I'll sleep, when I'm dead.

Отчего-то многие уверены в том,что злодеями становятся по своей воле. Злодеями... Одно лишь слово вызывает приступ истеричного смеха, потому что звучит как-то по-детски, будто стащили из какой-нибудь сказки и прилепили на лоб настоящим людям, которые просто живут так, как нравится им больше. Но разве только "злодеи" живут так, как нравится им? Разве убивать людей, чтобы заработать на жизнь себе и своей семье - это злодеяние? Отчего-то никто не называет злодеем Бэтмена, хренова филантропа, которому начхать с высокой башни на то, сколько людей умирает во время их брачных игр с Джокером. Зато если кто-то другой грохнет чувака, с рвущимся от денег карманом, то сразу все, ужасный человек. И никому нет дела до того, что этот "ужасный человек", возможно, выполнял бы работу Бэтмена куда лучше и чище. ___ Слышится сигнал, предупреждающий об открытии массивных дверей, по обе стороны от которых стоят охранники едва ли не с оружием наперевес. Словно кто-то умеет стрелять нормально.. Подавить смешок оказывается сложнее, чем кажется в начале. Еще сложнее - сдержать себя в руках, когда сопровождающий грубо толкает в плечо, призывая поторапливаться. Явно не знает, с кем имеет дело. В какую-то секунду даже кажется, словно тот и вовсе забыл, что ведет на волю, а не в заключение. Ничего. Не имеет смысла сейчас реагировать на это. Нужно поскорее оказаться там, за забором, увитым колючей проволокой, через которую еще и пропущен ток. - Одевайся, - другой мужчина в такой же форме бросает на стол стопку одежды. Так грубо, что обувь сверху, убранная в пластиковый пакет, скатывается на стол. Ничего. Ему и на это плевать. Настолько плевать, что он не спеша стягивает с себя вонючий и остоебеневший комбинезон и потрепанные ботинки. А затем, с толикой упоения, которая прослеживалась разве что в движениях, - по лицу в принципе мало что можно было прочитать, - надевает старые, но свои джинсы, затем футболку.. Кеды, в которых наконец чувствуется почти забытая легкость. В кармане кожаной куртки обнаруживается маленький пакетик с серьгами. Проколы в ушах за это время уже практически полностью заросли, но его это как-то слабо волнует. Ему просто плевать, когда мочки ушей на долю секунды прошивает острой болью. На лице не дергается ни один мускул ни в процессе, ни уже после, когда голову наконец покрывает шапка, скрывая слишком отросшие для него волосы. Он не воспринимает свободу, как свободу, как что-то, благодаря чему можно расправить крылья и попытаться изменить свою жизнь в лучшую сторону. Он воспринимает свободу как новые возможности. Тюрьма - лишь урок, который преподнесла ему жизнь. Урок, который заставил задуматься о том, чем действительно следует заняться, заставил переосмыслить свои ценности, поставить новые цели. И цель действительно теперь есть. И первый шаг был сделан вместе со скрипом ворот, все так же увитых колючей наэлектризованной проволокой, когда у них же затормозила машина и он сел на заднее сидение. Так сподручнее. ___ Интересно, когда Бэтмен осознает свою ошибку? Интересно, сможет ли он разобраться в том, где именно ее допустил, - там, когда засадил его за решетку, или же когда позволил оттуда выйти? ___ - Мы привезли лучшее, что только смогли достать, - произнес мужчина средних лет, ладонями указывая на кейсы. Он не мог ждать завтрашнего дня. Он решил начать все в тот же день. Поэтому прямо сейчас он находился на старом складе, в компании двух людей-поставщиков, что привезли ему оружие. По заказу. Он берет в руки первую попавшуюся винтовку, смотрит на ее вес, на детали, затем прицел.. - Не думаю, сэр, что.. - раздается выстрел, плечом приятно чувствуется отдача, а совсем скоро слышится звук упавшего тела. - Молодцы, зарядили, - сухо комментирует он, а мысленно остается доволен тем, что за время пребывания в тюрьме своих навыков не растерял. Его не волнует тот факт, что только что он убил одного своего поставщика выстрелом прямо в болтливый рот. Их все равно необходимо убрать. Слишком много знают, слишком много видели. ___ Всегда и везде ходит одна знаменитая фраза: "Когда занят делом, то и время летит незаметно". Он не был исключением, потому что понятия не имел, сколько времени прошло с момента его выхода из тюрьмы. Но и не важно считать дни, сейчас это совсем не нужно. Ведь главное - качество. В его нынешнем занятии нельзя было торопиться, как он делал с добычей исходного материала. Сейчас это - кропотливая, едва ли не ювелирная работа, требующая полного внимания. И она подходила к концу. В руках пуля и инструмент для вырезки, на лице защитные очки и свет такой яркий, что, казалось, видно каждую даже самую крошечную деталь. Он аккуратно двигает пальцами, медленно вращая пулю. Остается последний штрих, последняя черточка в букве "n". А закончив ее, он с едва различимым вздохом убирает все, снимает очки и, почти улыбаясь, смотрит на аккуратно вычерченные буквы, складывающиеся в одно единственное - "Batman". Вряд ли для кого-нибудь еще он будет с таким же практически трепетом так вырезать имя, - а он будет, ведь теперь это - его визитная карточка, - поэтому эту чертову летучую мышь можно в какой-то степени назвать "особенной". И здесь даже нет ненависти. Здесь ничего нет. Но если все же придется выбирать слово, наиболее точно описывающее его мотив, то оно будет зваться благодарностью. За то, что затащил в тюрьму. За то, что дал время подумать. За то, что указал верный путь. Вряд ли для Готэма он покажется верным, но лично для него - это единственная дорога, по которой осталось идти. И он не сойдет с этого пути. Ни за что. До тех пор, пока ему будут платить, он будет убивать. ___ Выстрелов не было слышно. Стояла полная тишина. Пока еще естественная, не давящая, - она прерывалась тихим разговором по телефону и шумами города, доносящимися из приоткрытого окна. Он ступал бесшумно, осторожно поворачивая по длинным коридорам, стараясь не наткнуться напрямую на какого-нибудь охранника. С ними проблем не было никаких, просто не хотелось развести шумиху. Пока что. Он не стремился обходить камеры, потому что все равно знал, что охранник из той комнаты уже мертв, но делал это не случайно, а с прямой целью - записать свои действия на них. Конечная дверь, она поддается с легким скрипом, а ничего не знающий бизнесмен даже не оторвался от своих бумаг и не прервал разговор по телефону. - Милая, ты что-то хотела? - обращается он явно не в телефонную трубку, очевидно подумав, что в кабинет вошла секретарша. Но ответа не последовало, а Он лишь завел руку с оружием на запястье в сторону этого мужчины, прицеливаясь. Тот практически в последний момент понимает, что что-то, блеснувшее красным перед глазами, вовсе не лучезарная улыбка девушки, и поднимает глаза. - Ты кто, мать твою, такой?! - в голосе слышится неподдельный испуг, телефон выпадает из его руки. - Я Дэдшот, - сухой ответ, а голос слышится приглушенно из-за металлической пластины, из которой сделана маска. - И я никогда не промахиваюсь, - и выстрел. Единственный, практически бесшумный, после которого чужая голова стукается о стол, вскоре заливая кровью бумаги на нем. Прежде чем покинуть место преступления, он поворачивается к камере и смотрит в нее ровно три секунды. Кому-то может показаться, словно он размышляет над тем, стрелять в нее или нет.. Или ругает себя за то, что забыл об устройстве видеонаблюдения. Но нет. Это входит в его план. Зачем? Затем, что он только начал. Его должны увидеть. О нем должны узнать. Он должен себя зарекомендовать. И должен дать своему "врагу" знать, что тот сделал только хуже.