не так много времени!        — И что? Мои ногти здесь не при чём. Пять минут никого не утянут. Кстати, Левко. Поздравляю тебя.        — С чем ещё? Она поставила футляр с лаком на стол.        — Как с чем? День всех влюблённых! Лови валентинку!       И, подцепив двумя пальчиками какую-то открытку, она ловко швырнула её ему на стол. Нехотя, но всё же с любопытством, Денис принялся рассматривать валентинку. На открытке была изображена симпатичная молоденькая ведьмочка, помешивающая, по всей видимости, любовное зелье в большом котле. Антураж был соответствующий — зеленоглазая чёрная кошка, несколько кровоточащих сердец на столе, летучие мыши, метла. На заднем плане был изображён вываливающийся из шкафа скелет. Он взглянул на Лену.        — Это ты что ли?        — Я тоже думаю, что похожа. Я там ещё и послание оставила.       Он перевернул открытку.        — Стихи?       Она рассмеялась, встала и подошла к парню. Облокотившись на стол локтями и демонстрируя ему декольте, Лена с придыханием прочла:       «Хочу, чтоб ты меня любил.       Хочу, чтоб ты со мною был.       Хочу не знать ни в чём отказа.       Хочу сейчас всего и сразу.       Хочу тебе ночами сниться,       Ведь сны сбываются недаром.       Во сне ведь можно даже и жениться,       Но не хочу я стать твоим кошмаром…»        — Ну ладно, хорош! — попытался прервать он её, но Лена выхватила валентинку из его рук и, выпрямившись, громко дочитала до конца.       «Так вот, мой мальчик, в праздник Валентина       Хочу, чтоб ты со мною был, конечно.       Чтоб ты изведал все мои глубины       И бороздил их неустанно вечно.»       Он округлил глаза. Ну, начинается…       А Храмцова в одну секунду оказалась за его спиной и, обняв его за плечи и поднеся губы к самому его уху, прошептала:        — Ну, а кому рядом с тобой сегодня быть, как не мне? Сколько ты уже без неё? Я подсчитала — две недели. И как тебе без секса живётся? Помнится, раньше ты не мог…        — Прекрати! — он оттолкнул её руки.        — Нет, ну серьёзно! Левко! Я могу помочь, чисто по-дружески! Как тебе такая идея?        — Отвали! Забудь об этом, и валентинку забери! — и он швырнул открытку обратно.        — Ой, как же мне нравится тебя бесить, — манерно сказала она и положила валентинку на край его стола. — Нет уж, она останется здесь.       Денис сглотнул. Надо взять себя в руки! Время идёт, необходимо успокоиться. Личная жизнь не должна мешать работе, ещё раз повторил он. Через несколько минут ему удалось-таки собраться с мыслями. Но Лена, видимо, окончательно решила вывести его из себя прямо с утра и напевала себе под нос дурацкую песенку:       «Я тебя опоила колдовскою травой.       Никуда не денешься, влюбишься и женишься,       Всё равно ты будешь мой…»       Парень бросил быстрый взгляд на календарь. Решив свести татуировку, он записался к Шульцу, но у мастера был очень плотный график, и они договорились о встрече через две недели, как раз после того, как он вернётся из Тюмени. Пусть так, зато он расстанется с ней навсегда. Лучше поздно, чем никогда.        — Так, ладно, держи список дел. Тут всё подробно расписано, — он неохотно подошел к Храмцовой.       Лена очень внимательно выслушала его, задавала уточняющие вопросы, даже что-то подписывала на его листке. Денис, видя, что она вполне ответственно и даже взволнованно принимает дела, попытался успокоить её.        — У тебя всё получится, не волнуйся. Тем более, я буду на связи. Ты всегда можешь мне позвонить.        — Естественно, у меня всё получится, — она развела руками. — Это ты не сомневайся. Я же профессионал своего дела. Вот увидишь, я ещё получше тебя смогу всё провернуть.        — Ну ладно, посмотрим. Давай повторим ещё раз.        — Ой, Левко, я всё поняла. Хотя… «Давай повторим ещё раз» из твоих уст звучит очень сексуально.        — Лена!       Она расхохоталась. Денис вернулся на своё место и больше не заговаривал с ней, у него было полно своих дел.       Полдня миновало. Голова уже отказывалась думать. Решив немного отдохнуть и «перезагрузиться», он спустился в кафетерий поесть. А заодно ему уже просто было необходимо придумать, как поздравить Олю. В США уже утро, он хотел поздравить её пораньше. Но после «подарка» Храмцовой мысль об этом дурацком празднике вызывала в нём неприязнь. Вот только Оля здесь не при чём. Что же придумать? Догадайся он раньше, спросил бы Занина, как тот собирается поздравить свою жену. Может быть, написать смс? Вроде бы у них перелёт с пересадкой… Нет, сам придумает! У него была мысль — заказать для Оли цветы. Вот, правда, как-то это банально и просто. Тем более, она меньше, чем через сутки уедет… Хм…       Он не хотел обычного признания в любви. Пусть это будет необычно, пусть это будет даже не похоже на подарок ко дню Святого Валентина. Ему хотелось, чтобы это было что-то особенное, что тронет её душу, поможет ощутить его незримое присутствие, его поддержку. Напомнит ей, что он очень ждёт встречи, очень скучает. И очень за неё переживает. Это легко сказать на словах, но… Ему хотелось большего.       Много мыслей роилось в его голове. Какие-то он отбрасывал в сторону как никудышные, за какие-то цеплялся, их нужно будет обдумать получше. Чтобы ничего не забыть, он взял со стола стопку белых салфеток, выудил из кармана ручку и принялся записывать все, что взбрело в голову, на эти салфетки. Когда-нибудь эти слова ему точно пригодятся. Ручка царапала тонкие бумажки, некоторые буквы были печатными, а некоторые — прописные. Он увлёкся.       «Я всегда запоминаю сны, в которых была ты. Иногда мне хочется их даже записать, чтобы при встрече поделиться ими с тобой. Но всё как-то не выходит. Может, и не надо? Жизнь важнее снов».       Звучит по-дурацки, но ей бы понравилось. Тем более, это правда. Да, жизнь, несомненно, была важнее. Странно, но его собственная жизнь стала зависеть от неё. Кубок Мира, Чемпионат, а потом межсезонье. Где она будет? Где будет он? Какое-то время в Москве, а потом? Её сборы, бесконечные сборы. И опять всё по кругу до тех пор, пока… Век спортсмена недолог. Денис вздохнул и записал:       «Вот я сижу тут и думаю: таких дней, как этот, будут сотни. Ты где-то далеко стреляешь по мишеням, а я тоже непонятно где что-то говорю в микрофон. Мы часто будем далекО друг от друга, но не далекИ».       Он выделил последние буквы этих слов пожирнее, подчеркнул. Подумал, дописал ещё.       «Сегодня — только один из многих, многих дней, которые ещё впереди. Я уже тысячу раз говорил это и скажу ещё раз — мы справимся!»       Салфетка была исписана, он отложил её в сторону и взял другую.       «Эта дурацкая Америка. Как часто я жалел, что у меня нет этой чертовой визы! Как часто я хотел оказаться рядом с тобой! Хоть на секундочку увидеть тебя, дотронуться до твоей руки, обнять, поцеловать… Это были бы самые ценные секунды».       Ручка царапнула салфетку, оставив рваный край. Он взял следующую. Отхлебнул чая, он уже остыл.       «А завтра мы с тобой опять разлетимся по разным частям света. Странно… Теперь ты две недели можешь видеть меня на экране телевизора. Я снова буду в биатлоне! Мне нравится у вас! И я хочу признаться… В Норвегии меня не будет. И на последнем этапе тоже. Я не говорил тебе, не хотел расстраивать. Снова прости. Мне из-за этого снова хочется вернуться в прошлое. Но не для того, чтобы что-то изменить, а чтобы побыть с тобой снова там, особенно в Италии, снова пережить ту радость, когда ты победила! Я люблю этот день! Тоже! Этого у нас не отнять».       И снова салфетка исписана. Денис понял, что пишет сейчас настоящую исповедь… А ведь эти клочки бумаги лучше любой валентинки! Улыбка тронула его губы. Точно! Это будет очень странный и, несомненно, дурацкий подарок ко Дню Святого Валентина, но зато очень искренний.       Парень просидел за столом в кафетерии ещё почти час. Буфетчица не обращала на него внимания, ведь это был не первый журналист, который приходил поесть, а потом долго ещё сидел в одиночестве за столиком, делая какие-то записи. Она бы удивилась, конечно, заметив, что он исчеркал все салфетки за своим столиком, а ещё умыкнул стопочку с чужого, но она этого не видела. Удивило её лишь то, что когда парень, наконец, поднялся, он долго раскладывал какие-то бумажки на столе, а потом несколько раз сфотографировал на телефон сверху, привстав на цыпочки. Странный тип. Оглядевшись по сторонам, он ушёл. Из любопытства подойдя к освободившемуся столику, буфетчица увидела несколько разодранных салфеток, исписанных мелким почерком. Взяв одну в руки, она смогла разобрать несколько строк:       «Я люблю смотреть, как ты стреляешь, как ты целишься. Я вспоминаю тот тир. Ты стояла передо мной, первый раз так близко… Ты помогла мне…»       Потом было что-то зачеркнуто, заштриховано, но можно было разобрать ещё пару слов:       «…ты вдохновляешь…»

<center>***

</center>        — У меня «дежавю», — сказала Ольга Подчуфарова, разглядывая себя в зеркало.       Катю Юрлова, держа в зубах две невидимки, колдовала над её прической, заплетая волосы в необычную косу, вытаскивала пряди, начесывала волосы. Она снова пришла на помощь Оле, помогая ей подготовиться к вечеринке, устроенной в честь Дня Святого Валентина. Кто-то уже успел разрекламировать Катю в качестве местного специалиста по плетению косичек, и сегодня с самого утра к ним в номер стучались биатлонистки из самых разных сборных, прося Катю красиво уложить им волосы. Добрая Юрлова никому, конечно, не отказывала. Таким образом, с утра у них уже побывала Анаис Бескон, зачем-то в благодарность притащившая два магнитика с видами Парижа, Мириам Гесснер, пришедшая вместе с Франциской Пройсс. На коротких волосах Франциски, конечно, косу заплести было нельзя, но зато девушки с удовольствием пообщались. Заходила и Вероника Виткова, принёсшая победу Чехии во вчерашней эстафете. Девушки не стали обсуждать гонку, зато обсудили мужчин-биатлонистов, тоже собирающихся на праздник. После Витковой Катя занялась волосами Оли. На очереди ещё была Карин Оберхофер, соседка Доротеи.        — У тебя волосы выпадают! — в который раз прошипела Катя. — Я уж стараюсь аккуратно, да всё равно клоками лезут.        — Да я знаю, — грустно сказала Оля, — надо что-то делать. Вот закончится сезон, займусь.        — Да уж, сделай одолжение, а то в следующем году мне нечем будет заняться!       Девушки засмеялись.        — Помнишь, ты меня так же в Антхольце собирала, когда я шла на свидание к Денису, тоже в предпоследний вечер?        — Помню, а как же! Ох, ты была тогда красоткой!        — Сейчас почти всё то же самое, только платье другое!       Оля скосила глаза на новое платье, ожидающее хозяйку на кровати. Ярко-красное платье-миди, кружевное, но на подкладке, чтобы ничего не просвечивалось. Достаточно смелое декольте, украшенное драпировкой, свободно спадающей почти до талии. Очень красивое. В этот раз она взяла с собой клатч и симпатичные туфельки. Вообщем, сегодня Оля будет во всеоружии! Вот только того, для кого она придумывала этот наряд, не будет на празднике. Но ничего, она обязательно сделает много фотографий. Да и будет у неё ещё возможность показать своё новое платье Денису, конечно будет.        — Ну вот, готово! — Катя отошла чуть в сторону, разглядывая её получше. — Очень хорошо!        — Спасибо, зайка! — Оля поцеловала подругу в щёку. — Сама-то придумала себе прическу?        — Да, я волосы накручу. Немножко, просто чтобы волна была. Как раз к платью моему…       Раздался новый стук в дверь. За порогом стояла Карин.        — Не помешала? Ой, Ольга, какая ты красивая!        — Спасибо! — поблагодарила её Подчуфарова.        — Ну что, не будем терять время! — и Катя с энтузиазмом принялась расчёсывать волосы итальянки, советуясь с ней насчёт прически.        — А Доротея что делает? Собирается? — спросила Оля, доставая из чемодана туфли.'        — Ой, она не хочет идти, — грустно протянула Карин. — Я уж её уговаривала, а она ни в какую. Лежит, слушает музыку.        — Пойду я с ней поговорю! — решила Подчуфарова.        — Я дверь не закрывала! — крикнула ей в спину Карин.       Почему же Вирер не хочет идти на вечеринку? Нет, так не пойдёт. Надо её как-то выманить, но как? Была у девушки одна мысль, только… Нет, сначала нужно выяснить, почему она не хочет идти. Вдруг приболела? Оля постучалась — никакого ответа. Прислушалась — в номере играла музыка. Ну да, Доро, наверное, не услышала её стука. Девушка осторожно открыла дверь и вошла.       Доротея лежала на кровати и качала в такт головой, подпевая Рианне:       «So shine bright, tonight, you and I,        (Так сияй ярко, этой ночью, ты и я, )       We're beautiful like diamonds in the sky.        (Мы прекрасны, словно бриллианты в небесах.)       Eye to eye, so alive,        (Глаза в глаза, полные жизни, )       We're beautiful like diamonds in the sky».        (Мы прекрасны, словно бриллианты в небесах.)        — Доро, можно войти? Это я, — осторожно позвала её девушка.        — Ольга! — Вирер наконец-то заметила её и села. — Ой, ты такая красивая!        — Спасибо, это Катя сделала. — Оля благодарно улыбнулась и присела рядом. — Карин сказала, что ты не хочешь идти на вечеринку. Почему?       Доро убавила звук и снова легла, устремив взгляд голубых глаз в потолок. Ни следа косметики, волосы распущены. Она была в простом полосатом домашнем платьице, украшенным мультяшным Микки-Маусом. На ногах красовались сильно истоптанные домашние угги. Она была такой… уютной…        — Нет настроения.        — Но…       Почему-то Оле казалось, что она знает причину грусти подруги.        — Вы помирились с Ильёй?       При упоминании имени Трифанова, Доротея отвернулась к стене и принялась водить по ней пальчиком. Она молчала, и Ольга поняла, что нет, не помирились. Подчуфарова очень хотела подобрать слова, чтобы сказать, что всё наладится, но почему-то никак не могла. Может быть, сама не до конца верила в это.        — Я вижу, ты хочешь утешить меня, — Доро словно услышала её мысли, — спасибо.        — Доро, я..        — Нет, я понимаю его. Ну, немного, — продолжила Вирер. — Я знаю, что поступаю плохо. Я мешаю ему жить нормальной жизнью. И сама мучаюсь.       Она вздохнула.        — Мне никого не хочется видеть сейчас. И мужа тоже. Я два дня проведу дома, — и Доро грустно взглянула на Ольгу. — Я не хочу домой. Я бы уехала сразу в Норвегию. Поскорее бы всё это закончилось. Я имею в виду сезон.       Она встала с кровати, налила себе воды и выпила кружку одним залпом. Руки у неё чуть-чуть тряслись.        — Вы хотя бы разговаривали после… ну, того, что он сказал тогда? — осторожно спросила Оля.        — Да, — и Вирер грустно усмехнулась, — да лучше бы не разговаривали вообще.       Она налила ещё воды и села снова рядом с Олей. Подчуфарова заметила, что у неё трясутся не только руки, но и губы. Доро вот-вот заплачет… Она тяжело, прерывисто вздохнула.        — Я не знаю, что мне делать. Теперь я понимаю, как больно я ему сделала.       И такая сильная и всегда радостная с виду девушка заплакала, спрятав лицо в ладонях. Плечи вздрагивали, и Оля обняла подругу, положила голову ей на плечо, погладила по спине.        — Не плачь, пожалуйста…        — Я люблю его, — всхлипнула Доротея.        — Ох, милая моя…       Оле стало так жаль их обоих, что просто сердце разрывалось. Как же её утешить, что сказать? Что сделать? Понятно, что Вирер не хочет никуда идти. С такими-то мыслями не до вечеринок, тем более в День Святого Валентина.       Они молча сидели, Оля продолжала обнимать подругу до тех пор, пока та не успокоилась. Доротея вытерла глаза, снова отхлебнула воды.        — Ну… Вот так… Ольга, как же быть теперь? Мне ведь так его не хватает…        — Ты ему об этом сказала? — решила уточнить Подчуфарова. — Извини за вопрос, но вы разговаривали, а что в итоге? Расскажи.        — Я подошла вчера вечером после эстафеты, попросила прощения. Он спросил — за что? Я не ожидала такого вопроса, мне казалось, что это должно быть понятно… Я сказала, за то, что всё порчу, что из-за меня у него проблемы с его московской девушкой. Я просила прощения за это. Но он остановил меня, не дал договорить. Просто попрощался и ушёл.        — Он не это хотел услышать, Доротея, — покачала головой Оля.        — А что же тогда?       Подчуфарова окинула комнату взглядом. Она боялась ошибиться, но Вирер ждала ответа, теперь промолчать нельзя.        — Мне кажется, ему было важно услышать то, что ты его понимаешь. Что ты прочувствовала на себе его боль. Что ты поступила неправильно тогда, когда…отвергла его, — Ольга покосилась на Доро, но та смотрела перед собой, не моргая, и внимательно слушала, поэтому Оля, видя, что не обидела её, продолжила. — Он ведь любит тебя. Об этом все знают. Поверь, в России об этом знают все.       Доротея улыбнулась.        — Я люблю Россию. Давай-давай, хорошо… Ильюша, — добавила она по-русски, но с забавным акцентом.       Оля рассмеялась и потрясла её за плечи.        — Улыбнись, Доро! Смотри, какая ты красивая! Такая красавица не должна грустить! Ты — наше солнышко! А Илья… — Оля вздохнула, говорить о нём было непросто. — Он очень хороший и тоже пытается поступить правильно. Ты замужем, наверно, он всё-таки хочет, чтобы ты была счастлива с мужем.        — Когда-нибудь я закончу карьеру, я не знаю точно, когда. И мы прекратим видеться каждый год, — она замолчала, но потом горячо продолжила. — Но я всегда хочу его видеть! В межсезонье! Я каждый день его вспоминаю! О, какая я была дура, что согласилась выйти за Стефано! Всё, Оля! Я должна с ним помириться! Я не хочу так! Пусть все знают! Пусть! Мне всё равно! Пусть даже муж знает! Я живу один раз! И я… А вдруг именно это — настоящая, самая настоящая любовь? О которой пишут в книжках? Та, которая всё и всех меняет?        — Может быть…        — Я должна! Сегодня День всех влюблённых! Я должна что-то сделать! Спасибо! Спасибо!       Доро схватила телефон и набрала номер. Она долго молчала в трубку, потом медленно отстранила её от лица. Оля печально смотрела на подругу.        — Он недоступен, да?        — Да.       У девушки опустились руки, и она снова села рядом с Олей на кровать. Илья же утром улетел, конечно…        — Подожди… — вдруг сказала Оля. — Они же тоже летят через Бостон?        — Не знаю, но, скорее всего, да. К чему ты?        — Скорее! Давай планшет, ноутбук! Что-нибудь!       Доро вскочила и принесла ей айпад.        — О, чёрт! У тебя этого нет!        — Нет чего? — вскричала, ничего не понимающая, Доро.        — Я сейчас! Жди!       А Оля уже бежала в свой номер за собственным айпадом. Влетев в комнату, она шокировала Катю и Карин своим поведением. Она, чуть было не растолкав их, молнией проскочила мимо, схватила гаджет и бросилась обратно.        — Ты чего? — крикнула ей вслед Катя.        — Потом объясню!       И вот она уже сидела рядом с Доротеей. Моля всех Богов, чтобы ей удалось найти актуальную информацию, Подчуфарова зашла в приложение «Aviasales». Построив маршрут Преск-Айл — Москва, она выяснила, что сегодняшний рейс действительно будет осуществляться с пересадкой в Бостоне.        — Через два с половиной часа! Он будет доступен через два с половиной часа! И тогда ты сможешь дозвониться!        — Спасибо, спасибо, спасибо! — подпрыгивала Доротея.       Грусти как ни бывало.        — А вдруг он не возьмёт трубку, увидев, что звоню я? — с тревогой спросила она.        — Тогда я позвоню ему, или позвоню Занину! Или даже позвоню Леше Криворучко! Я знаю их номера. И позову Илью. Они же вместе летят! Мы обязательно дозвонимся! Ты поговоришь с ним, обещаю!        — Ольга, спасибо! — и Доро повисла у неё на шее. — Ой! Так ведь ты же…будешь на вечеринке в это время…        — Нет, моя дорогая. Мы вместе будем на вечеринке! Собирайся!        — Но я…        — Даже не думай! — прикрикнула на неё Подчуфарова. — У меня такое красивое платье, такая прическа! И туфли новые! И сумочка! Я что, зря сюда это всё тащила?       Доротея засмеялась. Её глаза сияли.        — Да! Я пойду! Вот только… Давай я сделаю тебе макияж!        — Давай! — махнула рукой Оля.        — Беги одевайся! Через час жду тут! Ой, как мало времени осталось!       Вирер засуетилась, и Ольга поспешила оставить её одну. Пусть собирается спокойно. На душе у неё было тепло-тепло. Она верила в то, что всё у этой пары биатлонистка-журналист будет хорошо, что всё у них наладится!       Ровно через два с половиной часа Оля с Доротеей стояли возле окна в большом загородном особняке в окрестностях Преск-Айла. Именно там и будет проходить их вечеринка. Девушки ещё даже не успели снять куртки и переобуться, они быстренько взбежали по ступенькам на третий этаж, боясь упустить время. Внизу слышался смех, веселые голоса биатлонистов, музыка, грохот отодвигаемых стульев. Ничего, они успеют.       Доротея заметно нервничала. Набрав номер, она переминалась с ноги на ногу. Оля с тревогой смотрела на неё, ловя каждое движение, внимательно наблюдая за эмоциями, читаемыми на лице подруги. Вдруг она замерла.        — Ильюша…       Ольга почувствовала, что у неё мурашки побежали по телу.       «Нет, нет, нет, пожалуйста, Илья, поговори с ней! Не клади трубку! Пожалуйста!»       Вирер отошла в сторону, а Оля шептала эти слова, словно молитву. Невольно она стала свидетельницей разговора двух запутавшихся в своих чувствах, но несомненно любящих друг друга, людей. Хоть девушка слышала только то, что говорит Доро, суть их диалога ей была ясна.        — Просто послушай меня. Я поняла теперь, как тебе было больно. Я чувствую это сейчас. Пусть ты поступил жестко, но ты поступил правильно. Только так я смогла понять тебя. Теперь я всё это увидела будто твоими глазами. Я ошибалась, Илья. Я сделала так много ошибок! Я не могу поверить! Я…я тогда должна была остаться. Нет, нет! Стой! Я скажу правду! Всё не так. Я хотела остаться с тобой тогда. Правда…       Видимо, Илья что-то отвечал, потому что Доротея молчала, но слушала и кивала. Значит, не бросил трубку. Слава Богу! Через минуту девушка продолжила.        — Нет! Не из-за этого! Я правда испугалась! Жить в России? Я не знаю! Я хотела быть с тобой, но к России я не готова! Я люблю Италию, ты же знаешь. Там — моя родная земля. Там мои горы, леса, города… Но не в этом дело! Я просто испугалась. Прости, что тогда сказала, что мне это не нужно. Это неправда. Мне нужно было.       Илья снова что-то говорил, но Доротея его перебила.        — Как мне надо было сказать? Брось всё и уезжай со мной в Италию? Так? Ты что, поехал бы?       Оля застыла на своём месте. Что же он ей ответит? Она взглянула на итальянку, а та прислонилась к стене, будто ища опору.        — Ты шутишь! Не может быть!       Неужели да? Неужели он бы уехал с ней? Он так сильно её любил? Оля наблюдала за Доротеей, а та медленно начала сползать по стене вниз, будто её покинули силы. Но Подчуфарова знала — это от переизбытка эмоций. Итальянка улыбалась.        — Правда? Такую, какая я была раньше? Я была толстой! — она усмехнулась. — Была. А что же сейчас, Илья?       Тон её голоса сменился. Разговор ушёл в другое русло. Доро молчала, Илья говорил. На третьем этаже надолго воцарилась тишина.        — Я тоже не знаю, как поступить правильно по отношению ко всем. Но я хочу жизни сейчас! Я живу сейчас! И мы любим друг друга сейчас! Не вчера и не завтра, а сейчас. Сегодня. Мне всё равно, что будет потом.       Опять молчание.        — Нет, я не хочу этого понимать! Я люблю тебя! — закричала она.       Оле показалось, что её неминуемо все услышат. Она огляделась, прислушалась. Даже на первом этаже, кажется, стало тихо. И вдруг встретилась глазами с Доротеей. Невозможно описать, что она увидела в её взгляде. Решимость, непоколебимость, твёрдую уверенность в своей правоте и безграничную, отчаянную любовь.        — Всё то, что ты говоришь — неправда! Я знаю, что ты чувствуешь! То же самое, что и я. Ты снова хочешь наставить меня на верный путь. Нет, у тебя не получится. Мне и сейчас страшно. Но я решила. Хватит, Илья. Хватит играть. Скажи мне, что ты решил. Я сказала всё, что хотела. Теперь ты.       И она замолчала. Доротея сидела на корточках. Она была бледна. Медленно девушка закрыла глаза. Оля снова принялась нашептывать:       «Пожалуйста, Илья, пожалуйста, не отвергай её, не надо. Любовь, любовь…»        — Да! — вдруг выдохнула Доро. — Да! Да! Я знала, знала! Я уверена была, что ты это скажешь! Да! О, Боже, как я счастлива! Я люблю тебя! Нет, никогда, никогда я больше не обижу тебя.       Девушка сияла. Она была настоящая. Да, вот эта любовь была настоящая! Та, о которой пишут в сказках и о которой слагают песни. Та, которая меняет всё.        — Я люблю тебя, Ильюша, — сказала Доро по-русски.       А Ольга порадовалась тому, что макияж ей делала сама Вирер, ведь девушка чувствовала, как по её щекам бегут слезы. Главное, не тереть глаза. А тушь у Доро наверняка водостойкая!       Вирер села на пол и положила телефон возле себя. Она запустила руки в распущенные волосы и принялась раскачиваться из стороны в сторону. Она же испортит платье!        — Нет, нет, нет!       Оля подбежала к ней и заставила подняться. Доротея смотрела на неё слегка затуманенным, блуждающим взглядом.        — Я с ним, я с ним, я с ним…        — Ты с ним! Я так рада за вас, так рада! — Оля крепко обняла подругу. — Пойдём! Надо найти туалет, привести себя в порядок, а потом переоденемся и пойдем вниз. Уже всё началось.       Доро безропотно последовала за ней. Обе девушки в эту минуту были счастливы.       Им удалось эффектно появиться. Доротея сияла и улыбалась всем своей самой красивой улыбкой. Она замешкалась, отыскивая стол, за который усадили сборную Италии, но высокий Доминик Виндиш встал и помахал ей рукой. Помахав в ответ не только ему, но и всем вокруг, обняв Ольгу, Вирер уселась на своё место, а Карин тут же обрушила на неё лавину вопросов.       Оля же без труда отыскала их столик. Заливисто смеялась Катя, и этот радостный смех она узнала бы из тысячи. Идя к столу, она ловила на себе восхищённые взгляды. Да, гадкий утёнок превратился в прекрасного лебедя! Она улыбалась. Все на неё смотрят! Красавчик Симон Фуркад проводил её взглядом! Ах, Симон Шемпп подвинул стул, освобождая ей проход! Её давний знакомый Ян Савицкий улыбался и явно не мог отвести от неё взгляд. Ой, Мартен Фуркад оглянулся. Боже мой, что происходит! Ну вот, наконец-то, их столик.        — Оля! Это ты? — присвистнул Дима Малышко.       Женщины молчали и просто улыбались. Ольгу это устроило, пусть сегодня говорят мужчины.        — Красавица! — добавил Леша Волков.       Усаживаясь на место, она встретилась глазами с Максимом. Он тоже восторженно на неё смотрел, она с улыбкой кивнула в ответ. Задержав взгляд на парне, Оля подумала о том, что не будь его тут сейчас, вечер для неё был бы не таким… наполненным, что ли. Но сейчас всё было на своих местах. Она в компании дорогих людей. По правую руку Катя, по левую — Даша. Она подмигнула Кате Шумиловой, та всё ещё грустила, но всё равно выглядела отлично.       Ведущий торжества, неизвестный ей журналист, поздравил их с праздником! А ещё — с окончанием этапа! Зал радостно загудел. Мужчины ухаживали за дамами, наполнили бокалы. Оля успела скушать кусочек рыбки, не то она опьянеет от первого же бокала, но вечер-то только начался!        — Ура! Поздравляем! — слышалось со всех сторон.       Раздался звон бокалов.        — Раз! Два! Три! До дна! — громко сказал Волков.       Все, смеясь, выпили невероятно вкусное, сладкое шампанское.       Оживленный гул, стук вилок о посуду, смех и разговоры. Вавилонское столпотворение — с разных столов слышалась разная речь. Русская, немецкая, итальянская, французская, английская! Настроение у всех было отличным.       Налили ещё по бокалу. Первые фотографии. Кто-то принёс селфи-палку, и она сразу же пошла по рукам, кочуя от стола к столу.        — Как здорово! — пробасил Саша Поварницын. — Как мы вовремя приехали!       Волков и Цветков громко засмеялись, Дима похлопал его по плечу, а Катя уверила парня, что обязательно уговорит тренеров всегда брать его на этап, совпадающий со Днём Святого Валентина.       Раздался голос ведущего:        — А вы поздравили своих близких? Тех, кто рядом с вами? Поднимем бокалы за товарищей по сборной!        — О, нет! — оглядела всех Даша. — Куда ж так часто? Я планировала дожить до вечера!       Но, несмотря на её протесты, шампанское всё равно налили в её бокал.        — Поздравляем всех! — слышалось от каждого стола.       Симон Фуркад подскочил к соседнему, чешскому столу, и обежал стол, чокнувшись со всеми. Доротея и Федерика поспешили к оставшимся французам. Доро обняла удивленного Мартена и пролила на него шампанское! Он высоко поднял брови, отряхивая футболку, а потом заставил Доро выпить остатки до дна и налил ей новый бокал, а потом под аплодисменты французов они выпили на брудершафт.        — Это что-то невероятное! — сказал Максим. — Не думал, что когда-нибудь такое увижу!       В ту же секунду к нему подскочил Эрик Лессер и Бенедикт Долль. Они что-то затараторили по-немецки, потом засмеялись и повторили это по-английски, но сквозь общий шум слов было не разобрать. Возле Даши остановился Симон Шемпп. Оля ей даже немножко позавидовала, но вот он громко сказал:        — Поздравляю!        — И тебя, Симон, и тебя! Уууу! — громко воскликнула Оля, чем привлекла его внимание.       Высокий, симпатичный и очень обаятельный парень по очереди поцеловал руку — Кате, Даше, Тане, ей. Все девчонки порозовели и прямо расплылись в улыбках. Помахал парням и был таков!       А Даша решила подойти к белорусскому и украинскому столу. Она обошла всех, поцеловала в щеку Лену Пидгрушную и вернулась.        — Ах, была бы Домрачева! Вот бы зажгли!       Вдруг всеобщий гомон начал стихать, ребята возвращались на свои места, а в центр зала вышли три человека. Все биатлонисты! И зал взорвался аплодисментами. Жан-Гийом Беатрикс и Лоуэлл Бэйли с гитарами, а между ними в розовом платье стояла Габриэла Соукалова. Она держала микрофон. Будет петь! У Габи же такой прекрасный голос! А Оля никогда не слышала, как она поёт! Она радостно захлопала в ладоши.       Первые аккорды, Жан-Гийом и Лоуэлл, оказываются прекрасно играют на гитаре! И тут вступила Габи! Все восторженно загудели, подбадривая её! Прекрасный голос! Невероятно! И правда, талантливый человек талантлив во всём.        — Что это за песня? — громко спросила Таня.        — Это Шер!       Да, да, точно! Оля вспомнила — «Всё в его поцелуе». Её взгляд выхватил из толпы Доротею, а она уже пританцовывала, сидя на стуле.        — Всех приглашаю на танцпол! — неожиданно закричал Жан-Гийом.       Конечно, первой подскочила Доро! За ней устремилась на импровизированный танцпол Карин, тут же из-за стола напротив встала Мирри и Ванесса Хинц! Девчонки, сначала немного робко, но потом смелее танцевали, кружась и подбадривая друг друга. Мириам вытащила на танцпол Франциску.        — Пойдёмте потанцуем! — обвела всех взглядом Катя.        — Идите, девчонки! — замахал им Лёша, а Саша Поварницын во все глаза наблюдал за танцующими девушками.       Кате удалось вытащить лишь Таню, а Оля клятвенно заверила её, что обязательно придёт, но только после следующего бокала.        — Тогда что же мы сидим? — и Дима налил всем ещё шампанского.       Ольга не боялась опьянеть. Сегодня можно всё! Все биатлонисты, невпопад, но дружно подпевали Габи.       «Does he love me?        (Любит ли он меня?)       I wanna know!        (Я хочу знать!)       How can I tell if he loves me so?        (Как я могу быть уверена, что он любит меня?)       Is it in his eyes?        (Это в его глазах?)       Oh no! You need to see!        (О нет! Тебе придётся посмотреть!)       Is it in his eyes?        (Это в его глазах?)       Oh no! You make believe!        (О, нет! Так можно обмануться!)       If you wanna know,        (Если ты хочешь знать, )       If he loves you so        (Любит ли он тебя, то)       It's in his kiss!        (Это в его поцелуе!) «        — О, Доро, это же песня про тебя! — прошептала Подчуфарова и тоже выскочила к танцующим.       Доротея, увидя её, схватила за руки и закружила в танце. Жаль, но песня быстро закончилась. Но ребят никто не отпустил.        — Ещё! Ещё!        — Вы обещаете, что будете танцевать? — обвела глазами зал Габи.        — Да! — послышалось ото всех столиков.        — Ну что, тогда что-нибудь повеселее! — громко сказал Лоуэлл и что-то быстро обсудил с Жан-Гийомом и Соукаловой.        — Ооо!       И все бросились в пляс!       «A Goddess on a mountain top        (Богиня на вершине горы)       Was burning like a silver flame        (В языках серебряного пламени)       The summit of Beauty in love        (Идеал любви и красоты…)       Боб And Venus was her name        (Её звали Венерой) «       Мужчины танцевали рядом с женщинами, все смеялись и кружились! Как было легко и весело! Ольга почувствовала, что она словно в огромной компании друзей. Как будто она живёт обычной жизнью, как всегда хотела! Вот только это лучше любого ночного клуба! Соперники на лыжне превратились в лучших друзей, здесь не нужно было быть первой, не нужно было быть самой сильной, здесь просто нужно было наслаждаться жизнью.        — Как здорово! — закричала она в толпу.       Натанцевавшись вволю, девушка вернулась на место, надо же и передохнуть. Музыканты и певица под овации тоже ушли, но музыка всё равно играла, а самые стойкие продолжали танцевать. Катя отплясывала рядом с Доро, Симон Фуркад соревновался в умении пародировать Майкла Джексона с Тарьеем Бё.       Но тут мелодия сменилась.        — Медленный танец!       У неё тотчас взмокли ладони. Нет, но в этот раз её точно пригласят. Она скосила глаза на Максима — может быть он? Но Цветков, будто не замечая её присутствия, двинулся к столу, где сидели девушки из Франции и галантно пригласил Анаис Бескон на танец. Та присела в реверансе перед красавчиком Максом и грациозно проследовала за ним на танцпол. Понемногу мужчины вытаскивали партнёрш на танцпол. Доротея танцевала с Домиником, Катя что-то шептала вернувшемуся Жан-Гийому, Татьяна оказалась в объятиях Димы Малышко. Лёша Волков пригласил на танец Мириам Гесснер. Припозднившаяся, но всё-таки пришедшая на праздник, Мари Дорен-Абер танцевала, естественно, с Мартеном.       Ну неужели она так и просидит одна? Оля пожала плечами — ну и ладно. У неё есть немного шампанского. Она взяла бокал и уже было поднесла к губам, как рядом с ней раздался негромкое:        — Кхе-кхе… Ольга!       Она подняла голову и резко поставила бокал на стол.        — Да не может быть! — сказала она вслух.       Перед ней стоял Симон Шемпп. «Ура!» — пронеслось в её голове.        — Потанцуем?        — Конечно! — радостно воскликнула она.       Симон вывел её на танцпол, приобнял за талию. Оля очень волновалась.        — Наконец-то закончился этап! — сказал он.        — О да!        — Мы все устали. Но впереди чемпионат. Ты готова?        — Конечно! — соврала она. — А ты? Победишь Фуркада?        — Я постараюсь.        — Отлично! — обменялись они любезностями.        — Я слышал, с тобой недавно приключилась беда. Как ты себя чувствуешь?       Оля была даже рада, что он упомянул про тот инцидент. Ей не было неловко, но было очень приятно, что он поинтересовался.        — Спасибо, сейчас всё очень хорошо.       Ей захотелось поговорить с ним о чем-нибудь, не связанным с биатлоном. Но мысли в голове смешались, и она ничего не могла придумать.        — Какой этап тебе больше всего запомнился?        — Ну, конечно, Антхольц! Я победила в спринте.        — Вы, русские, были там хороши.       Оля вспомнила эстафету, японского кругового спортсмена и Антона, который снова обошёл Симона на финише.       «Ох, прости меня, Антон!»        — Когда-нибудь ты обойдёшь Шипулина! — хитро улыбнулась ему она.       Шемпп приподнял брови в удивлении. Откинул голову и громко засмеялся.        — Не ожидал! Спасибо!       Танец, к сожалению, быстро закончился. Симон отвёл её к столу и поцеловал в щёчку.       «На гонке чемпионов выберу его».       Не успели биатлонисты передохнуть, как снова заиграла медленная песня.        — Белый танец!       Теперь уже дамы охотно разбирали кавалеров. Ольга оглядела русский стол и закусила губу — вот он шанс.        — Максим! — Цветков поднял голову. — Я тебя приглашаю.       Он посмотрел на неё немного дольше, чем обычно, но не отказал.        — Пойдём!       Танцуя, они некоторое время молчали. Но Ольга чувствовала, что он хочет что-то сказать, но не решается.        — Слушай, ну давай забудем всё, что произошло тут. Это был такой дурацкий этап, он всё поставил с ног на голову…        — Хорошо, что ты начала этот разговор, — Макс улыбнулся. — Я тоже хотел тебе это предложить. Не знаю, что на меня нашло. Извини. Я как дурак себя вёл.        — Ну что ты, ты был очень мил, — заверила она его, — просто немного перегнул палку.        — Останемся хорошими друзьями.        — Да! Вот такой ты мне нравишься больше! — и, привстав на цыпочки и даже чуть было не потеряв равновесие, она потрепала его за волосы. — Спасибо, что был рядом! Ты поддержал меня очень вовремя. Правда! Без тебя эти этапы были бы совсем ужасными.        — Ну, я могу сказать то же самое! Кстати, Оля, — видно было, что ему неловко. — Твой парень молодец!        — О чём ты? — удивилась она.        — Это было так странно, с этой игрушкой. Но очень прикольно!        — Это да, он у меня классный! — Оля склонила голову, чуть смутившись.        — Ты его поздравила?       Подчуфарова внезапно остановилась.        — Что, нет? — удивился Макс.        — Нет…        — Вот ты чудо! — Макс посмотрел на часы. — Ну, тебе повезло, ты успела. Как раз полдвенадцатого в Москве. Поздравь!        — Спасибо, Цветочек! — и, поцеловав его в щеку, Оля быстро направилась к столу.       Она порылась в клатче, достала телефон. Здесь очень шумно, надо выйти. Проходя мимо французского стола, она заметила, как Мартен завис над телефоном. Может быть здесь есть открытый wi-fi? Взбежав по ступенькам на третий этаж, туда, где стояли они с Доро, Ольга подключилась к интернету. Она решила позвонить ему по скайпу. Подарка у неё нет, но Денис не обидится. Он ведь знает, что она его любит. Зачем им этот особенный день? Но позвонить надо. Вдруг он ждёт? Уже собираясь открыть сделать видеозвонок, она, на всякий случай, залезла в мессенджер. Конечно, сообщение от него. Фотосообщение! Семь штук? Восемь? Что он там фотографировал?       Ольга вгляделась. Непонятно. Какие-то исписанные обрывки бумаги. Что это за странный креатив?        — Аааа! — она восторженно заулыбалась.       Фото было сделано сверху. На каком-то столе салфеточками было выложено сердечко. Так забавно! И совершенно в его духе! И на каждой что-то написано.        — А! Понятно! Остальные фотосообщения — это фото салфеток вблизи! — вслух сказала она.       Читая его послания, девушка беспрестанно улыбалась. Боже мой, как это мило!        — Это круто! — опять сказала она вслух, чем вызвала недоумение у Вероники Витковой, тоже поднявшейся наверх, чтобы поговорить по телефону.       Скорее, скорее! Надо позвонить, пока не наступило пятнадцатое число!        — Оо, привет! Ну ничего себе! — сходу восхитился Денис, рассматривая её на экране. Оля отвела руку с телефоном как можно дальше, дав ему возможность разглядеть её всю. — Ты классно выглядишь! Гуляете?        — Ты знаешь? О да!        — И как? Нравится?        — Тут классно! Не ожидала, что будет так весело!        — Рад за тебя!        — Эээммм, Денис! Ну извини, что под вечер… Я люблю тебя. И поздравляю…        — Стоп, стоп, стоп. Только не говори, что позвонила только потому, что сегодня День Святого Валентина.       Оля смутилась, но не стала скрывать.        — Ну вообще — то именно поэтому, — она рассмеялась, и Денис засмеялся тоже.        — Да ладно, шучу, - отмахнулся он. Я знаю, что ты меня любишь! Мне не нужен особенный день!        — Я знала, что ты так скажешь! Знала! — радостно заулыбалась она. — Но всё равно позвонила, мало ли.        — Ну, а я целую исповедь тебе написал, видела?        — Даааа. Ты такой у меня классный, ты не представляешь! Ты прямо… мой!        — Ну, конечно, твой!        — Нет, ты не понял! Знаешь, как говорят — родственная душа! Ой, нет. — и она вдруг поняла, что это, поняла, кто он. — Ты — моя половинка…        — Ух ты!        — Ну вот…да…        — Это лучший подарок на День Святого Валентина! Половиночка моя!       Вдруг за её спиной послышался топот и веселые голоса. Биатлонистам стало тесно внизу, и они пожаловали на третий этаж.        — О, гуляния в разгаре, — кивнул Денис.        — Да. — покачала головой Подчуфарова. — Мешают нам.        — Иди, отдыхай! Развлекись по полной! Танцуй! Когда ещё?        — И правда! Жаль, что тебя тут нет!        — Ничего страшного! Ещё будет время.        — Конечно! Ну… Люблю!        — И я люблю!       Оля засмеялась. Как хорошо!        — Гуляй, половина моя!        — А тебе, половина, спокойной ночи!       Они отключились. Оля прижала телефон к груди. Боже, как она счастлива! Замечательный вечер! И как же всё хорошо сложилось! Она выглядит прекрасно, у Доро с Ильёй все хорошо, Денис её любит, она поговорила и всё обсудила с Максом… Господи, да она даже с Симоном потанцевала! И услышала, как Габи поёт!        — Просто чудо, — опять вслух сказала она.       А главное, этот никому не нужный этап завершён. Теперь будет легче. Будет обязательно легче.       Она спустилась вниз и села за стол рядом с Катей.        — Ой, я уже туфли сняла, — призналась Юрлова.        — Катька, я очень счастлива! Ты не представляешь!       Подруга посмотрела на неё, а потом отыскала наполненный бокал и вручила Оле.        — Очень даже представляю, дорогая! За тебя!       Оля улыбнулась и выпила сладкое шампанское до дна. Да, счастье — это просто! А главное, что есть люди, разделяющие её счастье. Она вспомнила салфеточку, на которой Денис старательно вывел вот такую фразу:       «Ты где-то далеко стреляешь по мишеням, а я тоже непонятно где что-то говорю в микрофон. Мы часто будем далекО друг от друга, но не далекИ».       Девушка улыбнулась. Они справились. Тест пройден.