Знак Водолея.

******* Желудок громко урчит, и Суён прикрывает глаза, подавляя громкий зевок. Куратор посадил ее на диету, не слишком строгую, но все же полную многочисленных ограничений и запретов, и больше всего на свете ей хочется съесть большой и жирный гамбургер. А еще лучше кусок торта со взбитыми сливками и свежими фруктами. Суён сглатывает слюну и щурится от яркого солнца, выглядывающего через незакрытые окна. Мышцы болят после вчерашней тренировки, глаза слипаются от недосыпа, но она держится, с трудом борясь с зевотой. В школе, где учится Суён, многие студенты являются дебютирующими артистами или трейни, поэтому большинство преподавателей с пониманием относятся к тяжелому графику и сну на занятиях, но только не преподаватель математики господин Ли. Суён совершенно не хочет получить замечание от куратора, которому вредный аджосси наверняка сообщит о ее недостойном поведении, и потому она широко распахивает глаза, силясь справиться с подступающей дремотой. Сидящая рядом Хёмин, которая что-то громко рассказывает про свою встречу с каким-то трейни YG, внезапно резко толкает ее в бок, отчего Суён выходит из состояния анабиоза, и Хёмин громко шепчет, указывая взглядом на соседнюю с ней парту: - О, Боже, смотри, это же Джело! Джело из B.A.P, той новой группы, которая, как говорят, возьмет награду «Лучшего новичка» на ближайшей премии! Он такой классный и мужественный, я просто не могу! Суён машинально поворачивает голову и едва сдерживается, чтобы не рассмеяться: тот самый пресловутый Джело мирно спит, приоткрыв рот и уронив голову, увенчанную светлыми кудряшками, на парту. Вид у него детский и беззащитный, и Суён хмыкает, убирая выбившуюся прядь волос за ухо: - Да уж, на редкость классный и мужественный. - Дурочка ты, Суён-а, - укоризненно заявляет Хёмин и надувает намазанные ярким тинтом губы. – Ты знаешь, какой он потрясающий танцор? А рэпер? Я, когда слышу его партию в песне, просто млею! Как было бы здорово с ним познакомиться, но у них сейчас просто сумасшедшее расписание, промо за промо, и… Голос Хёмин высокий и звучит на редкость громко и навязчиво. Раздается трель звонка, и Суён машинально встает, кивая вошедшему в класс учителю. Тот поворачивается к доске и начинает объяснять производные, выписывая сложные системы неравенств, а тот самый Джело даже не просыпается, продолжая тихо посапывать, положив голову на парту. Он ее ровесник, но уже дебютировал в группе, и это значит, что ему больше не стоит переживать и беспокоиться. Суён ощущает легкую зависть и с силой прикусывает кончик гелиевой ручки, отворачиваясь к доске. Многие, включая ее подружку Хёмин, говорят, что ей безумно повезло. Она вытащила счастливый билет, став трейни известной компании, в которую мечтают попасть сотни, тысячи девушек, таких же, как она, Пак Суён, больше всего на свете желающих стать звездой и стоять на сцене перед многочисленной толпой. Суён понимает, что ей выпал такой шанс, который может быть всего лишь один раз в жизни. И отчетливо понимает, что дебютируют не все. Суён вкалывает на тренировках до изнеможения, вечерами пропадая в зале, репетируя вокал и разучивая новые движения из хореографии, и преподаватели говорят, что она молодец, что у нее большой потенциал и огромный прогресс и что, возможно, в будущем именно она сможет попасть в новую группу. Она знает, что шанс есть. Но в то же время боится, что его придется ждать слишком долго. Она хорошенькая, у нее неплохой голос и хорошая пластика, но нет той чарующей, какой-то нереальной привлекательности, как у Джухён-онни, которая выглядит абсолютно волшебной и эфемерной. Она не обладает потрясающими вокальными данными, как у Сынван-онни, не может танцевать, как Сыльги-онни, которая превращает каждый свой номер в настоящее произведение искусства, не обладает таким же фантастическим обаянием и природной привлекательностью, как малышка Йерим, одной улыбкой способная заставить любого человека моментально превратиться в сладкую лужицу. Сыльги-онни ждет своего долгожданного дебюта уже порядка шести лет, и, наблюдая за ней, разучивающей вместе с ними очередные танцевальные движения, Суён думает, что это слишком больно и тяжело, ждать той самой крошечной возможности, что выпадает далеко не каждому. Джело дебютировал, и ему не нужно переживать и сомневаться. Он доказал всем, что может и достоин, в то время как ей, Пак Суён, это только предстоит. Ли-сонсэнним откладывает указку в сторону и обходит стол, начиная медленно двигаться между рядами, неумолимо приближаясь к ее парте. Она бросает мимолетный взгляд на Джело и видит, что тот продолжает спать, слегка морщась и что-то бормоча себе под нос. У него черные круги под глазами, слегка осунувшееся лицо и бледная-бледная кожа, и сердце сжимается от странного болезненного чувства. Учитель приближается, и Суён быстрым движением толкает Джело в бок, отчего тот вздрагивает и резко открывает глаза, выпрямляясь. Ли-сонсэнним скользит по нему равнодушным взглядом и проходит дальше, Джело смотрит на нее широко распахнутыми темными глазами, и Суён говорит, показывая глазами в сторону учителя: - Не спи. Если поймает – пожалуется в компанию, и тогда тебе здорово влетит. - Влетит, еще как, - тоже шепотом отвечает Джело. – Химчан-хён и Ёнгук-хён точно будут ругаться. - Это твои менеджеры? – спрашивает Суён, и Джело, улыбнувшись, качает головой: - Это мои хёны из группы. Они хорошие, но не любят, когда я сплю на уроках. Химчан-хён точно стал бы ругаться, а Ёнгук-хён никогда ничего не говорит, зато смотрит так, что аж мурашки бегут по коже. Он снова улыбается, слегка по-детски, щурясь от яркого солнца, и сердце Суён невольно пропускает удар. Он тянется к ней и протягивает ей большую широкую ладонь: - Спасибо тебе большое, что выручила. Меня зовут Чунхон, а тебя? - Пак Суён, - отвечает она и протягивает руку в ответ. Чунхон пожимает ее бережно, легко касаясь пальцами и свободной рукой ерошит спутанные светлые волосы. - У тебя дурацкие кудряшки, - внезапно для самой себя говорит Суён. Чунхон округляет глаза, и она мысленно чертыхается, думая, что это нагло и слишком откровенно. Но внезапно он тихо смеется и отвечает, кивая головой: - Я знаю. Но стилисты почему-то считают, что они делают меня милым и очаровательным. Ли-сонсэнним что-то громко бубнит у доски, и Суён прикрывает рот рукой, подавляя тихий смешок. Чунхон смотрит на нее темными глубокими глазами и улыбается, и почему-то она думает, что его прическа не такая уж дурацкая. Ему идут эти странные детские кудряшки. Особенно сейчас, когда они падают ему на лоб, переливаясь в ярких солнечных лучах. ******* - У вас мировой тур этим летом, - говорит Суён и смотрит на Чунхона, который сонно моргает, щурясь от яркого солнца. Ветер задувает под слишком короткую юбку, и она ежится, натягивая тонкую ткань ниже, пытаясь прикрыть колени. Чунхон снимает с плеч пиджак и накрывает ей ноги. Суён порывается сказать, что не надо, ведь он сам простудится, а у него впереди очередной промоушен и череда концертов по всему свету, но Чунхон лишь качает головой и улыбается: - Заболеешь – твои онни опять будут на тебя ругаться. Сама же говорила, что терпеть не можешь, когда Джухён-онни читает тебе нотации. Он знает ее слишком хорошо, думает Суён и смотрит на его ярко-синие волосы. Кажется, месяц назад они были розовыми, затем – светлыми, и сейчас на ощупь чем-то напоминают солому, пережженные и слабые. Сыльги-онни говорит, что после дебюта придется часто краситься. Суён вспоминает светлые кудряшки Чунхона и мысленно ужасается. - Ты красивая и без всей этой мишуры, - говорит Джело и машинально накручивает на палец тонкую прядь ее темных волос. Суён невольно задерживает дыхание, а Чунхон корчит забавную рожицу и добавляет: - Если честно, то уже тошнит от этого чертового слоя штукатурки на лице, - он бьет себя по губам и виновато смотрит на нее. – Прости, я не должен был так выражаться. Мальчики-трейни SM, которые ходят вместе с ней на занятия по вокалу, актерскому мастерству и хореографии, ругаются виртуозно, частенько употребляя совсем крепкие словечки, и Суён прекрасно знает, как послать человека на нескольких языках мира, включая японский, тайский и кантонский. Кажется, в группе Джело принято иначе, потому что он выглядит смущенным и раздосадованным. Чунхон шмыгает носом и добавляет: - Каждый день мне наносят на лицо такой слой макияжа, что я чихнуть боюсь, потому что сразу отлетит какой-нибудь кусок от застывшей пудры, тонального крема или румян. У меня даже прыщи пошли, представляешь? – он тычет пальцем в свою щеку, на которой виднеется маленькое красное пятнышко. – А еще девушки там такие худые, что аж страшно. Дунешь – и она тут же улетит в неведомые дали. Ты и сам слишком худой, хочет сказать Суён. Худой и измученный, ни на что не похожий, смахивающий на загнанного маленького зверька, которого постоянно заставляют крутиться в колесе на потеху публике. И одногруппники у тебя слишком изнуренные, особенно лидер, который смахивает на бледную тень. Суён совсем не хочет шпионить, но почему-то регулярно забивает название его группы в поисках на крупнейших новостных и развлекательных порталах. - А я толстая, - выпаливает она и скрещивает руки на груди. Чунхон смотрит на нее как на умалишенную и, потянувшись, легонько щелкает ее по носу. Она негромко ойкает и толкает его локтем в бок, а он качает головой и укоризненно заявляет: - Это в каком месте? Ты что, издеваешься? Ты отлично выглядишь, ничего лишнего, совершенно не похожа на всех этих лыжных палок. - Он слегка кривится и вновь улыбается. Суён думает, что наверняка она сейчас красная, как спелый помидор, и отворачивается, неловко поводя плечами. - У тебя мировой тур этим летом, - тихо говорит она. – А ты выглядишь так, будто вот-вот рухнешь. Ты… - она запинается, подбирая слова. – Ты ничего не хочешь мне рассказать? Я же вижу, что с тобой что-то не так. Что на уроки ты приходишь еле живой, так что пару раз преподаватели даже предлагали тебе уйти домой, но ты отказывался, потому что терпеть не можешь прогуливать занятия. Мы все устаем на постоянных тренировках и изнурительных мероприятиях, но ты выглядишь буквально как выжатый лимон, и мне хочется обнять тебя крепко-крепко, чтобы ты почувствовал себя хотя бы чуточку лучше. Доверься мне, пожалуйста. Слова буквально разрывают ее на части, как и безумное желание сделать для него хоть что-нибудь хорошее. Он смотрит на нее не мигая, и в его глазах мелькает нечто такое, что на секунду Суён кажется, что наконец-то он поделится всем тем, что лежит на нем тяжким непосильным грузом. Но Чунхон лишь улыбается и отвечает: - У меня все хорошо. – Он запрокидывает голову назад и подставляет лицо мягким солнечным лучам. Суён прикусывает нижнюю губу, пытаясь справиться с подступившим разочарованием. Джело шмыгает носом и несильно толкает ее локтем в бок. - Ты лучше расскажи, как у вас идет подготовка к дебюту? Волнуешься, наверное? Вы уже определились с концептом? Или пока еще думаете? Он всегда такой, думает Суён, машинально рассказывая о тренировках и репетициях хореографии. Их странная, тщательно скрываемая от окружающих дружба длится практически год, и за это время он успел стать для нее кем-то по-настоящему особенным. Суён не любит рассказывать о своих проблемах и неудачах, но с Чунхоном почему-то так просто быть откровенной. Так просто плакать и утыкаться лицом в его угловатое плечо и рассказывать, вываливать на него все то, что копится в душе мертвым грузом, потому что он никогда не говорит никаких дурацких фальшивых утешительных слов. Только молча гладит ее по волосам и тихо шепчет, что она молодец и все будет хорошо. Парадокс, но на нее это действует как настоящая панацея. Он становится все выше и взрослее, думает она и скользит взглядом по его длинным ногам. Кажется, еще совсем недавно он был практически одного роста со своими хёнами, зато теперь возвышается над ними, как небоскреб над маленькими кирпичными домиками. А еще это нечто такое, что идет изнутри. Суён кожей чувствует исходящую от него мужественность и взрослость, и почему-то от этого ощущения по коже будто проходит легкий разряд электрического тока. Она неловко комкает рукав его пиджака, а Чунхон устало потирает глаза и внезапно говорит, широко улыбаясь: - Будет здорово, если однажды мы с тобой будем стоять на одной сцене. Не правда ли? - Здорово, - эхом отвечает Суён и думает, что Чунхону идет светло-синий цвет волос. Он похож на перелетную птицу, которую невозможно удержать в подрагивающих ладонях, яркую, загадочную, стремительно исчезающую в лазурных небесах. У Чунхона тур через пару месяцев, а это значит, что она не увидит его до самого начала занятий после летних каникул. У нее подготовка к дебюту, а это значит, что рамки ужесточаются, и даже такие невинные встречи на холодной школьной крыше будут под запретом. - Они придумали мне сценическое имя, Джой, - говорит она и протягивает ему пиджак. – Дурацкое, да? - Джой – это же в переводе с английского «радость». - Солнце играет яркими бликами в его синих волосах, и Чунхон качает головой:- Тебе подходит. Ты всегда такая яркая и улыбающаяся. Я думаю, ты действительно будешь приносить своим будущим фанатам много радости. – Он наклоняется к ней, и Суён задерживает дыхание. Разница в росте становится все больше и ощутимее, и она чувствует себя маленькой и неловкой рядом с ним, высоким и подтянутым. И почему-то ей это нравится. Нравится чувствовать себя слабой и немного зависимой. - Улыбайся чаще, Суён, - внезапно серьезно говорит Чунхон. – Честное слово, ты всегда так заразительно это делаешь, что сразу же не выдерживаешь и улыбаешься в ответ. – Он смеется. –Поклонникам будущей звезды Джой это понравится. Суён не особо любит улыбаться, потому что считает, что это выглядит немного глупо и фальшиво. Когда ты все время улыбаешься, ты будто пытаешься скрыть от окружающих свою истинную сущность, не глянцевую и счастливую, а тусклую и измученную. Но сейчас она поднимает голову и широко улыбается. Ей до боли в груди хочется, чтобы он улыбнулся ей в ответ. Искренне, а не как на последних фотографиях на новостных порталах, вымученно и не слишком естественно. И он улыбается. Суён думает, что сейчас она наверняка выглядит как полная дурочка, потому что ее собственная улыбка становится шире, и она невольно смеется, пряча лицо в ладонях. - Выше нос, Пак Джой! - Чунхон кладет теплые ладони ей на плечи и слегка встряхивает. – Впереди будет большой успех, я обещаю. На крыше холодно, но Суён жарко, как будто она сидит возле раскаленной печки, закутанная в теплый шерстяной плед. Ладони Чунхона слишком горячие. Сердце Пак Суён колотится слишком быстро. ******* Джухён-онни любит читать гороскопы в дурацких глянцевых журналах, которые аккуратной стопкой лежат на ее прикроватной тумбочке. Во всех этих астрологических прогнозах из месяца в месяц повторяются одни и те же дурацкие фразы, думает Суён, наблюдая за тем, как онни с интересом вчитывается в напечатанный на ярких страницах текст. - Сыльги, судя по прогнозу, тебя сегодня ждет удачный день, - кричит она, и онни из ванной откликается одобрительным возгласом. Джухён-онни переводит взгляд на нее, и Суён поспешно качает головой. - Нет, - говорит она и утыкается взглядом в монитор. – Меня такие вещи совсем не интересуют. Не верю я в эти идиотские гороскопы. - Здесь, кстати, есть гороскоп совместимости, - будто невзначай отвечает онни. Легким движением руки она откидывает волосы назад, и Суён думает, что даже такие простые и небрежные жесты получаются у Джухён-онни удивительно красиво. Будто она позирует для какой-нибудь фотосессии для модного журнала. - Какая мне разница? – бормочет Суён себе под нос. – У меня все равно нет парня. Она смотрит на экран, на котором мелькает улыбающееся лицо Чунхона, и невольно улыбается в ответ. Ей нравится их выступление с этой песней, пусть не такой взрывной и дерзкой, как другие их композиции, но на редкость яркой и заразительной. - Да, но наверняка у тебя есть знакомые, совместимость с которыми ты бы хотела проверить, - вкрадчиво отзывается Джухён-онни и смотрит на нее в упор. Суён поспешно захлопывает крышку ноутбука и, ощущая себя как на ладони под внимательным взглядом онни, вновь качает головой: - Совсем нет. С кем бы я могла… - Кто он по знаку зодиака? – резко спрашивает Джухён, и Суён, не успев сориентироваться, выпаливает: - Весы! Онни довольно улыбается и устремляет взгляд в журнал. Джой больше всего на свете хочется провалиться сквозь землю, и она поспешно добавляет: - То есть, это неважно. Он мой друг, даже не друг, он мне… - она путается в словах и замолкает. У двери раздается громкий смешок, и Суён оборачивается. Сынван-онни и Сыльги-онни выглядывают в дверной проем и наблюдают за ней, тихо хихикая. Джой заливается краской, а Джухён поднимает указательный палец вверх и торжественно говорит: - У вас с ним хорошая совместимость. Тут говорится, что ты сможешь смягчать его порывы с помощью природной мудрости Дев, а он – дарить тебе душевное спокойствие и помогать определиться с важными жизненными решениями. Но есть и обратная сторона медали, - она поднимает глаза на Суён, – тут написано, что в ближайшее время вас обоих ждет немало испытаний. И если вам удастся их выдержать, то все в вашей дальнейшей судьбе будет хорошо. - Интересно, что гороскоп имеет в виду, - задумчиво тянет Сыльги-онни. – Может, то, что у нас скоро дебют? Это и будет испытанием для Суён! - Тогда какое испытание может быть у Чунхон-а? – Джухён-онни морщит лоб и кладет журнал на тумбочку. – Может, очередной камбек? Или гастрольный тур? - Пусть Суён сама спросит его сегодня, - вкрадчиво говорит Сынван-онни. – Да, Суён? Онни громко смеются, и Суён ощущает, как лицо заливает краска стыда. Она опускает взгляд и бормочет: - Лучше бы я вам вообще ни о чем не рассказывала. - Тебе пришлось, - безжалостно заявляет Сынван-онни. – Иначе бы мы тебя не прикрыли. Джухён-онни складывает руки на коленях и спрашивает: - Мне подкрасить тебе глаза? Я могу одолжить тебе свое красное платье. Помнишь, то, которое с отделкой из кружева? Тебе же оно нравилось. - Зачем мне это надо? – Суён поднимается с дивана и одергивает свободную футболку. Онни пожимает плечами и отвечает: - Я подумала, тебе захочется быть красивой сегодня. - Ее глаза загораются чем-то теплым и мягким. Так на Суён обычно смотрит мама, когда говорит ей, что нужно взять с собой зонтик, потому что на улице слишком пасмурно. – Для своего… друга. - Ничего подобного, - отвечает Джой и, развернувшись, идет к двери. Сынван-онни и Сыльги-онни молча расступаются, пропуская ее в коридор, и Суён слышит, как Джухён-онни громко вздыхает. - Типичная Дева, - говорит она Сыльги. – Порывистая и недоверчивая. Это просто дружеская встреча, повторяет себе Суён, проходя в спальню и останавливаясь возле общего платяного шкафа. Ничего особенного, Чунхон хотел увидеть ее перед гастрольным туром, и она повторяет себе, что в этом нет абсолютно ничего особенного. Она наденет шорты, футболку и толстовку, такую, чтобы скрыть лицо большим капюшоном, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Просто встреча и ничего больше. Руки лихорадочно дергают ручку тумбочки, и Суён вытаскивает большую красную косметичку в белый горошек, где Джухён-онни хранит свою немногочисленную косметику. Пальцы лихорадочно размазывают на коже липкий, пахнущий чем-то странным ВВ-крем, Суён наносит на губы легкий слой алого тинта, неловко пудрится большой белой пуховкой. Тушь для ресниц в забавном футляре в виде кошечки, черная подводка, которая делает глаза ярче, а взгляд – загадочнее, светло-розовый лак для ногтей, который с первого раза никак нельзя нанести ровно, и Суён мысленно чертыхается, понимая, что до выхода из дома остается каких-то двадцать минут. Она дует на ногти, параллельно ища на тумбочке мусс для волос Сыльги-онни и заколку Сынван-онни, красивую, в виде красной бабочки, которую та привезла из далекого Торонто. Ногти высыхают, растрепанные волосы укладываются в красивую прическу, она смотрит на себя в зеркало и думает, что совсем не похожа на Пак Суён, неуклюжую девочку-подростка, несуразную и ничем особо не примечательную. Она выглядит как Джой: яркая, солнечная, притягивающая взгляды и до чертиков привлекательная. Суён ее боится, и в то же время до безумия хочет оставаться ей как можно дольше. Она открывает платяной шкаф и смотрит на отведенные ей полки. Спортивный костюм, школьная форма, яркие футболки, джинсовая юбка, та самая, которую она хотела надеть сегодня, светлое платье, скучное и обыденное. Взгляд цепляется за висящее на вешалке платье Джухён-онни: яркое, легкое, отделанное тонким кружевом, оно кажется таким красивым и волшебным, настоящим нарядом Золушки, и Суён, затаив дыхание, касается тонкой ткани. Кажется, проходит буквально секунда, и вот, она уже неумело пытается застегнуть на спине непокорную молнию, судорожно одергивая платье вниз. Онни значительно ниже нее, и потому платье едва достает до колен Суён, легко колеблясь подолом при малейшем движении. Из коробки достаются любимые светлые лаковые туфли Сыльги-онни, украшенные крошечной переливающейся пряжкой, и Суён, закусив нижнюю губу, отступает назад, смотря на свое отражение в зеркало. Она не любит платья, не носит туфли на каблуках и не красилась, кажется, со времен кастинга, потому что с макияжем ощущает себя глупо. Но почему-то сейчас Суён чувствует себя самой настоящей принцессой. И, видит Бог, ей нравится это странное, волшебное состояние, заставляющее кончики пальцев покалывать, как от пузырьков газировки, а колени – поджиматься от непонятного волнения. Это простая дружеская встреча, повторяет себе Суён, натягивая толстовку и поспешно выходя в коридор. Сыльги-онни, Джухён-онни и Сынван-онни стоят в коридоре и молча провожают ее взглядами. - Не переживай о времени, но постарайся вернуться не слишком поздно, -ласково говорит Джухён-онни и скрещивает руки на груди. - Мы тебя прикроем, - кивает Сыльги-онни, а Сынван-онни мягко касается ее плеча. Они ничего не говорят ей о макияже, прическе, позаимствованным туфлях, платье и заколке. Только смотрят на нее очень понимающе. Суён благодарна им до слез. Каждой по отдельности, за это наполненное заботой и участием молчание. Сквер находится совсем близко от общежития, и Суён добегает до него буквально за двадцать минут. Маленькая неприметная детская площадка, окруженная невысокими деревьями, явно высаженными здесь совсем недавно, маленькая палатка с уличной едой, где сонная бабушка торгует рисовыми пирожками. Он ждет ее, сидя на выкрашенной в светло-зеленый цвет лавочке, болтая длинными ногами, и сердце екает, когда она видит его высокую широкоплечую фигуру. Казалось бы, со дня их последней встречи прошло совсем немного времени, но он кажется намного выше и мужественнее, и Суён замирает, неуверенно теребя тесемки толстовки. Чунхон поднимает голову, и она вздрагивает, когда видит его бледное лицо, черные синяки под глазами и размазавшуюся подводку. Чунхон смотрит на нее не мигая, пока наконец не расплывается в улыбке и не говорит, качая всклокоченной головой: - Я думал, что ты мой мираж от недосыпа. Честное слово, ты такая красивая, как ожившая картинка из журнала. - Суён опускается рядом и складывает руки на коленях. Платье слишком короткое, и по коже бегут мурашки, но она старается выглядеть как можно более непринужденной и небрежно говорит: - Да так… Просто скоро дебют, надо соответствовать… - Я знаю, - смеется Чунхон. – Я порой заглядываю на ваш фанатский сайт. Суён становится жарко-жарко, и она отворачивается, пряча лицо за пахнущие муссом волосами. Воцаряется молчание, прерываемое лишь тихим пением пожилой торговки, чем-то громко гремящей в своей палатке. - Вы взяли первое место, - нарушает тишину Суён. Чунхон моргает и кивает, вновь расплываясь в слегка растерянной улыбке: - Ты знаешь? Ты следила? Конечно, она следила. Ждала выхода их клипа, следила за состоянием чартов и, как какая-то оголтелая фанатка, с замиранием сердца ждала объявления результатов. И, когда на сцене он не смог сдержать слез, Суён разрыдалась, чувствуя безумную радость и небывалое облегчение, переживая эту долгожданную, заработанную потом, кровью и непосильным трудом первую награду. За ней были и другие, но этот момент запечатался в памяти намертво, будто сургучная печать на белоснежной бумаге. - Я так переживала. - Голос срывается на шепот, и Суён поднимает голову, глядя на него в упор. Глаза становятся влажными, и она повторяет, беспомощно моргая и глубоко вдыхая пропахший сыростью и запахами выпечки воздух: - Я переживала. И… я была очень рада. – Плакать нельзя. Не потому, что макияж размажется, и она станет похожа на истеричную кликушу. Просто у Чунхона много-много своей боли и тоски, тщательно сдерживаемой и скрываемой в самых недрах души. Суён хочет забрать у него хоть немного этого тяжкого груза, поэтому она широко улыбается и хлопает его по плечу, обтянутому яркой зеленой толстовкой: - Молодцы! - Я не смогу быть с тобой, когда у тебя будет дебют, - внезапно серьезно говорит Чунхон. Суён кивает и одергивает вниз кружевной подол платья: - Я же помню, что у вас мировой тур. – Она смеется, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более веселым и беззаботным. – Привезешь мне что-нибудь из Штатов? Я хочу плюшевого мишку. - Тур, - эхом повторяет Чунхон, и его глаза наполняются чем-то непонятным, чем-то таким, от чего по всему телу пробегает легкая дрожь, а нутро заполняется странным предчувствием. Он встряхивает головой и кивает: – Тур. Но, будь уверена, я обязательно посмотрю твое первое выступление. - Я… - начинает было Суён, но внезапно Чунхон резко ее перебивает: - Запиши мой номер телефона. Сердце стучит резко и гулко, а ладони становятся влажными. Что-то быстро трепыхается в животе, будто плененные бабочки, и она тихо отвечает, сжимая кончиками пальцев подол платья: - Но… у меня же нет мобильного. Я не смогу тебе ответить. - Ничего, - Чунхон серьезно смотрит на нее в упор. – Когда у тебя появится телефон, то обязательно ответишь. На тот случай, если… Он резко осекается и поджимает губы, опуская голову. Предчувствие становится настолько сильным, что у Суён сдавливает горло, и она тихо спрашивает, отчаянно сдерживаясь, чтобы не наброситься на него и не начать трясти до тех пор, пока он наконец не скажет, почему у него такие несчастные и измученные глаза. - Если?.. – Ее вопрос повисает в воздухе, точно дымовая завеса. Чунхон поднимает голову, и у Суён сжимается сердце. Он снова улыбается, а глаза будто говорят: я не могу тебе сказать. Ни за что на свете. - Да так, - отвечает он и легонько толкает ее локтем в бок. – Кажется, холодно становится. – Чунхон кивает в сторону палатки. – Давай я куплю нам по чашке горячего какао и по рисовому пирожку. А потом провожу тебя до угла, а то мало ли. Суён молча кивает. Они подходят к киоску, где Чунхон болтает с пожилой дамой, моментально ее очаровывая и громко расспрашивая о начинке для пирожков. Та смеется и добавляет в какао взбитые сливки и маршмеллоу, возвышающиеся над напитком аккуратной горкой. - За счет заведения, - подмигивает она, и Суён машинально кивает. Пирожок теплый, стаканчик с какао обжигает ладони, она пьет, совершенно не ощущая вкуса, и вслушивается в негромкую болтовню Чунхона, который что-то рассказывает ей про забавный случай со своими хёнами. - Они, конечно, порой придурки, но я их очень люблю, - говорит он, и в его голосе вновь появляется странная, непонятная Суён интонация, от которой щемящее чувство внутри становится сильнее и болезненнее. Она крепче сжимает стаканчик в руках, а Чунхон тормозит у угла и, оглянувшись, виновато бормочет: - Прости меня, пожалуйста, дальше не могу. Я бы с радостью, но в вашем районе все время рыщут сасэнки, я не хочу, чтобы потом вышла какая-нибудь дурацкая статья с не менее дурацкими комментариями. Она кивает. Чунхон снова улыбается и говорит: - Скоро увидимся. Он разворачивается и собирается уходить, но Суён, повинуясь внезапному порыву, хватается за рукав его толстовки. Он замирает, а она, помедлив, обнимает его со спины, утыкаясь лицом в широкую теплую спину. - Будь осторожен и береги себя. - Ей так много хочется сказать, но из горла выходят только эти шаблонные и скучные слова. Чунхон молчит, только сердце в его груди бьется гулко и учащенно. Суён вздрагивает, когда на ее руки ложатся его теплые ладони, и он тихо отвечает: - Я постараюсь. Она ему не верит. Ни капельки. И отчаянно пытается убедить себя, что объятия чисто дружеские, ободряющие и не таящие в себе ничего более глубокого и сильного. По крайней мере, с ее стороны. От Чунхона пахнет какао, туалетной водой с мускусом и чем-то таким, отчего кружится голова, и ноги становятся ватными и непослушными. Убеждать себя становится все сложнее. Звезды в ее гороскопе громко смеются на далеких туманных небесах. ****** - У Весов начинается сложный период, - говорит Айрин-онни, скользя взглядом по убористым строчкам журнала. И смотрит на Суён, которая стирает с губ липкий, пахнущий малиной тинт. - Я Дева, - нарочито равнодушно отзывается она и смотрит на свои ноги, обтянутые яркими гольфами в зеленую полоску. – Не понимаю, к чему ты мне об этом рассказываешь. После долгожданного дебюта дни проносятся слишком быстро, точь-в-точь как капли дождя по оконному стеклу. Джой кажется, что все это слилось в одни нескончаемые сутки, все эти выступления, тв-шоу, репетиции, подготовка к новому камбеку, а, главное, к новому концепту группы, который, как думает компания, принесет им настоящий успех. Йери уже живет с ними в общежитии, и, видит Бог, Суён успевает к ней привыкнуть, к ее громкому смеху и дурацкой привычке постоянно читать с Айрин-онни вслух тесты из дамских журналов. И приставать к Вэнди-онни, Сыльги-онни и Суён с идиотскими вопросами а-ля «Кем из диснеевских принцесс вы себя считаете?» или «Кто вы: жаворонок, сова или голубка?». Йерим чем-то напоминает Суён его. И каждый раз, когда в голове возникает его образ, сердце болезненно сжимается. Она не видела его с лета, с того самого дня, когда он пожелал ей удачи перед скорым дебютом, а она ему – удачного гастрольного тура. С тех пор прошло уже несколько месяцев, и она отчаянно успокаивает себя, что все хорошо. Все эти слухи, которые настойчиво циркулируют на крупнейших интернет-сообществах – все это лишь домыслы и пустые слова. Все эти шепотки, которые доносятся из гримерок и из-за кулис крупных музыкальных программ – обычная ситуация, потому что в шоу-бизнесе все всегда перемывают друг другу кости и выдумывают всякие глупости. И даже тот факт, что их компания, та самая, что смотрела сквозь пальцы на их загнанный замученный вид и полуобморочное состояние, наконец-то дала им заслуженный отдых, и с тех пор о группе Чунхона нет практически никаких новостей, кроме тех самых досужих сплетен, кажется вполне объяснимым и логичным. Он же обещал, что мы будем стоять вместе на сцене, думает Суён и слышит громкий хруст. Она машинально вздрагивает и смотрит на свою ладонь, на которой лежат обломки ярко-синего карандаша для глаз, который она машинально вертела в руках в приступе пальцевого невроза. Сыльги-онни и Вэнди-онни поспешно переглядываются, а Айрин-онни откладывает журнал в сторону и, помедлив, говорит: - Я знаю, что ты не веришь в гороскопы, но…- Суён замечает, как она нерешительно мнет край своей юбки, и понимает, что онни сильно нервничает. – Да я и сама не особо верю, все это глупости, ведь так? – Она громко смеется, и смех этот звучит вымученно и неестественно. – Но ты не думала как-нибудь с ним связаться? Просто спросить, все ли у него хорошо? - У них все хорошо. - Она сама не замечает, как ее голос повышается и начинает звучать громко-громко и наполняться странными, несвойственными ей истеричными нотками. – Как же уже меня заколебали эти разговоры! Почему нужно пристать именно к ним?! Почему не к какой-нибудь другой группе? Почему? Почему?! Суён хочется орать так, чтобы ее слышали даже на самых нижних этажах здания. Хочется кричать так громко, чтобы заглушить все эти голоса в душе, которые с каждым днем становятся все громче и настойчивее. Так, чтобы не было так больно и страшно, и она оседает обратно на неудобный колченогий стул, сдерживая сдавленный стон и пряча лицо в подрагивающих ладонях. Джухён-онни терпеть не может истерики и громкие вопли. Но сейчас она молчит. И только смотрит слегка виновато и с нескрываемой жалостью, так что комок в груди становится тяжелым, словно свинец. Домой они приезжают глубоко за полночь, и Суён падает на кровать, ощущая, как от усталости кружится голова и слегка подрагивают плечи. Она с трудом заставляет себя пойти в ванную и, наспех смыв макияж и приняв душ, ложится в постель, слыша тихую болтовню Йери и пение Сыльги, доносящееся из кухни. Сердце в груди сжимается от болезненного предчувствия, и Суён закрывает глаза, сдавленно выдыхая. Все будет хорошо, одними губами говорит она. Он же обещал, что мы обязательно выступим на одной сцене. Он говорит, что все нормально и замечательно. Он никогда не врет, а значит, она может ему верить. Почему-то ей снится тот теплый летний вечер. Снятся руки Чунхона на ее ладонях, ощущение тепла его тела, снятся липкие рисовые пирожки и стаканчик горячего шоколада, щедро украшенный горкой сливок и белыми крошечными зефирками. Она вновь ощущает его вкус, а Чунхон оборачивается и открывает рот, и Суён замирает, потому что понимает, что он наконец-то готов сказать ей о чем-то очень важном. Он смотрит на нее не мигая, пока наконец не качает головой и одними губами не произносит: - Нет. И исчезает в темноте, и, как она ни пытается до него докричаться, Суён не может разглядеть его в кромешной тьме. Она просыпается в холодном поту и долго смотрит, не мигая, на выбеленный потолок, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Будильник показывает полседьмого утра, и Суён приподнимается на локтях, оглядывая воспаленными покрасневшими глазами комнату. В спальне никого нет, и душу вновь царапает неприятное щемящее чувство. Она медленно поднимается на ноги и осторожно идет к двери. Мягко нажимает на ручку и неслышно бредет по коридору, слыша доносящиеся со стороны кухни тихие голоса. Суён осторожно заглядывает в дверной проем и видит Джухён-онни, которая сидит у ноутбука, обхватив руками голову и молча глядя на экран немигающим взглядом. - Как мы ей скажем? – тихо говорит Сыльги-онни, и Суён видит, что глаза у нее красные и припухшие. – Может, просто промолчим? - Об этом сейчас все говорят, - тихо отвечает Йери и поджимает губы. У Суён невольно екает сердце: она выглядит непривычно серьезной и какой-то потухшей. - Ей обязательно кто-то скажет, - вздыхает Вэнди-онни. – В школе, за кулисами какого-то шоу… Нужно как-то ее подготовить, но… - К чему? Ее голос звучит слишком высоко и как-то неестественно. Они вздрагивают и смотрят на нее широко распахнутыми глазами, а Суён медленно заходит накухню и, облизав пересохшие губы, спрашивает: - Что-то случилось? Ответом ей служит лишь напряженное молчание. Джухён-онни вертит в руках какую-то мелкую безделушку и выглядит беспомощной и растерянной, и Суён быстрым шагом подходит к ней и заглядывает ей через плечо. Взгляд быстро скользит по мерцающему экрану, а сознание выхватывает отдельные слова, складывающиеся в единую картинку, от которой нутро заполняется холодом. Суд. Несправедливые контракты. Рабские условия. Все участники. Бан Ёнгук, Ким Химчан, Чон Дэхён, Ю Ёнджэ, Мун Чоноп, Чхве Чунхон... - Нет, - бормочет она и прижимает руки ко рту. – Этого не… Голос срывается, и она утыкается лицом в плечо Айрин-онни, которая прижимает ее к себе и поглаживает по спине. От нее пахнет яблочным кремом для рук и теплым молоком, и этот запах настолько родной и домашний, что у Суён перехватывает горло, и она тихо плачет, пачкая слезами тонкую пижамную рубашку. Чунхон говорил, что все будет хорошо. Чунхон улыбался, в то время, как на душе было холодно и пусто. Чунхон совсем еще юный, но у него усталые и измученные глаза пожившего и повидавшего многое человека. Суён больше всего на свете хочется оказаться рядом с ним. И спрятать его от этого отвратительного враждебного мира, в котором детям приходится взрослеть слишком рано. ******* Телефон ей покупает Луна-онни. Суён долго мнется прежде, чем решиться к ней подойти, выгадав момент, когда менеджера вызовут по каким-то делам, а сама онни будет вместе с группой в здании компании, репетируя новую хореографию в соседнем зале. Просьба дурацкая и, откровенно говоря, наглая, и она ожидает, что Сонён-онни пошлет ее куда подальше, но она смотрит на нее удивительно добрыми теплыми глазами, пока Суён стоит и что-то неразборчиво мямлит, держа во влажных ладонях деньги. Суён думает, что в ее невнятной речи мало что можно разобрать, и громко выдыхает, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, а Луна вытирает мокрое от выступившего пота лицо чистым белым полотенцем и, понизив голос, спрашивает: - Тебе нужен мобильный телефон? Суён кажется, что ее пунцовым лицом можно осветить половину Сеула. Она молча кивает и опускает взгляд, ожидая, что онни сейчас ответит, что все это глупости и что ей нужно думать о карьере, а не о каких дурацких переписках, но Сонён лишь кивает и тихо говорит, кладя руку ей на плечо: - Ты же будешь во вторник в здании агентства? Суён молча кивает. Луна улыбается: - Тогда я принесу тебе мобильный в тот же день. Мы с преподавателем по вокалу как раз будем прорабатывать мою партию в новом мюзикле. - Спасибо, - сдавленно шепчет Суён и пытается всунуть ей в руку смятые деньги, на что Сонён округляет глаза и качает головой: - Не дури, а не то менеджера позову. - У двери раздается знакомый голос, и онни кивает. – Иди, а то у вас там, кажется, запись. – Внезапно она подмигивает и тихо говорит:- До вторника. Суён ждет, как маленькие дети ждут дня рождения или Нового Года. Несколько раз она порывается написать ему через вейбо или твиттер, создав фальшивый аккаунт от своего имени, но всякий раз одергивает себя, потому что страшно. Фанаты способны отыскать иголку в стоге сена, и Суён съедает паранойя, когда она думает, что ее фальшивая страничка будет раскрыта каким-нибудь оголтелым сасэном. Ногти изгрызены под самую кожу, она практически не спит и выглядит похудевшей и осунувшейся, Джухён-онни и остальные девочки смотрят на нее с нескрываемым волнением, и каждая пытается хоть как-то поднять ей настроение. Сынван-онни печет для нее свои фирменные кексы, Йери делает ей на ночь горячий шоколад, Сыльги-онни дарит ей новые спортивные шорты, а Айрин-онни просто молча наблюдает за ней по ночам, и Суён становится тошно и больно оттого, что онни плохо и боязно из-за нее и ее тараканов в голове. Сонён-онни встречает ее возле тренировочного зала. Рядом с ней стоит скучающая Суджон-онни, которая при виде Суён заметно оживляется. Она смотрит на нее не мигая, и Луна-онни поспешно говорит: - Не переживай, она в курсе, мы вместе с ней ходили его покупать. - Она протягивает ей аккуратную маленькую коробочку. – Эмбер и Виктория-онни как раз сейчас отвлекают вашего менеджера, чтобы он не заявился в неподходящий момент. - Менеджеры это любят, - фыркает Суджон. Она кивает Суён и показывает взглядом на коробочку. – Доставай. Сим-карту мы уже вставили. Внутри лежит хорошенький красный телефон, и Суён осторожно берет его в руки, ощущая, как душу заполняет странное чувство облегчения. - Я даже поставила тебе свое фото на заставку, - смеется Суджон-онни. Суён любит ее улыбку, немного насмешливую, но очень искреннюю. Такую же, как и сама онни, которая простым обывателям кажется холодной и неприступной, но в реальности Кристал Чон всегда готова поддержать и прийти на помощь в самые трудные минуты, пусть даже прикрываясь напускной небрежностью и нарочитой грубостью. - Спасибо, - тихо бормочет она себе под нос и прячет коробку с телефоном в карман. Сонён-онни открывает было рот, чтобы что-то сказать, но замирает, явно колеблясь. Суджон-онни бросает на нее быстрый взгляд, затем поворачивается к Суён и, понизив голос, говорит: - Слушай, в отношениях нет ничего плохого, только постарайся не попасться. У вас только-только карьера пошла в гору, самое начало, не хватает только скандала со свиданиями. - Сонён-онни наклоняется к ней практически вплотную, так что она может почувствовать запах ее легких цветочных духов, и тихо добавляет:- Будь осторожна, пожалуйста. Суён хочет сказать, что телефон нужен ей совсем не для отношений. Что ей просто необходимо пообщаться с близким другом, даже не другом, просто хорошим приятелем, одноклассником, коллегой и… Мысли в голове путаются, и она молча кивает, шепча себе под нос очередные слова благодарности. В коридоре появляется менеджер, и Суён поспешно прячет руки в карманы толстовки, нащупывая маленькую коробочку. Ладони становятся влажными, а во рту пересыхает, и почему-то кажется, что ее обман вот-вот раскроется, но менеджер скользит по ней мимолетным взглядом, вежливо здоровается с Сонён-онни и Суджон-онни и говорит ей, что пора ехать на очередное выступление. Нетерпение буквально сжигает ее изнутри, но она сдерживается изо всех сил и ждет. На автомате отрабатывает номер, приезжает в общежитие и принимает душ, машинально съедает подсунутый Вэнди кусок пирога, затем ложится в кровать и около получаса ждет, пока остальные заснут. Затем тихо поднимается с кровати и, вытащив из кармана заветную коробочку, крадучись пробирается в ванную комнату. Она готова поспорить на что угодно, что за ней наблюдают четыре пары глаз, но в ответ не доносится ни звука, и Суён мысленно выдыхает, благодаря высшие силы за подобную благосклонность. И своих одногруппниц за то, что знают, но старательно делают вид, что спят, размеренно дыша и укрываясь с головой одеялом. Она буквально залетает в ванную и подрагивающими пальцами закрывает за собой дверь. Защелкивает шаткий замок и, помедлив, включает воду из крана, и она бежит по тщательно отмытой раковине, отчего помещение заполняется ровным гулом. Прошло столько времени, но почему-то она помнит его номер наизусть. Пальцы быстро-быстро скользят по экрану, набирая знакомые цифры, и она прикладывает телефон к уху, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Раздаются громкие гудки, затем легкий треск и шорох, и Суён прикусывает нижнюю губу практически до крови, когда слышит до боли знакомый голос: - Привет. Слова, как назло, не идут в горло, и она застывает с открытым ртом, отчаянно пытаясь справиться с подступившим мандражом, как внезапно Чунхон коротко вздыхает и мягко говорит, до боли знакомым теплым ласковым шепотом: - А я знал, что ты обязательно мне позвонишь. Откуда взяла телефон? Украла у какой-нибудь нуны из f(x) или SNSD? Или родители пронесли в гримерную во время очередного выступления, концерта или мероприятия? - Дурак. - Голос срывается, и она смеется, чувствуя, как от облегчения, сильного и всепоглощающего, на глазах выступают слезы. – Мне его купили. Где ты сейчас? - Я у родителей, - удивительно, но в его голосе нет прежнего напряжения, старательно скрываемого за напускным оживлением и воодушевлением. Будто что-то исчезает навсегда, и Суён нравится такой Чунхон, более расслабленный и живой. - Я вернулся из Канады, ездил к своей кузине, - говорит он, и она слышит в трубке тихий скрип. Перед глазами сразу возникает он, вытягивающийся на кровати и пытающийся уместить на ней свои длинные, практически бесконечные худые ноги. – Теперь живу у родителей. Я, кстати, там песню записал, скоро выложу, надеюсь, ты послушаешь. Она, конечно, не самая веселая, но Ёнгук-хён сказал, что получилось сильно. - Вы… - вопрос повисает в воздухе, и Суён прикрывает глаза, опираясь спиной о жесткую стенку ванны. Она слышит в трубке его напряженное дыхание, Чунхон молчит, пока наконец не говорит: - Мы ушли вместе. Не из-за денег, а просто потому, что по-другому было нельзя. - Он смеется, но смех получается какой-то болезненный и сдавленный. – Знаешь, когда я только пришел сюда, в эту индустрию, я был твердо уверен, что так не бывает. Что вы изображаете связь перед камерой, а как только вас перестают снимать, моментально превращаетесь в простых коллег по работе. Быть айдолом – это же тоже тяжкий труд. Вода продолжает журчать, и Суён слегка уменьшает напор, вслушиваясь в его голос: - А потом, когда мы стали тренироваться вместе как группа, я понял, что бывает и такое. Мы ругаемся, порой орем друг на друга, меня раздражают многие их привычки, а от болтовни Химчан-хёна, Дэхён-хёна и Ёнджэ-хёна у меня порой уши в трубочки сворачиваются, - он смеется, на это раз искренне и легко. – Ёнгук-хён и Чоноп-хён, напротив, практически все время молчат, и вообще, мы все очень разные. Но как-то незаметно за все эти годы, когда мы находились рядом друг с другом, мы ухитрились стать самой настоящей семьей, - он замолкает, и Суён прикусывает нижнюю губу, парадоксальным образом кожей ощущая исходящее от Чунхона напряжение. Их разделяют километры расстояния, но почему-то у нее возникает ощущение, что он сидит сейчас прямо перед ней, вытянув, как обычно, свои длинные ноги и глядя на нее усталыми темными глазами. - И, когда мы поняли, что дальше так продолжаться не может, мы решили уйти. Вместе, единогласно. В конце концов, мы же начали это вшестером, и мы обязаны закончить это вшестером. Я жутко по ним скучаю, мы видимся практически каждую неделю, регулярно созваниваемся, но я так привык к тому, что они всегда рядом… Знаешь, их присутствие в моей жизни стало чем-то необходимым, чем-то вроде воздуха. И сейчас я буквально задыхаюсь, но понимаю, что надо подождать. А потом будет легче дышать, да и воздух станет чище. – Он смущенно смеется. – Прости, я, наверное, говорю слишком непонятно. - Нет. - Она качает головой, забывая, что он не может ее видеть. – Я понимаю. – Слезы застилают глаза, Суён прикусывает рукав пижамы, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно бодрее и жизнерадостнее. Повисает молчание. Она пытается справиться с подступившими слезами, но они текут ручьем, и она осторожно вытирает их висящим неподалеку полотенцем. - Не плачь, - тихо говорит он, и почему-то от этих слов, сказанных знакомым успокаивающим шепотом, Суён будто прошибает электрическим током. Перед глазами возникают те самые безмятежные дни, залитая весенним солнцем крыша, ярко-желтые форменные пиджаки и его волосы яркого лазурного оттенка. Те дни, когда притворяться о том, что все хорошо,так просто и привычно. Суён судорожно выдыхает и шепчет, сжимая подрагивающими пальцами трубку: - Почему ты так мне и не сказал? - Потому что я мужчина, - серьезно заявляет Чунхон. – Я не должен грузить тебя своими проблемами и переживаниями. - Но я, я же… Он перебивает ее прежде, чем она успевает закончить: - Это другое. Вновь воцаряется тишина. Суён прислоняется затылком к холодной поверхности ванны и отстраненно думает, что уже наверняка светает, а значит, совсем скоро прозвенит будильник, и нужно будет ехать на очередную запись. - У тебя и своих проблем предостаточно, а тут я бы еще стал тебя грузить, - наконец говорит Чунхон. – Мне казалось, что это неправильно. Это могло тебя расстроить, заставить думать об этом, может, даже причинить боль, но… - Мне больно. - Она выключает кран и вновь садится на ванный коврик, машинально кутаясь в полотенце. – От того, что ты все это время молчал. От этого мне только больнее, понимаешь? - Ты… - он замолкает, и Суён до безумия хочется разрыдаться в голос. Чувства переполняют ее с головой, и впервые за долгое время она чувствует себя настолько опустошенной и измученной. - Я тебе все расскажу, - внезапно бормочет он. И действительно рассказывает, сбивчиво, периодически обрываясь на полуслове, порывисто и долго-долго. Суён не знает, сколько времени сейчас на часах, но почему-то ей кажется, что здесь оно просто-напросто остановилось. Она сидит, прислонившись головой к ванне и молча слушает его, штрих за штрихом рисуя в голове картину чужих прожитых дней. В прошлом Чунхона много боли, обиды и предательства, много хорошего, светлого и радостного, и Суён будто проживает его вместе с ним заново, чтобы потом отпустить далеко-далеко за горизонт. По гороскопу Суён Луна находится в созвездии Водолея, а это значит, что скоро грядут перемены. Она вытирает выступившие слезы и тихо спрашивает, поднимаясь с пола: - Легче? - Легче, - спустя мгновение говорит Чунхон. Чуть помолчав, он добавляет:- Спасибо… Я… просто… черт, я даже не знаю, что сказать, черт, я сказал слово «черт», что же делать? Суён громко смеется, прикрывая рот ладонью. - Я скучал по твоему смеху, - внезапно бормочет он. – И, кстати, мне понравилась ваша дебютная песня. Твое имя переводится как «Радость», ваша песня переводится как «Счастье». Символично, не правда ли? - Нисколько, - она вновь смеется. – Просто придумка продюсеров. - Как скучно. Вновь воцаряется молчание. Суён одергивает пижаму, а Чунхон серьезно говорит: - Я помню, что я обещал. И, будь уверена, я тебя не подведу. Веришь мне? - Верю. - Почему-то хочется плакать, но вместо этого она улыбается. – Конечно, верю. Когда она выходит из ванной, часы показывают четыре утра. До звонка будильника остается совсем немного, и она бесшумно ложится в кровать, укрываясь одеялом и закрывая глаза. Ей снятся звезды и галактики, огромные и бесконечные, синие волосы Чунхона и почему-то большая чашка горячего шоколада, который она держит в озябших руках. С утра никто не спрашивает, почему у нее красные заплаканные глаза и припухшее лицо. Джухён-онни просто молча обнимает ее за плечи и прижимает к себе, так что Суён ощущает себя маленькой девочкой, даже несмотря на то, что она выше онни на добрых полголовы. Знак Водолея сулит ей перемены. Но почему-то теперь Суён их совсем не боится. ******* Он сидит настолько близко, что стоит Суён слегка протянуть руку, как она сможет коснуться его теплой ладони. Она отворачивается и демонстративно смотрит на сцену, ощущая, что он украдкой смотрит на нее, исподтишка, так, чтобы никто-никто не заметил, особенно фанаты, которые пришли на их выпускную церемонию, чтобы сделать много ярких и красивых фото. Суён видит, как одна из фансайн-онни снимает ее на большую камеру и старательно улыбается в объектив, откидывая назад прядь высветленных волос. Все это время ей до безумия хотелось его увидеть. Вживую услышать его голос не сквозь искажающий реальность динамик телефона, без отправленных второпях СМС, в те минуты, когда менеджера нет рядом, а онни делают вид, что верят ей, когда она говорит, что идет принять душ перед сном и пропадает в ванной около часа. До ужаса хочется развернуться к Чунхону и просто ему улыбнуться. А затем сказать, как сильно она скучает по их тайным посиделкам на школьной крыше и что в гороскопе в журнале Джухён-онни было написано, что у Весов будет светлая полоса. Чунхон не верит в предсказания так же, как не верит в них Суён, но почему-то именно в такие минуты, когда звезды сулят ему что-то хорошее, ей до боли хочется, чтобы они не ошибались. Потому что все это слишком затянулось. Она хочет сказать ему, что слушает его песню практически каждый вечер, что каждое его сообщение перечитывает по несколько раз, от символа до символа, что она ненавидит его чертову компанию, кучку зажравшихся ублюдков, которые не способны отнестись к собственным артистам по-человечески. Что ее подруга Хёмин, та самая, которая когда-то была фанаткой Джело номер один, теперь фанатеет от другого айдола из внезапно ставшей популярной группы, что она прожужжала ей все уши своими дурацкими восторженными фразами, а, когда Суён спросила ее о Чунхоне, она посмотрела на нее как на дурочку и сказала, что неизвестно, когда его группа вернется, и поэтому о ней можно забыть. Что Суён стало больно и противно, и она едва удержалась от того, чтобы вцепиться руками в ее выкрашенные в дешевый рыжий цвет волосы. Вместо этого она просто перестала с ней общаться, начисто игнорируя ее вопросы и возмущенные вопли. Хёмин распустила слух, что Суён зазвездилась и стала пафосной сукой. Суён возненавидела себя за то, что все это время общалась с настолько пустым и поверхностным человеком. Что скоро у нее камбек, когда они впервые выступят как группа из пяти человек, и что все они безумно волнуются. Вэнди часами тренирует вокал, Йери практически не спит по ночам и с каждым днем становится все больше похожей на загнанного маленького зверька, Айрин-онни читает пасквильные комментарии в социальных сетях и расстраивается до слез, Сыльги пытается отделаться от дурацких слухов о ее отношениях с сонбэ из их агентства, а еще они целыми сутками пропадают в тренировочном зале, доводя себя до изнеможения, потому что скоро нужно лететь в Штаты, чтобы снимать новый клип. Менеджер говорит, что этот релиз будет поворотным, и от его слов становится еще тяжелее и хуже. Что в ее душе творится полнейший сумбур, мысли в голове путаются, а в памяти все чаще воскресает тот теплый летный вечер, ощущение его рук на ее ладонях, исходящий от него крепкий мускусный запах и то безумное странное чувство, которое буквально разрывает ее на части. Она не знает, чем это можно объяснить, как и то, что у нее быстро-быстро стучит сердце лишь оттого, что он сидит совсем рядом, так что она слышит его сбивчивое дыхание. Он, кажется, вырос еще больше, и Суён невольно улыбается, когда представляет, как высокий Чунхон в очередной раз ударяется лбом о низкую перекладину, которые всегда попадаются на его пути. Быть может, в этом как-то виноват Водолей, который как раз влияет на созвездие Девы, входя в какую-то особую фазу. Суён ненавидит гороскопы, но почему-то украдкой читает их в толстых глянцевых журналах Джухён-онни. Она напишет ему это позже, в длинном-длинном сообщении, которое разделит на части, таком же сумбурном и откровенном, как и ее собственные чувства. Напишет для того, чтобы потом снова удалить и отправить лишь часть про камбек, на что Чунхон ответит ей, что он уверен, все будет хорошо и что он обязательно проголосует за их песню, когда они будут выступать на музыкальной передаче. И что Суён очень идет ее цвет волос, ведь он такой же солнечный и яркий, как и она сама. Она терпеть не может этот оттенок, слишком кричащий и выделяющийся. Но почему-то после его слов почувствует себя по-настоящему красивой. - Мы с тобой так и не перемолвились ни одним словом, - говорит ему Суён, в очередной раз запершись ночью в ванной и прижав телефон к уху. – И я даже не успела поздравить тебя с грамотой. За что ее там вручили? - За отличную посещаемость. Чунхон смеется, и она удивленно качает головой: - Удивительно, как ты с таким расписанием ухитрялся практически не пропускать занятий… - Это все хёны, - хмыкает он. - Ёнгук-хён и Химчан-хён, они мне как вторые родители. Химчан-хён готовил мне завтрак, когда нужно было рано идти на занятия, а Ёнгук-хён объяснял мне задачи по математике. Было сложно, но… - в его голосе появляются знакомые нотки, и Суён поспешно говорит, пытаясь сгладить возникающее напряжение: - Я видела в интернете наши фотографии. - Да, мы сидели близко-близко, - смеется Чунхон. – Многие, кстати, пишут, что мы с тобой хорошо смотримся вместе и… Он осекается и замолкает. Воцаряется тишина, и Суён смотрит на экран телефона. На заставке стоит одно из самых удачных фанатских фото. Она широко улыбается, глядя куда-то в сторону, а Чунхон украдкой смотрит на нее, слегка наклонив голову вбок. Таких фото на ее телефоне много, включая общий снимок с классом, где, хоть они стоят далеко друг друга, оба радостно улыбаются в камеру, выглядя по-настоящему счастливыми. Она не знает, зачем сохраняет эти кадры. Зачем просматривает каждый из них, пытаясь уловить мимолетные взгляды Чунхона в ее сторону, частенько зависая на его мягкой улыбке и теплых темных глазах. Не знает, почему сердце стучит так быстро, и почему так хочется, чтобы подобных кадров со странными полутонами и намеками, понятными лишь им двоим, было как можно больше. - Я видела эти комментарии, - тихо отвечает она и улыбается. – Их действительно очень много. Суён согласна с каждым из них. И, будь у нее возможность, поставила бы тысячи лайков под подобными постами. ****** Когда объявляют название их группы, Суён сначала не верит и думает, что все это лишь очередная слуховая галлюцинация. Яркие конфетти, награда в руках плачущей Айрин-онни, слезы на глазах остальных – все кажется кадрами какого-то яркого кинофильма, который она смотрит со стороны. Глаза почему-то становятся влажными, и внезапно резко приходит осознание того, что все это реальность. Они сделали это, они добились, и концепт, который изначально вызывал у продюсеров множество опасений, кажется, оказался по-настоящему прорывным и успешным. Суён плачет вместе со всеми и, кажется, обнимает Йери, которая рыдает навзрыд. И, кланяясь многочисленным сонбэ после анкора, думает, что в эту минуту до безумия не хватает именно его. Пусть даже и чуть поодаль, но стоящего рядом с ней на освещенной софитами сцене. По дороге домой даже обычно спокойный и уравновешенный менеджер ведет себя как счастливый ребенок, постоянно напевая себе под нос и обещая угостить их вкусным барбекю. Джухён-онни бережно прижимает к себе статуэтку, любуясь на нее как на свое драгоценное дитя, Вэнди-онни утешает Йери, которая по-прежнему продолжает плакать, видимо, не в состоянии справиться с нервным напряжением, а Сыльги громко распевает их песню про торт-мороженое, которая принесла им такой долгожданный успех. В общежитии онни устраивают что-то вроде вечеринки. Вэнди-онни печет на скорую руку пирог, который оказывается на редкость вкусным и ароматным, Айрин-онни забирает у менеджера пакет с заказанной едой и аккуратно раскладывает ее по тщательно вымытым тарелкам, а успокоившаяся Йери раскладывает вместе с Сыльги-онни мороженое по симпатичным креманкам с клубничками. Креманки им в свое время подарила Эмбер-онни, и Суён невольно улыбается, разглядывая разноцветную посуду со смешными мультяшными ягодами. В кармане раздается громкая вибрация, и Суён вздрагивает, торопливо оглядываясь. Менеджер занят, громко обсуждая по телефону время их завтрашнего отъезда из общежития, и она облегченно выдыхает, нащупывая телефон в кармане толстовки. Она чувствует на себе внимательный взгляд и оборачивается, встречаясь глазами с Джухён-онни, которая смотрит на нее не мигая. Онни слегка улыбается и тихо говорит, ставя на стол большую тарелку с кимбапом: - По-моему, у тебя растеклась тушь. Надо срочно пойти в ванную и умыть лицо. - Она кивает в сторону менеджера: – Я скажу ему, что тебе надо навести марафет и что ты выйдешь через десять минут. Только побыстрее, говорят ее глаза, и онни отворачивается, начиная осторожно перемешивать в миске салат из водорослей. Суён молча кивает и, проходя мимо Джухён-онни, осторожно касается рукой ее плеча. Ей очень многое хочется ей сказать, но она пытается передать все это через легкое мимолетное касание. То, как она сильно благодарна ей за понимание и отсутствие привычных нравоучительных речей. Суён знает, что ее поддерживают и принимают со всеми ее тараканами и недостатками. И это воистину бесценно и важно. Она быстро заходит в ванную и закрывает ее на замок. На всякий случай дергает ручку и, помедлив, достает телефон из кармана. Сердце в груди колотится как бешеное, когда Суён подрагивающими пальцами касается экрана, снимая блокировку. Взгляд скользит по черным буквам на желтом фоне, и она улыбается, садясь на бортик ванны. «Ты сегодня была очень красивой. Поздравляю с наградой, знаю, это так волнительно, когда ее получаешь» «Не переживай, что плакала, я, когда мы взяли награду за лучший дебют на одной из премий, вообще ревел навзрыд. Пересматривал недавно старые записи, и стало так стыдно…» «Только ты не смотри это видео!!! Не смей! Я там выгляжу очень-очень глупо» «Надеюсь, ты там хорошо отмечаешь? Ты ведь счастлива, да?» «Хёны просили передать, что песня очень классная. Химчан-хён уже запомнил основные движения и показывал нам, когда мы последний раз встречались в раменной» «Знаешь, было бы так здорово, если бы в этот момент я… Впрочем, неважно. Поздравляю, Суён-а» Она перечитывает его сообщения несколько раз, жадно, торопливо, машинально проводя кончиком пальца по экрану. Затем прикусывает нижнюю губу и думает, что да. Если бы в этот момент он был с ней рядом на сцене, это было бы действительно здорово. Она печатает ему ответ и прижимает телефон к груди, смаргивая подступившие слезы. И в этот момент в полной мере ощущает этот радостный миг. Момент победы, которой они оба ждали так долго. ******* Этот чертов суд тянется слишком долго. Суён каждый день просыпается с надеждой на то, что произойдет чудо, и она наконец-то сможет прочитать хорошие новости, от которых горький комок в горле испарится, как талый снег на раскаленном металле, и она наконец-то сможет спокойно выдохнуть. Она не задает Чунхону никаких вопросов, потому что знает, что ему тяжело и больно. Последние несколько месяцев они говорят о самом откровенном, но эта тема – табу. Не потому, что не волнует, а потому, что все кажется слишком туманным и неопределенным. Суён отчаянно мечтает, чтобы все закончилось хорошо. В голову лезет мысль добиться аудиенции у директора компании и попросить взять его группу под крыло, но она отметает ее как идиотскую и неправдоподобную. Не потому, что группа Чунхона плоха, нет, просто они другие. Слишком свободные, не терпящие навязанных шаблонов и привычных айдольских образов и штампов. Суён с упорством маньяка забивает в поиске на крупных новостных сайтах заученные назубок слова и хэштэги, но строка по-прежнему выдает лишь старые статьи, и невольно начинает казаться, что это может длиться практически до бесконечности. Пока их не забудут окончательно, будто их никогда и не было в реальности. От этой мысли хочется плакать в голос, и она сдерживается изо всех сил, понимая, что никто не поймет. Разве что онни, но валить на них этот чертов груз совершенно не хочется. Ожидание становится чем-то привычным – отвратительное болезненное чувство, к которому постепенно привыкаешь. Ожидание разрушает ее изнутри, оно подобно маленькому хищному зверьку, который оставляет внутри глубокие мелкие царапины своими острыми когтями, и Суён уже не представляет свою жизнь без этого странного ощущения. Нет ничего более омерзительного, чем когда ты ожидаешь чего-то, что может закончится так, как боишься даже представить. В комнате жарко, несмотря на открытые окна, и Суён с трудом открывает глаза, одергивая прилипшую к телу мокрую футболку. Она потягивается, ощущая слабость во всем теле, и внезапно ощущает, как что-то болезненно екает в груди. Дверь с легким стуком открывается, и на пороге показывается Айрин-онни, уже одетая в легкое светлое платье из тонкого хлопка. Она видит проснувшуюся Суён, и ее глаза расширяются. - О, ты уже встала, - тихо говорит она, и в ее голосе она улавливает легкие нотки нервозности. – Время только шесть утра, и я подумала, что ты еще спишь… Что-то в ее поведении кажется Суён на редкость подозрительным. Горло сжимается от подступившего чувства страха, и она одними губами спрашивает: - Что-то случилось? Онни медлит с ответом,потом наконец говорит: - Они вернулись в компанию. Все урегулировано мирным путем, вроде как они сумели договориться. – Она закусывает нижнюю губу и качает головой. – Ох, Суён-а, не смотри на меня так, просто мы все переживали из-за тебя и…из-за него тоже, я постоянно читала новости, и вот сегодня вышла статья… Она продолжает что-то бормотать, но Суён ее не слышит. Она рывком поднимается с кровати и бежит к ящику с бельем, где хранится ее мобильный телефон, так старательно скрываемый от окружающих. Онни ничего не говорит, только молча наблюдает за ее лихорадочными телодвижениями и слегка сторонится, давая ей пройти, когда она стремительно выбегает из коридора, прижимая к себе смартфон. Руки ее не слушаются, и Суён, чертыхаясь, закрывает замок с третьей попытки, вытирая влажные от пота пальцы о пижамные шорты. Прятаться и шифроваться нет никакого смысла, но так привычнее и проще, и потому она резким движением откручивает вентиль, пуская в ванную прохладную воду. Чунхон отвечает на звонок не сразу. Кажется, проходит целая чертова вечность до того, как мерзкие монотонные гудки в трубке прекращаются, и Суён слышит до боли знакомый голос, уставший и какой-то измученный: - Я так и знал, что ты позвонишь. Ты уже читала новости? Вышла хренова туча на редкость ублюдочных статей, и, хотя агентство обещало все это пресечь, кажется, они не особо стараются… - Они тебя заставили?! – Суён абсолютно плевать, что кто-то может ее услышать. Слезы катятся по щекам, и она размазывает их рукой по коже, судорожно всхлипывая. – Они вам угрожали?! Почему, почему?! - Потому что так было проще, - отвечает Чунхон после минутного молчания. – Серьезно, мы столько времени потратили на то, чтобы попытаться что-то изменить, и, кажется, они все-таки сумели немного к нам прислушаться. Я провел почти чертовы сутки в здании компании с остальными, обсуждая новые условия контракта, но зато теперь я наконец-то смогу выйти на сцену и получить заработанные мною деньги. Больше всего жаль Химчан-хёна и Ёнгук-хёна, они разбирались с бумагами почти неделю, и, кажется, почти не спали. Ёнгук-хён выглядел в кабинете генерального директора почти как зомби, но все равно держался молодцом. Только когда мы подписали все бумаги и сели в машину, он буквально отрубился на плече у Химчан-хёна, - он тихо хмыкает. – Кажется, он спит уже почти третьи сутки. Ты в курсе, что мы попали в тренды на Мелоне? - И что теперь? – тихо спрашивает Суён. – Ты счастлив? Некоторое время Чунхон молчит, потом громко вздыхает и говорит: - Доволен я не буду никогда. Слишком много времени было потрачено впустую, слишком много придется компенсировать и догонять, и, черт возьми, это пугает. Но я так сильно скучаю по нашим фанатам и знаю, что они ждали все это время… Я так хочу снова выступать на сцене, хочу чувствовать энергию зала, хочу больше времени проводить с хёнами, ведь без них мне очень плохо. А еще я хочу видеть тебя. - Его голос срывается. – Не просто на экране телевизора, а вживую. Пусть даже нам не удастся поговорить, пусть нам нельзя будет общаться в открытую, но… Воцаряется тишина, прерываемая лишь равномерным плеском воды. Суён вытирает выступившие слезы, а Чунхон внезапно серьезно бормочет: - Но я верю, что у нас все получится. Ведь мы вернулись и готовы бороться. Я в это верю, хёны в это верят, фанаты тоже все это время в это верили. - Я тоже в это верю, - шепотом отвечает она и промокает глаза краем футболки. – Верю-верю. Чуть помолчав, он добавляет: - Я же обещал тебе, что вернусь. Ты помнишь? Суён обещает себе, что больше не будет плакать. Но почему-то после этих слов судорожно всхлипывает, прикусив нижнюю губу и рвано выдыхая. Нутро переполняет целый ураган чувств, ярких, противоречивых, но самое сильное, это облегчение, потому что ожидание наконец-то сменилось другим чувством, более светлым и оптимистичным. Суён верит, что все будет хорошо. И надеется на это всем сердцем. ******* О том, что она будет принимать участие в шоу «We got married», она узнает еще до новостей о суде, практически сразу после завершения их триумфального промоушена с первым мини-альбомом. Вэнди-онни сообщает эту новость с виноватым выражением лица, опустив глаза, а Сыльги-онни поспешно добавляет, старательно улыбаясь: - Ты главное не переживай, это все только на камеру. В реальности вам даже не придется общаться вне съемочной площадки, и тебе обещали подобрать по-настоящему хорошего партнера. Какого-то молодого и очень популярного айдола. Сердце Суён пропускает удар, и на мгновение она думает, что, возможно… Нет, к сожалению, это никак не может быть реальностью, и она старательно подавляет возникшее в душе болезненное чувство разочарования. - Я предлагала им поставить меня вместо тебя, - говорит Джухён-онни и расстроенно морщится. – Но они заявили, что нельзя, потому что в группе я самая популярная участница в плане различных пейрингов и нельзя привязывать меня к кому-то одному. - Не понимаю, зачем они это сделали, - вздыхает Йери и подпирает голову рукой. – Она же любит Чунхон-оппу. Ее же нельзя отправлять на это дурацкое шоу, она вообще не сможет там ничего нормально сыграть! - Я не люблю его, - тихо бормочет себе под нос Суён, ощущая себя на редкость по-идиотски. – Мы с ним дружим, это да, но романтические отношения… Как знать, может, он и сам ко мне ничего не чувствует. - Ну, что ты за глупости говоришь! – в сердцах вскрикивает Йери и вскакивает со стула, едва не опрокинув его на пол. – Конечно, ты ему очень нравишься! Думаешь, он стал бы писать тебе в такое время, если бы не был в тебя влюблен? Он любит тебя, Суён-онни, любит, пойми же ты это уже наконец, и… - Хватит! – ее собственный голос со стороны кажется на редкость визгливым и противным. Йери осекается и смотрит на нее широко распахнутыми глазами, а Суён, ощущая, как нутро сжимается от подступившего чувства вины, тихо говорит: - Сейчас это все не имеет значения. У нас активный промоушен, а у него пока полная неизвестность, и никакие скандалы ему сейчас не нужны. Если компания узнает, что я и он… - сердце екает, и она продолжает: – Если они подумают что-то не то, то они просто-напросто изолируют меня к чертям. Отберут у меня телефон, приставят ко мне менеджера, который будет ходить за мной везде, так что я даже в туалет не смогу сходить одна. Ладно бы мы были группой со стажем, которым уже позволено многое, но мы только-только дебютировали и взяли свои первые награды… - Она одергивает на себе платье и решительно говорит: – Джухён-онни, когда ты говоришь, у меня будет встреча с продюсерами? - Послезавтра, - онни смотрит на нее не мигая, и почему-то по коже бегут мурашки. – Послезавтра ты поедешь в офис канала, где тебе расскажут о сути шоу и так далее. - Отлично, - Суён кивает и, отвернувшись, начинает заваривать чай. Чуть помолчав, она добавляет: – Йери-а, извини, что на тебя накричала, я на самом деле не… - Я понимаю, - тихо отвечает та, и Суён ощущает легкое прикосновение к плечу. – Просто ты немного нервничаешь. Постарайся на шоу, ладно, онни? Суён кивает и наклоняет чашку, наблюдая за тем, как в ней плавают мелкие темные чаинки. Она говорит себе, что в этом нет ничего страшного, что это все понарошку и что, в конце концов, они с Чунхоном никогда не клялись друг другу в вечной верности. Они вообще друг другу никогда ничего не обещали. Но почему-то ей больно и очень противно, нутро сжимается от подступившего чувства вины, и она отхлебывает из чашки, практически не ощущая вкуса. И кожей чувствует на себе внимательные взгляды одногруппниц, сочувствующие и наполненные нескрываемым разочарованием. В студии ее знакомят с будущим партнером, которым оказывается участник популярной группы BTOB. Сонджэ сидит напротив нее и солнечно улыбается, ярко и очень красиво, так что Суён невольно улыбается в ответ и думает, что все, в принципе, не так уж и плохо. Сонджэ кажется милым и дружелюбным, он рассказывает забавные истории, которые не так давно случились с его одногруппниками, и Суён ловит себя на том, что смеется в голос так, как не смеялась очень-очень давно. А еще Юк Сонджэ очень симпатичный, высокий и настолько обаятельный, что женская половина стаффа уже смотрит на него очарованными глазами, а нуна-стилист шепчет ей на ухо, что Суён очень повезло. Она машинально кивает и почему-то думает о том, что Юк Сонджэ вряд ли пойдут лазурно-синие волосы. Он будет смотреться с ними странно и немного нелепо, с его классически привлекательными чертами лица. Когда она вечером приходит в общежитие, она пишет Чунхону сообщение. Рассказывает об участии в шоу, о том, что в качестве партнера ей достался Сонджэ и добавляет, что он, кажется, совсем неплохой парень, по крайней мере, судя по сегодняшнему общению. Ответ приходит не сразу, и, когда Суён наконец-то слышит мирный писк телефона, она успевает изгрызть себе ногти практически под корень, за что обязательно получит нагоняй с утра от онни-стилиста. «Сонджэ? Я знаю его, он дебютировал в один год с нашей группой, Химчан-хён, кажется, дружит с ребятами из BTOB, я думаю, он не будет тебя обижать. WGM – это крутая возможность вам обоим стать еще популярнее. Я буду смотреть выпуски с вашей парочкой. » Суён ждет его одобрения, но в то же время чувствует нечто, похожее на разочарование. Пальцы стучат по клавишам, и прежде, чем она успевает хорошенько подумать, она пишет ему новое сообщение: «Если бы тебе предложили пойти на это шоу и стать моим виртуальным мужем, ты бы согласился?» Она ждет ответа с замиранием сердца, сидя на бортике ванной и барабаня кончиками пальцев по раковине. Раздается знакомый писк, и Суён судорожно хватается за телефон, едва не уронив с бортика флакон ванильного геля для душа Йери. «Нет». Они с Чунхоном никогда не клялись друг другу в вечной верности и не давали никаких обещаний. Но почему-то сейчас так больно, что сердце в груди разрывается на части, и Суён закрывает глаза, прикусывая нижнюю губу. Сонджэ – Телец по знаку зодиака, и, судя по тесту в журнале Айри-онни, их ожидают по-настоящему теплые и близкие отношения. Тельцы всегда поддержат Дев во всех начинаниях и будут упорно добиваться их внимания, что бы ни случилось. Звезды говорят, что у них все будет хорошо. Но почему-то Суён этому совсем не рада. ****** - Мне нравится их новый альбом, - говорит Сонджэ и указывает на экран. Суён поворачивает голову и наблюдает за Дэхён-оппой, запрокинувшим голову назад и мастерски берущим высокую ноту. На экране появляется растрепанный Чунхон, и она поспешно отворачивается, бормоча: - Мне тоже. - Мы же с ними дебютировали в один год. - Сонджэ откидывает голову назад и барабанит кончиками пальцев по подлокотникам кресла. – Так жаль, что у них приключилась вся эта эпопея с компанией. Очень надеюсь, что сейчас все будет хорошо. Они отличные ребята и очень талантливые. - Очень талантливые, - кивает Суён и поправляет на себе светло-розовый палантин, подсунутый заботливой онни-стилистом. – Очень… На экране возникает радостная Джухён-онни, которая размахивает ярким Матоки-лайтстиком, и Суён ощущает острый болезненный укол зависти, наблюдая за тем, как онни берет у них интервью. Чунхон улыбается, откидывая волосы со вспотевшего лба, и она невольно замирает, наблюдая за движением его большой широкой ладони. Участвовать в «виртуальной семье» с Сонджэ оказывается весело и совсем не напряжно. Он относится к ней нежно и с невероятной заботой, он веселый, искренний и очень открытый, и Суён думает, что все-таки ей очень повезло, что благодаря этой дурацкой передаче она приобрела такого хорошего друга. Иногда она ловит себя на том, что ей нравятся его широкие плечи и белозубая улыбка, но все это мимолетное и забывается практически мгновенно, как кто-то машинально отмечает красоту проходящего мимо привлекательного человека. Фанаты обожают их пару. Суён читает тысячи комментариев о том, что зрители шоу верят в реальность их экранной семьи и жаждут их отношений и в реальной жизни, и никто не будет против, если «милашку Джой» и «очаровашку Сонджэ» поймают на настоящем свидании. Почему-то Суён в такие моменты хочется закричать, что все это фикция, на камеру, никаких настоящих чувств, и в один из дней она не выдерживает и пишет длинный комментарий на одном из популярных порталов, трясущимися руками забывая нажимать на нужные символы. Комментарий получает несколько сотен оценок «против», и многие пишут ей в ответ, что она просто завидует, потому что сама желает оказаться на месте «везучей Джой». Это смешно и в то же время очень грустно, думает Суён. И зарекается читать комментарии и посты в социальных сетях раз и навсегда. - Суён-а, - она вздрагивает и смотрит на Сонджэ, который смотрит на нее серьезными глазами. – Выйдем на минутку? Мне надо тебе кое-что сказать. Почему-то становится немного не по себе, но она кивает и, аккуратно сложив палантин на кресле, выходит вместе с ним на лестничный пролет. Сонджэ долго мнется, видимо, собираясь с мыслями, пока, наконец, торопливо не говорит: - Слушай, если честно, мне так нравится с тобой общаться… Ты такая красивая, веселая, с тобой мне всегда так легко и хорошо. Ты никогда не думала о том, чтобы сходить на настоящее свидание? – Он делает шаг навстречу замеревшей Суён и берет ее за руку. – Ребята сказали, что, скорее всего, фанаты будут только «за», и, если нас поймают, всегда можно сказать, что все это лишь для съемок очередного шоу. – Он наклоняется и заглядывает ей в глаза. – Так как? Что ты на это скажешь? Это самое настоящее признание, пусть и не слишком красивое и местами очень неловкое. Сонджэ стоит перед ней, смущенный и жаждущий ее ответа, и Суён отстраненно думает, что наверняка прямо сейчас на ее месте жаждали бы оказаться сотни, нет, тысячи девушек, которые не устояли бы перед его обаянием и харизмой. С Сонджэ весело и легко, да и звезды обещают им счастливое будущее. Суён улыбается и говорит, сжимая его влажную ладонь в своей руке: - Сонджэ-оппа, ты… Она не верит гороскопам и астрологическим прогнозам. Но верит тому, что подсказывает сердце, которое вот-вот вырвется из груди вспугнутой птицей. ******* - Тебя же могут поймать папарацци, - он смотрит на нее с укоризной и качает головой. – И тогда будет грандиозный скандал. - Тебя тоже могут поймать папарацци, - парирует Суён и наблюдает за тем, как Чунхон садится рядом на лавочку, вытянув вперед длинные ноги. Он выглядит запыхавшимся и растрепанным, и она думает, что наверняка выдернула его с какой-нибудь важной записи. Словно подслушав ее мысли, Чунхон говорит, одернув на себе старую толстовку: - У меня сегодня был свободный вечер, но ты написала, чтобы я срочно пришел сюда, и я сразу же сорвался с места. – Он встревоженно заглядывает ей в глаза. – Что-то случилось? В сквере тихо и спокойно, а в воздухе разливается упоительный запах свежей выпечки, доносящийся из маленькой уличной палатки. Старушка, ловко колдующая над жаровней, поворачивается к Суён и внезапно подмигивает ей, затем отворачивается и что-то достает из маленького холодильника, напевая под нос знакомую песенку. На губах невольно возникает улыбка, и Суён тихо говорит, кладя руки на деревянную поверхность лавочки: - Сегодня Сонджэ-оппа предложил мне встречаться. Чунхон вздрагивает, и она замечает, как он царапает ногтями выкрашенную в зеленый цвет поверхность. - Здорово, - отвечает он и поворачивается к ней лицом. – Ты, наверное, рада. - А ты рад? – спрашивает она и смотрит на него в упор. Чунхон некоторое время молчит, пока, наконец, не говорит, опустив взгляд на собственные потертые кеды: - Нет. - Я ему отказала. - Он поднимает голову, и Суён повторяет, придвигаясь ближе, так что их ладони практически соприкасаются: - Я ему отказала. Ответила, что у меня уже есть человек, которого я люблю и потому я просто не могу. - А… - начинает было Чунхон, растерянно моргая глазами, но она его перебивает: - Сонджэ-оппа такой хороший. Он обещал никому не рассказывать и прикрыть меня, если понадобится. Как сейчас, когда он сказал моему менеджеру, что мы с ним читаем сценарий в офисе Cube, дабы подготовиться к новому выпуску шоу. Меня еще пару часов никто не будет искать, и потому можно особо ничего не бояться. Воцаряется молчание, и Суён вздрагивает, когда чувствует, как ее ладони касаются теплые пальцы Чунхона. Она поворачивается к нему лицом и шепотом спрашивает, едва сдерживая подступающие слезы: - Почему? Почему, когда я спросила тебя про участие в шоу, ты сказал, что не согласился бы? - Потому что там, на экране, все неправда, - помедлив, отвечает он и придвигается ближе, так что она чувствует исходящий от него до боли знакомый запах. – Все это – фикция, все по сценарию, ты говоришь и делаешь то, что тебе скажут режиссер и продюсеры. – Он на мгновение замолкает, и Суён видит, как его лицо медленно заливает краска. Чунхон облизывает пересохшие губы и тихо говорит: - А то, что я к тебе чувствую, это настоящее. И я не хочу изображать перед камерой, что все это просто так, для рейтингов и дурацкой популярности. - Дурак, - одними губами шепчет она, и Чунхон ласково вытирает с ее лица выступившие слезы. Он виновато кивает: - Знаю, я не умею красиво выражать свои чувства. Он обнимает ее за плечи, и Суён утыкается в его грудь, пахнущую терпкой туалетной водой и чем-то сдобным. В груди разливается знакомое болезненное чувство, и она спрашивает, поднимая голову и встречаясь с ним глазами: - Как давно? - С самого первого взгляда, - помедлив, отвечает он. – И с самой твоей реплики про мои дурацкие кудряшки. Суён громко смеется и ерошит его спутанные волосы. И невольно затихает, когда он притягивает ее ближе и тянется к ее губам. Звезды обещают им счастье, если они сумеют справиться со сложным испытанием. Она чувствует на своих губах его мягкое дыхание и сквозь пьянящий дурман в голове думает, что, кажется, момент истины наконец-то настал. Испытание разлукой, расстоянием, обстоятельствами – они выдержали его с честью. А дальше созвездие Водолея сулит только счастье. И на этот раз Суён, так уж и быть, готова ему поверить. - Эй, ребятки! – она слышит громкий голос и отстраняется от Чунхона. Знакомая аджумма широко улыбается и одобрительно говорит: - А я ждала вас, ребятки. Я знала, что вы еще придете. – Она поднимает вверх руки, в которых сжимает два больших стакана, увенчанных шапочками из взбитых сливок. – Как насчет горячего шоколада за счет заведения? Чунхон растерянно моргает, затем громко смеется, прижимая Суён к себе сильной рукой. Старушка достает небольшую тарелочку с рисовыми пирожками и добавляет: - И это тоже, само собой. Идите сюда, детишки, в такой прохладный вечерок шоколад – самое то. Сегодня он особенно вкусный, этот горячий шоколад. Может, из-за большой порции сливок, из-за щепотки корицы или забавного украшения в виде сердечка сверху. Может, из-за того, что аджумма улыбается так ласково и тепло, подсовывая ей очередной рисовый пирожок с вкусной сладкой начинкой. Но, скорее, из-за того, что Чунхон сидит близко-близко, обнимая ее за плечи, укрытые его теплой толстовкой. А его рука бережно сжимает ее ладонь, большая, широкая и надежная. Звезды на небе сегодня особенно яркие и красивые. Суён уверена, что они сияют только для них двоих. Она не говорит об этом Чунхону, но думает, что он считает точно так же. The End