***
— Плешь, — уверенно произнесла Татьяна, сматывая веревку с разлохмаченным концом, и протянула руку через плечо к идущему позади нее Расу. — Ага, — подтвердил молодой сталкер, вкладывая в опустевшую Татьянину ладонь горсть гильз. Рас подождал, пока Татьяна определит границы аномалии, проверил сам и, согласившись, что та примерно полтора метра в диаметре, снова возглавил трио на пути к Базе. Татьяна, без сомнений, была внимательна и осторожна и тщательно выполняла инструкции, но выпускать ее вперед безопаснее на участках поспокойнее чем тот, на который они выходили сейчас. Вообще, сам факт возможности прогулки в компании Раса и Водяного казался Бэмби крайне удивительным, учитывая последние события, включающие организованные Хантером арест Кнопки и засаду и — особенно — происшествие с Зыбью на крыше перед самым Выбросом. В тот неудачный день она была уверена, что о свежем воздухе и зеленом в клеточку небе над головой придется забыть как минимум на месяц, пока все не «остынут»: и сразу захватившая девушку в свое логово научная группа, и недовольный ее «неуклюжестью» Медведь. Татьяна провела несколько дней в лазарете под строгим наблюдением и была отпущена ввиду отсутствия каких-либо видимых симптомов или простого недомогания. Наоборот, она чувствовала себя бодрее, чем обычно, даже в следующие два Выброса ее не терзал привычный зуд. После нового допроса «пострадавшей» и последовавшего за ним совещания Айболит, Степанов и Николаева сошлись на одной довольно простой версии. Раз аномалия, как место с измененной физикой, выделяет особую энергию, то эту энергию, как и любую другую, потенциально можно поглотить. Как известно, предмет, попавший в аномалию, со временем становится как новенький, очевидно из-за воздействия такой энергии. Получается, что Татьяна, попав в аномалию, «повела себя» внутри нее как неживой объект, но не подверглась обратной регенерации, а впитала энергию, которую организм использовал как ресурс сопротивления неблагоприятным воздействиям Ареала. Над причинами неожиданного эффекта пришлось поразмышлять куда дольше. Заново перебрали и проанализировали все события, случившиеся с Татьяной с момента ее вынужденного переселения в Ареал. Между делом всплыло наблюдение: в день нападения на торговую тропу раненая девушка от того, что ее тащили, была вымазана перемешанной с грязью какой-то бледно-голубой пылью, забившейся в раны и налипшей на пропитавшуюся кровью ткань. «Если это была пыльца или раскрошившиеся соцветия мутировавшего лекарственного растения, то взаимодействие попавших в кровь частиц растения с препаратами на основе икс-эссенции могли дать такой результат», — предположил Айболит. Версию действительно убедительной не сочли, но и однозначно отметать не стали. В Ареале же живем или где? Не берись сразу отрицать то, что не проверено и не познано. Когда-то и о воде в Желтой Зоне подумать не могли, и о работающих УИПах не мечтали. Так или иначе, больше «волшебная пыльца» нигде пока не встретилась, и случай с Бэмби просто отнесли к разряду непонятно-чудесно-удачных, как и несостоявшаяся гибель Водяного в кресле развороченного взрывом самолета. Татьяна ступала след в след за молодым сталкером, внимательно наблюдая за ним, следом спокойно шел меланхолично-отстраненный Водяной. «Хорошо, что он пошел с нами, — подумала Татьяна. — Мы все переживаем за Кнопку, но нельзя думать о неприятностях постоянно. Надо попробовать что-то новое, немного отвлечься и морально отдохнуть. Например, погулять». Хотя да, прогулки в Желтой Зоне среди ядовитой растительности желто-синего цвета и перемещающихся аномалий, несущих неминуемую погибель, так и «способствуют» поднятию настроения и улучшению самочувствия... Татьяна улыбнулась, глядя на блеснувшие иголочки распущенной ситом гильзы. «Все-таки Ареал — удивительное место, если не рассматривать его лишь как причину несчастья людей. В Желтой Зоне растения как из фэнтезийных тропиков или с океанского дна далекой планеты и приятно пружинящая под ногами красно-бурая земля, напоминающая татами в спортивном зале. И в добавок вечное лето. Правда, вряд ли кого таким летом соблазнишь, — Татьяна подула на вспотевший лоб, окидывая взглядом уже привычный, но в определенных смыслах все еще незнакомый пейзаж. — Природа в очередной раз показала, на какие чудеса способна. Или верней сказать Высшие силы, Бог?.. Интересно, как же действует этот мега опасный экстремальный аттракцион, какие неподвластные пониманию человека процессы ежесекундно в нем протекают? К сожалению, многим не до философствования и поиска красоты, усилия людей сосредоточены на выживании и обеспечении более-менее комфортных условий существования. Да, как обычно, другая обстановка, а проблемы-то те же. Как же все просто и сложно одновременно...». — Эй, Бэмби, — вывел ее из раздумий встревоженный голос молодого сталкера. — Ты уверена, что хочешь снова встретиться со своей любимой аномалией? Он остановился и обернулся, серьезно глядя на спутницу. — Может, передумаешь? Пока еще... — Нет. Я давно все обдумала, — поспешно перебила его Татьяна с видом «даже не пытайся спорить». Зыбь двигалась достаточно быстро, и от ощущения приближающейся смерти и необходимости быстрого принятия решения голоса обоих подрагивали от напряжения. Татьяна на секунду подумала сказать что-нибудь глупое из серии «не поминайте лихом», но только поторопила друга: — Идите же, идите скорее. Рас молча кивнул уже на ходу, спеша за Водяным отойти на безопасное расстояние. Спорить действительно было бесполезно. Да и попросту бессмысленно, поскольку эксперименты с поглощением Татьяной аномалий являлись целью прогулок, с инициативой которых она обратилась к Водяному и Расу, вынесших это предложение на рассмотрение. С одним нюансом: об этой цели никто, кроме них троих, не знал. Для всех идея была оформлена в обычную просьбу «проветриться», когда есть возможность и свободное время. Вопрос, на удивление, был довольно легко решен положительно, даже Кварц согласился. Шпионкой Володину все равно уже никто всерьез не считал, Ареал она знает плохо, без УИПа далеко не убежит, следовательно, волноваться не о чем. Вот пускай, мол, опыта поднаберется, пока можно, пригодится, мало ли что день грядущий нам готовит*. Заодно Рас лишний раз попрактикует свои теории по поиску метов, а Влад отвлечется от грустных мыслей о жене. Медведь только рукой махнул: «Делайте что хотите, няньки. Сожрет ее аномалия — мне же проблем меньше». «Ему и правда нет до меня никакого дела», — Татьяна вновь почувствовала горечь от слов Айболита о том, что она наскучила Медведю, но для всех только выказала искреннюю радость по поводу предстоящего необычного выхода на улицу. Ни Медведь не увидел, как она поджала губы, когда отвернулась, даже не поглядев в его сторону, ни Бэмби не почувствовала на себе грустного, но довольного от проявленного ею безразличия взгляда Медведя. Стена подернутого рябью воздуха была уже в двух шагах, и до Татьяны донесся слабый запах... — К-крекеры? — Татьяна обрадованно вытянула руки, словно собиралась кого-то обнять, и погрузилась в аномалию. «Иди сюда, свора воображаемых слюнявых щеночков! Представляю, какое облегчение испытают Рас и Водяной, — хихикнула она. — Это всего-лишь Лизун». Пространство перед глазами слабо колыхалось, туманя видимость, и перед мысленным взором так же неторопливо текли образы: коробка с новорожденными щенками во дворе дней беззаботного детства; мокрое от дождя крыльцо спортивного комплекса вечером после тренировки; колышущиеся силуэты подруг по ту сторону прозрачной воды бассейна; мини-пекарня в доме напротив; рекламируемые Юлькой супер полезные злаковые крекеры, не вредящие фигуре... «Как это было давно». Татьяна как и тогда, внутри Зыби, ощущала прилив сил от ласкающего кожу влажного тепла. Она наблюдала за оседающими на руки капельками воды, сразу исчезающими, словно впитываясь, до тех пор, пока воздух вокруг не обрел снова обычную плотность и прозрачность, возвратив Татьяну в реальность. — Лизун и правда добрая аномалия, вызывает приятные ассоциации... Точней, воспоминания, — принялась делиться впечатлениями улыбающаяся Татьяна, несколько отстраненным взглядом следя за маячившей впереди спиной Водяного, когда компания двинулась дальше. — В принципе, мои ощущения очень похожи на те, о которых ты говорил, Рас: внутри мокро и вокруг размытое все, как будто через бутылочное стеклышко смотришь. Этим Зыбь напомнило. Только Зыбь колючая, а Лизун мягкий. И пахнет молоком. Причем, я бы сказала, именно топленым молоком. — От молочка я бы сейчас не отказался, кстати, — мечтательно протянул Рас. — Что насчет «подзарядки»? — Нуу, — она потянулась на ходу, — мне кажется, сил меньше, чем после Зыби. — Она помолчала, еще прислушиваясь к себе, и задумчиво продолжила, — Зыбь — самая опасная аномалия, верно? Логично было бы, что она же и самая сильная. — Думаешь, есть связь между степенью опасности и «запасом бодрости»? — отозвался молодой сталкер. — А Соленоид? Или Туча. Долбят еще так. Считай, энергия в чистом виде. — Вот давайте и проверим, — Татьяна остановилась, с энтузиазмом озираясь по сторонам. — Может, на сегодня хватит? — подал голос Водяной. — Зыбь и Лизун, как вы говорите, схожи, потому мы и планировали начать с них. Вдруг эффект от иной аномалии будет принципиально иным и наложится на эффект от Лизуна, и ты... —...лопнет? Но ты же не лопаешься, — Рас задиристо кивнул на почти пустую бутылку в руке Водяного. — Я намекал на несварение, — невозмутимо уточнил Водяной, прикладываясь к бутылке, но мелькнувшие в глазах задорные искорки выдали его. — Серьезно, Тань, он дело говорит, — поддержал друга Рас, — хорошего понемногу. — Он усмехнулся. — Наглотаешься аномалий — Водяной от тебя шарахаться начнет. — Вы правы, — сдалась Татьяна. — Честно говоря, к Соленоиду я бы не полезла точно. Боюсь, молнию я не смогу поглотить и до самого Соленоида вообще не дойду. Я хотела бы попробовать... — Ребятки загуляли и позабыли про обед, — перебила ее пробасившая маньячным голосом майора рация. — Тащите сюда свои тушки, а то кушать хочется. — Идем, — позвал спутников Рас и хихикнул. — Медведь соскучился по своей Маше. Компашке «охотников за аномалиями» удалось погулять всего три раза. Несмотря на то, что последующие выходы были менее продолжительными, чем первый (чуть дольше часа), они тоже получились продуктивными, ибо как на поглощаемость был успешно протестирован Студень. Причем дважды — для верности. Хотя всем в тот момент было не до смеха, выглядело «тестирование» как небольшая комик-сцена: лужицу выбрали какую поменьше, зато входила в нее Татьяна как в море — начиная с носка, словно температуру воды проверяя, и потом уже ступая всей ногой; при этом лица у всех серьезные, сосредоточенные, Рас и Водяной наготове чуть что Татьяну обратно дергать. После второй порции Студня Татьяне пришлось с еще большим усилием изображать страдания от болящей во время Выбросов головы. Потом у ОСОПовцев окончательно оформился план по доставке Болта обратно в Ареал с историей о волшебном исцеляющем от Зуда пне, что придумали, памятуя о бледно-голубой «пыльце»; потом готовились к осуществлению плана; потом реализовывали; потом ожидали результат... В общем, стало как-то не до Татьяны и гулянок. А потом на Базу явился долгожданный гость. И для Татьяны совершенно случайно все происходящее с ней вдруг обрело смысл.***
Медведь собирается лишний раз вздремнуть или пообщаться с любимым боксерским мешком? Значит, на горизонте скоро обозначится Татьяна. Это не примета, это уже почти, чтоб он скис, факт. — Можно? — заглянула, постучавшись, Татьяна, прерывая укладывания поудобнее растянувшегося было на спальнике майора, и сразу вошла. — Я по делу! Он не успел отмахнуться, она уже стояла рядом. Хм, интересно. Настроена больно решительно. Видно, рыкнешь сейчас — не прогонишь, на угрозу не поведется. Может, попробовать ее поигнорить? Надоест в пустоту говорить, сама уйдет. Или, ладно уж, сделаем вид, что слушаем, побудем добренькими. Пускай один раз, да полно выскажется, раз накопилось. Авось потом отстанет наконец. Здоровяк лег на спину и подложил под голову руки, принимая умиротворенно-отстраненный вид. — Начинай, — разрешил он. — Я вам очень благодарна за помощь и за то, что позволили остаться на Базе. Но... Мне непонятно ваше ко мне отношение, — ее решительный, вежливо-тихий голос чуть дрогнул, когда брови Медведя в удивлении взлетели вверх. — Мне, как девушке, было неприятно слышать от Айболита, как я вам надоела. Пусть и надоела, но лучше было бы узнать об этом лично от вас. Терпели же столько времени, потерпели бы еще полминуты и сказали сами! Все было спокойно, и вдруг — вы отсекаете меня, ничего не объяснив. Странно выходит, согласитесь. «Да она меня чуть ни прямо в бабьем поведении обвиняет», — рассмеялся про себя майор. — Это и есть твое «дело»? — недовольно нахмурился он, садясь. — Почти. Я все понимаю теперь... Я знаю про Паутину. Лицо Медведя помрачнело, и Татьяна заговорила быстрее, боясь быть оборванной на полуслове. — Я случайно узнала. Честно! Я прибрать немного хотела. Болт ведь обувь не сменил, потому и наследил. Ну, ваш разговор и услышала, когда рядом с дверью пол протирала. Извините... Я знаю, вы даже не всем своим друзьям сказали. Мне, как человеку чужому здесь, тем более не за чем было сообщать, конечно, — ее фигурка обиженно-печально поникла. — Я молчу, потому что от наглости офигеваю. Но в себя приду быстро, — вкрадчиво предупредил умолкшую гостью Медведь. — Так что поторапливайся. — В общем, у меня есть идея, — с новым энтузиазмом заявила девица, радуясь, что ее все еще не выставили вон. — Хочу проверить. Она опустилась на колени напротив сидящего на спальнике Медведя и протянула к нему руку. Тепло чуть влажной от волнения ладони приятно потекло через ткань, и под легким нажимом биение сердца стало отдаваться глуше. — Не боишься, что откушу? — не удержался Медведь. — Я просто попробую, ладно? — коротко улыбнулась Татьяна, игнорируя несерьезную угрозу. Она закрыла глаза, переступив коленями по шершавому холодному полу чуть ближе. Медведь хотел предложить ей сесть рядом на спальник, но не решился: ее лицо было сосредоточено, и, хотя глаза были закрыты, он ощущал обращенный куда-то вглубь него ищущий взгляд. «Вот окажутся твои надежды пустыми. Что тогда?..». Он-то надеялся, погуляет Бэмби с ровесниками, пообщается побольше да и думать забудет про него. Наконец, ее плечи расслабленно опустились, разгладилась складочка на лбу, и... Ничего. Медведь уже открыл было рот сообщить, что фокус, видимо, не удался, когда едва уловимый толчок в грудь прервал его намерения. Волна холода, притекая от конечностей, стремительно охватила все тело. Внутри словно задрожала натянутая под кожей пленка, стягивая мышцы судорогой. Морозные иглы прошили тело изнутри насквозь, и Медведь болезненно выдохнул. Гул в ушах от резко поднявшегося давления так же внезапно прервался, и в памяти всплыли слова про тишину в груди, которую успевают заметить перед смертью прошедшие через Паутину. Медведь мысленно хмыкнул: а Болт, вроде, месяца два давал. Но вот сердце неуверенно ударило сильнее обычного, как птица, вокруг которой исчезли гнетущие прутья клетки, и понесло приятно обжигающую кровь. Когда жар спал и мозг вернул себе способность к восприятию окружающего мира, Медведь медленно поднялся, машинально протягивая руку в помощь встающей Татьяне. Он не спеша размял шею и плечи, сжал и разжал кулаки, прислушиваясь к ощущениям. Старо-новым ощущениям здорового тела, не скованного убывающим таймером смертельной аномалии. На самом деле, ничего, как и после прохождения через Паутину, не изменилось. Лишь дышать как будто стало легче. Может, всего-навсего эффект плацебо?.. — Ну как? — не выдержала Татьяна, внимательно заглядывая ему в лицо. Медведь развел руками, мол, посмотри сама: тело не шатается, сердце бьется, руки-ноги двигаются. — Ох, я так боялась, что не выйдет, что переоценила себя. Что снова окажусь бестолковой... — затараторила она. — Жаль все-таки, что Айболит мне сразу не сказал, столько времени потеряли. Он считал, что моя способность не сработает в вашем случае, так как это не сама аномалия, а, мм, ее последствия. И рисковать мной не хотел тоже. Мы же — ну, я, Рас и Водяной, — никому про эксперименты не сказали еще! Я ведь в Студень даже входила — и ничего, поглотила, значит. Получилось, представляете! — Представляю, представляю, — покивал майор. «Чьи уши скоро пострадают — вот что я отлично себе представляю». — Сама-то ты себя хорошо чувствуешь? Тебе точно подобные фокусы не вредят? — Нет, я советовалась с Болтом, он сказал, со мной все нормально. Чувствую себя замечательно. Я ведь зарядилась энергией, — Татьяна широко улыбнулась и довольно добавила, — теперь во время ближайшего Выброса голова болеть не будет. — Не хвастайся, — осадил ее Медведь и с подозрением прищурился. — Ты точно не шпионка? Хитренький инопланетный засланец. Со стороны двери донесся приглушенный смешок, и майор вскинул голову. У расширившейся щели не до конца закрытой двери (намеренно так оставленной, хм?) столпились в любопытстве чуть не все обитатели Базы. Им всем про Паутину разболтали? Или они подтянулись, узнав о разговоре? Здоровяк поймал взгляд Болта, и тот кивнул, мол, порядок. Выходит, правда, подействовало, последствия двух проходов через Паутину устранены. Значит, поживем еще, поборемся. Молодец девчонка, помогла, спасибо. Главное, чтоб потом никакие побочные эффекты все-таки не обнаружились. Иначе сдалась такая помощь, коли новообретенное здоровье чужим недугом обернется. — Чего наблюдаем, товарищи? Здесь вам не цирк, медведь на мотоцикле не катается. Кыш отсюда! — грозно прикрикнул майор, и довольная публика полунехотя рассосалась. С места не сдвинулся только Фантик, вперивший внимательные желтые глазенки в парочку. Преданно контролирует выполнение операции «Спасение Медведя» до самого конца, не иначе. — Раз все теперь нормально, мне на крышу снова можно ходить? — Татьяна подошла почти вплотную, слегка игриво улыбаясь. — Или к вам по-прежнему лучше не приближаться? «Ишь осмелела. И прогнать теперь нельзя. Вот напасть-то». — Да можно, можно, — обреченно выдохнул здоровяк, сгребая в охапку светящуюся от счастья девушку. — Спасибо, Бэмби. Ты настоящий друг. *«Что день грядущий мне готовит?» - строчка из романа «Евгений Онегин» А.С. Пушкина