Your chocolate eyes

«Не думаю, что когда-нибудь скажу это тебе вживую, или даже покажу это письмо, но я уже просто не могу все держать в себе.» Так начал свое послание Чон Дэхён. — Бред, — Дэхён отложил ручку и прикрыл глаза, но воображение тут же нарисовало образ парня, которому и было посвящено письмо. — Что же ты со мной делаешь… Чон помассировал веки, думая отогнать навязчивый образ, но ничего не вышло. Это уже давно не работало. Парень открыл глаза и снова взял в руки ручку. Раз он уже начал это — нужно закончить. На каком-то девчачьем сайте Хён прочитал, что если не можешь признаться в любви человеку, попытайся признаться бумаге. И Чон решил попробовать. Получалось, если честно, не очень. Это была уже пятая попытка за два дня. И в этот раз Дэхён твердо решил довести «дело» до конца. Вдохнув побольше воздуха, Хён продолжил писать. «Твои шоколадные глаза заставляют мое сердце трепетать каждый раз, как я встречаюсь с ними взглядом. Сердце пропускает удары, когда ты говоришь со мной. И пускается в бешеный пляс, стоит тебе коснуться меня, даже если почти неощутимо. Мне хорошо с тобой. Просто быть рядом. Молчать или без умолку болтать, плакать или смеяться, грустить или радоваться. Достаточно того, что ты рядом. Иногда я замыкаюсь или наоборот веду себя слишком открыто со всеми. Иногда я никого не подпускаю к себе или наоборот вешаюсь на первого встречного. Все потому что иногда мне слишком много тебя или наоборот слишком мало. Иногда ты отстраняешься от меня, а после долго обнимаешь, но так, что бы никто не видел. Это только наши минуты тепла. Только наши минуты нежности. Я не знаю что происходит со мной, когда ты рядом. Мне интересно узнать, чувствуешь ли ты то же самое. Интересно, вкладываешь ли ты особенные эмоции в слово „друг“, когда говоришь обо мне, как это делаю я, говоря о тебе. Но я никогда не спрошу тебя об этом. Иногда я тайком заглядываю в твою комнату ночью, чтобы посмотреть на тебя, когда ты спишь. Я не знаю, нормально это или нет, но я продолжаю этим заниматься. Я люблю видеть тебя умиротворенным и спокойным, что часто бывает, лишь когда ты спишь. Очень часто тебе приходится нелегко, но я всегда рядом, даже если мне еще хуже. Мне нравится твоя уверенность во мне. Твое доверие. Иногда мне кажется, что это нечто большее, чем доверие между друзьями. Мне ведь правда кажется? Я не могу заснуть ночами после изнурительных тренировок. Нет, дело не в том, что я отлынивал. Я просто продолжаю думать о тебе. Днем и ночью. Во сне и наяву. Всегда. Не думаю, что это нормально, но я продолжаю думать о тебе. Мне действительно важно хорошо ли ты питаешься, тепло ли одеваешься в холодную погоду, не перенапрягаешься ли. Порой я осознаю, что это почти ненормальная забота, ведь даже твоя мама звонит лишь в особо холодную погоду или когда у нас совсем скоро должна закончиться еда. Я же спрашиваю тебя обо всем этом постоянно. Иногда ты злишься на меня за это. Или только делаешь вид. Я не могу злиться на тебя и хочу верить, что и ты не можешь злиться на меня. Что ты можешь только поворчать из вредности, но никогда не разозлишься взаправду. А я ведь бываю еще тем мудаком. Когда ревную. Я заметил, что действительно ревную тебя к остальным. Когда ты улыбаешься им, шутишь с ними, уделяешь большую часть свободного времени, им, а не мне, я правда ревную. Мое сердце болезненно сжимается и я ничего не могу поделать с этим. Потому что я люблю тебя.» Дэхён запнулся. Было неловко признаваться в любви бумаге, когда имеешь ввиду человека. Было неловко признаваться в любви парню. Одногруппнику. Другу. От этой неловкости кончики ушей Чона предательски покраснели и он обернулся, проверяя, не подошел ли кто со спины и не читает ли его неуклюжее признание. Иногда одногруппники подходили так тихо, что не было слышно ни малейшего шороха. Но никого не было и Дэхён облегченно выдохнул, не осознавая, что до этого задержал дыхание. Парень обернулся обратно к письму и быстро пробежался по нему глазами, а после добавил лишь одно предложение: «Но ты никогда не узнаешь об этом.»