Вот так поворот

После успешного задания Страйк вез Агента на базу. Два человека получили незначительные ранения, но обошлось без жертв, не считая намеченных целей. Уже на обратном пути Агент начал волноваться и потеть, тяжело дышал за твердой маской, пока его вели туда, где обычно держали между заданиями. Рамлоу сбавил шаг в коридоре, заметив, как часто вздымается его грудь. Он расстегнул маску, и, когда та соскользнула с лица, Солдат ответил пристальным благодарным взглядом. Отдав маску, Рамлоу приказал Роллинзу и остальным: – Отведите его в лабораторию. Мне нужен новый пистолет. Этот не жилец. – Он повернулся к Солдату. – Если бы не ты, мне б там башку отстрелили. Спасибо, Зимний, – быстро коснулся его живого плеча и небрежно добавил: – Не переживай. Умники в лаборатории тебя живо на ноги поставят, будешь как новенький. Рамлоу ушел по своим делам и не заметил, как напряженно Солдат смотрел и как, выворачивая шею, провожал его взглядом, пока его уводили по коридору в другую сторону. Руководитель научной группы заметно встревожился, увидев, в каком состоянии Солдат. – Давно он так? – он жестом велел усадить Солдата в кресло. – С окончания задания, – ответил Роллинз. – Ему резко стало хуже в последние десять минут. Вокруг Солдата засуетились ученые и ассистенты, и бойцы отошли, чтобы не мешать им работать. С него сняли кобуры и жилет, чтобы подключить к считывающим жизненные показатели приборам. Он таращился перед собой со странным выражением лица – одновременно растерянным и голодным. Взгляд метался по залу, будто искал что-то. Солдат громко и удивленно застонал, когда с него стащили укрепленный кевларом жилет и грубый материал проехался по затвердевшим соскам. По груди пополз румянец. Присутствующие обменялись взглядами, а один из ученых жестом велел подать шприц. Введя препарат, он нахмурился, будто шприц его обидел: очевидно, укол не оказал желаемого эффекта. Шаги в коридоре возвестили о прибытии Александра Пирса, и как только он вошел в помещение, Солдат тут же принялся отслеживать его передвижение. Пирс внимательно посмотрел на него. Руководитель научной группы нервно маячил рядом. Раскрасневшуюся кожу Солдата покрывал пот, вызванный вовсе не физическим напряжением, зрачки расширились так, что от радужек остались только тонкие голубые кольца. Солдат тяжело дышал через рот и постоянно облизывал приоткрытые губы. Трудно было не заметить, что именно натягивает спереди его темные штаны. – Опять? – раздраженно осведомился Пирс. – Я думал, вы контролируете эту реакцию. – Мистер Пирс, при его обмене веществ препарат выводится слишком быстро, – попытался объяснить руководитель. – Раньше он находился вне криокамеры не так долго и до новой заморозки реакция не успевала серьезно проявиться. А сейчас задания длиннее – трудно ввести ему количество препарата, с которым бы не справился метаболизм. Он уже выработал устойчивость к супрессивным средствам, которые мы давали ему раньше… – Послушайте, – Пирс начал терять терпение, – нельзя его сейчас замораживать. У меня три цели, которые нужно уничтожить. Вы уверяли, что всё под контролем. – Мы стараемся изо всех сил, – уязвленно отозвался ученый. – Ну так старайтесь лучше! Гляньте только на него, – Пирс указал на Солдата. – Он сейчас не в состоянии работать. Спасибо тому гению, что много лет назад решил попытаться обеспечить Агенту эйфорию после успешного завершения задания. – Ну, они хотели сократить необходимость более жестких и травмоопасных методов контроля поведения. Ощущение удовлетворения после выполнения задания должно было стать стимулом к послушанию. В теории, по крайней мере, – пояснил ученый. – А на практике идея оказалась так себе, да? – Пирс кивнул на Солдата, который все это время наблюдал за ним с нечитаемым выражением лица. – Меня не волнует, что вы будете с ним делать, просто… – Красивый костюм, – перебил Солдат. Пирс вопросительно взглянул на него, вскинув бровь: – Что? – Ты всегда такие красивые костюмы носишь. Было в оценивающем взгляде, которым Агент прошелся по Пирсу, нечто такое, от чего он, смешавшись, попятился. – Разберитесь с этим. – Но мы не можем найти препарат, который бы сраб… – Ну так воспользуйтесь старым добрым способом. Ученый побелел. – Но мы ведь не можем вызвать кого-нибудь или отвести его в борд… – Естественно, нет, – по тону Пирса было ясно, что ответ очевиден. – Надо взять кого-то из наших. Агенту все-таки нельзя особенно показываться на публике. Он уперся взглядом в женщину-ассистентку, которая, заметив его внимание, нервно вскинула глаза в ответ. – В ГИДРе всем приходится идти на жертвы. Когда Пирс направился к женщине, она в поисках поддержки взглянула на главного специалиста, но тот только беспомощно развел руками. – Ну что же вы, – Пирс заметил, что она не в восторге от идеи. – Многие убили бы за такую возможность. С этими словами, которые должны были, по-видимому, сойти за утешение, он схватил ее за плечо. Агент, который до того с несколько отстраненным видом обшаривал комнату взглядом, нахмурился. Взглянул на ассистентку и снова осмотрел комнату. И спросил: – Где Брок? Он уже должен был вернуться. Пирс, подтаскивающий к креслу упирающуюся, скрипящую каблуками по плитке женщину, застыл. – Брок, – с каменным лицом повторил он. С каких это пор Агент обращается к кому-то по имени, не говоря уж о том, что этот кто-то – Рамлоу? – Ага, – взгляд Солдата все еще блуждал по помещению, будто предмет их разговора должен был вот-вот появиться из теней. – Он мне иногда помогает, когда мы на задании. – Правда? – не особенно приветливо переспросил Пирс. – И чем же? – Перевязывает раны, иногда помогает мыться, – Солдат смотрел не на него, а в пространство, будто погрузившись в воспоминания. – Помогает мне бриться, мыть волосы, – пальцы живой руки рассеянно причесали мокрые от пота пряди. – Мне нравится, когда он моет мне волосы. – Что ж, ужасно мило с его стороны, – приторным тоном проговорил Пирс. Он многозначительно посмотрел на Роллинза и вскинул брови, будто требовал от того объяснить поведение командира. Роллинз вытаращился в ответ пустым взглядом, но нервно переступил с ноги на ногу, тем самым выдав себя с головой. Общаться с Агентом полагалось как можно более беспристрастно – и на то была причина. Неудивительно, что Солдат порой так легко выходил из-под контроля. – Брок мне поможет, – уверенно сказал Солдат, обратив остекленевший взгляд к Пирсу. – Где он? Пирс вытянул губы трубочкой, раздумывая. Отпустил ассистентку, к которой Солдат не проявил никакого интереса. Женщина вернулась на прежнее место, по пути испепелив руководителя взглядом. А потом Пирс широко улыбнулся и, повернувшись к Роллинзу, развел руками: – Ну и где же Рамлоу? – Он пошел сменить оружие, сэр, – отозвался Роллинз, радуясь, что в голосе не слышно дрожи. – Так сходите за ним, пожалуйста. Тут друг в его помощи нуждается, – до глаз улыбка Пирса так и не добралась. * – Так что там Пирс от меня хочет? – поинтересовался Рамлоу, пока они сворачивали в короткий коридор. – Он точно не сказал, – почти не соврал Роллинз. – Что-то насчет Агента, наверное. – Ладно. Рамлоу старался показать, что ему все равно, но в животе что-то оборвалось. Впрочем, не то чтобы он действительно нарушал правила обращения с Солдатом, а потому попытался убедить себя в том, что беспокоиться не о чем. Пока не вошел в лабораторию и не увидел Пирса, который стоял в центре помещения, сцепив руки за спиной. Пирс встретил его легкой улыбкой, которая обычно обещала неприятности тем, кому предназначалась. Рамлоу заметил, что кресло, в котором должен был сидеть Солдат, пустует. Когда он обвел лабораторию настороженным взглядом, все отвели глаза. – Здравствуйте, Брок, – поприветствовал Пирс. Пирс никогда не обращался к подчиненным по имени, и Рамлоу начал догадываться, что дело пахнет керосином. – Мне интересно слышать, насколько близки вы стали с Агентом за последнее время. – Мы не близки, сэр, – уперся Рамлоу. – Я просто иногда помогаю Зимнему, когда… – Зимнему, – эхом повторил Пирс. – Ну разве не мило. У Агента нет имени, Рамлоу. Вы должны быть в курсе. – Я не… Мне же надо хоть как-то его называть, когда… – Нет, не надо, – перебил Пирс, подойдя на шаг, и при виде выражения на его лице Рамлоу захотелось отвести глаза. – Вы знаете правила обращения с Агентом. – Так точно, сэр, – не уступал Рамлоу. – Я не нарушил ни одного. Только вы же знаете, каким он иногда становится перед заданием или после него. Не способен позаботиться о себе, просто таращится в пустоту. Когда с ним такое случается, а мы в боевых условиях, кому-то нужно за ним присматривать. – И вы решили, что этим «кем-то» станете вы, – невозмутимо заключил Пирс. – Не то чтобы прямо так решил. Несмотря на модификацию поведения, некоторые ребята сильно нервничают в присутствии Зим… Агента, – пояснил Рамлоу. – Но вы его не боитесь, – взгляд Пирса ничего не выражал. – Чтобы его не бояться, надо быть психом, – признал Рамлоу. – Но я боюсь его не так сильно, как остальные. Он чувствовал себя не в своей тарелке, но все же пытался не ежиться под испытующим взглядом Пирса. Он надеялся, что оправдание засчитают, хотя рассказал не всё. Рамлоу понимал, что испытывает судьбу, взяв на себя в некотором роде заботу о Солдате и надеясь, что бойцы, бросающие на него непонимающие взгляды, не доложат о его действиях, но по-другому просто не мог. При виде того, как создание, способное убить его уймой разных способов прежде, чем он выхватит оружие, становится мягким и податливым под его руками, в душе Рамлоу поднималось что-то темное. От этого контраста в животе ютилось ощущение, воспоминание о котором не раз заставляло его искать разрядки по ночам. А если Рамлоу во время мытья и задерживал кое-где ладони дольше необходимого, просто чтобы увидеть, как Солдат запрокинет голову и тихо втянет воздух через приоткрытые губы, так что с того? Не то чтобы Солдат возражал. Даже наоборот, учитывая, как он иногда подавался бедрами навстречу прикосновениям. – Я всё прекрасно понял, Рамлоу, – сказал Пирс, и Рамлоу резко расслабился. – На самом деле, ваше, позвольте так выразиться, чувство взаимной симпатии сейчас, вероятно, нам даже на руку. Пирс положил ладонь ему на спину и начал подталкивать к стальной двери. – Я не уверен, что понимаю, о чем речь, – заикнулся Рамлоу. – Вы так хорошо заботились об Агенте, – продолжал Пирс. – Я ценю это, очень ценю. И нам всем нужно, чтобы вы сделали это еще один раз. В интересах заданий, которые еще предстоит выполнить. – Ладно, – медленно проговорил Рамлоу, наблюдая, как Пирс открывает стальную дверь. – О, это вам не понадобится, – Пирс вытащил у него из кобуры пистолет, и Рамлоу нахмурился, но решил, что возражать себе дороже. – Нам не нужны инциденты. Пирс втолкнул слегка недоумевающего Рамлоу за дверь, и тот развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как она захлопывается перед носом. Щелкнул замок. Снова повернувшись спиной к выходу, Рамлоу увидел Солдата, который сидел у стены на маленькой койке, единственном предмете мебели в этой по-спартански обставленной комнатушке. Искусственное освещение отбрасывало тени на его лицо. Знакомые голубые глаза казались очень темными и неотрывно следили за Рамлоу, а тот прикипел взглядом к скрытой камере наблюдения в дальнем углу. – Привет, Зимний, – начал он. – Как ты? – Мне надо, чтобы ты мне помог, – серьезно ответил Солдат, и капля пота, скатившись по его голой груди, исчезла в пупке. – Ты всегда мне помогаешь. – Разумеется, я тебе помогу, – осторожно согласился Рамлоу, оглянулся на запертую дверь и направился к койке. – С чем именно? Зимний Солдат поднялся плавным грациозным движением и шагнул навстречу. Втянул в рот нижнюю губу так, что она заблестела от слюны. Встал перед Рамлоу, живой рукой взял его ладонь и прижал к своему паху: – Вот с этим. И стиснул пальцы, заставив Рамлоу сжать выпуклость у него между ног. Рамлоу посмотрел на него, потом на камеру в углу. В принципе, он не имел ничего против. Самые горячие его сны включали Солдата, перекинутого через тот или иной предмет мебели и беспомощно стонущего, пока Рамлоу вбивался в него, до синяков сжимая бедра. Но, несмотря на это, он не горел желанием устраивать для кого-то шоу, особенно для Пирса. Однако Солдат принялся подталкивать его к постели с опасным огоньком в глазах, которого Рамлоу у него раньше не видел. Врезавшись в край матраса, он не позволил пихнуть себя на койку. – Они не пробовали дать тебе что-нибудь, чтобы… – Лекарства не работают, – перебил Солдат. – Пирс сказал решить проблему старым добрым способом. Мне очень нравится старый добрый способ. Он погладил Рамлоу по плечам, одной рукой скользнул по шее вверх, к коротким волосам. – Люди смотрят, – запротестовал Рамлоу. – Не самая лучшая идея. – Идея отличная, – возразил Солдат и безо всяких усилий усадил Рамлоу на койку. – Зимний, постой… – успел выговорить Рамлоу, но металлическая пятерня быстро завалила его на спину и легла на грудь, прижав к тонкому матрацу. – Расслабься, – сказал Солдат. – Не нервничай так. Я сделаю тебе хорошо. В знак предупреждения он нажал сильнее, отчего глаза Рамлоу расширились, потом ладонью скользнул вбок. Обеими руками Солдат закатал футболку ему под мышки и забрал в теплый рот тут же затвердевший сосок. Рамлоу ахнул. Прохладные металлические пальцы прошлись по груди, животу, потом сдвинулись ниже и сильно сжали Рамлоу через штаны. Невзирая на сомнения и камеру, он застонал, плоть между ногами заинтересованно напряглась. Солдат отстранился и через ткань прижался ртом к его члену, задел зубами. Рамлоу вздрогнул и попытался сесть, но его толкнули обратно. Под его взглядом Солдат расстегнул на нем ремень и штаны и приспустил их вместе с бельем. Полувставший член благодарно высвободился из оков одежды, и Солдат тотчас же втянул его в рот. Рамлоу глотнул воздуху, выругался и выгнулся на койке. Запустил обе руки в мокрые от пота волосы Солдата, и тот застонал, не выпуская члена. Очень скоро Рамлоу уже толкался ему в рот, оставив одну руку в волосах, а другой опираясь на плечо. Он чувствовал, как то и дело упирается в стенку горла, а Солдат даже не давился, просто продолжал самозабвенно сосать. Это было потрясающе. До тех пор, пока прохладный твердый металл не обвел его вход и не принялся втискиваться внутрь. – …черта, – выдавил Рамлоу, силясь оттолкнуть Солдата. Металлическая поверхность была гладкой, но без смазки палец все равно причинял ощутимое жжение. Солдат снова отстранился и снял с Рамлоу ботинки. Пока он возился со штанами, Рамлоу сел и попытался его лягнуть, но Солдат легко поймал его ногу, укоризненно посмотрел на нее и прижал к койке. – За этим не ко мне, – запротестовал Рамлоу. Солдат не мигая таращился на него. – Я подаю, а не ловлю, – продолжал настаивать Рамлоу. – Вот если ты сюда ляжешь, считай, договорились. Солдат поднялся, чтобы скинуть собственные штаны, и искоса глянул на Рамлоу. На лице его промелькнуло странное выражение, которое могло бы сойти за легкую насмешку. Когда он направился к койке, демонстрируя внушительную эрекцию, Рамлоу хотел вскочить, но Солдат придавил его металлической рукой, а другой задрал ему ногу. Рамлоу безуспешно попытался оттолкнуть его обеими руками, и Солдат пожаловался: – Ты же сказал, что поможешь мне. Рамлоу запаниковал, ощутив, как твердый член прижимается к его входу. – Ты же не собираешься трахнуть меня насухую, правда? – он обмер, наткнувшись на непонимающий взгляд. – Боже, если все-таки собираешься, так хотя бы воспользуйся чем-нибудь. Он принялся обшаривать комнату отчаянным взглядом, словно искомый предмет мог оказаться на пустых стенах. Эта кучка ублюдков, впихнувшая их сюда, не дала ни ему, ни Солдату ничего, что сошло бы за смазку. Внезапно Солдат подхватил его под колени, нагнулся, и Рамлоу стукнулся затылком об матрац, когда мокрый язык принялся кружить около его входа. – О господи, – простонал он, извиваясь и вцепившись в простыню. Солдат размазал слюну вокруг отверстия и выше и сунул кончик языка внутрь. Рамлоу вскрикнул. Член налился, тело прошила дрожь. Он никогда не испытывал ничего подобного, но теперь был уверен, что способен кончить прямо сейчас. У Солдата, однако, имелись другие планы. Он выпустил его правую ногу, щедро сплюнул в ладонь и, размазав слюну по члену, голодно уставился на Рамлоу сверху вниз. – Этого недостаточно, – возразил Рамлоу. – Посто… Он осекся, когда Солдат навалился на него и, не обращая внимания на его слова, принялся втискиваться внутрь. Рамлоу безуспешно силился отбиться, а Солдат шикал на него, но как тут расслабиться, когда ощущения такие, будто тебя неуклонно насаживают на толстый стальной штырь? – Потерпи, – Солдат одной рукой прижал его запястья к матрацу. – Я сделаю так, что тебе понравится, – он подхватил Рамлоу под бедро. Подвывая сквозь зубы, Рамлоу выгнулся на койке, когда Солдат долгим уверенным движением вошел до конца. Саднящее отверстие пульсировало вокруг члена. После секундной передышки Солдат вышел, но тотчас же снова толкнулся обратно, слишком быстро и слишком сухо. – Мммм, узкий, – протянул он. Уронив голову на плечо Рамлоу, он часто и резко двигал бедрами, заставляя придавленного его весом Рамлоу извиваться на постели. – Черт, – задыхаясь, простонал тот, стирая запястья о металлические пальцы. Но как он ни сопротивлялся, вырваться не мог. Он словно в ловушку попал, и от этого ощущения живот скручивало тревогой. Ему оставалось только лежать и, едва дыша, принимать происходящее. Он чуял запах смешавшегося пота и слышал шлепки кожи о кожу, чувствовал жар дыхания на шее и как зубы Солдата проходятся по подбородку. Через несколько секунд Солдат задел что-то внутри, отчего Рамлоу застонал, а его зажатый между их телами обмякший член снова напрягся. Жжение от беспрестанных толчков оставалось едва терпимым, но сейчас его приглушало всколыхнувшееся удовольствие. Рамлоу принялся выворачиваться из хватки Солдата, просто чтобы почувствовать свое бессилие. Тревога перетекла в возбуждение, а боль со временем превратилась в отдельную форму удовольствия. Хоть Рамлоу и хотел прогнуть Солдата под себя, сейчас он начал осознавать, что какая-то часть его жаждала именно этого, мечтала опуститься до объекта чужого желания. – Я псих, – вслух простонал Рамлоу от боли и удовольствия на особенно резком толчке. – Я точно псих. Член сочился смазкой на подрагивающий живот. Солдат сжал его, большим пальцем собрал с головки влагу и коротко провел по нему ладонью. Рамлоу дернулся и спустя несколько движений выплеснулся на его руку и собственный живот. Солдат с рычанием продолжал вбиваться в сжимающееся отверстие и покусывать Рамлоу за подбородок. Несколько неритмичных толчков – и он вставил до упора, задрожал и кончил. Рамлоу чувствовал в себе теплую жидкость, пока он стонал и вздрагивал сверху. Спустя пару секунд Солдат вышел, запачкав спермой пульсирующий болью вход и бедро Рамлоу, и тот, тяжело дыша, растекся по койке, а Солдат присел рядом. Все мышцы гудели, в голове царила блаженная пустота. Рамлоу даже не дернулся, когда Солдат провел правой рукой по его запачканному животу и груди, растирая сперму по коже. Устало подняв глаза, он заметил, что Солдат смотрит на него до странного ласково. А потом он занервничал, потому что, хоть Солдат и кончил, стояло у него по-прежнему. Рамлоу едва-едва успел почуять неладное, как его молниеносно перевернули на живот, наполовину стащив с койки. Протест так и не сорвался с языка – Солдат толкнулся внутрь одним гладким движением. Рамлоу застонал, когда он задал бешеный темп, при каждом толчке задевая чересчур чувствительную простату. Бедра Рамлоу он сжимал так, что наверняка останутся синяки. – Зимний, хватит, – выдохнул Рамлоу в простыню. – Заканчивай уже. Я больше не могу. Член неловко терся о край матраца. Склонившийся над Рамлоу Солдат промолчал, покусывая основание его шеи и обжигая ее горячим дыханием, а потом застонал в разгоряченную кожу и подался вперед так, что отбил у Рамлоу всякую охоту что-то говорить. Рамлоу в изнеможении заскулил и обессилено обмяк на койке под немигающим глазом камеры, пока звуки их совокупления эхом отражались от обшарпанных белых стен.

КОНЕЦ