Мой прекрасный нянь

Пролог – Агент Рамлоу? Не стойте в дверях, проходите, – Пирс поднялся из тяжелого кожаного кресла и сделал приглашающий жест. – Присаживайтесь. Кофе? Брок Рамлоу подозрительно прищурился. Как-то уж больно быстро начальство выскочило из кресла и как-то слишком радушно его встретило. То есть, Александр Пирс всегда был вежлив с подчиненными, но… Когда Пирс самолично принялся наливать кофе в маленькую фарфоровую чашечку, Рамлоу, пользуясь тем, что он стоит спиной, позволил себе уронить челюсть. Немножко. Самую малость. Явно что-то было не так. И «не так» весьма серьезно. Рамлоу принялся лихорадочно перебирать варианты. Отряд особо тупых новобранцев? Из тех, что путают правую ногу с левой и не знают, с какого конца заряжать пистолет? Бессрочная командировка в Бурунди? Во время эпидемии холеры и с проводником, который лопочет только на рунди и делает вид, что не понимает французский? Второе нашествие читаури, которые решили с посильной помощью Мстителей окончательно разбомбить Нью-Йорк? Зимний Солдат… Зимний Солдат? – …Зимний Солдат, – Пирс заглянул ему в лицо. – Агент Рамлоу, вы меня слушаете? – Так точно, сэр! Вы говорили о Зимнем Солдате, – отрапортовал Рамлоу. – И что именно я говорил о Зимнем Солдате? – мягко спросил Пирс. Рамлоу в поисках вдохновения обвел взглядом кабинет и, не найдя никаких подсказок, сделал вид, что ему срочно надо выпить кофе. К сожалению, чашечка была слишком маленькая, и кофе закончился быстро. Но Пирс только вздохнул и заново пустился в пространные разъяснения, что только укрепило подозрения Рамлоу об Очень Паршивых Новостях. И подозрения не замедлили подтвердиться. Лучше бы его отправили в Бурунди с отрядом особо тупых новобранцев и читаури на хвосте. – Сегодня утром в складском помещении №45 произошел взрыв, – Пирс оперся на край стола. – На тот момент внутри было пусто, так что жертв нет. Беда в том, что именно в этом помещении располагались криокамера и кресло для рекалибровки. – Саботаж? – предположил Рамлоу. – Пока неизвестно. Обстоятельства выясняются, виновные понесут наказание. Но… – Пирс поднял указательный палец. – Вам не стоит об этом беспокоиться. «Точнее, стоит, но не об этом», – мысленно добавил Рамлоу. – Точнее, стоит, но не об этом, – невозмутимо проговорил Пирс. В яблочко. – Криокамера и кресло пострадали при взрыве, и на устранение повреждений потребуется, как мне доложили, несколько дней, – Пирс оттолкнулся от стола и сел напротив Рамлоу, из чего тот заключил, что впереди самая важная (читай, неприятная) часть. – Агент только что вернулся с задания. Новой задачи для него пока нет… Рамлоу не удержался и скептически вскинул бровь. Мир, как любит повторять сам Пирс, на грани хаоса. Неужели не удалось отыскать небольшую заварушку, чтобы развлечь оставшееся не у дел оружие? От Пирса его гримаса не ускользнула. – Агент – серьезное оружие, – строго проговорил он. – Мы не можем просто отправить его разжигать уличные беспорядки в Венесуэле. Ну да, ну да. А президенты и министры такими темпами слишком быстро кончатся. – Вы отличный командир, агент Рамлоу. – Спасибо, сэр. – Ответственный, эффективный, без лишних сантиментов… – Спасибо, сэр. – Я слышу о вас исключительно положительные отзывы… – Спасибо, сэр. – Поэтому я уверен, что вы без проблем найдете, чем занять Зимнего Солдата в ближайшие три дня. – Идите нафиг, сэр. Самоубийцей Рамлоу не был, и последнюю фразу вслух не произнес, но подумал от души. – Сложностей с ним не будет, – уверенно сказал Пирс. – Он очень послушен, привык к приказам и строгому режиму дня. От кота и то проблем больше. Вы уж присмотрите за ним, агент Рамлоу. Рамлоу вспомнил, что ему напоминает эта уверенность. Так, наверное, расхваливали своих отпрысков богатые английские дамы веке эдак в девятнадцатом. Которые наследников видели только четверть часа по вечерам, в туфельках и бантиках (носили в девятнадцатом веке бантики?), и не подозревали, что остальные двадцать три часа сорок пять минут эти самые беспроблемные отпрыски кусают нянек и бегают по потолкам. Но что поделаешь. Приказ есть приказ, пусть даже он завуалирован под вежливую просьбу. – Так точно, сэр, – отчеканил Рамлоу. – Разрешите идти? – На три дня я освобождаю вас от всех прочих обязанностей, на вас остается только Зимний Солдат, – напомнил Пирс. – Свободны, агент. Рамлоу встал и направился к двери, беззвучно, но выразительно чертыхаясь и надеясь, что Пирс не может видеть его лицо в каком-нибудь зеркале или на камере наблюдения. – Агент Рамлоу? Упс. – Да, сэр? – он с каменной физиономией обернулся. – Зимний Солдат находится вне криокамеры уже десять дней, – мягко проговорил Пирс. – Постарайтесь его не злить. Не было печали. Кажется, пора запастись валиумом и освоить основы медитации. 1. О мыле и ромашках – Знаешь, что? – сказал Рамлоу. – Я понимаю, что твою криокамеру взорвали… Солдат смотрел на него, не высказывая по этому поводу ровно никаких чувств. – Я понимаю, что твое кресло тоже взорвали… Солдат слегка нахмурил лоб. В его исполнении это наверняка означало какую-то эмоцию, но какую именно, Рамлоу распознать затруднялся. Это как младенец ревет. Не то холодно, не то жарко, не то голоден, не то объелся – фиг разберешь. – Но твои доктора и техники, – Рамлоу прекратил расхаживать и всплеснул руками, – их-то не взорвали! Так какого черта? Солдат моргнул. Кажется, ему было немного стыдно за своих докторов и техников. Или у Рамлоу слишком разыгралось воображение. Нет, серьезно. Куда они все делись? Пирс решил свернуть разбирательства и прибить всех для профилактики? И теперь Рамлоу предстоит нянчиться с Солдатом, пока эйчары ГИДРы не наберут и не проверят новый штат? Упаси боже! – Ладно, – вздохнул Рамлоу. – Пошли умываться, переодеваться и вытряхивать из руки половину Сахары. * Создавалось ощущение, что на униформе Солдата сто пятьдесят пять застежек и примерно втрое большее количество ремешков. Чертыхаясь под нос, Рамлоу расстегнул все, что расстегивалось, помог Солдату стянуть жилет, штаны и водолазку и на этом посчитал свою миссию выполненной. – Вали мойся, – он махнул рукой в направлении душевых. Солдат собрал с пола одежду и с достоинством удалился в указанную сторону. Рамлоу совершил вылазку к кофейному автомату и позволил себе пару минут постоять у окна, разглядывая реку и прихлебывая дрянной кофе. Потом случайно уронил взгляд на пол и весело хмыкнул. Про Сахару он ляпнул ради красного словца, но с того места, где стоял Солдат, действительно тянулась тоненькая дорожка песка, как след из хлебных крошек за Гензелем и Гретель. Ухмыляясь, Рамлоу пошел по следу, ведущему к душевым…мимо душевых…дальше по коридору… Ухмыляться Рамлоу перестал. Еще не хватало облажаться и потерять подопечного в первый же день, да что там, в первый же час. Песчаный след вывел его к крытому бассейну, где обычно тренировались ударные группы. К счастью, никаких тренировок там в это время не проходило. Солдат, обряженный в красные плавки в ромашку, стоял у крайней дорожки и большим пальцем ноги пробовал воду. – Эй, тебе сюда нельзя, – неуверенно проговорил Рамлоу. Во-первых, в бассейнах положено плавать, а не смывать грязь эдак недельной давности; во-вторых, Рамлоу никогда не видел, чтобы Солдат плавал. А учитывая, что к нему прицеплен кусок металла немалого веса… Плавки Солдата притягивали взгляд и заставляли задаваться двумя вопросами: из чьего шкафчика он эти плавки спер (уходил он совершенно точно в черных боксерах) и какой баклан вообще носит красные плавки в ромашку. – Теплая, – сообщил Солдат. – Почти как на пляже в Кони-Айленде. Только колеса обозрения не хватает. Ага, и половины населения Нью-Йорка, надо полагать. – Нет колеса, – повторил Солдат, вскинул глаза и просветлел лицом. – Зато есть вышка. Когда он неспешным уверенным шагом (читай, фирменной убийственной походкой) направился к десятиметровой вышке, Рамлоу запаниковал по-настоящему. В его воспаленном воображении Солдат совершал красивый прыжок в полуобороте и так же красиво на скорости за десяток метров в секунду врезался в воду и камнем шел ко дну. После этого явно потребуется капитальный ремонт – если не Солдату, так бассейну. – Подожди-подожди, – он догнал Солдата и схватил его за руку. – Без душа на вышку не пускают. – Кто не пускает? – здраво осведомился Солдат, осматривая совершенно пустой бассейн. – Я. Солдат смерил его таким взглядом, каким, должно быть, монах-джайн смотрит на особо надоедливого комара на дорожке: смести метелкой или сделать вид, что не заметил. Рамлоу постарался принять как можно более суровый вид. Командир он, в конце концов, или где. В итоге ему все же удалось заманить Солдата в душ. Больше рисковать он не стал: запихнул подопечного в кабинку, снабдил мочалкой и мылом, а сам привалился к стене и уткнулся в телефон. Несколько минут Солдат, судя по звукам, прилежно мылся – аж скрип стоял, а потом вдруг повисла тишина, нарушаемая лишь ровным шумом льющейся воды. Стоически выждав пятнадцать секунд, Рамлоу поднял глаза. Солдат очень внимательно смотрел на него и держал в руке брусок мыла. – Что? – Рамлоу уставился на мыло. – Э нет, парень, спинку я тебе тереть не буду, мойся сам. Солдат, не меняя выражения лица, разжал пальцы, и мыло с громким стуком шлепнулось на мокрую плитку. – И? Как это понимать? Не отводя взгляда, Солдат безошибочно стянул с полочки второй кусок. И через две секунды точно так же уронил его. После четвертого куска Рамлоу вспомнились видеоролики с ютуба, в которых коты с абсолютно таким же отсутствующим видом на мордах сшибали со столов всё, что не приколочено. И если ученым не удалось пока понять, зачем кошки так делают, то что уж про Зимнего Солдата говорить. – И что? – вдруг поинтересовался Солдат. Рамлоу заморгал: – Это я должен тебя спрашивать. Ты зачем мыло роняешь? Солдат пожал правым плечом: – Это Уилкокс. Он говорил, что если уронить мыло в душевой, что-то будет. Рамлоу закрыл лицо рукой: – Суть не в том, чтобы мыло ронять, а чтобы за ним наг… Тут он сообразил, с кем и о чем разговаривает, закрыл лицо второй рукой и мысленно пообещал себе в самом ближайшем будущем отыскать Уилкокса и провести с ним воспитательную беседу на тему того, какую фигню не стоит ляпать при Агенте, который хоть и выглядит деталью интерьера, но все-таки не глухой. Убрав руки от лица, Рамлоу увидел, что Солдат все еще ожидает ответа. – Конкретно ты можешь хоть ронять мыло, хоть в бейсбол с ним играть, – вздохнул он. – И ничего не будет. Максимум наступишь на него и поскользнешься, так что, пока этого не случилось, собирай мыло, домывайся и пойдем… пойдем…эээ… Он еще не успел придумать, что делать с Солдатом дальше. Отвести в зал и оставить калечить снаряды до вечера? Посадить смотреть мультики? Задвинуть в угол и сказать, что крайне важное задание заключается в том, чтобы изображать торшер до понедельника? – И пойдем есть, – выручил его Солдат. Будто в подтверждение, у него негромко заурчало в животе. Рамлоу согласился: он и сам почувствовал, что не прочь перекусить. Солдат, присев, принялся собирать мыло, а Рамлоу молча порадовался, что голод отвлек его от вышки. Да. И все же, какой баклан носит красные плавки в ромашку? 2. Булочка с корицей Пока Солдат домывался, Рамлоу вышел в коридор и переосмыслил масштабы катастрофы. Он понятия не имел, что ест Солдат. И ест ли вообще. То есть, он наверняка съест то, что дадут, но обидно будет уберечь самое ценное оружие ГИДРы от лобового столкновения с дном бассейна только лишь затем, чтобы потерять его в результате какого-нибудь заворота кишок или чего похуже. Пользуясь краткой минутой тишины и покоя, Рамлоу немного побился головой об стену. Он не подписывался на подобное! Он нанимался иногда сопровождать Агента на заданиях, но в контракте ничего не говорилось о том, что придется его мыть, кормить и выгуливать! – Пойдем? Солдат подобрался совершенно бесшумно и встал чересчур близко. От него слабо пахло чистой кожей, мылом и незнакомым одеколоном. – Пойдем, – убито согласился Рамлоу. Стоп. Одеколоном? Рамлоу пробежался взглядом снизу вверх. Ботинки Солдат оставил свои, только, похоже, помыл их. Штаны хаки, однако, оказались чуть великоваты и висели на бедрах, а темно-синяя футболка – напротив – чуть тесновата. – Ты где это взял? – он ткнул пальцем в футболку. Заодно лишний раз убедился, что пресс у Агента, очевидно, состоит не из кубиков, а из долбаных кирпичей. – Там, – Солдат неопределенно махнул рукой. – В шкафчиках. Ты сказал помыться и переодеться. Я помылся и переоделся. Вытряхнул из руки песок. Почистил ботинки. – Чем? – предчувствуя неладное, поинтересовался Рамлоу. – Тряпкой, – с каменной мордой отозвался Солдат. – А где тряпку взял? – не отставал Рамлоу. – Там, – Солдат повторил жест. – В шкафчиках. Отлично. Агент стырил чьи-то плавки, штаны и майку, а еще чьей-то шмоткой почистил ботинки. А еще на чьи-то, вероятно, высыпал пару килограммов песка. Вот кому-то радости будет! Ну как Рамлоу мог прокомментировать такое поведение («…отмороженного киллера, которого ни в коем случае нельзя, блин, злить»)? – Молодец, – он выдавил ободряющий оскал. – Отлично справился. Возможно, ему показалось, но на малоподвижном лице Агента проскользнула тень удовлетворения. И они отправились в кафетерий. Солдата Рамлоу пропустил вперед, чтобы тот опять не свернул случайно не туда, а сам всю дорогу копался в телефоне со слабой надеждой, что в контакты загадочным образом затесался номер кого-нибудь, кто бы смыслил в техобслуживании Агента. Естественно, ни одного номера не нашлось. Что неудивительно. Рамлоу никогда не интересовало, как Солдата поддерживают в рабочем состоянии. Бегает? Бегает. Стреляет? Стреляет. Ну и чудненько. На заданиях Солдат иногда пил воду, но есть ни разу не просил. Взять ему, что ли, бутылку «Эвиан»? А потом? По бутылке «Эвиан» на завтрак, обед и ужин? Три дня подряд? Ясное дело, Агенту требуется гораздо больше времени, чтобы помереть от голода, но как среагирует Пирс, когда узнает, что его любимый киллер похудел на пару килограммов? – Эй, – окликнул Рамлоу. – Что ты обычно ешь? – Что дают, – лаконично отозвался Солдат. – А что дают? – с очередным нехорошим предчувствием уточнил Рамлоу. Солдат не замедлил оправдать его худшие ожидания: – Еду. Терпение, напомнил себе Рамлоу, главное – терпение. – Какую еду? Суп? Пиццу? Солдат остановился и с интересом посмотрел на него: – Суп, он какой? – Ну, – смешался Рамлоу. – Он такой… жидкий. – А пицца? – Она такая… твердая. Рамлоу понимал, что несет что-то не то. Но объяснять последовательно, что такое кетчуп, майонез, сыр и пепперони ему не улыбалось. – Значит, суп, – решил Солдат и, безошибочно определив нужную дверь, вошел внутрь. В кафетерии все тут же уставились на них и, когда Рамлоу усадил Солдата за столик, пространство на два метра во все стороны моментально опустело. Рамлоу с надеждой огляделся: а ну как какой-нибудь заблудший техник или врач, пользуясь отсутствием Агента, решил перекусить сэндвичем. Но увы. Вздохнув, он шагнул было к раздаче, однако оттуда навстречу уже спешила работница. Под профессиональной улыбкой на ее лице явственно читалось: «Ты кого притащил так близко к ножам и тесакам, камикадзе?» – Мне, пожалуйста, макароны с сыром, – проговорил Рамлоу. – А ему бутылку «Эвиан». Тут у Солдата снова забурчало в животе, и Рамлоу сдался. К черту, будь что будет. – И куриный бульон, – добавил он. Девушка уже преодолела полпути к раздаче, как послышался голос Солдата: – И булочку с корицей. Рамлоу вытаращился на него: – Хочешь сказать, ты не знаешь, что такое суп, но знаешь про булочку с корицей? Солдат ответил ему пустым взглядом. – И булочку с корицей, – обреченно сказал Рамлоу беспомощно хлопающей ресницами работнице. Заказ им доставили моментально. В надежде, по-видимому, что чем раньше они начнут, тем быстрее уберутся. – Постой-ка, – Рамлоу выхватил у Солдата из-под рук исходящую паром мисочку. К счастью, Агент не стал защищать свою еду. В золотистом бульоне лежало несколько кусочков картошки, и Рамлоу, чувствуя себя не то заботливой мамашей, не то полным идиотом, тщательно размял их своей вилкой. Потом подвинул миску обратно Солдату: – Вот теперь ешь. Солдат вооружился ложкой и принялся хлебать бульон. Ел он быстро и аккуратно, на автоматический вопрос Рамлоу вкусно ли, ответил утвердительно, но глаз при этом не отрывал от политой глазурью булочки. Легендарный ассасин ГИДРы – сладкоежка, кто бы мог подумать. Бульон исчез в момент. Отодвинув миску, Солдат притянул к себе тарелку с булочкой и погрузился в ее пристальное созерцание. Через пять минут Рамлоу оторвался от недоеденных макарон. – Ее едят руками, – пояснил он, не вполне понимая, что вызвало такие затруднения. – Или погоди, дай-ка я ее в воде размо… Солдат отбил его кисть так, что хрустнули пальцы. Рамлоу замер, вскинув руки. Пустое пространство вокруг них быстро и бесшумно расширилось еще на метр-другой. Солдат нервно перевел взгляд с булочки на Рамлоу и обратно: – Прошу прощения. Я среагировал чрезмерно. Да неужели? Еще бы чуть-чуть, и пальцы Рамлоу оказались в чьем-нибудь диетическом салате метрах в пяти поодаль. – Ничего, – сквозь зубы проговорил Рамлоу. – Ты вообще собираешься ее есть? Солдат нерешительно придвинул тарелку еще ближе. Осмотрел булочку. Перевернул. Снова осмотрел. Затем внезапно спросил: – «Прекрасный» это какой? – Красивый, – пожал плечами Рамлоу и, наткнувшись на непонимающий взгляд, постарался растолковать попроще: – Такой, на который приятно смотреть. При виде чего испытываешь положительные эмоции. – Хм, – сказал Солдат и принялся шарить взглядом по кафетерию в поисках, очевидно, наглядного примера. Когда его взгляд задержался на Рамлоу, тот чуть остатками макарон не подавился. Но потом Солдат возвел глаза к потолку, и он выдохнул с облегчением. Ведь посчитай его Солдат «прекрасным», Рамлоу бы пришлось чисто по-мужски набить ему морду, а Агент бы в ответ размазал его по тому самому потолку, который сейчас с таким сосредоточенным видом изучает. – Баррет M82, – наконец, уверенно сказал Солдат. – Вызывает исключительно положительные эмоции, – он опустил взгляд на булочку и нахмурился. – Но булочка с корицей не похожа на винтовку. Значит, она не прекрасная, так? – Э, – глубокомысленно ответил Рамлоу. – А что такое «невинный»? – спросил Солдат. Рамлоу закашлялся, затем решил не углубляться в многозначность и пойти по самому легкому пути: – То же, что чистый. – Но она не чистая, – Солдат ногтем отколупнул крошку сахарной глазури. – Она вся испачкана какой-то белой субстанцией. – И что? – не выдержал Рамлоу. – Прекрасная булочка с корицей, – процитировал Солдат, – слишком хорошая для этого мира, слишком невинная*. Рамлоу подавился так, что вынужден был воспользоваться «Эвиан». Солдат наблюдал за ним с легким научным интересом и счел нужным проинформировать: – Я владею приемом Геймлиха. – Н…не надо, – проговорил Рамлоу, откашлявшись. – Ты мне только одно скажи: кто тебя пустил в Тумблер? – Бокал? – не понял Солдат. – Я физически не помещусь в бокал**. – Ладно, проехали. Где ты услышал эту фразу? – Уилкокс сказал, – ответил Солдат. – Показал на меня и сказал. Но я не похож на булочку с корицей ни цветом, ни размером, ни формой. Кроме того, я не считаю булочку с корицей ни прекрасной, ни невинной, так что… – Ты ее есть будешь? – перебил Рамлоу. У него гудела голова. В гудящей голове кипели мозги и зарождалось острое желание найти Уилкокса и немножко его прикончить. – Нет, – отрезал Солдат и внезапно зевнул. Рамлоу осенило. – Тебе пора спать, – выпалил он. Солдат посмотрел за яркий день за окном и неуверенно возразил: – Сон уместен в темное время суток. И снова зевнул. Неудивительно. Долгое задание, горячий душ, вероятно, непривычная тяжесть в желудке… – Сон уместен в любое время суток, – Рамлоу вскочил, не забыв прихватить булочку. Если получится уложить Агента спать до вечера, это надо будет отпраздновать. Проклятье, да ради такого случая стоило бы чертов торт купить. Но булочка с корицей тоже сойдет. * известный интернет-мем, который используют для описания очаровательных, милых и в прочих отношениях положительных персонажей. ** Tumblr произносится так же, как tumbler (англ.) бокал, стакан с плоским дном для крепкого алкоголя. 3. Спасем мир – и за медведем Все получилось даже удачнее, чем рассчитывал Рамлоу. Но не сразу. Поначалу всё пошло, как обычно, через одно многострадальное место. Уложить Солдата спать было несложно, но вот найти, куда его уложить… Сперва Рамлоу потащил Солдата туда, где ему было самое место – в лабораторию, понадеявшись, что койка там найдется: если не специально для Солдата, так хотя бы для тамошних любителей проводить эксперименты сутки напролет. Но коридор еще задолго до непосредственно лаборатории сурово преграждала тяжелая дверь с видеофоном и биометрическим замком. На вызовы никто не отвечал, а когда Рамлоу попытал счастья с отпечатками пальцев – сначала своих, потом Агента – ровный женский голос очень вежливо предупредил, что следующий неподходящий отпечаток будет расцениваться как попытка взлома. Тогда Рамлоу повел Солдата в медицинское крыло. Дежурный медик перепугался, но категорично заявил, что они оба совершенно здоровы, а потому здесь им делать нечего. Рамлоу подумывал приказать Солдату сломать себе что-нибудь не очень нужное, но вовремя опомнился: за намеренную порчу ценного имущества по головке не погладят. Если Пирс прознает, то прикажет Солдату сломать ему, Рамлоу, что-нибудь не очень нужное, а оно – пусть и не очень нужное – будет зарастать отнюдь не сутки. – А, черт с тобой, – пробормотал он и повел Солдата к себе. Ну, как к себе. Была недалеко от спортзала крохотная комнатушка – нечто среднее между комнатой отдыха и кладовкой. Если кто-то из командного состава задерживался на работе настолько, что ехать домой смысла не было, эту комнату использовали в качестве спальни. Окон в ней не было, зато были низкий старый диван, тумбочка с электрочайником, скрипучий шкаф и пара-тройка постеров, содержание которых Капитан Америка не одобрил бы. Перед одним из них тут же остановился Солдат: – Что это? – Понимаешь, – Рамлоу не смог удержаться от сарказма, – это называется «женщина». Солдат метнул на него косой взгляд: – Я знаю, что такое женщина, – он стремительно потерял интерес к постерам и направился к дивану. – Лана Тернер была лучше. – Кто? – пришла очередь Рамлоу тупить. – Лана Тернер, – Солдат широко зевнул. – А эта чулки надеть забыла. Если быть предельно честным, моделька с постера забыла надеть практически всё, но спорить Рамлоу не стал. Он достал из скрипучего шкафа пледы и бросил их Агенту. Солдат поймал пледы одной левой, а правой придирчиво потыкал диван в нескольких местах, сделал какие-то неутешительные для дивана выводы и принялся вить из пледов гнездо в углу, напротив двери. Когда он улегся, перед Рамлоу встала очередная проблема. Он не мог просто оставить Агента здесь, запереть дверь и уйти по делам. А ну как Солдат через пару часов проснется и тоже решит уйти по делам, причем прямо сквозь дверь, а то и сквозь стену. Поскольку ничего напоминающего видеоняню в пределах досягаемости не наблюдалось, Рамлоу пришлось остаться в комнатушке с Солдатом. Он полазил в сети в поисках Ланы Тернер, ознакомился с пинап-девушками тридцатых-сороковых, затем нашел в тумбочке карты, выиграл сам у себя сорок баксов, отыграл обратно, а потом вдруг ему жутко захотелось спать и он прикорнул на том самом диване, который отверг Агент. Все получилось даже удачнее, чем он рассчитывал. Солдат проспал вторую половину дня и всю ночь. Правда, каждые четыре часа он подрывался проверять периметр, причем в процессе оглушительно скрипел дверцами шкафа и двигал несчастный диван вместе с Рамлоу. – И кто же на нас нападет из-за дивана? – не выдержал Рамлоу, который спросонку сверзился на пол уже в третий раз. – Тараканы? Взгляд Солдата остекленел. «Таракан», – отчеканил он. – Экспериментальный легкий бронеавтомобиль. Технические характеристики: длина – пять метров, высота – два целых двадцать… – Солдат! – рявкнул Рамлоу. – За этим диваном никак не поместится пятиметровый бронеавтомобиль! Мы не на задании, угомонись уже! – Если я активен, значит, на задании, – отозвался Солдат. – Во время ночного привала каждые четыре часа Агент обязан осуществлять обход периметра. Группе сопровождения запрещается препятствовать Агенту… Рамлоу заскрипел зубами. Вообще-то он обычно Солдату отнюдь не завидовал, но порой – прямо сейчас, например – ему казалось, что говнюк откровенно наслаждается возможностью вроде как выполнять свои прямые обязанности, а заодно доводить окружающих до белого каления. – Ладно-ладно, заткнись уже. Ему смутно хотелось проковырять дыру в обивке и сунуть туда голову, как страусу. Останавливала лишь вероятность в процессе наткнуться глазом на какую-нибудь пружину. В итоге к тому времени, как часы показали восемь утра, Агент был бодр как белка, только что хвоста трубой не хватало, а Рамлоу украдкой зевал и гадал, как за семнадцать часов умудрился не выспаться. * На этот раз в кафетерии обошлось без происшествий и булочек с корицей. После удачного эксперимента с бульоном, Рамлоу решился на сок и овсяную кашу – на воде, но с изюмом и парой ложек джема. Солдат казался куда более вовлеченным в процесс: он попросил еще сока, а изюм выбрал и разложил рядком на краю тарелки. Рамлоу подмывало чисто ради эксперимента приказать ему съесть изюм и посмотреть, послушается ли, но он смутно опасался, что Солдат психанет и куда-нибудь ему этот изюм засунет, причем не факт, что в рот. – Что мы сегодня будем делать? – поинтересовался Солдат, вымазав последние капли джема и облизав палец. Рамлоу посмотрел на него с подозрением. Агент демонстрирует вкусовые пристрастия. Агент заговаривает первым без острой на то необходимости. Очевидно, продолжительное нахождение вне криокамеры и долгий естественный сон что-то перезагрузили в этой лохматой башке. Рамлоу не знал, что именно, и думать не собирался. Его дело отработать нянькой еще приблизительно тридцать шесть часов, не угробить Агента, не дать Агенту кого-нибудь угробить, а что там творится у Агента в черепушке, это пусть у Пирса голова болит. – Пойдем в спортзал, – после недолгих размышлений буркнул Рамлоу. – Спарринг? – оживился Солдат. – Тренажеры. Вдобавок ко всем мучениям еще и боксерской грушей служить? Ну уж нет! Малый спортивный зал был занят, но стоило Рамлоу с многозначительным видом кивнуть в сторону Солдата, маты и снаряды опустели в мгновение ока – отряд ниндзя обзавидовался бы. – Ну… вот, – Рамлоу указал подбородком на тренажеры. – Развлекайся. То есть…ээ…работай. Вернусь через четыре часа – проверю. Он не вполне понимал, что именно собирается проверять, но вернуться действительно намеревался ровно через четыре часа и не минутой раньше. Солдат, тем не менее, коротко кивнул и направился к блочному тренажеру. Впрочем, далеко уходить Рамлоу не стал – добрался до ближайшей зоны отдыха и со вздохом облегчения спрятался в кресле за юккой. Вздремнуть, что ли? Честное слово, такое ощущение, что он даже после марш-броска по пустыне так не уставал. Через полчаса Рамлоу действительно уснул и даже увидел тревожный сон про Агента, который, используя в качестве наживки булочку с корицей, удил золотых рыбок в аквариуме, стоящем в кабинете Пирса. Однако в самый напряженный момент (во сне Пирс жутко разозлился и отправил его вместе с Агентом и Капитаном Америкой – одетыми почему-то в одни только в плавки – ловить гигантских пираний в бассейн реки Конго) его разбудил тычок в плечо. – Брок? – над ним встревоженно склонился Роллинз. – Ты себя нормально чувствуешь? – Как огурчик, – пробормотал Рамлоу. Перед глазами отголоском кошмара все еще маячили две подтянутые задницы: одна в серых плавках в красную звездочку, вторая в звездно-полосатых. На чьей-то – хоть какое-то утешение – висела гигантская пиранья. – Хреново выглядишь, – заметил Роллинз. – Еще бы, – вздохнул Рамлоу. – Я получил три дня отгула, хорошо поужинал и проспал семнадцать часов. Скучаю по сухпайкам и операциям в Южной Патагонии. Роллинз посмотрел на него странно, но отстал. Объясняться времени не было: Рамлоу, сверившись с часами, вернулся в спортивный зал. Наверное, он еще не окончательно проснулся, потому что воспаленному сознанию показалось, что Солдат на пути к созданию «Доры». Ну, того самого артиллерийского орудия с семитонным зарядом. Правда, стоящая перед Солдатом конструкция не могла похвастаться такими внушительными размерами, но выглядела все же довольно устрашающе. – Где ты… – слабым голосом проговорил Рамлоу. А потом вспомнил, что к залу примыкает стрельбище, а за ним – оружейная, а еще дальше гаражи. Так что ничто не смогло помешать Солдату прогуляться и позаимствовать кое-какие запчасти и инструменты – ничто, даже две бронированные двери. Рамлоу стало обидно. Почему та несчастная дверь в лабораторию тут же принялась вопить о взломе, а здесь даже сигнализация не сработала? – Классная штуковина, – он с опаской приблизился к шедевру инженерной мысли Агента, напоминающему слегка раздутый М120. – И что это такое? – Sovetskaya vundervaflya, – гордо сказал Солдат. – А по-английски? Солдат промолчал. Рамлоу поднапряг воображение и опознал в услышанном – помимо «советская» – два слова: что-то вроде «чудо» и что-то вроде «вафля»*. В смысле, миномет под названием «Советская чудесная вафелька»? Серьезно? – Но чтобы построить настоящую vundervaflyu, мне не хватает одной последней детали, – погрустнел Солдат. – Какой? – понимая, что терять уже нечего, поинтересовался Рамлоу. – Медведя. – Что? Сначала Рамлоу решил, что ослышался. Потом начал лихорадочно вспоминать, что из боевой техники может проходить под таким именем. – В смысле… настоящего медведя? – в конце концов догадался он. – Как Винни-Пух? И тут же мысленно хлопнул себя по лбу. Откуда Агенту знать про Винни-Пуха? – Нет, – к его вящему удивлению отрезал Солдат. – Винни-Пух слишком маленький. Мне нужен настоящий русский бурый медведь. И побольше. – А без русского медведя никак? – уточнил Рамлоу. – Никак, – был категоричен Солдат. – Vundervaflyu нужно обязательно одеть на русского медведя, иначе это не sovetskaya vundervaflya, а жалкая империалистическая подделка. Рамлоу закрыл лицо руками и сел на маты. Капец. Он сломал Агента. Не то бульоном, не то кашей с изюмом, не то плавками в ромашку, но явно сломал. Пирс его не простит. – Так говорил Уилкокс, – добавил Агент, как гвоздь в крышку гроба забил, и деловито осведомился: – Где здесь можно достать медведя? – Не знаю, – соврал Рамлоу. И поклялся, что убьет Уилкокса. Собственными руками. Медленно. – Я владею всеми основными методами ведения допроса третьей степени, – почти ласково напомнил Солдат. – В зоопарке, – признался Рамлоу. – Ясно, – Солдат вытер перепачканные маслом руки о штаны. – Тогда пойдем пообедаем и поедем за медведем. Нет, правда? Это кто здесь кем командует? Помощь пришла с неожиданной стороны. По пути из кафетерия их перехватил Роллинз и сообщил, что УДАР срочно отправляют на задание. Да, недалеко и ненадолго, но прямо сейчас. Да, вместе с Агентом. Рамлоу возвел глаза к потолку и вознес благодарственные молитвы даже тем божествам, которые имели весьма слабое отношение к американо-европейской культуре. Правда, один взгляд на Агента вызвал у него подозрение, что он прямо сейчас к тем самым божествам и отправится. И путь этот будет тернистым и крайне болезненным. – Завтра обязательно, – пообещал Рамлоу. – Сразу после завтрака едем в зоопарк. А пока нужно еще раз спасти мир. – Ладно, – вздохнул Солдат. – Спасем мир – и за медведем. *по звучанию «вундервафля» (шутл. от нем. Wunderwaffe, чудо-оружие ) слегка напоминает wonder waffle – чудо-вафля. 4. Cherchez la femme За завтраком Солдат уже довольно лихо расправлялся с залитыми молоком хлопьями и тостами с арахисовым маслом. Рамлоу мрачно подумал, что еще пару дней – и он Агента не прокормит. Потом вспомнил, что вечером Солдата можно будет сдать обратно, и повеселел. Обнаруженная в телефоне смс-ка с неизвестного номера подтверждала, что ровно в двадцать два ноль-ноль Пирс ждет их с Агентом в своем кабинете. У Рамлоу даже возникло ощущение, будто телефон приятно греет бедро через ткань. Причем настолько яркое, что он время от времени лез в карман и проверял, не собирается ли мобильник раскалиться, взорваться и оторвать ему ногу. Кто эти смс-ки с неизвестных номеров знает, особенно в наше нелегкое время. Осознав, о чем именно думает, Рамлоу скорбно покачал головой. Вот и паранойя подкралась незаметно. Это всё Агент виноват. Агент и чертов недосып. Кстати, да. В офис они вернулись в три ночи и спали в той же комнатушке. На этот раз Агент, взбудораженный заданием (или просто из вредности), проверял периметр каждые два часа и гремел мебелью в пять раз громче. Так что теперь Рамлоу мечтал спрятаться в зоопарке на детской ферме, отыскать овцу помягче и лечь на ней спать. Слава богу, дорога до Смитсоновского Национального зоологического парка заняла всего ничего – минут двадцать на автомобиле. Роллинз подвез их, похлопал Рамлоу по плечу и пожелал удачи. Рамлоу думал, что Солдат вытрясет из ближайшего служителя местоположение медведя и попрет туда, как танк, но Агент внезапно заинтересовался, так что несколько часов они гуляли по дорожкам, почти как цивилизованные люди. Солдат ночью разжился новой одеждой (на этот раз ему не пришлось обшаривать шкафчики: ребята из команды сжалились над Рамлоу и одолжили подходящие по размеру шмотки), собрал волосы в куцый хвостик, нацепил на лоб затемненные очки и стал похож на нормального человека. Они посмотрели американских бизонов, азиатских слонов, суматранских тигров и каких-то жутких голых кротов. Солдат надолго задержался перед гигантскими пандами. То ли детеныши были миленькие, то ли узнал свою боевую раскраску. Рамлоу хихикнул про себя. Круглощекая морда и черные круги вокруг глаз, ну да, сходство определенно прослеживается. Затем они действительно заглянули на детскую ферму. Овец там не оказалось, зато Рамлоу присмотрел себе очень приятную на ощупь альпаку. К сожалению, во-первых, вокруг гуляли дети, которым не хотелось наносить психологическую травму превращением милой зверюги в личную подушку. Во-вторых, Солдат заметил вывеску «Игровая площадка «Пицца», вспомнил недавние расплывчатые объяснения, и пришлось Рамлоу сначала лазить с ним по различным запчастям гигантской пластиковой пиццы, а потом вести в кафе, чтобы попробовать пиццу настоящую. Он заказал по куску с разными начинками со смутной надеждой, что Солдат заработает небольшое несварение: тогда можно будет со спокойной душой пару часов просидеть около туалета, а потом ехать обратно. Увы, он недооценил текущую в венах Солдата сыворотку. Агент за обе щеки уминал простую пиццу с сыром, отважно попробовал пепперони, маслины, бекон и грибы, решительно отверг мидии и после всех дегустаций чувствовал себя прекрасно. Оплачивая счет, Рамлоу предвидел, что надвигается неизбежное. – А теперь к медведю, – сказал Солдат и выжидательно на него посмотрел. С тоскливым вздохом Рамлоу огляделся, нашел ближайшего служителя и спросил: – Извините, а где у вас здесь бурые медведи? – Простите, сэр, – тот развел руками. – Но у нас нет бурых медведей. Зато есть очковые и губачи. А к пандам вы уже ходи..? – он осекся и с ужасом уставился на что-то за спиной Рамлоу. Рамлоу не было нужды оглядываться, чтобы понять, что служитель смотрит на стоящего за его плечом Зимнего Солдата. – Если вам не нравятся гигантские панды, есть красные… – пролепетал служитель и буквально растворился в воздухе. Рамлоу медленно и очень осторожно повернулся. – Послушай, – обреченно начал он. – Может, все-таки возьмем гигантскую панду? – Ага, – сказал Солдат. – И покрасим в коричневый цвет. – Точно, – подхватил Рамлоу. – Можно еще дать в лапы бутылку водки и научить играть на балалайке. Или что там еще русские медведи делают? Вряд ли кто-нибудь взялся бы винить его за этот промах. Рамлоу просто не подозревал, что Агент способен на сарказм. Свою ошибку он понял, когда спина врезалась во что-то твердое, ноги оторвались от земли, а горло сжали металлические пальцы под кожаной перчаткой. Рамлоу зажмурился и захрипел. Перед глазами пронеслись детские годы и завтрашние заголовки в «Вашингтон Пост», что-то типа «Загадочное Жестокое Убийство Около Загона С Бизонами». Но не успел Рамлоу распрощаться с жизнью, как Солдат ослабил хватку. Не отпустил полностью, но хотя бы ступни снова оказались на земле, а воздух в легких. Рамлоу навалился спиной на стену и сумел удержаться на ногах. Открыв глаза и сморгнув слезы, он увидел, что Солдат смотрит уже не на него, а в сторону. Между бровями Агента пролегла морщинка, рот приоткрылся, а взгляд… Если бы речь шла о ком-нибудь другом, Рамлоу охарактеризовал бы его как «мечтательный». Но это же Агент. Боевая машина ГИДРы. Не может ведь он… А нет, может. Проследив за взглядом Солдата, Рамлоу увидел на скамеечке двух прелестных девушек в коротких шортах. Он снова посмотрел на Агента и остолбенел. Взгляд уже был даже не мечтательный, а… Упс. «Кобелиный», наверное, было бы более подходящим словом. М-да. Вот тебе и Лана Тернер. Солдат отпустил его, зачем-то отряхнул и, сорвав с волос резинку и опустив на глаза очки, направился к скамеечке. Даже Рамлоу вынужден был признать, что вымытые темно-каштановые волосы эффектно блестят на послеполуденном солнце, а фирменная убийственная походка в данном контексте выглядит вполне себе… Короче, вполне себе. – Эй, – окликнул он. Солдат оглянулся через плечо. – Ты же их ни фига не поймешь, – в последний раз попытал счастья Рамлоу. – Когда мужчина начинает понимать женщин, он уже не представляет интереса как мужчина*, – парировал Солдат. – Это тебе тоже Уилкокс сказал? – пробормотал Рамлоу. Но Солдат только сверкнул короткой белозубой улыбкой и больше уже не оглядывался. Рамлоу проследил за ними до кафе у центрального входа. Агент вился вокруг девушек, словно токующий голубь, обнимал обеих за талии и шептал что-то на ушко то одной, то другой. Девушки отмахивались и хихикали. Глаза у Рамлоу начали медленный, но верный путь на лоб. После того, как сладкая троица исчезла в кафе, ему осталось развлекать себя мыслью, что Агента будет ждать большой облом, когда придется платить за обед. Но потом он пощупал карман и понял, что бумажник исчез. Так вот зачем Солдат его отряхивал… К установленному времени подъехал Роллинз. Он бросил взгляд на мрачно курящего в неположенном месте Рамлоу и нахмурился: – А где Агент? – Пошел по бабам, – буркнул Рамлоу. – В каком смысле? – не понял Роллинз. – В прямом. – Н-не понял, – Роллинз начал заикаться. – На него напал женский пехотный отряд, он их прибил и теперь по ним топчется? – Да нет! – отмахнулся Рамлоу. – Стырил у меня бумажник, подцепил двух фифочек и повел их в кафе. Роллинз вышел из машины и тоже закурил. – Лучше бы это был женский пехотный отряд, – серьезно сказал он. Солдат появился минут через сорок. Он поцеловал девушек в щечки, и они распрощались. Солдат направился к воротам, держа резинку в зубах и на ходу собирая волосы в хвостик. Подойдя к машине, он без всяких извинений протянул Рамлоу бумажник и, когда тот демонстративно заглянул внутрь, пожал плечами: – Так странно. Они настояли на том, чтобы заплатить за себя. – Это называется феминизм, – сказал Рамлоу. – Не знаю, – фыркнул Солдат. – Вот в мое время… Роллинз и Рамлоу переглянулись. Им осталось утешаться лишь тем, что про медведя Солдат забыл окончательно. *автор цитаты – Рекс Мобли. Эпилог Солдат стоял по стойке смирно и таращился в стену, как послушный оловянный солдатик. – Похоже, агент Рамлоу, вы отлично справились со своей задачей, – заметил Пирс, одобрительно разглядывая Солдата. – Он выглядит великолепно. На минуту Рамлоу показалось, что старик сейчас начнет трепать Агента за щечки и приговаривать, как тот загорел и поправился, но Пирс только хлопнул Солдата по плечу и кивком приказал техникам увести его. Техники были, кстати, те же самые, что и всегда. Где они, блин, пропадали последние три дня? Рамлоу проводил их уничтожающим взглядом. Пирс еще битый час распространялся о помощи, которую оказал Рамлоу конкретно ему и всей организации, о важности его миссии для будущего мирового порядка, бла-бла-бла. Рамлоу слушал, кивал и мечтал о здоровом сне. Но прежде надо было… – Вы заслуживаете награды за свое усердие, агент Рамлоу, – Пирс будто прочитал его мысли. – Всё, что угодно. Я вас слушаю. – Мне ничего не надо, – отозвался Рамлоу. – Служу ГИДРе. Но я бы хотел дать одну рекомендацию. – Да-да? – оживился Пирс. – Увольте Уилкокса. Или хотя бы отстраните его от работы с Агентом. Поверьте, он оказывает на Агента очень негативное влияние. – Хм, – Пирс склонился над ноутбуком и долго просматривал какие-то файлы. Рамлоу терпеливо ждал. Пирс выпрямился и захлопнул ноутбук. – Простите, агент Рамлоу. Я не могу уволить Уилкокса, – с сожалением проговорил он. Рамлоу заскрипел зубами. Да что за шишка такая этот Уилкокс? – Потому что у нас нет сотрудника с такой фамилией, – добавил Пирс. * Когда Рамлоу ворвался в подвальное помещение, в углу которого тихонько гудела свежеотремонтированная криокамера, Солдат лежал на столе, прикрытый до подбородка простыней. Он уже крепко спал и дышал неглубоко и ровно. Рамлоу долго вглядывался в спокойное побледневшее лицо, но так и не смог избавиться от подозрения, что на губах Агента играет почти незаметная, но очень ехидная улыбка.

КОНЕЦ