Бубенцы

— Если я сказала, что мы это сделаем, значит, мы это сделаем! В конце концов, я ещё ни разу в жизни нормально не праздновала Рождество!.. Это длилось уже три дня подряд. Папс и Кайл просто не знали, куда деваться от весьма воинственно настроенной Сары. Аргументы у всех троих были одни и те же: Папс считал стратегически небезопасным отправляться на длительное время в заснеженный лес, тем более для такой несерьёзной цели, как прогулка; Кайл, не то что никогда не праздновавший Рождество, но и до недавнего времени не имевший о нём понятия, вообще не видел смысла устраивать в этот день что-то особенное; Сара настаивала на том, что раз уж она теперь может выбирать, как ей жить, то, несомненно, имеет право отметить хоть один праздник по-человечески. В конце концов, когда сам Кайл уже в буквальном смысле лез на стенку, а терминатор был на грани перегрузки, сошлись на том, что никого постороннего они не возьмут, и что Папс непременно поедет с ними. Довольная Сара сияла, как медный самовар. И вот, спустя сутки шумных приготовлений, они с Кайлом уютно устроились в санях, укрывшись тёплой искусственной шкурой, а Папс — на козлах, с некоторым трудом разобравшись с управлением лошадьми. Кайл с недоумением смотрел на грохотавшие в такт движению бубенцы. Несмотря на вроде бы однозначную их победу над Скайнетом, ему всё ещё с трудом удавалось избегать ассоциаций со своим родным миром. Там подобный бессмысленный шум послужил бы причиной смерти.... — Эй! О чём задумался, лунатик? — Нет. Я просто... — сбивчиво пробормотал Кайл, выныривая из не самых радужных воспоминаний. Ещё нелепее было то, что он мгновенно забыл, как хотел закончить фразу, стоило Саре его обнять. — Тебе не холодно? — Ну... Больше ему ничего сказать не удалось. Решительным движением Сара обняла его и, свалив под шкуру, чувственно поцеловала. — Ммм... а ты не замёрзнешь? — А ты постарайся не допустить этого, — Сара растянула губы в ехидной улыбке. — Ты ведь мой защитник? Вот и защити меня от холода! Больше дурацких вопросов Кайл не задавал. Сдвинув шкуру так, чтобы она укрывалась их с головой, он проворно избавился от тёплой куртки и также быстро разоблачил Сару. Снова слившись с ней в поцелуе, он медленно опустился сверху и, запустив руку под свитер, сжал её грудь, обтянутую тонким кружевом бюстгальтера. Сара ахнула и выгнулась. — Смелее, Риз... Не прекращая одной рукой ласкать её грудь, пальцами другой Кайл быстро, едва не разрывая проклятые «молнии», расправился с застёжками на её и своих штанах и на пару мгновений сжал в ладони уже набухший и нетерпеливо пульсирующий член. — Люблю тебя. Тихий шёпот перешёл в стон, когда Кайл проник в тело Сары, разрушив девственную преграду. Обняв и успокоив любимую, он принялся двигаться, всё больше теряя контроль, всё ускоряя темп. Жара, почти полное отсутствие под шкурой воздуха, морозец, всё же иногда пощипывающий обнажённую кожу, вкус её слез и потрясающе тесное и влажное тепло внутри — всё это в буквальном смысле сводило Кайла с ума. Он даже не понял, в какой момент оказался снизу, машинально придерживая над ними шкуру и предоставляя Саре полную свободу действий. Он встретился взглядом с ней, с её глазами, столь же яркими и пронзительными, как у Джона, когда он вдохновлял их перед решающим сражением... и выгнулся, почти крича её имя, скользя пальцами по её спине, ещё сильнее задирая сбившийся свитер. В следующий миг со стоном завершила и Сара, опустив голову ему на грудь и тяжело дыша. — Мы... — улыбнулась она. — ...только что спарились и произвели зачатие Джона Коннора, — раздался невозмутимый голос Папса со стороны козел. Сани, как оказалось, стояли на месте, и, возможно, давно. — Будь у меня информация о том, что подобная прогулка приведёт к данному результату, я бы не стал спорить с Сарой. — Вот гад железный, — фыркнул Кайл, высунувшись наружу и почти с наслаждением вдыхая морозный воздух после духоты под шкурой. — Всю романтику обломал. — А ты, наконец, понял, что такое романтика? — рассмеялась Сара. — Ладно, дай одеться. И налей мне какао из термоса. Позаботься о беременной клуше! — Ты не клуша, — ухмыльнулся Кайл, забираясь под сиденье в поисках корзины с припасами. — Серьёзно: даже на последнем сроке не стану тебя так называть. — Ловлю на слове, романтик. Ладно, Папс, поворачивай обратно! А мы пока перекусим. Счастливого Рождества! — Счастливого Рождества, Сара и Кайл.