Не рационально

Лазурит даже не пыталась мыслить позитивно. — Они не придут за нами, да? Перидот вздохнула. Остальные Кристальные Самоцветы пошли искать пропавшего куда-то с Конни Стивена, но Перидот была слишком мала, чтобы серьезно помочь в незнакомом городе в поисках, а Лазурит только-только начала оправляться после всего, во что она попала. Она будто… окаменела. Перидот знала, что это слово означает на Земле: не буквальное физическое состояние, больше даже душевное. Лазурит сидела на кровати Стивена и смотрела в окно. На ночном небе начали появляться звезды. — Я думаю, они просто будут ждать, когда вылупится кластер, — пробурчала Перидот себе в колени. Она сидела рядом с Лазурит, поджав ноги, но теплее от этого не становилось. Странно. До того, как она попала на Землю, она не задумывалась о таких вещах, как холод и тепло. Были лишь температуры, необходимые для добычи самоцветов с разными свойствами, и все, а теперь Перидот даже мерзла. — Это… рационально, — добавила она, неловко поправляя съехавший немного визор. Лазурит даже не моргнула. — Понятно. «Понятно». И это все? Все, что может сказать самоцвет, который только что услышал, что никогда не вернется в Хоумворлд? Что будет уничтожен вопреки вечной жизни, что была запланирована для каждого самоцвета? Перидот слишком долго злилась и боялась Желтого Алмаза и всех остальных, чтобы быть вот такой вот равнодушной. — Им всегда будет наплевать, — вновь подала голос она. Она надеялась, что Лазурит хотя бы слушает ее. Иначе это было бы совсем глупо. — Так что мы застряли на этой планете. Мы с тобой и этими… олухами, — осеклась Перидот, отпуская свои колени, и смяла пальцами одеяло Стивена. Оно было мягким. Раньше Перидот даже не задумывалась, что такое «мягкое». Она вообще не знала такого слова, если честно. — Они странные, — наконец, ответила Лазурит. Ее голос был таким серым и будто безжизненным. — Да! — отозвалась Перидот, оживляясь. — Они не замечают очевидного! — Они немного идиоты. — Ты видела, насколько самовольна эта Перл? — повернулась Лазурит к Перидот, и та вздрогнула. Ее пустые глаза только что ожили, и это было так… странно и в то же время завораживающе. — А бракованная Аметист, а Стивен!.. Он хороший, — дрогнул голос Лазурит, наполняясь тягучей нежной краской, — но он не… — Ох, и не говори, — с облечением выдохнула Перидот и махнула рукой, фыркнув. — А фьюз! Ты видела? Они постоянно ходят во фьюзе!.. Она примолкла на миг, и Лазурит вновь замерла, а потом вздохнула еле слышно, переводя взгляд на свои тонкие пальцы. — Да, я видела, — резче ответила она, чем до того. Перидот хмыкнула. А потом задумалась на миг: — Они говорят, что их связывает «любовь», — произнесла она это имя по слогам. — Я не понимаю, это… Это ненормально! — Ну… Они едины, — потерянно произнесла Лазурит, вовсе отворачиваясь от Перидот. Та же лишь неловко нащупала подушку под мягким одеялом и притянула ее к себе, кладя на острые колени. — Т-точно, — неловко стал голос Перидот выше, — ты же тоже была во фьюзе. Ты их понима… — Нет, — перебила ее Лазурит. Перидот глянула на нее с удивлением. Отрицать сам факт было глупо, или же… Или Перидот чего-то не понимала. Все-таки, она тут была несколько месяцев, а Лазурит — несколько тысячелетий, наверное, она умудрилась научиться понимать все на Земле куда лучше, чем сама Перидот. — Ты была. — Это было иначе. — Но ты понимаешь Г… — замолкла на миг Перидот, но договорила все-таки: — Гарнет. Лазурит заломила свои тонкие руки, казалось, до болезненного хруста, и резко повернулась к Перидот. Ее тело больше не казалось Перидот гибким: оно стало скоряченным, скорченным, острым, неестественно угловатым, и она даже, стоило Лазурит приблизиться, осторожно отползла в сторону. — Ты не понимаешь, — послышалась в словах Лазурит боль, — что такое быть во фьюзе, построенном на обмане. Это ненависть. Это истязание, — прижала она острые пальцы к своей груди, там, где начиналось изящное синее платье, — тебя пытаются уничтожить, — дернулись ее плечи, — забыть, заставить бояться и подчиняться, ты даже… Не можешь быть один в своем теле. Ты даже не можешь закрыться, ты не можешь спрятаться в своих мыслях, потому что она проникает в каждую — и разрывает на клочья, пытаясь отомстить, вывернуть твое сознание наизнанку и забрать контроль, — вцепилась она в ткань платья, всхлипнув, — вот что такое был мой фьюз. Перидот замерла. Лазурит сама не заметила, как нависла над ней; она наверняка понятия не имела, как чернеют сейчас ее глаза, будто наполняясь настоящим отчаянием, а за окном гудел ветер; что-то не так было с морскими волнами, и Перидот даже не знала, что можно сделать, чтобы вернуть все обратно. Она неловко скрипнула зубами. Лазурит внимательно посмотрела на нее: между ними была лишь пара десятков сантиметров. Она отступила и, выпрямившись, как Перл, вновь посмотрела в окно, на холодные звезды, которые рассыпались по небосводу. Произнесла одними губами: — Если твой фьюз был другим, ты уже счастливица. И ее дыхание сорвалось. Перидот неловко прижала подушку к груди и отвела взгляд. — Я никогда не фьюзилась, — пробормотала она немного невнятно, как и всегда, и Лазурит дернулась. На сей раз это было плавно: она… наверное, все еще пребывала в этом странном состоянии перехода, когда что-то тянет тебя ко дну, но ты уже можешь лететь. — Что? — Никогда. Лазурит прикрыла глаза. — А другие Перидот в Хоумворлде? — А-а-а, — махнула рукой зеленая, — мы же инженеры. Если нам нужно стать больше, мы строим устройства, а не фьюзимся: мы же не безмозглые Рубины какие-нибудь. И ей самой показалось, что в ее голосе звучит какая-то странная грусть, будто… изначальная. Как будто она всегда являлась самой Перидот, но она не замечала ее — до этого момента. Лазурит моргнула, и Перидот никогда раньше не замечала, какие у нее длинные ресницы. — У меня внутри пустота. Хотя, — горько улыбнулась она, — она всегда там была, просто раньше я не знала о ней. Теперь она стала больше. — Это невозможно. Пустота — конечная величина, — отозвалась по привычке Перидот. — Ты думаешь? — сжали тонкие синие пальцы одеяло Стивена, и Перидот поспешно посмотрела Лазурит в глаза, чтобы та ничего не заподозрила. — Она даже больше меня самой. Я хочу одного: заполнить чем-нибудь то, что вырвала, — сорвался голос Лазурит на убитый стон, — из меня Джаспер. Вырвала навсегда. — Во мне просто нет ничего, Лазурит, — процедила та, — и никогда не будет. Лазурит лишь опустила голову, и в зеркале позади нее Перидот увидела, как отлил лунным светом ее камень между острых лопаток. — Ты хочешь быть, как Гарнет? Перидот сглотнула. — Нет. Но я хочу попробовать, — честно ответила она, и, кажется, во рту стало суше. Лазурит рассмеялась высоко, как маленькая птичка, но отчего-то горько и печально. Перидот не выдержала: — Ты… Хотя бы… Знаешь… А я – нет. Я лишь чувствую, что во мне что-то не так! — воскликнула она, отбрасывая подушку, и резко вскочила на пол. Дощатые половицы скрипнули под ней. — У меня нет ничего! Даже пустоты! А Гарнет… Фьюз… Они ходят вместе. Всегда. Везде! — замахала она руками, все голос повышая. — А я пыталась зафьюзиться с ними, пыталась и не вышло, у… У меня даже нет пустоты, Лазурит! Даже… Стал тише ее голос. Перидот остановилась, повернулась к Лазурит; ее ладонь медленно накрыла визор, и она сомкнула губы, еле произнося: — Даже пустоты. Ее руки обессилено поникли. — Я правда считаю, что это омерзительно. Никто в Хоумворлде не позволяет себе подобного, — качнула она большой головой, — и в то же время… Я инженер. Мне все интересно, а когда я чувствую, что близка к чему-то, что может, — сомкнулись ее пальцы в кулак, — изменить мое сознание, я просто срываюсь! Лазурит молча смотрела на нее, слушая, и в глазах ее явно читалось сакральное «безмозглая». Перидот слишком хорошо переняла навыки Стивена в распознавании чьих-либо мыслей, а потому вздрогнула, когда Лазурит произнесла: — Тебя не хватит. — Что?.. Лазурит повторила: — Тебя не хватит, чтобы заполнить мою пустоту. Чтобы вернуть то, что было… у меня, — положила она вторую ладонь на грудь, а потом мягко встала с постели, делая несколько шагов босыми ногами по полу. Перидот не отступила, только выставила перед собой руки, за которые тут же взялась Лазурит — и болезненно прошептала: — Но, если уж ты так благородно предлагаешь себя… Она замолкла, нависая над маленькой Перидот и целуя ее самоцвет, а потом потянула на себя. Перидот уперлась, в первый миг, а потом все-таки прижалась грудью к ее груди, с трудом доставая. Лазурит скользнула ладонью к локтю Перидот, выше, к плечу, а потом и к груди, к животу, к бедрам, сжала и обняла. Спустя несколько мгновений, шагов, поворотов, касаний — подняла, и Перидот впервые почувствовала запах ее волос, такой… грозовой. Будто грозой пахла Лазурит, и это успокаивало, убаюкивало, как и ее мягкие руки, не такие, как у неловкой и привыкшей во всем идти напролом Перидот. Перидот не любила свое маленькое тело, но, когда открыла глаза, лишь осознав, что, кажется, стала частью чего-то иного, поняла: теперь это не только ее тело. Потом в груди сдавило, и она четырьмя руками обняла себя, испуганно сгибаясь. «Ох, мне лучше, и правда лучше», — прозвучали мысли Лазурит так, будто это были мысли самой Перидот. А Перидот хватанула ртом воздух. Кажется, она уже не была уверена, что хотела именно этого. Но, кажется, обратно пути не было. Она сама выбрала не Гарнет… Верно? Не рационально. «Верно».