Вожделение

      Джуди Хоппс и Ник Уайлд — дуэт, который разрушил холодную стену между беспощадными хищниками и бедными жертвами. Но не до конца. Да, пусть они были напарниками, пусть были друзьями, но между ними было что-то большее, чем дружба. Когда эти двое находились наедине друг с другом, то в воздухе витал лёгкий накал страстей, безудержных пошлых эмоций и много разврата. Это отчётливо чувствовали все сотрудники отдела, в котором работала эта сладкая парочка. Не то, что бы все были против межвидовых отношений, просто это было так непривычно, особенно хищникам. Они будто снова оказались в том давнем времени, когда всё действовало по законам природы. Им было тяжело признать тот факт, что больше нет чётких ограничений: хищник и жертва. Так и здесь. Это всё было впервой, всё было в новинку. Это было неизвестно, а как все знают — неизвестность не только завораживает, но и пугает.       Джуди поначалу тоже тревожили такие мысли, мысли о неизвестности, мысли о страхе. Но с каждым жарким прикосновением лиса к её телу, она думала только о том, как это прекрасно — любить кого-то. Возможно, она спешит с выводами, называя это любовью. Но ведь по-другому это никак, увы, не назвать. Эта страсть, этот лёгкий дурман, что заполняет её бедную кроличью голову, так завораживают её, что она забывает обо всех своих принципах и правилах. Ведь правила созданы для того, чтобы их нарушали. И она нарушает.       Прямо здесь, прямо сейчас на их диване она делает то, чего боялась больше всего. Она полностью и без остатка отдаётся этой рыжей, наглой морде. Наглой, но такой любимой. Крольчиха пропускает тот момент, когда они перемещаются с её кресла на диван. Их диван. Ник что-то шепчет ей на ушко, про то, что он больше не может сдерживать себя. О том, какая она прекрасная, как он давно мечтал об этом. Хоппс лишь забвенно машет головой и трётся своим розовым носиком о нос лиса. И в голове проносится лишь одна фраза: «Не сдерживай себя, Ник. Не сдерживай. » Ах, Николас Уайлд, что же ты делаешь с бедной, маленькой Джуди Хоппс.       Напарники сидят в обнимку и медленно, как бы смакуя каждый момент, расстёгивают друг на друге полицейскую униформу. Форму, которая так сексуально прилегает к крохотному, соблазнительному тельцу. Форму, которая сейчас является единственным, что стоит на пути у Уайлда к обширным и соблазнительным формам его напарницы. Ему так хочется дотронуться до крольчихи без этого бессмысленного элемента гардероба. Не будь он предвзятым, то давно бы записался в тот клуб нудистов. Но как можно было предать Джуди? Его маленькую и сладкую Джуди, от которой так дьявольски пахнет морковью. Сладкой и свежей морковью. Они так долго стремились к этому, что казалась, уже ничто не сможет нарушить эту идиллию. И вот, наконец-то все пуговицы расстёгнуты, лапы так и тянутся к гладкой шёрстке, к тонкой талии. Ещё момент и всё вокруг стало бы таким бессмысленным, таким не правильным. Но в тоже время таким желанным и нужным. Но вопреки всем мольбам Хоппс и Уайлда, в кабинет так не вовремя врывается шеф Бого. Он пару секунд стоит с вытянутой мордой, стараясь понять, что происходит.        — Какого чёрта вы тут творите? Хоппс! Уайлд! Что вы за бордель устроили на рабочем месте? Живо ко мне в кабинет! Оба! — Ревел капитан, пока те лишь изумлённо хлопали глазами, не ожидая, что их прервут, как им казалось, на самом волнующем моменте их жизни.       Ник, очнулся первым и снял со своих колен Джуди, которая всё ещё находилась в шоковом состоянии. Уайлд заметил, что она стоит без рубашки, даже не прикрывшись, а Буйволсон без зазрения совести пялится на неё. При виде полуголой сотрудницы шестерёнки в его голове завертелись с неимоверной скоростью. Звериная злость, ревность снова проснулись в душе лиса, и от этого неприятно засосало под ложечкой. Приняв не самое доброжелательное выражение морды, он встал перед застывшей напарницей, не обращая внимания на то, что сам был в неподобающем виде.       -Живо ко мне! — опять рявкнул шеф, открывая дверь кабинета, но стоя в пороге, добавил всё таким же строгим голосом, — и оденьтесь.       Капитан громко хлопнул дверью, от чего крольчиха вышла из астрала. Всё ещё не прикрывшись, будто это в порядке вещей, Джуди стояла за спиной Уайлда и еле слышно сказала что-то про увольнение. Ник повернулся к ней, собираясь что-то сказать, но заметив, что она без рубашки, дар речи просто испарился. Он так и стоял с приоткрытой челюстью и, выпучив глаза. Полуголый вид морковки будоражил кровь, лису хотелось накинуться на неё и завладеть. И уже не важно, согласна она или нет. Не важно, зайдёт ли Буйволсон. Он хотел её всей своей лисьей натурой. Как хищник хочет жертву. Но всё, что он сейчас мог себе позволить — это просто наслаждаться стройностью её тела со стороны.       Джуди подняла свои глаза и посмотрела Нику в глаза, пытаясь найти в его глазах хоть что-нибудь, подтверждающее, что происходящее сейчас — реально. Но его глаза явно не смотрели в нее. Проследив за взглядом напарника она, наконец-то заметила, что стоит без рубашки. По-девичьи ойкнув, Хоппс быстро прикрылась лапками и схватила рубашку, что лежала ближе к ней. Уже на последней пуговице, Джуди заметила, что Уайлд стоит и нагло смотрит на неё своим развратным взглядом, взглядом, от которого она готова растаять в серую лужицу перед ним. Он был так прекрасен без рубашки. Его рыжая шерсть была такой гладкой и всегда аккуратно уложенной. А его пушистый хвост ходил из стороны в сторону и будто гипнотизировал Хоппс. Это безумное влечение крольчихи к лисьему хвосту было необъяснимо. Но проблески здравого разума не дали ей полностью сконцентрироваться на хвосте Уайлда. И состроив недовольную гримасу, Джуди обратилась к напарнику:        — И чего ты стоишь? Нам надо поторопиться, если ты, конечно, не хочешь чтобы Буйволсон вернулся. Одевайся скорее.       Хоппс стала поторапливать Ника, нервно постукивая ногой. Лис заметил, что его крольчиха раздражена, но окинув взглядом надетую на неё рубашку, опять же нагло улыбнулся и оперся о стол.        — Прости, морковка, если бы я и хотел, я бы не смог одеться. — Прикладывая лапу к груди, как бы каясь в чём-то, ответил он.        — Это ещё почему? — приподнимая бровь, поинтересовалась Джуди, недовольно сложив лапки на груди.        — А потому что моя рубашка на тебе, а твоя мне, увы, будет слишком мала, — он подошёл к крольчихе, нагнулся так, чтобы их глаза находились на одном уровне и продолжил, — поэтому раздевайся, моя сладкая морковка.       Не успела Хоппс и ухом повести, как почувствовала нежные губы на своих губах. Ник нежно целовал её, постепенно углубляя поцелуй, и расстёгивая пуговицы на форме. Лис был доволен собой и своими действиями, и лёгкая ухмылка была тому подтверждением. Но она стала ещё шире, когда крохотные тёплые лапки притянули его тело к другому телу, и обвились вокруг шеи. Стоять так было совершенно неудобно, поэтому Нику пришлось оставить менее увлекательное занятие с рубашкой и прикоснуться к излюбленному телу. Тонкая талия, одурманивающий запах свежей моркови бил в нос, от чего в нём неприятно свербело и заставляло тяжело дышать.       А горячие прикосновения Ника заставили Хоппс опять же забыться, и отдаться порыву эмоций, не думая о последствиях. Его запах такой родной и уютный напоминал ей о Малых Норках. О том, как чудесно пахнет мамин пирог с голубикой. Голубика. Ник по-сумасшедшему пахнет голубикой и этот запах заставляет её повиноваться ему. Заставляет думать о том, как прекрасно быть одним целым с развратным лисом — Ником Уайлдом. Пусть это всё будет происходить на старом диване. Джуди уже всё равно где, ей важно, чтобы одурманивающие прикосновения никогда не заканчивались. Она хочет чувствовать Ника в себе, чувствовать его каждой клеточкой своего тела.       Проходит доля секунды, прежде чем Хоппс понимает, что Ник больше не целует её, и воспоминания о пирогах и голубике удаляются всё дальше и дальше. Своим пушистым местом она чувствует, что сидит на чём-то холодном и не удобном. Стол. Она сидит на его столе. И вот теперь к дивану в её мыслях прибавляется его стол. Диван, стол — это всё места возможного спаривания с вульгарным лисом, что происходило в её голове уже не один раз.       Крольчиха не в силах поднять свои большие глаза на напарника, поэтому наблюдает за его грациозными движениями из-под опущенных век. Краем глаза она замечает довольную ухмылку, когда лис одевал и подавал ей форму.       От перевозбуждения мысли метались и не давали сконцентрироваться на злосчастных пуговицах. Лапы слегка тряслись, внизу живота приятно тянуло, и Хоппс тонула в своих мыслях. Поэтому застегнуть рубашку было просто не возможно.       Уайлд заметил напряжение напарницы и пришёл на помощь. Ник нежно взял лапы Джуди в свои и опустил их по бокам, давая понять, что застегнёт эти ужасные пуговицы, хоть ему этого вовсе не хотелось. Ему больше по вкусу было смотреть на голую морковку, которая каждый раз впадала в оцепенение, стоило ему прикоснуться к ней. Это не могло не радовать харизматичного распутника. Когда же с рубашкой было покончено, лис поцеловал крольчиху между ушками, крепко прижимая к себе, и вдыхая любимый аромат. Он находит её ладонь и их пальцы переплетаются. А широко распахнутые глаза Джуди и полуприкрытые Ника говорят об их чувствах больше, чем слова.       Они хотят друг друга по-зверски. Так, чтобы пропитаться каждой клеточкой своего тела друг другом. Эта всепоглощающая страсть давила на рёбра, не давая им свободно дышать, а мозг посещали различные блудливые идеи по поводу того, что было бы, не зайди шеф Бого, в такой не подходящий момент.       Николас Уайлд распахивает двери, привлекая к себе внимание, не только созданным шумом, но и тем, что его лапа покоилась на «полнолунии» крольчихи Хоппс. Казалось, все уже давно должны были привыкнуть к такому неподобающему поведению лиса, что было вполне естественно, учитывая его природу происхождения. Но всех выбило из колеи, что не только на лисьей морде красовалась нахальная улыбка, но и Джуди не менее пошло улыбалась и извращённо поглядывала на напарника, когда он травил пошлую шуточку и рьяно смеялся.       Зависть Уайлду была сейчас вполне естественной и уместной. Ведь каждый мечтал оказаться на его месте и вытворять такое с сексапильной крольчихой, пусть не публично, а тет-а-тет. Ведь каждый грезил поразвлечься с малышкой Хоппс.       Джуди смущали прожигающие взгляды сотрудников, но вида старалась не подавать, пусть все думают, что ей всё равно. Хотя на какую-то часть её не волновали эти взгляды. Её нутро разъедала эйфория от прикосновений Ника. Она снова и снова чувствовала, как внизу живота приятно тянет и тысяча бабочек разъедает всё её нутро.       Капитан Буйволсон сидел за своим столом, смотрел на экран мобильного телефона и довольно улыбался. Заметив сотрудников отдела, что тихо вошли в кабинет, быстро отложил пейджер в сторону и нахмурил брови, но в следующую секунду его лицо выражало совершенно другие эмоции.        — А вот и наша сладкая парочка! — сказал шеф, радостно хлопнув в ладоши, — Вы что? Совсем страх потеряли? Что вы себе позволяете?! — Орал Бого, привстав и опершись копытами о стол, злобно смотрел на улыбающихся напарников.       Ругательства и обвинения сыпались в их адрес. Если Джуди постаралась сделать встревоженный вид, то Ник напротив, даже ухом не повёл. Он бесцеремонно закатывал глаза и усмехался, когда капитан кидал колкость в его сторону, одну за другой.       Казалось, что это могло продлиться целую вечность. Но по истечении пяти минут Буйволсон выдохся. Шумно вздохнув, он сел на свой стул и приставил копыто к переносице, придумывая наказание виновникам.       Лис и крольчиха сидели в абсолютной тишине почти с минуту, то и дело, что переглядываясь и бросая кривые усмешки друг другу. Эта ситуация их забавляла. Ник не мог дождаться, когда капитан отпустит их. И тогда они смогут завершить одно непорочное дело.        — Значит так, — поднял голову шеф Бого, — если вам обоим на работе больше нечем заняться, то две недели ночного дежурства заполнят ваше свободное время. И никаких возражений, Хоппс! — вынес приговор капитан, — Начинаете с сегодняшнего дня. А сейчас свободны!       Нику явно нравилась идея шефа с ночным дежурством. Он уже начал представлять, возможные картины предстоящей ночи, проведённой с крольчихой Хоппс. А может и не только сегодняшней, ведь впереди целых две недели дежурства. От этих мыслей на лице лиса появилась коварная улыбка, которая не могла ускользнуть от всевидящего взора шефа. А изучающие зелёные глаза на пятой точке крольчихи, что выходила с кабинета, подтверждали догадку капитана.        — И, кстати, Уайлд, вы с Хоппс будете дежурить раздельно. Так что не обольщайся.        — Как раздельно? Мы ведь напарники, — опешил лис, моментально отреагировав на замечание буйвола.        -Не бодает. И я вижу, какие вы «напарники», — с сарказмом ответил шеф, поставив воздушные кавычки. — Когтяузер тебе всё поподробнее расскажет. А сейчас кыш отсюда.       Капитан Бого ликовал от возникшей в его голове гениальной идеи. Давно пришла пора приструнить этого лиса.       Теперь Нику не так нравилась идея двухнедельного ночного дежурства. Ведь рядом не будет Джуди, чтобы наблюдать за её телодвижениями. Это будут самые тяжёлые две недели в его жизни.       Джуди же наоборот думала, что им надо отдохнуть друг от друга. Её перевозбуждение давило по вискам, заставляя думать только о развратном лисе и его нежных прикосновениях. Это начинало медленно сводить её с ума. Но в то же время, она не представляла, как переживёт две недели без своего напарника. Без своего лиса, который скрашивал её рутину жизни, пусть даже своеобразным способом.

***

      Две недели дежурства тянулись весьма и весьма долго. Но вот напарники отбыли наказание, и сейчас настал тот день, когда они снова увидят друг друга. Смогут почувствовать тепло и изгибы излюбленного тела. Или насладиться грацией и изяществом длинного рыжего хвоста.       Лис и крольчиха жутко скучали друг по другу. Именно это и заставило бежать Хоппс навстречу к распростёртым лапам Уайлда и утонуть в его широких объятиях, в таком недостающем запахе голубики и синему галстуку на его шее, который иногда так и хотелось потуже затянуть. Но это желание пропадало каждый раз, когда Ник дотрагивался своими горячими лапами до её спины, медленно, но уверенно опуская их всё ниже и ниже, достигая желаемой точки: её хвостика. Так и сейчас, это желание задушить лиса его галстуком за то, что он совратил её, за наказание, за двухнедельное отсутствие чего-то родного, просто пропало. Испарилось. Исчезло. А на его замену пришло другое чувство. Более приятное и не умеющее принимать отказы. Желание. Желание обуяло их обоих с ног до головы и не в первый раз.       И вот зрительный контакт горящих глаз, смотрящих друг в друга, опять же сказал больше, чем буквы, расставленные в определённом порядке, составляющие, как казалось, простое словосочетание: «Я скучал», «Я скучала».       Ещё момент и их губы слились бы в жаркий и долгожданный поцелуй. Но словно предвидящий, шеф Бого в своей манере позвал голубков к себе в кабинет, не давая случиться кощунственному действию. Так казалось Буйволсону. Для него было противоестественным принимать тот факт, что секс-символ полицейского отдела №1 предпочёл смазливого хлюпика лиса, да к тому же хищника, нежели сильного и стойкого буйвола. Аморальной казалась та мысль, что крольчиха без каких-либо принуждений выбрала рыжего типа. Ему проще было бы принять тот факт, что Уайлд заставил крошку Хоппс заниматься непристойностями на рабочем месте (а может и не только на рабочем). Но это было не так, и Буйволсон это чётко понимал.       Из раздумий шефа вывела открывающаяся дверь его кабинета, в которую резво просунулись два кроличьих уха, а затем и сама их обладательница. В маленьком помещении сразу запахло морковкой, свежей морковкой. От этого запаха просыпался голод, дремлющий глубоко внутри буйвола. Запах, будящий в любом звере хищника. И вокруг уже ничего не было, только он и она. Только Буйволсон и Хоппс.       Дверь второй раз неприятно скрипнула, вытягивая Бого из мечтаний, буквально руша его воображаемый мир. На пороге показался Николас Уайлд. Он как истинный джентльмен подставил стул Джуди и подмигнул ей, от чего Хоппс лукаво улыбнулась и хихикнула. Эта вся картина неистово бесила капитана, и, не выдержав этого, он опять сорвался.       — Уайлд! Ты может сесть, на этот чёртов стул, никого, не совращая?!       Напарники во все глаза вылупились на Буйволсона. Такого заявления они явно не ожидали услышать. Шеф просто горел от ярости. Его ненависть к неприкосновенному лису нарастала с каждым его вздохом. Ник забрал у него всё, за что Бого цеплялся из последних сил. И сейчас его покинула последняя соратница — надежда.        — Простите, шеф, но не могу. Ведь морковка такая горячая, — с улыбкой маньяка сказал лис.       Джуди театрально закатила глаза при этом густо покраснев и пробубнив под нос, что Уайлд дурак. От мыслей о напарнике, что сидел рядом с ней, голова вновь закружилась от вакхических мыслей. Возбуждение нарастало с каждой секундой.        — Да ладно вам, вы ведь тоже так думаете, — продолжал лис, наблюдая за тем, как морда Буйволсона принимает весьма неприятные очертания, а глаза крольчихи вылезают из орбит и её нижняя челюсть то открывается, то закрывается.       Хопсс в шоке от услышанной новости. И всё, на что она сейчас способна — это переводить взгляд с шефа, что начинал кипеть от ярости, на самодовольного лиса, который подмигнул ей, и ещё свободней развалился на стуле. Пусть Джуди и была кроликом, но не дурочкой и заметить раздевающие её взгляды своего шефа, явно могла. Её это слегка раздражало. Ведь ей вполне хватало Уайлда.       Буйволсон тяжело дышал, выравнивая дыхание и приводя своё сознание, в каком-то роде, в стабильность. Ему явно не нравилось поведение сотрудника и его непокорность. Буйволу так хотелось снова отправить его на двухнедельное дежурство, чтобы знал своё место, но понимал, что это слишком не профессионально, тем более крольчиха одна не справится с заданием и ей, чёрт его подери, нужен это безнравственный лис. Придя в норму, шеф Бого упился своим холодным и безразличным взглядом на папку, что лежала на столе.       — Значит так, поступают сообщения, что по городу распространяется jwh-018, довольно опасное вещество. Ваша задача: найти дилеров, вычислить поставщика. У вас неделя. Когтяузер выдаст вам материалы дела.       Неделя прошла очень быстро. Напарники были полностью погружены в новое дело, и отвлекаться на что-то постороннее, совершенно не было времени. Преступники были пойманы, поэтому Джуди и Ника ждала куча отчётов по этому делу.       Стрелки часов давно перевалили за двенадцать, давая понять, что пора закругляться. Хоппс сидела за своим столом и перебирала бумажки, периодически поглядывая на лиса. Тот же, оставив всю бумажную работу, пожирал взглядом Джуди. Его мысли были далеко отсюда. В них он был вместе с морковкой. Они наслаждались телами друг друга, прерываясь на страстные поцелуи. Лису уже казалось, что это возможно только в его воображении. Но Джуди не была бы Джуди, не поразив, Ника, в который раз. Встав и подойдя к напарнику, крольчиха притянула его за галстук и коснулась своим холодным носом его. Отстранившись, но, всё ещё держа в лапках синий элемент одежды, морковка сказала то, чего Уайлд не ожидал услышать, особенно сейчас:       — Нас тогда прервали, верно? Не хочешь наверстать упущенное?       Тихий, соблазнительный голос завладел разумом лиса. Его уши вмиг встрепенулись, давая понять, что их обладатель явно заинтересован в столь заманчивом предложении. Но его язык отказывался шевелиться, поэтому Уайлд лишь кивнул, позволяя Хоппс тянуть его за галстук, выводя из кабинета, оставляя на столе гору бумажной работы и разлитый кофе.       Маленькая комнатушка вся пропахла морковью. Этот запах не давал покоя развратнику. Не успела Хоппс до конца войти в квартиру, как Ник буквально в два шага преодолел расстояние между ними, хватая в ладони её лицо и припечатывая на её губах невыносимо горячий поцелуй. У лиса сразу появилось ощущение, будто он целовал раскалённый песок. Ещё немного, и оба получили бы ожог второй степени. Но крольчиха оторвалась от напарника, хватая листок бумаги и ручку, что лежали на тумбочке возле двери. Быстро, красивым, летящим почерком, Джуди что-то написала на листке и вылетела из квартиры. Лис ошеломлённый стоял с открытым ртом, наблюдая за действиями Хоппс.       Не прошло и минуты, как она вернулась. Аккуратно закрыв дверь, морковка кинулась к Уайлду, обвивая его задними лапами за бедра, а верхними расстёгивая рубашку, так же как делал это он, когда Джуди сидела на столе, даря ему не менее жаркий поцелуй.       Нику явно нравилось рвение морковки. И не отставая от темпа напарницы, стал в ответ раздевать её, отвечая на сладкий поцелуй. Наполовину освободившись от одежды, они переместились на кровать. Уайлду было всё равно, что она ужасно скрипучая и пыльная. Его разум поработило вожделение. Ему показалось, что весь мир перевернулся с ног на голову. Под ним лежало самое прекрасное существо, из всех, когда-либо виденных лисом. И она принадлежала ему.       Жажда без остатка заполнила головы напарников. Оба не могли поверить, что происходящее сейчас действительно реально. И что это не один из эротических снов, связанный с перевозбуждением на работе. Но горячее дыхание на шее лиса и светящиеся в темноте глаза азартом, указывали на то, что это не ночной бред. Хоппс и Уайлд тонули друг в друге. Их сердца отплясывали в бешеном ритме и бились в унисон. Звериная страсть окутала их с головы до пят, поглощая всё больше и больше с каждым жарким прикосновением, с каждым жарким поцелуем.       Запах голубики сводил крольчиху с ума, от чего комок, образовавшийся в её горле, вырвался наружу жгучим стоном. Нежные прикосновения лап любимого заставляли её трепетать. Словно электрические разряды пронзали каждую клеточку маленького, горячего тельца, призывая откликнуться на зов страсти. Ник стянул с Джуди штаны, целуя её плечи, шею, губы. Лапа лиса опускалась вниз, проведя по груди, животу, всё ниже и ниже — туда, где было горячо и влажно. Это был не плохой стимул для Хоппс, чтобы оставить напарника без штанов. И быстрые лапки справились легко с этим делом, в который раз удивляя бесстыдника Уайлда.       Джуди почувствовала, как Ник медленно и нежно входит в неё, от чего аметистовые глаза расширились, а кулачки сжимали простынь. Боль была просто невероятная. Первый лёгкий толчок заставил крольчиху забыть о боли. Сладкая истома разливалась по её телу. Боль утихла, сменяясь на блаженство.       — Я люблю тебя, — прошептала крольчиха, сладким, упивающимся страстью голосом.       — И я тебя люблю, — откликнулся лис, чувствуя ещё больший прилив похоти.       Второй толчок был чуть настойчивее первого. И снова стон наслаждения вырвался из горла Джуди, заглушаемый поцелуем лиса. Морковка почувствовала третий толчок. Затем четвёртый, пятый, шестой. Всё больше и больше, настойчивее и настойчивее. Лис двигается в ней, наращивая темп, вынуждая Джуди раствориться в бездне вожделения. Задние лапы крольчихи прижимают бёдра Уайлда, и Хоппс уже не контролирует свои действия, крича ещё сильнее. Стоны страсти раздаются по всей комнате. Ник люто рычит, чувствуя, что финал уже близок.       Мышцы Джуди резко сократились, большие фиолетовые глаза впились в потолок. Внизу всё приятно пульсировало. Через несколько толчков Ник тоже достиг пика наслаждения. Оба часто дышали, не желая разлучаться. Он посмотрел на неё настолько ласково, как только мог, выложив всю душу в этот зрительный контакт. Он был намного интимнее, чем их завершённое дело.       Получив в ответ такой же взгляд, Уайлд, тяжело дыша, скатился с морковки. Джуди удобно расположилась у лиса на рыжей, взлохмаченной груди, отдав предпочтение ей, нежели мягкой подушке. Так в обнимку они пролежали минут пять, пока полностью не восстановили дыхание. Длинные уши крольчихи стояли торчком и давали полную свободу действий шаловливым лапам лиса, привлекая всё её внимание.       — Слушай, а куда ты бегала с тем листом? — Вдруг спросил Ник.       Джуди повернулась к нему лицом, обнажая белоснежные зубки. Коварная ухмылка не желала сходить с её лица.       — Идите спать уже, извращенцы, — послышался голос из соседней комнаты.       — Заткнись и дай им насладиться моментом, — защитил парочку второй голос.       — Сам заткнись!       — Нет, ты заткнись!       Лис прибывал в шоковом состоянии. Из-за рьяного желания напарницы он совсем забыл, что та не раз упоминала про картонные стены и шумных соседей. Нижняя челюсть Ника отвисла, расширенные глаза и неловкость побуждали Хоппс смеяться ещё сильнее.       Лёгкий поцелуй расслабил лиса. Маленькие лапки обвились вокруг его торса. Джуди лежала на груди Уайлда, заполняя лёгкие любимым запахом голубики, проваливаясь в мир Морфея, где её ждут сладкие мамины пироги и тёплые лисьи объятия.       Ник был полностью удовлетворён сегодняшним днём. Он добился, чего хотел. Эта морковка принадлежала только ему. Чувство собственности не желало покидать его душу, готовое растерзать любого, кто позарится на этот милый и пушистый комочек, что так умиротворённо спит на нём. Ему так было важно быть с кем-то, быть нужным, важным и любимым. И это всё лис получал от Джуди Хоппс — крольчихи, что изменила его мир.

Часом ранее

      Джуди как ошпаренная вылетела из комнаты, бросив ручку на тумбочку. Соседняя дверь ничем не отличалась от её собственной, разве что хранила за собой свои секреты. Сильно втянув прохладный воздух лестничной площадки, и как бы заставляя себя это сделать, Хоппс просунула листок под дверь. И так же быстро, как и появилась, она удалилась в свою обитель.       Дверь открылась, и её обитатели подняли записку, что лежала на полу.

Сегодня ночью будет шумно. И извиняться я не намерена.

Целую, Д. Хоппс

      Да, Джуди Хоппс и Николас Уайлд — дуэт, который разрушил холодную стену между беспощадными хищниками и бедными жертвами. Но в этот раз уже точно до конца. Теперь они были не просто напарниками, они были чем-то большим. Любовниками. А неизвестность не так уж и плоха, как думается.