Не по своей воле

Закройте глаза. Шучу, не надо. Просто представьте, как выглядит боль. Можете? Нет. У боли нет истинного лица, она принимает облик всего, чего захочет. Она может стать иголкой от швейной машинки, кухонным ножом, которым вы периодически задеваете кожу, но самое ужасное её обличие — человек. Это создание столь бесчувственно, столь эгоистично и ужасно, что сами Боги готовы отвернутся от них и лишить надежды. Человек может собрать в себе все маски чувств и принимать их облик, словно это его. Он не задумывается о причиненной боли или еще о чем-то, ему порой это доставляет удовольствие, а порой может причинить такую же боль. Вы уже представили в голове того, кто причинил вам ровно столько же боли, сколько и счастья? Становится больнее? Это хорошо. Запомните это чувство и реакцию вашего сердца на его облик, вам это потом понадобится. Крик. Очередной крик боли от ломающихся костей в теле. Каждый сантиметр тело пронизывают миллионы острых и колких ударов. Вы думаете, из-за чего это? А представь какого быть привязанной к цепям из Волчьего аконита и чувствовать, как Волчица сворачивает тебе ноги, что ты не убежала. Представили? Всю эту боль сейчас испытывает Малия, которая смотрела на свою биологическую мать с ярко голубыми глазами. — Не беспокойся, через три дня полнолуние и все скоро закончится… — ухмыльнулась женщина и с силой всадила железные прутья чуть выше колена, чтобы Малия не смогла исцелиться и убежать. Туннель вновь впитал в себя кровь и душераздирающий крик девушки, который разнесся по всем коридорам. Пустынная волчица встала, забирая ружье и, закрыв решетку, покинула помещение. Хейл откинулась назад и закрыла глаза, ощущая ту острую боль в ногах. Дверца снова отворилась, но Малия была настолько обессиленная, что не открыла глаза. — Малия… — тихий голос словно нож по сердцу. Тейт открыла глаза и опустила голову, не в силах смотреть на юношу. — Я не могу освободить тебя прямо сейчас, но я… — Пошел к черту, Райкен, — выдавила из себя койот и подняла голову, смотря в его глаза. Ей было настолько больно. Больно от того, что она как дурочка поверила ему и слепо пошла у него на поводу. Она знала, что доверившись ему, сделает только хуже себе, но в нем было что-то, из-за чего она поверила, и это было ужаснее всего. — Она скоро уйдет. Ей нужен Арджент и тогда я смогу тебе помочь. — Мне не нужна помощь. Мне ничего от тебя не нужно. Я ненавижу тебя. Ненавижу до такой степени, что мне хочется рвать твое тело и ощутить твое жалкое сердце у себя в руках, и как только я освобожусь, именно это я и сделаю. — Из уст другого человека, я бы принял это за комплимент… — прошептал Тео и встал, подходя к решетке. — А чего ты ожидал? Что я упаду в твои объятия и буду благодарить за то, что ты помог Волчице поймать меня, взамен на власть и силу? Никогда. Ты никогда не станешь для меня человеком. Ты кусок мяса полного дерьма. — сказала Хейл и закрыла глаза, прислоняясь к стене. По её расчетам прошло уже несколько часов и сейчас уже за полночь. Приоткрыв глаза, Малия наклонилась вперед и ухватилась зубами за железный прут, сделав жалкую попытку вытащить его, но от этого стало лишь больнее. Хейл дернула руку, но от яда кожа начала щипать сильнее и она бросила тщетные попытки. — Это бесполезно, — Тео открыл решетку и подбежал к девушке, сев на корточки рядом с ней. Он ухватился за прут одной рукой, а второй закрыл рот Малии. Райкен вырвал палку, ощущая, как койот пытается вырваться, впиваясь зубами в его руку. — Позволь мне помочь… — Чтобы ты подставил меня, сказав Волчице, что я сама сбежала? — скинув его руку, сказала Тейт. — Я помогу тебе… Просто поверь мне последний раз. — сказал Тео, держа второй прут, но смотря в глаза девушки. Малия сжала цепи руками и закрыла глаза, а оборотень резко вырвал палку, кинув ее в сторону. Тео стал снимать цепи и аккуратно поднял Хейл на руки, придерживая сломанные ноги. Нехотя, но койот обвила его шею и опустила голову на плечо, тяжело дыша от боли во всем теле. Райкен осмотрелся и вышел к туннелю, крепко держа Малию и прижимая к себе, чтобы она не упала. Парень прошел через заднюю дверь, где стояла уже готовая машина, куда он и посадил Малию. — Спасибо, — прошептала Хейл и прикрыла глаза. Она всем телом чувствовала, как раны медленно начинали затягиваться. На исцеление от прутьев может уйти час, максимум два, но на исцеление сломанных ног может уйти весь день. Аконит в организме еще не выветрился, и Тейт все еще ощущала на сете всю слабость и беспомощность.