Познавая сны.

      Утро. Солнце только начало всходить, освещая сонные темные улицы города. На часах 5:00, а в одной из квартир уже началось движение. Высокая девушка с копной огненно-рыжих волос, небрежно собранных в пучок, под ритмичную музыку в наушниках разминалась перед ежедневной утренней пробежкой. Что может быть лучше, чем бег по пустым дорогам, наполненным очищенным за ночь воздухом, особенно свежим после дождя? Когда ты наедине со своими мыслями можешь просто бежать, наслаждаясь тишиной, первыми лучами солнца, прохладным ветерком, нежно трогающим кожу, а впереди только дорога, асфальт, свобода. Кажется, что это все, что нужно для счастливой жизни. Можно не думать о проблемах, а просто бежать, впитывая весь мир вокруг, пропуская его через себя, становясь его частью, а затем сливаясь с ним.       Но мысли Гвен не были наполнены столь прекрасным содержанием. В голове с бешеной скоростью мелькали мысли, натыкаясь друг на друга, переплетаясь, путаясь, приводя их обладательницу в замешательство и обеспечивая плохим настроением.       Бег, как казалось девушке, помогал ей забыться, успокоиться, не думать о том, что через пару дней нужно платить за квартиру, которую Гвен снимает вместе с Лили, своей подругой и одновременно гитаристкой в рок-группе. Только, к сожалению, все эти однообразные серые дни, рутина: подъем, пробежка, репетиции группы, отдельные занятия дома на гитаре, редкие встречи с родителями, младшим братиком Генри, обучение в колледже после летних каникул — все это может свести с ума.       После пробежки Гвен успела успешно принять душ, позавтракать и уже сидела на кухне. «Как же не хватает новых ощущений…» — с тоской подумала девушка, перебирая струны гитары и напевая легкие мелодии.       За окном уже ярко светило солнце, постепенно согревая воздух. В этот момент в соседней комнате проснулась Лили и сонная вышла на кухню. — Доброе утро, репетируешь? — с наигранной раздражительностью сказала блондинка. — Да, пытаюсь, — в том же духе ответила Гвен. — Пальцы сегодня меня не сильно слушаются, да и в последние дни говорю «в нос», из-за этого страдает голос, не могу нормально петь. Простудилась, наверное. На этом подруги и разошлись, решив, что разговор исчерпал себя.       Примерно через месяц состояние ухудшилось. Гвен сильно гнусавила, совсем не могла петь, появились странные трудности с глотанием. Руки слушались все меньше, а в последнее время по ним стали пробегать судороги, иногда больно сводило даже ноги. «Я что, умираю?» — проносилось в голове Гвен все чаще. Девушка решила на время оставить группу и поехать в дом к родителям, чтобы они все вместе, как семья, смогли выяснить, что происходит, и решили, что с этим можно сделать.       На пороге частного дома девушку встретила мать: довольно полная женщина в кухонном фартуке; так же, как и Гвен, обладающая огненно-рыжими волосами и необычайно добрым сердцем. — Дорогая! Мы тебя заждались, проходи, — словно скороговоркой сказала Шейла, отходя в сторону и освобождая проход.       Как только девушка переступила порог, на нее, словно ураган, налетел ее младший братишка. От недавней игры у этого рыжего конопатого забияки волосы торчали во все стороны, отчего он был похож на солнышко. Генри, разбойник ты маленький, не свали сестру с ног, дай ей раздеться, — с любовью в голосе говорила женщина, ласково смотря на детей.       Но мальчишка даже и не думал выпускать сестру из объятий. Он искренне любил ее, сильно скучал по ней с того самого момента, когда Гвен пошла учиться в колледж и стала жить рядом с ним в съемной квартире. Эта привязанность Генри к сестре была с самого детства. Именно тогда они проводили много времени вместе, придумывая совместные игры. Именно тогда Гвен впервые назвала братишку «одуванчиком», но он был рад быть им для нее. По таким теплым отношениям в их семье можно подумать, что мальчик просто ангелок, но это не так, что забавно. В школе Генри часто задирает других мальчиков, любит устраивать драки, не очень хорошо учится. Но сейчас все это неважно. Значение имеет только то, что семья снова вместе, кроме одного ее члена. Отца. Он работает дальнобойщиком и иногда пропадает на несколько недель. Мужчина очень строг, серьезен, вспыльчив, приезжает редко. Особой любовью к семье не отличается. Появляется свободная минутка — бежит за холст и рисует картины.       «Я дома, как хорошо снова повидаться с вами», — неожиданно подумала Гвен, хотя с детства мечтала повзрослеть и жить самостоятельной жизнью. Сразу после семейного ужина, навеявшего приятные воспоминания, Шейла решила поговорить с дочерью наедине, отправив Генри читать комиксы про супергероев. — Что случилось, милая? — ласковым и встревоженным тоном, до этого не проявляющимся в разговоре, спросила мать, закрывая дверь в спальню. Дочь еще не успела поделиться с ней причиной своего приезда, потому что думала, что такие разговоры лучше устраивать лично, а не по телефону. — В последнее время мне не очень хорошо, — начала девушка. — Точнее, я чувствую, будто что-то не так… не знаю, как это описать… ощущения похожи на нормальные, но в то же время необычные… и мне страшно… — с большими паузами, дрожащим и гнусавым голосом отвечала Гвен. — А игра на гитаре… пальцы… словно… словно не мои… и эти боли в мышцах, как судороги… с каждой неделей это все только усиливается, а сейчас мне становится трудно глотать, говорить…       Все мысли одним большим потоком начали выливаться из глубины души девушки. Все, что там находилось, с силой выплескивалось наружу, пробивая себе проход, нанося травмы… Пока осознание было глубоко внутри, пока слова не были сказаны вслух, все казалось нормальным, а сейчас…       С каждым последующим словом, произнесенным и оставившем после себя невидимый след, в глазах женщины появлялись слезы. Она знала, к несчастью, что это значит… Все эти симптомы: ее дочь гнусавит, стало трудно глотать, говорить, пальцы рук не слушаются, ноги сводит, появляются судороги, по голосу слышно, что девушка в депрессии, вот-вот тоже заплачет… все это указывает на одну ужасную и редкую болезнь, передающуюся по наследству… БАС (боковой амиотрофический склероз) — прогрессирующее, неизлечимое заболевание центральной нервной системы.       Мать прижала руки к лицу. Она не может поверить в то, что ее ребенок умрет. Она не может поверить в то, что потеряет дочь навсегда. Она не может сказать своему чаду об этом. Шейла просто не вынесет этого… Тихие слезы превратились в рыдания. Безысходность… она убивает… нет ни единой надежды. А что бывает с людьми без надежды? На эту тему можно долго философствовать, но не сегодня, не сейчас, не в этот тяжелый период жизни, который только ожидает семью.       Гвен вдруг резко замолкает. Новая боль пронзила ноги, и вот она уже не может встать с кровати: не чувствует их. Девушка обращает испуганный взгляд на мать, которая знает исход событий, поэтому не может остановить поток слез и найти в себе силы сказать дочери правду. Но сделать это придется. На мгновение становится тихо. Напряжение и страх повисли в воздухе. Ты умираешь… — лишь смогла прошептать Шейла, едва шевеля побледневшими губами, и обессиленно рухнула на кровать.       Через месяц после рокового разговора Гвен уже знала всю правду. Ноги парализовало окончательно, кисти рук слабо двигались и еле-еле могли удерживать легкие предметы. И даже несмотря на все старания Генри развеселить сестру, последние 30 суток девушка провела в состоянии апатии: полного безразличия ко всему. Гвен бросила группу, оборвала контакты с друзьями, забыла про все свои увлечения, почти не разговаривала, даже не читала книги и не сидела в интернете, уделяя все свое время размышлениям о смысле жизни и смерти. Но есть в этой ситуации и один плюс. Приехал ее отец Дик, был все время с семьей, с дочерью, стал мягким, более заботливым папой.       Еще через полтора месяца Гвен понадобились препараты, замедляющие течение болезни, после того, как она была официально установлена врачом. Также лекарства немного отдаляли момент установки Гвен искусственной вентиляции легких. Постепенно девушка смирилась, начала искать «выход из положения», ценить оставшееся время, одновременно стараясь побольше общаться с родителями, братом. И вот на одном из сайтов Гвен нашла удивительную вещь: «Осознанные сны. Внетелесные путешествия. Вход в астрал. Выход в фазу…». Эти и многие другие названия как раз являются описанием того самого «выхода из положения», в котором девушка очень нуждалась. Всякие обучающие программы и были созданы для того, чтобы дать людям с ограниченными способностями шанс на счастливую жизнь, пусть даже нереальную, пусть даже во сне. Девушке очень хотелось попробовать эти техники управления снами, поэтому пару дней она смотрела различные видеоролики на эту тему и общалась на форумах, постепенно пользуясь советами других людей-практиков. И вот через неделю уже был получен первый результат.       Утро. Новый скучный день. Хотелось серых будней, друзей, не хватало репетиций, прогулок с братишкой, как в прежние времена, душа требовала простых утренних пробежек…       «Разве я многого прошу?! Почему я раньше не понимала, как сильно можно любить обычные вещи и наслаждаться ими?» — с грустью думала Гвен, лежа в постели с закрытыми глазами. — «Звонок будильника скоро выключится сам, осталось ждать и не шевелиться. Так, чудесно. Теперь нужно услышать шум, увидеть картинку, почувствовать вибрации, да что угодно! Не выходит. Может, фантомное раскачивание руки, например. Попробуем. Секунда, две, три, пять… быстро меняю технику, нужно слушать… Вот, я что-то слышу. Гул миллионов голосов, будто стоишь в центре оживленной площади города. Нужно делать звук четче, удержать его. Странное чувство в ногах, они словно парят над кроватью. И Я ЧУВСТВУЮ ИХ! Боже мой! Так, нужно разделение… разделение, давай же, еще пол-оборота!» — Гвен сделала последние усилия и скатилась с кровати на пол. «Неужели упала с кровати? Больно… Ничего, попробую еще!» — упрямо размышляла девушка. Нужно быстренько лечь и попытаться заснуть. Но вдруг Гвен осенило: она поняла, что стоит на ногах! Неужели получилось? Радость была безграничной. Девушка потрогала ноги, подпрыгнула пару раз, все было по-другому. Словно из другого мира. Она подошла к деревянному столу, склонилась перед ним, проводя пальцами по шершавой поверхности и чувствуя каждую прожилку. «Здесь и правда все реалистичнее… Цвета ярче, звуки громче, четче, насыщеннее, ощущения просто непередаваемые. Все более настоящее, чем в жизни. Как и писали другие практики на форумах».       Но продлилось это недолго. От большой радости, что получилось, от осознания всего того, что это ни миф, что все возможно, девушку выбросило обратно в тело. Открыв глаза, она поняла, что все помнит, что все это было правдой, явью, и была шокирована вдвойне.       Еще через полгода Гвен полностью ушла в практику. Получалось все лучше: она могла задерживаться в таком состоянии на продолжительное время. Могла делать во сне все, что захочет: перемещаться между любыми частями света одним усилием мысли, могла бегать, даже летать. Представив пляж, Гвен оказывалась на берегу моря. Еще одна картинки в голове, и вот уже рыжие волосы девушки развевались на ветру, который через снежную вершину горы гнал облака вдаль. Гвен побывала в космосе, на дне океана и даже глубоко под землей, исследуя старые пещеры, шахты. Сама создала модели своей семьи в этом мире. А в реальности Гвен лишь просыпалась, чтобы поесть и снова уходила в сон. Реальность больше не приносила радости. Поставили искусственную вентиляцию легких. Девушка не понимала, что до тех пор, пока есть время, нужно общаться с семьей, а не уходить в забвение. Она не видела этого, проживая счастливую жизнь «в фазе».       Однажды Гвен спросила Лорну, свою наставницу, являющуюся девушке во снах в облике зелено-голубого светящегося существа, за что ей все это: болезнь, близкая смерть, невозможность жить нормальной жизнью в обычном мире. Ты сама попросила новых ощущений, сама выбрала это, — был дан ответ. — Но я не хотела умирать! — воскликнула рыжеволосая Гвен. Надо быть осторожней с желаниями, продумывая их до мелочей, чтобы Вселенная могла исполнить твой заказ правильно… Но ведь это все неважно, пока я здесь, у меня есть время пожить так, как мне хочется. Я могу общаться и с родителями, и с братом. Я даже могу летать. Ты сама создала их в этом мире. Это не они, а лишь плод твоих фантазий. Твоя настоящая семья не тут, а там. Любит тебя, ждет. Хотят попрощаться перед концом. Он близок. Если у них не получится, то они будут жалеть об этом всю жизнь. Отправляйся, а я буду ждать тебя здесь. Гвен открыла глаза. Дыхание было тяжелым. Над кроватью уже собралась вся семья. Молча, не подавая вида, что заплачет, к сестре подошел Генри, крепко сжал ее руку в последний раз и, не желая показывать слезы, выбежал из комнаты. Следующим подошел отец. — Гвен, я знаю, что не был образцовым отцом. Мне очень жаль, что я не смог дать тебе то, в чем ты нуждалась и не могу дать это сейчас, к сожалению. Не осталось времени, а осознание пришло слишком поздно… — мужчина словно бы постарел лет на десять. За последние месяцы на черной голове появилось много седых волос. Было видно, что все его слова были искренними, исходили из души. Но время упущено, и ничего нельзя было сделать.       Гвен не могла говорить, только кивала, слегка улыбаясь. Горячие слезы стекали по щекам, прожигая их. Девушка не привыкла быть объектом внимания отца, хотя всегда его желала. Самым страшным было то, что Гвен все ясно и четко понимала, но ничего не могла сделать. Тело не позволяло. Зато в мире снов у нее была лучшая жизнь, все её сознание желало бы перенестись туда и никогда не покидать его, взяв с собой всю свою настоящую семью, а не ее искусственные модели.       Последней у кровати осталась стоять мать. Она безмолвно смотрела на угасающую дочь, не хотела расставаться с ней ни на миг. Все слова уже были сказаны. Только вот все чувства, бушевавшие внутри Шейлы никак нельзя ни передать, ни описать. Нежно поцеловав Гвен в щеку, мать удалилась из комнаты, за ней после кивка девушки вышел и отец, ибо дочь просила его и Шейлу не присутствовать в сам момент смерти.       Оставшись наедине с собой, девушка закрыла глаза, мысленно прощаясь с семьей и последний раз погружаясь в сон. Лорна, как и обещала, ждала ее. Существо взяло девушку за руку и увело вглубь фазы, в другие миры, где нет лжи, чувств, лишь бесконечные потоки энергии, летающие по вселенной.       Последний вздох, и поток сознания растворяется в темноте.