И... знаешь, Дыми, если тебе есть чем, ведь всё идёт под откос. Всё, что мне когда-либо было нужно, - это ты.
***
Жарко. Твое дрожащее тело подо мной. Это доставляет истинное удовольствие. Ты и не знаешь даже, как я к тебе привязан. Как на поводке. Думаешь, я тобой управляю. Если бы ты только знал, что именно я, тот человек, который, как ты думаешь, играет с тобой, так сильно любит тебя, до боли. Но здесь, в разведкорпусе, по-другому я не могу, потому что каждый день может стать последним. Если бы я не был эгоистом, я бы, возможно, отпустил тебя, но это точно не произойдет в ближайшее время. Хах. Как говорят, если любишь, отпусти. Как бы ни так. Эта дрожь в тебе пробуждает что-то во мне. Что-то ужасное. Я как животное. Чем сильнее ты пытаешься сбежать, тем сильнее я впиваюсь в тебя. Проникаю под кожу. А ты ведь вырываешься, толкаешь меня своими маленькими кулачками, пытаешься убежать от меня. Глупый. Знаешь же, что я найду тебя, где бы ты ни был. Я буду искать тебя пока не найду, ну или не умру. Без тебя я точно подохну. Каждый раз, когда ты сбегаешь от меня, появляется зияющая дыра в груди. Ее не заполнить ничем, пока ты далеко. Твои запястья сводят с ума. Такие тонкие, что умещаются в одной моей руке. Целую их. Пытаюсь отвлечь тебя от боли. Проникаю уже 3 раз, а ты все такой же узкий. Это как в омут окунутся. Чертовски затягивает. С прошлого раза прошло всего 4 дня. — Расслабься, малыш, а то будет еще больнее, — говорю тебе шепотом, но ты только сильнее напрягаешься. Сжимаю зубами мочку уха. Провожу языком по ушной раковине и слышу едва уловимый вздох. Я ведь знаю твои эрогенные зоны. Приближаюсь к твоим искусанным губам. Пытаюсь разжать их, но не могу. А ты, я все смотрю, такой же упертый. Спускаюсь к тонкой шее. Прикусываю белоснежную нежную кожу и зализываю укус. Укус и еще укус. Твой нервный выдох. Да признай уже, что тебе это нравится. Я стараюсь не двигаться, но слышу, как бешено, стучит твое сердце. Начинаю медленно продвигаться. Выхожу, но не до конца и вхожу обратно. И слышу маленький стон, прорывающийся сквозь зубы. Сдерживаешься? Я задел эту точку, малыш? Тебе нравится? Так и хочется спросить. Смотрю на твое милое личико. Полуприкрытые веки с пушистыми ресницами, золотые локоны, падающие на твое раскрасневшееся лицо. Опять прижимаюсь губами к твоей шее. Облизываю кадык и чувствую, как ты сглатываешь. Пытаюсь снова задеть ту точку в тебе. Медленно, словно пробуя тебя, проникаю внутрь. Опять твой еле слышный стон. Пытаюсь двигаться быстрее, проталкиваюсь к той точке и опять стон. Наращиваю темп, но очень осторожно, чтоб не принести тебе боль. Тянусь за поцелуем. Твои губы уже приоткрыты, так что я с легкостью пролажу туда языком. Ты отвечаешь мне на поцелуй. Сразу видно, что ты еще неопытен. Это даже радует, что у тебя не было никого кроме меня. В душе появляется тепло, и дыра как будто зарастает, ведь ты рядом со мной. Такой беззащитный. Уже весь отдающий себя. Целую тебя, напоследок, сминаю твои опухшие губы. Останавливаю толчки. Выхожу из тебя, но только для того, чтоб перевернуть тебя на живот. Сгибаю твои колени и снова вхожу в тебя. Ты уже не дергаешься и даешь спокойно войти в тебя. Пристрастился уже? Черт. Армин. Армин. Мой любимый Армин. Как же я обожаю тебя, твои выдохи, когда я вхожу до упора. Сводишь с ума. Что же ты делаешь? Так выпячиваешь свою попку, прогибаешься в пояснице. Хочу тебя всего. Провожу ладонью по твоей спине. Выгибаешься еще больше. Целую твои лопатки. Смотрю на твои маленькие ладони. Я их давно уже не держу, так что ты впился в простынь своими цепкими пальчиками, с каждым толчком только сильнее сжимая ее. Уткнулся лицом в подушку, которая приглушает твои стоны и всхлипы. Я замедляюсь. Выхожу до конца и медленно вхожу. — Быстрее. Быстрее, — шепчешь ты приглушенно, что я едва ли понимаю. И тут я точно понимаю, что крышу мне сорвало, когда я выхожу из тебя, сажусь на кровать, усаживаю к себе на колени и быстро вхожу, не давая тебе даже опомниться, начинаю вбиваться в твое податливое тело. Обхватываю за талию. Чувствую, как утыкаешься носом мне в ключицы и обвиваешь руками шею. Нет. Нет. Так не пойдет, малыш. Мне нужно видеть твое лицо. Придерживаю тебя одной рукой, а второй аккуратно беру за подбородок и поднимаю к себе твое милое личико. Провожу губами по скуле. Ты такой милый, весь раскрасневшийся. Впиваюсь в твои опухшие губки жестким поцелуем, проникая все глубже, и чувствую, как твой член трется об меня, а ты только рвано стонешь мне в рот. Слышу какой-то скрип. Бросаю взгляд на дверь и вижу входящего Аккермана. Он хотел было что-то сказать, но запнулся и быстро вышел, легонько хлопнув дверью. Наверно побежит сейчас к Эрену. Совсем недавно затрагивал тему его безумной любви к Йегеру, хотя сам ему не признается. Сидели с ним у меня. Он еще принес бутылку вина. Его после первого стакана сразу же понесло. Изливал мне свою душу, говорил, так любит, что готов за него жизнь отдать. Трахается с Эреном ночами напролет, а потом спрашивается, почему они по утрам растрепанные и опоздавшие. А что? Ему можно, а мне нельзя? Ну, уж нет, буду пользоваться всем, чем смогу. Буду любить тебя, мой мальчик, даже если тебе это не нравится. Беру твой маленький член в свою руку. Быстрыми и резкими движения двигаю туда и обратно. Ты дергаешься в моих руках, выгибаешься, и я чувствую, что скоро у тебя будет разрядка, так что я стараюсь жестче и глубже вколачиваться в тебя и двигать своей рукой. — Эрв-и-и-н, — постанываешь ты, кончая в мою руку, а я, услышав твой стон и почувствовав, как ты сжался вокруг меня, сделав последний толчок, выплеснулся в тебя. А я то думал продержусь дольше. На пару мгновений я потерялся, это был самый яркий оргазм в моей жизни. У меня даже пошли круги перед глазами, но я во время опомнился и посмотрел на тебя. Похоже, ты весь вымотался, что уже и заснул, а я, не выходя из тебя, уложил нас нормально в кровать, накрыв одеялом. Я стиснул тебя в своих руках, прижав к себе поплотнее, надеясь, что ты никуда не сбежишь, закрыл глаза, не думая, что будет завтра, а оставаясь сейчас с тобой, навсегда. И вот, я уже на грани сна и яви, услышал тебя. — Люблю тебя, Эрвин, — шепнул ты, и я сразу же провалился в сон.