Bambi

- Встать, суд идёт! – громко произнёс секретарь судебного заседания. Билл поднялся со своего места, стараясь не смотреть на камеру, где находился его отец. Сейчас он не ощущал никакого волнения, но Билл знал, что, если он посмотрит в его глаза, сразу вернётся тот всепоглощающий страх, после которого он не сможет не то что двигаться - даже слова сказать не сможет. Рядом с ним была мама, она держала его за руку, даря этим самым такую сейчас нужную ему поддержку. Была бы его воля - он бы прижался к Тому и тогда смог бы вдохнуть полной грудью, забыв обо всех проблемах. Но Том сидел в коридоре и ждал своего приглашения, как свидетель. Билл и Симона, как потерпевшие, находились в зале судебного заседания. Также с ними рядом был Дэвид, их адвокат, перед началом процесса он ещё раз объяснил Биллу, что он должен сказать судье. Вчера Каулитцу было совсем не до его речи в суде, да и сам Том забыл обо всем в его объятьях, поэтому он дал ему текст уже с утра за завтраком. Заметив его состояние, Трюмпер заставил его выпить успокоительное, поэтому сейчас Билл чувствовал себя словно во сне. Благодаря такому аморфному состоянию, он почти не боялся, но все равно старался не смотреть туда, где сидел сейчас его отец. Сначала прокурор зачитал обвинение, потом адвокат отца, герр Шнайдер, взял своё слово, что-то говоря о повторном психиатрическом обследовании. Дальше вызвали Симону, и она говорила, точно повторяя слова Дэвида, как и было оговорено ранее. И затем настала очередь Билла. Подходя к трибуне для допроса, юноша ничего не чувствовал, не было никакого страха, словно его душу выкачали из тела. Хотя, он должен сейчас дрожать, как осиновый лист. Когда Билл встал за трибуну, к нему сразу подошёл адвокат отца. - Скажите, герр Каулитц, что произошло двадцать пятого декабря? – спросил герр Шнайдер, пристально вглядываясь в его глаза. Что он там пытался увидеть - для Билла оставалось загадкой: его взгляд выражал полнейшую незаинтересованность и даже скуку. - Моя мама уже рассказала, - монотонно ответил Билл. - Мы хотим услышать вашу версию, - настаивал мужчина. Билл рассказал все в точности, как было, и как говорил ему Дэвид. Герр Шнайдер внимательно слушал и иногда кивал, словно соглашаясь с его словами. - Очнулся я уже в больнице, - закончил Каулитц свой рассказ. - Согласно справке от врача из приемного покоя, которая приобщена к делу, у вас были минимальные повреждения. Вы расписывали в красках, как ваш отец чуть ли не изнасиловал вас, но, судя по повреждениям, не так уж и сильно вам досталось,т- проговорил мужчина, после чего Билл хотел было возмутиться, но его перебил Дэвид. - Протестую, ваша честь! - встал он из-за стола. - По-вашему, изрезанная футболка, порез на щеке, ушиб рёбер и многочисленные гематомы по всему телу - это не соответствует рассказу моего клиента? - Я считаю, что он мог получить эти увечья при другом случае, - настаивал адвокат отца. А Билл стоял за трибуной и медленно закипал: да как он смеет говорить такое? Пусть еще скажет, что он сам виноват! - Когда врачи скорой помощи приехали на место преступления, - Дэвид злобно сверкнул глазами в сторону отца Билла, - герр Каулитц, был в том состоянии, что и зафиксировали в приемном покое врачи в официальном документе. - Врачи скорой помощи его не осматривали! – парировал адвокат Каулитца-старшего. - Согласно их показаниям, у него были те же повреждения, что и в справке! - отстаивал свою позицию Дэвид. Билл стоял и молчал, наблюдая за перепалкой двух адвокатов. Он молился, чтобы судья не поверил во все эти бредни, что говорил сейчас герр Шнайдер. Судья прервал их спор, постучав молотком. - Господа, у вас есть ещё вопросы к потерпевшему? - Нет, ваша честь, - ответил Дэвид и вернулся на своё место. - У меня есть, ваша честь, - сказал адвокат отца. Судья кивнул, мужчина снова подошёл к Биллу и, глядя в глаза, задал вопрос. - Кем вам приходится Томас Трюмпер? - Он встречается с моей мамой, - спокойно ответил Билл. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Шнайдер нахмурился и отошёл от трибуны, сказав, что допрос окончен. Судья разрешил вернуться Биллу на своё место. Следом пригласили Тома. Когда тот зашёл в зал, Билла как будто отпустило успокоительное... Каулитц смотрел, как Трюмпер давал свои показания, и почему-то ему сразу стало страшно. Они сейчас открыто врут всем, что Том встречается с его матерью, и они просто общаются друг с другом. Здесь присутствует пресса, ведь Трюмпер публичная личность. Они всю жизнь будут скрывать свои отношения? Тогда зачем Том дарил ему кольцо? У него было столько вопросов, на которые у него не было ответов. А паника всё нарастала - медленно, но верно. Когда Тома отпустили, он сел недалеко от Билла, и они встретились взглядами. Том ему коротко улыбнулся, что дало понять юноше: я с тобой, все хорошо. Но дальше настала очередь Каулитца-старшего. Тот говорил, что совершенно не помнит, как оказался в их квартире, как напал на них. Он буквально умолял поверить в его слова, утверждая, что находился в состоянии аффекта. Билл же сидел с опущенной головой, ему хотелось закрыть уши руками, лишь бы никогда больше не слышать этот ужасный, скрипучий от сигарет голос. - Моя жена Симона, я её так люблю... и мой сын Бенджамин, как я мог причинить им боль? Ему пятнадцать, как я мог его тронуть пальцем? - говорил он, а Билл закипал. - Я помню наши тихие вечера в Лойтше, как маленький Бен просил меня прочитать "Красную шапочку"... - Меня зовут Билл! - Билл вскочил со своего места, гневно посмотрев ему в глаза. - Ты сам говорил мне, что никогда не хотел, чтобы я родился! Мне восемнадцать и, черт возьми, в детстве я любил "Властелина колец", а не гребаную «Красную шапочку»! - Герр Каулитц, я штрафую вас на пятьдесят евро за оскорбление в суде, - проговорил судья, стукнув молотком. - Вы штрафуете меня за то, что я оскорбил сказу братьев Гримм? Это смешно! Лучше будем слушать, что он несёт? - Ещё сто евро. Если вы ещё раз отвлечете суд от разбирательства, то будете вынуждены покинуть зал заседания, - судья снова стукнул молотком. Билл сел на место, гневно сверля взглядом отца. Да как он может нести эту чушь? Как он может врать при стольких свидетелях? Какое состояние аффекта? Билл как сейчас помнит черные от ненависти глаза своего отца, он точно был вменяемым. Затем вызвали ещё пару свидетелей: врачи скорой помощи, врачи приемного покоя, личный психиатр Теодора Каулитца, охранники из тюрьмы... После двух часов допроса, судья удалился на совещание. Билл пулей вылетел в коридор, он был весь на взводе из-за этой вопиющей несправедливости. Он знал, что отец нёс полный бред! Как ему могли поверить? Каулитц сел на стоящий возле двери стул и опустил голову на ладони. Через пару секунд в коридор вышла Симона и Том вместе с Дэвидом. - Билл, на тебя же наложили штраф, почему ты не мог промолчать? - сразу напал на него Дэвид. - Дэвид, я все оплачу, но прекратите кричать на моего сына! - вступилась за него Симона, присев рядом с ним и приобняв за плечи. - Дэвид, это ведь идёт в протокол? - спросил Том. - Идёт. Понимаешь, они могут перенести заседание, и тогда, в следующий раз, ему больше не дадут высказаться! – возмущенно проговорил Дэвид. - А он больше ничего и не скажет, да? - Том подмигнул Биллу, и тот расплылся в слабой улыбке. - Я буду нем, как рыба, - тихо сказал он. Через двадцать минут их пригласили обратно в зал заседания. И, когда они заняли свои места, судья наконец-то зачитал долгожданный приговор... Виновен. Пожизненное заключение. Когда приговор был оглашен, Билл спокойно выдохнул и чуть не расплакался: теперь-то они точно будут свободны! Его отца отправляют в тюрьму строгого режима до конца его дней. В скором времени они стояли на парковке возле здания суда. Мама обнимала Билла за плечи и тихо плакала, а тот поглаживал её по голове. Он бы и сам заплакал, но он до сих пор был на взводе из-за несправедливых обвинений герра Шнайдера и слов отца. - Может, мы поедем к нам домой? - предложил Кристоф - всё это время он ждал их в машине на парковке. - А может, к нам? - предложил Билл и вдруг встрепенулся, обернувшись к Тому. - Можно? - Можно, конечно. Вы езжайте, а у меня есть пара дел, и я должен разделаться с ними, - сказал Трюмпер, на что Билл сильно удивился. Какие у него могут быть дела? Опять поедет на свою любимую работу? - Билл, покажешь дорогу Крису? - Да, конечно. А ты скоро приедешь? – Каулитцу хотелось, чтобы Том прижал его к своей груди и успокоил, но, к сожалению, этого нельзя делать: недалеко от них стояли журналисты. - Максимум - час, - ответил Том и улыбнулся. Билл улыбнулся в ответ и зашагал за Кристофом, поддерживая под руку Симону - она всё ещё была слаба. *** Проводив взглядом три неспешно удаляющиеся к машине фигуры, Том обернулся к Дэвиду. Тот хмуро покачал головой и направился в сторону автомобиля Тома. Весь его вид кричал о том, что эта затея ему не нравится. Трюмпер пошёл за ним следом. Они молча сели в машину, Том включил зажигание и плавно выехал с парковки суда. - Тебе это точно надо? - хмуря брови, спросил Дэвид. Они проехали в тишине половину пути. - Да, - просто ответил Трюмпер. Они ехали до места назначения около сорока минут. Заехав в пригород Гамбурга, мужчины остановились около обшарпанного здания, на котором висела табличка: "Изолятор временного содержания". - Я все равно считаю, что не надо этого делать, - повторился Дэвид, нервно разглядывая здание учреждения. - Я все решил, - Том закурил сигарету. Вскоре подъехал автомобиль для осужденных. Из него вывели Каулитца-старшего и при сопровождении полиции повели внутрь изолятора. Да, Том хотел отомстить. Он хотел отомстить за всё то, что Теодор сделал с его мальчиком. Пришлось потратиться - и много потратиться, но он не жалеет. Выдыхая дым в приоткрытое окно автомобиля, Трюмпер собирался с мыслями. То, что он хочет сделать – преступление. Но он не простит себя, если упустит такую возможность. Затушив бычок в пепельнице, Том вышел из автомобиля. Дэвид с хмурым видом вышел следом, и они двинулись в сторону здания. Зайдя внутрь, Дэвид кивнул охраннику, и их пропустили через турникет. Дойдя до камер осужденных, они подошли к одному из охранников. - Добрый день, герр Йост, герр Трюмпер, - поздоровался тот и, вытащив из ящика стола некий предмет, завернутый в газету, передал его Тому. Том сжал свёрток в ладони. Полицейский кивнул на одну из камер и, достав из кармана ай-пад, вдел в уши наушники. - Я буду на улице, - сказал Дэвид и, развернувшись, отправился на выход. Том зашёл в камеру для временного размещения осуждённых. На лавке в полном одиночестве сидел Теодор Каулитц. Когда захлопнулась железная дверь, он даже не поднял головы. Том прошел в камеру и встал напротив него. Тот, почувствовав взгляд, поднял лицо и криво улыбнулся. - Ты ведь хахаль моего сына, не так ли? - скрипучим голосом спросил он. - Все так. И, знаешь, после нашей встречи эта информация останется только с тобой, - стальным голосом произнес Трюмпер, сверля мужчину недобрым взглядом. - Неужели ты меня убьёшь? – раздался противный смех, и Том нахмурился еще больше. - Мужик, это подсудное дело. - Нет, что ты. Я просто переломаю тебе пальцы и сломаю челюсть, - ехидно проговорил Трюмпер. - Поверь мне, никто из офицеров не скажет, что это вдруг случилось с тобой. Всем будет наплевать на тебя. Слова Тома подействовали на заключенного, и он еле заметно вздрогнул. - Неужели он для тебя так много значит? – взяв себя в руки, спросил Каулитц-старший. - К сожалению, ты никогда не смог бы почувствовать то, что чувствую я, – говорил Том и медленно разматывал предмет, лежащий в газете. - За Билла я убью каждого, и плевать, что я могу сесть после этого. - Я буду кричать! - в панике воскликнул Теодор. - Кричи, мне это только в радость, - ответил Том и достал из газеты металлическую трубу. Увидев её, Теодор побледнел и, подскочив с лавки, бросился было к выходу, но Том ловко оттолкнул его, и тот повалился обратно. - Помогите! – заорал тот во все горло, но быстро замолчал, ощутив удар по затылку. - Иди к столу и вставай на колени! – приказал Том, и мужчина от страха подчинился ему. - Пожалуйста, прекратите! – взмолился Теодор. - Пожалуйста, прекратите! - передразнил его Трюмпер. – Когда Билл умолял тебя прекратить, тебе было все равно. Вот и мне все равно. Руку на стол! Каулитц-старший спрятал руки за спину, но Том с легкостью поймал его руку и положил её ладонью на стол. - Вы за это заплатите! – заключенный рыдал, как ребенок. Том брезгливо поморщился. - Как ты хочешь, по одному или сразу? – почти любовно спросил Трюмпер и, не дожидаясь ответа, занес трубу и со всей силы ударил по кисти Теодора. Тот взвыл от боли, корчась на полу. – Другую руку! *** Полицейский, сидевший на охране заключённого, услышал истошные крики и погромче сделал музыку на своём ай-паде, после чего поудобнее откинулся на кресле. И плевать, что звуки ломающихся костей он может запомнить на всю жизнь. Главное, что он теперь сможет заплатить за лечение своего маленького сынишки. *** Отбросив трубу в сторону, Том с омерзением посмотрел на скорчившего на полу Теодора. Он прижимал к груди сломанные руки и отплевывал остатки зубов. - Рыдаешь как младенец, а как избивать слабых, так ты супер-герой! – выплюнул Том. – Скажи спасибо, что я оставил тебя в живых, такая падаль как ты не достойна жить в одном мире с Симоной и Биллом. Бросив последние слова, Том вышел из камеры, захлопнув за собой металлическую дверь. *** - Куда мы едем? - в очередной раз спросил Билл. Том вернулся домой и они пообедали вчетвером - вместе с Биллом, Симоной и Кристофом. После пережитого стресса Билл съел в два раза больше, чем обычно. Он быстро жевал и говорил без умолку. Симона и Том снисходительно улыбались, глядя на говорившего с забитым ртом Билла. Все четверо старались больше не вспоминать о суде. Они радовались, что наконец-то все разрешилось, и теперь семья Каулитц и их вторые половинки могут вздохнуть спокойно. Спустя два часа Кристоф и Симона засобирались: у женщины не вовремя проявилась аллергия даже не смотря на то, что она заранее выпила лекарства. После их отъезда Том посадил Билла в машину и тронулся в не известном юноше направлении. - Подожди ещё немного и все узнаешь, - улыбался Том, отвечая ему. - Я видел знак, мы едем в Берлин? – не унимался Билл. - Я тебе больше ничего не скажу, - рассмеялся Трюмпер, продолжая вести автомобиль. Каулитц обиженно отвернулся к окну и замолчал. - Том, а можно спросить? – снова подол голос Билл через некоторое время. - Если не про то, куда мы едем, то можно. - Нет, я про другое. - Спрашивай. - На суде присутствовала пресса, и они теперь думают, что ты встречаешься с моей мамой и... - Я не собираюсь скрывать наши отношения. Знаешь, Билл, не при тебе это будет сказано, но почти каждого человека можно купить. - Ты всех подкупил? – нахмурившись, спросил Билл. - Ни одна душа не узнает, что я был на суде. Все журналисты, что там были, теперь могут шиковать до конца жизни. - Ты все предусмотрел? - Да, правильно. И через некоторое время я смогу рассказать всему миру, что ты мой, - с улыбкой отвечал Трюмпер. «Мой» - ему нравилось смаковать на языке это слово. - Может, не стоит? – улыбнулся на это Билл, нежно посмотрев на Тома. - Ты этого не хочешь? – Том и повернул руль, сворачивая с автобана в город. - Хочу, но... Мне страшно, - поделился своей тревогой юноша. - Не бойся. Из любой, даже самой сложной ситуации есть выход, – Том заглушил мотор автомобиля. – Приехали. Билл огляделся по сторонам - они стояли возле высотного многоквартирного дома. - И что мы здесь делаем? – он с подозрением обернулся на Тома. - Вылезай из машины, - проигнорировав вопрос, скомандовал Трюмпер. Билл пожал плечами и вышел из авто. Включив сигнализацию, Том взял любимого за руку и повел к одному из подъездов. Зайдя внутрь, Трюмпер поприветствовал консьержа и двинулся к лифту. Каулитц молча шел за ним, с каждым шагом всё больше хмурясь. Что за секретность, он не мог понять? Когда перед ними открылись двери лифта, Том потянул Билла за собой, и они вошли внутрь кабины. Нажав на кнопочку с буквой «П», Трюмпер отпустил руку юноши. - И сейчас не скажешь, куда ты меня привез? – спросил Билл, уже не на шутку разозлившись. - Имей терпение, осталось всего пара секунд, - лифт остановился, и его двери распахнулись. Трюмпер снова взял Билла за руку и вывел в просторный коридор, где на этаже находилась всего одна дверь. Подойдя к ней, Том достал из кармана ключ и протянул его Каулитцу. - Что это? – кивнул Билл на ключ, нахмурив брови. - Открой им эту дверь, и ты узнаешь. Билл взял ключ и, засунув его в замочную скважину, пару раз повернул. Щелкнул замок – дверь открылась. Каулитц посмотрел на Тома вопросительным взглядом - тот лишь улыбнулся, толкнул дверь и завел Билла в квартиру. Каулитц непрестанно крутил головой, оглядывась вокруг. Квартира пахла новизной, каждый элемент мебели сиял чистотой. - Том? – жалобно спросил он, догадываясь, что все это значит. - Тебе нравится? – улыбнулся Трюмпер и прошел вместе с ним в просторную гостиную. Билл ахнул – она была потрясающая... Даже роскошная: в светло-бежевых тонах обои и пол; посередине комнаты расположился огромный белый кожаный диван; на стене висел большой плазменный телевизор - даже больше чем в доме Тома; на полу лежал белый персидский ковер; и много, очень много шкафов с книгами. - Ты купил квартиру? – шепотом спросил Билл, снимая обувь - ведь нельзя портить такую красоту... - Ты учишься здесь, а я не смогу не видеть тебя целую неделю, - нежно улыбнувшись, сказал Том, - поэтому я предлагаю жить нам в Берлине, в этой квартире. - Как же твоя работа? - Она никуда не денется, буду ездить отсюда. - Том, это… я не знаю, как это описать, - в глазах Билла засверкали слезы, но он улыбался. - Если ты предпочтешь жить в общежитии, то я пойму. - Нет, я буду жить с тобой, - Каулитц прижался к Тому и обнял его за шею, - когда будем перевозить вещи и Чипа? - Думаю, завтра, - ответил Том, обнимая его в ответ. - Покажешь мне спальню?- прошептал Каулитц ему на ухо и тут же был подхвачен под коленями на руки.