A trip to Honkong.

Август в этом году вышел на удивление спокойным и нежным по сравнению с предыдущими летними месяцами. Теплый ветер то и дело приносил запахи моря и хвои, щекоча нос и вызывая желание сорваться за город подальше от работы. Подальше от людской суеты. Отпросившись пораньше из душного офиса, распустив тугой хвост на голове и миновав охранника, ты вышла на площадь перед городской мэрией. Брусчатка отливала бронзой, потонув в закатных лучах. Через час солнце скроется за горизонтом, и город вспыхнет миллиардами земных электрических звезд. Сеул — город, живущий на энергетиках, и он никогда не спит. — Такой и должна быть пятница, — с радостью в голосе произносишь ты самой себе и, поправив на плече сумку, устремляешься пешочком домой. Миновав улицу, заполоненную продавцами уличной еды и школьниками, наслаждающимися уходящим летом, ты бодро вышагиваешь вперед навстречу теплой ванне и недосмотренному сериалу. Только вот все же что-то не так. Ты оборачиваешься на звук, только когда глухие шаги слышны чуть ли не в метре от тебя. — Здравствуйте, барышня. — Ты запрокидываешь голову, и взгляд вперивается в чуть насмешливое лицо. Боже, откуда же он такой высокий? Тебе сразу становится неудобно смотреть на него снизу вверх, и ты пищишь что-то нечленораздельное даже для себя, хлопаешь на него глазенками. Вообще ты не пугливая, но эта дылда таки застала тебя врасплох. До дома пара шагов, что за… — Вот он! Не дайте ему уйти! — орут наперебой откуда-то из-за его спины. Ты не сразу осознаешь, что этот ор — по душу внезапно возникшего перед тобой странного парня. А когда, наконец, въезжаешь, что к чему, уже поздно пить Боржоми: его огромная лапища, так любезно сомкнувшаяся на твоем запястье, утягивает в ближайший переулок. Поворот, еще и еще. Один проход между домами сменяется другим, и ты вскоре теряешь им счет. Возмущаться и кричать не давала скорость, с которой он тащит тебя по улочкам Сеула — тут бы успевать хватать ртом воздух. Ты даже пару раз падаешь, сильно приложившись коленками об асфальт, да так, что слезы на глаза навернулись, но молчаливый похититель каждый раз ставит тебя обратно на ноги и, не давая отдышаться или задать хоть один вопрос, стартует снова во весь опор. Когда ты уже готова упасть ничком и помереть от бега, он вдруг останавливается и отпускает твою руку. Горящие легкие лишают возможности говорить и даже мыслить на время. — Кажется оторвались, да? — он задорно спрашивает тебя своим низким голосом и подмигивает, и тебе почему-то становится смешно. — Ты меня похитил? — тебе ничего не приходит в голову, кроме как поставить вопрос ребром, пусть смешинка и сидит в горле. — Именно, мисс. — он сам хихикает в кулак. Подходит вплотную и под лукавым взглядом, ровно как и под сильными руками, вдруг оказавшимися на твоих плечах, ты ретируешься к стене дома за тобой. Парень наклоняется и, не разрывая зрительного контакта, склоняется к твоему лицу, касается кончиком языка твоей нижней губы. Очень интимно. Ты вдруг осознаешь, что все в этом парне заводит тебя. Его глубокие, карие глаза, сильное тело и широкие плечи. Длинные пальцы, скользящие сейчас по твоим рукам вниз, на секунду переплетающиеся с твоими, будто бы вы пара. Но романтика заканчивается, когда эти самые ладони вдруг резво скользят под складки юбки и сжимают ягодицы. Возмущение нарастает как лавина, но внезапный поцелуй заставляет тебя замешкаться, и теперь ты не знаешь, что делать. Пальцы довольно грубо мнут твой зад, пошло приподнимая округлости и прижимая все ближе к телу парня. Ты чувствуешь бедром его возбуждение, и, вопреки страху, в голове появляются совсем уж непристойные картины. — Это изнасилование! — ты честно пытаешься возмущаться, но получается, мягко говоря, плохо, если не сказать, что не получается совсем. — А ты будто против, — этот низкий, насмешливый голос посылает электрические разряды вниз по позвоночнику и приколачивает к земле. По-хорошему, надо бы нанести удар под дых и коленом в лицо, а иначе зачем ты все детство проходила на рукопашный бой. Но эти шоколадные глаза перед тобой парализуют лучше любой дури. Он секунду-другую наблюдает за реакцией твоих зрачков и довольно улыбается, когда те вытесняют радужку. — Твое тело уж точно не против, — его губы — в миллиметре от ушной раковины, его дыхание щекочет чувствительную кожу. У тебя хватает сил только сглотнуть, но и это действие не ускользает от его внимательного взгляда. Он коротко скользит по твоей шее губами, едва касается, обжигает влажным дыханием. Таким же влажным, как твоя промежность. Ты уже готова наплевать на все на свете и … Парень отстраняется и расплывается в улыбке. — Ну не здесь же. — он заговорщицки подмигивает. Придурок. Точно мысли прочитал. Раздраженно поджимаешь губы, глядишь на него исподлобья, намереваясь прожечь в его башке дырку. Он коротко прыскает: — Идем. — Парень берет тебя за руку и снова тянет за собой. После получаса быстрой ходьбы по незнакомым улочкам вы, наконец, на месте. Вся в мыле, уперев руки в колени, пытаясь отдышаться, ты смотришь снизу вверх на обшарпанное одноэтажное здание. — Ну епт. Лучше бы был отель. — ворчишь ты. От прежнего настроя не осталось и следа, есть только боль в мышцах и горящие легкие. А этому хрену все нипочем. Стоит себе, руки в боки, улыбается, будто до Эльдорадо пешкодралом допер. — Ты уверен, что это то самое место? — делаешь ударение на каждом слове и искренне надеешься, что это какая-то ошибка. — Йеп. — Я сваливаю. — Ноуп. — толчок. Полет. Боль под коленями и подмышками. — А? — только и произносишь ты, когда вдруг оказываешься поднятая над землей его сильными руками. — Ты никуда не уйдешь. — он прищуривается хитро и открывает ногой дверь. Внутри темно и пахнет пылью. Парень сразу проносит тебя в комнату и не очень аккуратно сбрасывает на кровать, на ходу расстегивая прилипшую к телу рубашку. На плече — черная резьба татуировки. Смуглая кожа слегка отливает бронзой и блестит капельками пота. Пресс не скрывает длинный рваный шрам на животе. Парень опускается на кровать, отчего жалобно скрипят пружины, и нависает над тобой, упирая колено между твоих ног. Руки по бокам от твоей головы. Сильное тело против маленького твоего. — Снимай верх. — Твердый, но спокойный голос. Он будто бы совсем не возбужден, и это тебя задевает. Какого черта вообще? К чему весь этот цирк, если он совсем тебя не хочет? Аккуратно, стараясь не задеть ни сантиметра его кожи, снимаешь с себя футболку и тянешься вниз, хочешь расстегнуть пуговицу на юбке, но парень резко перехватывает твои руки и заламывает над головой. — Я сам решу, — он наклоняет голову, раздумывая, и коротко проходится языком по щеке, — когда тебе раздеться. Ты понимаешь, что спорить не имеет смысла. Хотя, по правде говоря, даже и не хочется — против этого голоса защиты нет. — Поняла меня? — киваешь. — Я не слышу! — желваки гуляют под кожей, глаза наливаются свинцом. — Поняла. — И тебя вжимают в матрас жестким поцелуем. Никакой нежности, никакой заботы — эгоизм чистой воды. Он ведет и не дает ни малейшей возможности перехватить инициативу. Трахает твой рот, мокро проходится по деснам и зубам, посасывает губами язык. Его руки крепко прижимают тебя к кровати за предплечья, внизу джинса натирает возбужденное лоно через тонкую ткань белья. На его брюках наверняка останется пятно. Он отстраняется, когда воздуха уже катастрофически не хватает. Перед глазами все плывет, и ты обмякла, но он лишь играет бровями и ухмыляется. — Чего? — тянешь ты, не догоняя его эмоций. — Да так. Ты красавица, когда послушная. — хочешь что-то сказать, но он нежно накрывает ложбинку между твоими ключицами мягкими губами. Горячие сухие руки блуждают по телу, сжимают ребра. Парень спускается ниже и целует грудь над кромкой лифчика. Пальцами оттягивает кружево, открывает сосок и … — Черт, больно. — смачный шлепок по его плечу. Сука, так сильно прикусил эрогенную зону. Твои запястья вдруг оказываются как в железных наручниках и его глаза — в сантиметре от твоих. — Ты хочешь быть связанной? — стальной тон, не терпящий неповиновения. Ты только сейчас осознаешь, какую глупость совершила. — Прости. — Шепчешь тихо, опустив глаза, лишь бы не разозлить его. Тиски медленно разжимаются. Ладони ложатся на твой обнаженный живот, вслед за ними язык проходится по ложбинке пупка и губы немного прихватывают мягкую кожу. Под его ласками она плавится, прикосновения оставляют невидимые шрамы. Ты внезапно понимаешь, что тихо постанываешь в его руках, и он это слышит. Да и пусть слышит, подумаешь, черт с ним. Парень вдруг садится, еще сильнее раздвигает твои ноги. — Ха, ты должна будешь постирать мои джинсы, — в его голосе удивление и веселость, и ты приподнимаешься на локтях. На тебя смотрит мокрое пятно с его колена. Ты так и знала, но не говорить же ему, в самом деле. Парень осторожно поднимает подол твоей короткой а-ля «японская школьница» юбки и проводит длинным пальцем по белью. Тоненькая ниточка влаги на мгновение повисает между белой тканью и подушечкой и в следующий момент исчезает у него во рту. Это так возбуждает, что ты физически ощущаешь, как сжимаются стенки влагалища. — Сладкая, — совсем беззвучно. Парень аккуратно снимает с тебя трусики и дует на возбужденную плоть, почти касаясь кожи ртом. Нежная прохлада щекочет нервы, но вместо того, чтобы успокоить, только распаляет желание. Ты совсем немного приподнимаешь бедра так, что его губы легко касаются лобка, мол, «начни уже, искуситель». Ты чувствуешь кожей его улыбку и почти сразу шершавый язык проходится по комочку нервов. От неожиданных ощущений перехватывает дыхание, а парень, тем временем, раздвигает большие губы пальцами, наподобие ножниц. Ты вся перед ним как на ладони и почему-то смущаешься. — Сладкая и красивая, — парень отрывается от созерцания твоего лона лишь для того, чтобы на пару секунд заглянуть в глаза. Ты улыбаешься уголками губ и киваешь ему, мол, готова. Ты и правда готова — морально и физически. Но резко меняешь свое мнение на диаметрально противоположное. Он стоит перед тобой на коленях, раздетый, а между ног … — Нет, — серьезно утверждаешь ты. В этом коротком слове вся информация, которая может в нем содержатся: нет, не войдет, нет, даже не попробуем, нет, не согласна. — Моя уходить, язык не понимать. — ты искренне надеешься прикинуться дурочкой. Лишь бы отпустил. В тебя просто не влезет это! Оно вообще ни в кого не влезет. Не создал всевышний еще такую девушку, в которую бы поместился этот член. Ты даже не уверена, что существуют дилдо таких габаритов и узнавать не хочется. — Так, нет! — тяжелое тело наваливается сверху, лишая возможности к отступлению. — У тебя монстр между ног! Имей совесть вообще! Он же убьет меня! — ты хочешь быть убедительной, но парень лишь смеется, глядя в твои пронизанные суеверным ужасом глаза. — Еще один звук из этого района, — он делает нарочито серьезное лицо, — И мое терпение курлыкнется! Ха, он еще шутит. Тебе-то не до шуток. Но парень целует в уголки губ и щекочет носом щеку, отвлекая от мрачных мыслей. Он слишком нежный и родной, для человека, который узнал о твоем существовании менее часа назад. Странно, но ты даже начинаешь ему в какой-то мере доверять. Сильное, жаркое тело трется о твое, делится теплом и похотью. Его рука — на твоем клиторе, мягкие круговые движения умелыми пальцами заставляют расслабиться и получать удовольствие от этих бесхитростных ласк. Он втягивает тебя в глубокий поцелуй, и ты не сразу замечаешь, когда головка члена толкается во влагалище. Туго, но терпимо. Ты стараешься расслабиться, но получается плохо — тело протестует против неподходящего размера. — Хорошая девочка, — тихий и прерывистый шепот куда-то в макушку. — Потерпи, скоро будет приятно. Когда он вошел до конца — слезы капали у тебя из глаз. Мало того, что головка и сам ствол были слишком широкими для твоего тела, так еще и из-за длины член чуть ли не входил в матку. — Ну, милая. — он гладит тебя по голове и собирает губами слезы. — Не плачь. От его слов все внутри сжимается рефлекторно. — Полегче, бля. — он не может сдержать утробного полустона. — Мы же еще даже не начали. — А я, — ты стараешься выровнять дыхание и не всхлипывать, — Не виновата, что ты такой. — Какой такой? — парень перемещает свои ладони тебе на бедра, вдавливая в кровать, и не давая тебе двигаться. Его член, кажется, еще глубже входит в тебя, и ты чувствуешь, как пульсируют венки, как все внутри распирает от размера и напряжения, как смазка течет по ягодице, щекочет кожу. — Ты огромный. — Вместе с дыханием, даже на шепот не похожим. В голове туман, во рту пересохло, но этот дискомфорт — ничто, по сравнению с невозможностью двигаться в его руках. Даже стонать толком не выходит, только губы покусывать, да дышать. Он снова ухмыляется и легонько толкается внутрь. От этих ощущений можно сойти с ума.

***

Резкий хлопок вырывает тебя из сна. В комнату сквозь шторы пробивается слабый луч света. Ты садишься на кровати, но тут же со стоном падаешь обратно — все тело ломит, и усталость не позволяет зафиксировать его в сидячем положении. Сколько вы занимались сексом? На каком моменте ты отрубилась? В голове события прошлой ночи путались и не давали себя поймать, разложить их по полочкам. Рукой ты пошарила рядом, но наткнулась только на телефон. Впрочем, ты и не ожидала внезапного рыцарства. Правда на комоде рядом с кроватью стоит необходимый тебе сейчас минимум: бутылка минералки, упаковка с сэндвичами и пачка таблеток от головы, что как нельзя кстати. Аккуратно сложенная одежда лежит на углу кровати, и только глядя на нее, ты понимаешь, что под одеялом абсолютно голая. Быстро собравшись и одевшись, ты запихиваешь еду и лекарство в сумку, намереваясь позавтракать на ходу, но взгляд падает на белый листок бумаги, лежащий на комоде. Черной ручкой аккуратно выведены цифры телефонного номера и имя. — Пак Чанель, — ты произносишь имя вслух, будто пробуя на вкус. — Где-то я его уже слышала. Улица встречает тебя рассветным туманом и приятной прохладой. «Интересно, ходят ли автобусы в 5 утра?»