Поверивший

Давно ли вы сгинули, дети блаженного берега, И где ваши фэар, томясь, не отыщут покоя - Запомнили только холмы вековечного вереска И серый гранит у беспечно-соленого моря. Так было и будет - ушедших и тени растаяли, И смолкли напевы... Но дышится глубже и легче, Где кружатся чайки нестройно-крикливыми стаями И волны седые мелодией лютенной плещут. Там ветер гудит о великом, не нами содеянном, Там грезы рисуют и башни, и стройные рати. И боль оживает, пронзенная этим гудением, И все вспоминается - войны, безумные братья... Раздоры за ложь, и безвестная гибель за истину, И тысячи песен, и свет, обличавший и гревший... Все живо, и с нами, и в даль не сорвалось за листьями, Да только ведь сами мы к морю выходим все реже. Мы сами, похоже, забыли благое умение Хранить свитки времени, пламенность клятв и обрядов. А тени печалятся в сумрачных залах забвения И каждому путнику, внявшему памяти, рады... А тени все ждут - кто-то вновь, к побережию выбежав, Вдохнет запах ветра и, сердца биенье умерив, Погладит по струнам, от лет и от горечи выцветшим, Поставит аккорд и шепнет запоздалое: "Верю..." И грянет баллада старинная, дико-свободная, Трава зашумит над соленым морским пепелищем. Там звезды зажгутся, и будет средь них путеводная, Поверивший в бывшее сам ее в небе отыщет.