Когда-нибудь

Шарркан любил наблюдать за тем, как Ямурайха тренирует Аладдина. Она всегда выглядела такой живой и жизнерадостной. В остальное время её улыбка редко была настоящей. Груз проблем, многоходовых интриг их короля слишком давил на неё. Когда-нибудь, когда закончится эта война, определится король, — мечтал в такие минуты Шарркан, — он хотел сделать Ямурайхе предложение. Точнее, на словах они уже обговорили это, но то было лишь на словах. Тогда бы они поженились по обычаям их народов, или синдорийским. На самом деле, церемония была ему практически безразлична. Всё будет так, как захочет Ямурайха. Это ведь только церемония, в конце концов. А главное — дальше. Ему хотелось бы жить где-нибудь в предместьях дворца и иметь учеников. Они бы изучали искусство меча, но уже не для войны, а для защиты мирной жизни. И Ямурайха тоже занималась бы тем, что было бы по душе. Шарркан не сильно разбирался в магии, но почему-то не сомневался, что его уже жена будет ставить много экспериментов или же займётся чем-то необычным. А его, чтобы не отвлекаться от работы, будет посылать на базар за материалами, а потом ворчать, что он купил тёмно-красную траву вместо красной, но всё равно потратит неудачную покупку как-нибудь с пользой. И, конечно, у них был бы ребёнок. Мальчик, девочка — не важно. Единственное, чего ему бы хотелось, чтобы характером он чем-то напоминал Аладдина. Ему нравился этот мальчик. Такой честный, добрый и открытый. Если удастся воспитать в своём ребёнке хотя бы половину его положительных качеств, он будет счастлив. А чем ему заниматься, мечом или магией, пусть решит сам. Презираемое ранее волшебство Шарркан полюбил вместе с Ямурайхой, а своё искусство он и так передаст ученикам, так что ребёнок-волшебник уже не был для него позором. Но пока что это были только мечты. Бегущий к нему Алибаба вернул Шарркана в реальность. Что ж, пришло время приниматься за работу, чтобы лелеемое будущее однажды наступило. Он коротко кивнул Ямурайхе и пошёл на свою площадку для тренировок. Ямурайха помахала Шарркану вслед и вернулась к Аладдину. Юный маги уже совсем запыхался, так что вскоре было бы неплохо устроить перерыв. Очень кстати. Пока он будет отдыхать, она слетает посмотреть на тренировку Шарркана и Алибабы. Ненадолго, но всё же. Ямурайха не могла отвести взгляда от своего возлюбленного, когда он сражался на мечах. В такие моменты в его глазах загорался огонь. Тёплый и весёлый, когда он сражался не всерьёз, как со своим учеником. Радостный и нежный, когда они устраивали соревнования меча и магии. Твёрдый и суровый, когда он вступал в серьёзный бой. В другое время этот огонь горел, только когда они были наедине. В остальном его глаза казались почти мертвыми. Да, он часто бывал весёлым, но даже тогда они оставались такими. Да и с чего им гореть, если он редко делал то, что действительно хотел? Следовать за кандидатом в короли не всегда было приятно. Оставалось надеяться лишь на то, что когда-нибудь настанет другое время, что его огонь сможет гореть всегда и согревать её. Ямурайха мечтала обменяться клятвами с Шаррканом чуть ли не на поле боя. Конечно, было бы здорово сделать это по традициям Магноштадта, но она чувствовала, что к тому времени ей станет всё равно, лишь бы быстрее стать семьёй. А дальше уже разберутся. Сейчас проблемы простых людей казались ничтожными. Хотя она сомневалась, что они когда-нибудь станут обычными людьми. Скорей всего, будут жить во дворце или его предместьях и порой выполнять поручения Синдбада. Однако, если Шарркан захочет иного… Она последует за ним, свой долг королю Синдрии она отдаст в этой битве королей. Ямурайха не знала, чем бы хотела заняться в мирное время. Конечно, она не бросит магию, но в ней так много направлений. Возможно, стоит попробовать зачаровать оружие? Шарркан уже не так против волшебства, может, и он заинтересуется? Или же посвятить себя семье? Она не была против детей, но не думала, что сможет отдавать им всё время. Вот если бы они родились магами… Всё могло бы сложиться довольно интересно. Но и против ребёнка-мечника она, конечно же, не возражала. Не исключено, что лет через двадцать она будет так же сидеть и наблюдать за поединком своего мужа и сына или дочери. Только тогда ей не придётся никуда торопиться. А сейчас стоило вернуться к Аладдину. От него тоже зависело их будущее, и стоило помочь ему сделать это будущее хорошим.