Королева и ее вор

– Бланк, за кулисы. Зидан, твой выход через десять минут. И поправь парик. – Почему я не могу играть самого себя? – кричит Зидан в спину уходящему Баку, но тот машет рукой: это, мол, столько раз обсуждали. На самом деле Зидан давно уже не требует ответа: ни одна репетиция, начиная с самой первой, не обошлась без жаркой дискуссии на эту тему. Так что спрашивает он, скорее, по привычке, да и кто будет менять роль перед самой премьерой? Зидан оборачивается к зеркалу и высовывает язык. Он и так не очень-то похож на Куджу, а с этой гримасой пропадает малейшее сходство. Баку, пожалуй, с лестницы навернулся как раз перед распределением ролей. Бланк хлопает его по плечу – жест молчаливого понимания, – удобнее перехватывает кинжалы, идет в сторону сцены. Зидан прислушивается, глядя ему вслед: после начальных аплодисментов звучит вступительная музыка, а затем до него доносятся первые реплики, искаженные расстоянием и перегородками внутри их передвижного корабля-театра. – …и я украду вас, ваше высочество! – экспрессивно вопит Бланк, а зрители в зале дружно охают. Визжит Лина – новенькая, только недавно принятая в труппу. Она исполняет роль принцессы. Бланк играет Зидана. Счастливчик. Зидан снова поворачивается к зеркалу и запихивает светлую челку под серебристый парик. Делает надменную рожу. Никакого сходства все еще не наблюдается; нет, у Баку определенно поехала крыша. Еще в тот момент, когда ему вообще пришла в голову гениальная идея поставить на сцене действо под претенциозным названием «Принцесса и ее вор». Самому Зидану идея пьесы по мотивам их приключений вовсе не кажется забавной, но он мог бы, по крайней мере, остаться самим собой! Но нет. «Кроме тебя, его никто не сможет сыграть! А это один из ключевых персонажей! Давай, Зидан, только тебе хватит таланта, чтобы раскрыть эту роль!» Ну обалдеть теперь. – Зидан, за кулисы! Он перебрасывает за спину непривычно длинные волосы. Поправляет воротник. «Великая королева Брана, я пришел, чтобы помочь вам достичь могущества!» Баку чокнулся. Да и он, Зидан, когда подписался на это, – пожалуй, тоже. Единственное, что успокаивает – он знает, что из зрительного зала, из королевской ложи, за каждым его словом и жестом будет пристально следить Гарнет. Гарнет вытаскивает шпильки из прически, аккуратно складывает их одну за другой в шкатулку. Зидан наблюдает за ней, развалившись на кровати. Он с радостью помог бы, но Гарнет не любит, когда ее украшения для волос теряются, а застежки платьев ломаются, так что в их отношениях существует всего одно твердое правило – раздевается она всегда сама. – Вы еще будете ставить эту пьесу? – спрашивает она. Зидан с трудом отрывает взгляд от ее изящной шеи, от пряди темных волос на округлом плече. Смотрит на отражение лица в зеркале. – Ну да. В Линдблюме, для регента Сида и Хильды. И в Бурмеции, если нас туда вообще пустят. В прошлый раз я обокрал их короля. – Ты что сделал?! – она оборачивается, и Зидан не может понять, чего больше в ее глазах – ярости или смеха. – Да я почти ничего не вынес! – оправдывается он. – Так, пару кинжалов… пару сотен гил… королевскую корону… – Корону?! – Это шутка! – смеется он. – Ну, хочешь, съезди в Бурмецию, и сама убедишься, что корона на королевской голове! Гарнет качает головой. Ее губы разъезжаются в улыбке, но она с явным усилием сохраняет серьезное выражение лица. – Зидан, не делай так, пожалуйста. Все-таки я – королева Александрии. А ты – мой фаворит и почти муж. То, что ты при этом так и не избавился от прежних привычек… бросает тень и на меня в том числе. – Королева и ее вор, а? – улыбается он. Зидану не хочется сейчас думать о репутации. Ему вообще мало о чем хочется думать, кроме того, что сейчас Гарнет вытащит последнюю шпильку, и ее тяжелые волосы, в которые так приятно зарываться лицом, упадут на уже освобожденную от корсета грудь. Гарнет улавливает его настроение. – Понятно, поговорим об этом позже, – она снова возвращается к прическе. – Но ты можешь хотя бы себя играть? Сейчас даже напоминание о дурацкой пьесе не портит его настроения, и Зидан пожимает плечами. – Это же не я решаю, а Баку. Я хотел играть себя, но он сказал, что это будет претенциозно. Да вся эта пьеса – сплошная претенциозность, если хочешь знать мое мнение. – Тогда передай Баку, что я, как ваш основной покровитель и спонсор, не требую, но прошу сделать так, чтобы ты больше не исполнял роль Куджи. Зидан вздыхает. Садится на постели. Он боялся этого с того самого момента, как Баку принес список персонажей. Когда роль Зидана получил Бланк, сам Зидан просил себе хотя бы Штайнера. Но нет. «Только тебе хватит таланта…» Ну почему он всегда все портит? – Тебе не понравилось, как я играю? – невинно спрашивает Зидан, как будто ничего не понимая. – Нет, ты отлично выступил, – отвечает Гарнет. Она все еще чутко реагирует на его настроение, и ее голос начинает звучать напряженно. – Пожалуй, даже слишком хорошо. Понимаешь? Да чего тут не понимать. Зидан смотрит, как пряди освобожденных от шпилек волос ложатся на ее плечи, но больше это не вызывает у него таких эмоций, как раньше. Да у нее что, слабость к тем, кто ее похищал, что ли? Или к тем, кто спасал ей жизнь? – Слушай, – произносит он, чувствуя, что если не спросит сейчас, если смолчит и не выяснит до конца – вопрос отравит все их будущие отношения, выползая из глубин сознания в самые счастливые моменты. – Если бы твоя история называлась «Королева и ее колдун» – ты была бы счастливее? Гарнет тяжко вздыхает, встает, встряхивая головой. – Моя история называется «Королева и ее вор», Зидан. Или «Королева и ее дурак», если судить по твоим последним словам. – Но это же не ответ, – упрямо возражает он. Гарнет подходит к нему, опускается на колени рядом с кроватью, заглядывая снизу ему в лицо, и улыбается – светло и ясно. – Мой ответ – не знаю, но я не хотела бы проверять. Я вполне счастлива сейчас. И Зидану очень хочется ей поверить.