История одной фотографии

– Эклз!.. В груди немного давит от скорости. – Ну ты рехнулся?.. Фраза меланхолично левитирует в воздухе, как прозрачная медуза в толще мирового океана. Никакого возмущения или хотя бы интереса. Напряжённый профиль, жёсткий взгляд – ни тени желания обсуждать что-либо. Миша пытался объяснить себе происходящее разумно, но всё было настолько малореальным, что хотелось покрутить головой в поисках камеры – что у нас тут, фильм снимаем?.. Машина резво мчит по безлюдным улицам в сторону парка. – Дженсен.. – голос отчего-то дрогнул. – Давай погово... Визг слышен так, будто шины внутри, а не снаружи. В любой непонятной ситуации главное – не забывайте пристёгиваться. Из странной реальности, ограниченной салоном чьей-то инфинити, пропал рокот мотора и водитель. Не успел Миша щёлкнуть карабином ремня безопасности, как дверь распахнулась и лапища Дженсена сграбастала запястье невесты. Вообще-то у них с Вики только что была свадьба. Путаясь в юбке Миша, как мог быстро, выбрался из машины и тут же был утянут к калитке высокого забора, ограждающего территорию парка. – Дженсен, да объясн.. – слова застряли в горле, отказываясь выходить наружу. Ищите дураков, в самом деле. Этот взгляд.. Помогите. Кто-нибудь. Миша вглядывался в потемневшие глаза и соображал, как быстро он сможет бежать в этих глупых юбках. По всему выходило, что быстрее Дженсена не сможет. – Не надо.. Вот и всё, что удалось вытолкать на передовую. А он вместо ответа просто подходит. Дышит в лицо. Совсем близко. Что же делать-то теперь?! Ударить его?.. – Не могу я уже, Миш.. Губы ближе, сильнее запах, последняя секунда на размышление и.. Он даже не понял, что именно почувствовал. Такой отчаянный поцелуй в этот день не вписывался решительно никак, даже сноской. А ещё не видно же ничерта – слёзы текут, размазывая тушь по щекам, от помады наверняка ничего не осталось. Миша попытался изловить рассыпающиеся мысли и заставить отчитаться хоть одну. Он что там, отвечает Дженсену? Это он льнёт к нему, содрогаясь от непроизвольных всхлипов? Коллинз, ты влип. Ты чертовски влип, приятель. – Прекрати!!! – очень резко. Почти судорожно, изо всех сил отшвырнул от себя. Куда отступать-то, куда?! В роль оскорблённого праведника! Да он сейчас кого-то поколотит за такие шуточки!! Слёзы капают с подбородка. Что там со взглядом, достаточно решителен? ..сколько вдруг боли в этих зелёных глазах.. Он-то что играет? Один на двоих застывший океан эмоций. Ну, кто кого раскусил? – Ты всё ещё плачешь, Миш. Хреновая игра. На предплечье стальная хватка, болезненный рывок и земля, ушедшая из под ног. Куда он его.. Господ.. да что он вообще делает?!.. Считанные секунды до берега – укромный уголок с одиноким, низко изогнутым деревом. Густая крона раскинута широким куполом, свисающим с одной стороны почти до земли – вот их уже и не видно с дороги. Становится всё более жутко – он же не сможет ничего сделать. Даже сейчас, когда под свадебными кедами вновь мокрая от утреннего дождя земля. Не смешно ни капли. – Дженсен.. давай поговорим. С психами нужно говорить спокойно, этот всхлип точно был лишним. Но собственно.. а где псих? Скулы между горячими ладонями. Лёгкие, нежные касания дрожащих губ пальцами, которыми ещё час назад невольно любовался на церемонии. – Миш, не надо. Я уже не поверю. Ты мой. Что-то внутри взлетело на воздух и взорвалось, разметая остаточки здравого смысла в пыль. Мой. ..Да кончатся эти слёзы когда-нибудь или нет?! Дженсен так близко. Видно, что очень старается дышать ровно. Внимательно вглядывается в испуганное лицо и едва помнит, how to English. Как же этот выдумщик чертовски прекрасен, как прекрасен.. В этом нелепом белом платье вообще совершенство. – Миш.. – двигается всем корпусом вперёд, вжимая напряжённо сжавшуюся «невесту» в грубый ствол дерева. – Перестань. Задирает юбки наверх, ловит руки, передаёт им подол и безапелляционно произносит в самые губы: – Держи. И снова, уже тихим шёпотом: – Миша.. ..Что?!.. Одновременно, много, везде, Дженсен – это всё синонимы сейчас. Это его дыхание слева возле самого уха подымает мурашки на восстание – дерзят всей оравой уже откуда-то с затылка. Пальцы Дженсена тоже там – отстёгивают фату и ерошат зажатые заколкой волосы. Возбуждение оглушающе раскатывает по телу, сильные руки крепко прижимают, исследуют, каждым касанием заявляют, что Миша принадлежит им весь. – Дженсен.. Еле слышно, не понятно даже – на выдохе или на вдохе. – Чшш. Вот и всё. Никакого добра, зла и капусты кале. Только Эклз, его губы и их новый поцелуй. В парках есть гардеробная? Праведник сорван: пуговицы в стороны, швы к чертям. Остатки либо в шкаф, либо прямо на ветки гирляндой. Пальцы снова ласкают скулы, гладят, не отпускают ни на миллиметр, будто между губами Дженсена и деревом есть куда бежать. Кстати, кроме его губ существует, наверное, что-то ещё – Миша не вполне уверен. Скорее даже не уверен совсем. Вот спросил бы сейчас кто-нибудь, как его зовут, он бы ответил: «Эклз-стонет». «Эклз-вкусно-пахнет». «Боже-чёртов-Эклз-я-люблю-тебя». Если бы Миша был индейцем, его бы так и звали. – Держи я сказал. Выскользнувший подол снова в руках. Резкий рывок на себя спиной и хриплый шёпот в волосы где-то за ухом: – Миш.. ..?!!!11.. Да, свадебные шортики, к вам гости. – !!.. Дженсе... – Держи, блять. Юбку. Миша паникует, совершенно не успевая за развитием событий, но.. про демократию и свободу выбора сейчас ведь всё равно никто слушать не будет. Руки на стволе дерева вместе с подолом, шершавая кора царапает грудь сквозь ткань. – Миш, я.. Широкая ладонь накрывает слева дрожащую руку «невесты». Свободная медлит, еле двигаясь на бедре под тоненьким белым хлопком. Если бы это был утюг, он бы уже прожарил там всё. По ощущениям – так оно и есть. – Мииш.. И ведь сказано-то всего в одно ухо, невозможно сказать сразу в два, когда так близко. А в голове что-то снова взлетает, бьётся вдребезги и рождает хриплый стон. В окружающем Дженсене образовалась деталь-суперзвезда – ладонь этого Дженсена, прижимающая к животу Мишин член. Хватка слева ослабевает, но лишь для того, чтобы повернуть к себе лицо и прошептать в самые губы: – Ты восхитительно стонешь. Давай ещё. Поцелуй чуть отвлекает, но колени всё равно едва держат потому что.. Знаете, дело в том, что шорты.. Немедленно под суд их, за дезертирство. Дженсен тратит мгновение на то, чтобы стянуть бельё окончательно и, наступив на край, прорычать: – Переступи. Послушный Миша мог бы стать восьмым чудом света – переступает. Дженсен сразу давит ладонью на внутреннюю сторону бедра, чтобы расставил ноги шире. Он весь его. Трогательный, синеглазый, хрупкий ангел. – Хочу слышать тебя.. Ничем теперь не защищённый член вновь прижат к животу. Дженсен не очень-то опытен во всём этом, но ему и не нужно. Он только хочет гладить своего Мишу, хочет нежить его всего целиком. Медленно проводит по стволу от головки вниз до яичек и подхватывает их четырьмя пальцами. Легонько сжимает и застывает на долю секунды, запоминая дрожь, грудной звук Мишиных впечатлений, тепло тела под собой. – Миш, ты восхитительный. Его больше не нужно держать, никуда не денется. Каменный от напряжения член оказывается в левой ладони. Дженсен достаёт маленькую упаковку смазки и даже не улыбается, как утром. Это утром было очень смешно. После всех этих сцен с играми в гляделки – что может быть забавнее дурацкой шутки со смазкой в бутоньерке для жениха, которую он получит от коллеги? Углядев Вики во фраке, Дженсен сразу передумал шутить. А потом Миша проскакал мимо в белом платье к алтарю, счастливый от своей выходки и безумно красивый. Капля прозрачной жидкости капает в ложбинку под копчиком, палец скользит следом, провоцируя новый стон. Миша всё ещё дрожит. – Чшш. Себе и ему. Осторожные касания прохладной кожи, ближе и ближе к сжатой дырочке. Палец всё настойчивее нежничает с ней, разминая вход. Ласкать Мишу вот так – бесценно. Смазка с анестетиком, скоро ему станет полегче. Член под левой рукой практически каменный, а ещё ужасно тесно в брюках. Сразу два пальца уходят во влажную глубину, возвращаясь на пару миллиметров и снова продвигаясь вперёд. – Дженсен!.. Отчаянный возглас умудряется прорваться вопреки почти покинувшему дыханию. – Шш. Никаких остановок, всё произойдёт сейчас. Дженсен находит пересохшие губы собственными и с наслаждением ловит тихие стоны, продолжая делать всё, чтобы они не прекращались. Миша доверчиво отвлёкся на поцелуй, стеночки расслабляются быстрее, податливее. Внутри уже три пальца, свободно скользят, нежничают, проникают всё глубже. Смазка стекает вниз, прочерчивая прохладную дорожку к яичкам. Дженсен растирает её левой рукой по члену до тёмной головки. Миша почти задыхается под его губами, в синих глазах всё ещё слёзы, а в голове всего одно слово. Интересно, остальные потом вспомнятся или придётся учить заново? Ждать больше нет сил. Дженсен стягивает с себя брюки, раздвигает влажные от смазки ягодицы и застывает на мгновение. Головка у разгорячённого входа подрагивает от напряжения. – Миш, скажи мне.. Момент, без которого можно было обойтись, но Дженсен не может. Он близок к помешательству сейчас, но не может зайти так далеко один. Только не сейчас. Миша судорожно глотает воздух – его так много вокруг, оказывается. Оборачивается и встречает затуманенный взгляд зелёных глаз, сообщивших ему сразу, ещё при первой встрече: «Твой». Может ли быть так, что это в самом деле прозвучало? Член погружается во влажную глубину, заполняя сразу всё. Миша не чувствует боли, только распирающее давление и руки Дженсена. Они держат его всюду, творят что-то немыслимое с членом, гладят бедра, живот. С каждым толчком Дженсен горячо выдыхает в затылок. «Твой». Да, он определённо это слышал. Толчки становятся быстрее, чаще. Чьи это стоны уже не важно. Кто чей, тоже. Дженсен разводит ягодицы и любуется тем, как именно он входит в Мишу, как именно головка проникает в скользкую от смазки дырочку и исчезает в ней. Ещё раз назад и снова внутрь, до самого основания. Он ему нужен весь, одновременно, во всех местах, до которых можно дотронуться и во всех остальных тоже. Левой рукой заставил повернуть лицо к себе и поцеловал сперва в скулу. – Миш.. Да кто же этот парень, в конце-то концов?.. Всё, что сейчас понятно, это «Член Эклза». – Открой глаза, Миш.. Толчки замедлили ритм. – Посмотри на меня. Миша успел зафиксировать каким-то краем почти перегоревшего сознания, что столько нежности в этом взгляде он до сих пор никогда не видел. Потом снова сводящий с ума поцелуй и пальцы на члене сжались чуть сильнее, реагируя на упругие струйки спермы, брызнувшие навстречу непокорной юбке. Опять выбилась из-под ладоней. Очень горячо, жарко внутри, очень хочется раствориться в Дженсене, а он теперь стонет куда-то в искусанные губы своё тысячу раз сказанное. – Мииш.. ..Счастье. Что-нибудь ещё о нём известно?.. Вики встретила радостным смехом – надо же, придумали исполнить сценку с похищением невесты! А невеста-то, поглядите! Вся зарёванная, с помадой на щеках – сам же и хохотал небось над своей блестящей идеей. Похититель получает символический нагоняй, а теперь ему нужно за дверь – отбывать штрафную. – Фил! Сфотографируй украденную невесту! В дверном проёме видна пирамида сверкающих фужеров, а за ними Дженсен, не отрывающий взгляд от мужчины в свадебном платье. Шутливо прикрывает рот тыльной стороной ладони и одними губами изображает то, что понять правильно сейчас может только один человек во всём зале. – Улыбнись, Миша! – подхватывает Вики, глядя на широченную улыбку Дженсена. Миша оборачивается к камере и не может сдержаться. Кто-нибудь замечал, как чертовски похожи беззвучные “Smile” и “Mine”? https://pp.vk.me/c628521/v628521295/4d31d/ZbGK7BcDca0.jpg