***
Пришла Дженни в дом Джуди, поскучала несколько часов, а как стемнело, села у окна, принца ждать. Намазала лицо, как Джуди, чтобы гость в ночи их не различил. И вот слышны стуки по крыше, дробь по ставням — уже не просится внутрь жених, а требует, чтобы ему отворили! Смекнула тут Дженни, что права оказалась, принц тот, может, и из народа фей, да только неблагого в нем больше, чем благого. Толкнула она ставни, распахивая, но пока руки гостю не подала, он внутрь не вошел. — Что-то ты подурнела с нашей прошлой встречи, — вместо приветствия сказал принц, но из-за магического зелья на лице Дженни не отличил ее от Джуди. — Долго гнал я коня, пока доехал до тебя, устал и проголодался, дай мне поесть и попить! — Что ж я тебе, служанка? — ответила Дженни. — Поди вон сам возьми из печи чугунок! Опешил принц. Не о таком приеме он думал! — Да я не о том… Идем, моя леди, на кровать, ведь мы уже почти муж и жена! Дженни окинула принца долгим взглядом от макушки до пят и усмехнулась: — Да что-то ты мне уже и не нравишься. На вот, возьми свою склянку да намажься хорошенько! Такого отпора принц вовсе не ждал! Потянулся он к Дженни, чтобы схватить и укусить ее, да повалить на кровать насильно, вцепился пальцами ей в бока, но мельникова дочь отпихнула его без труда. — Ах ты вот как! Щипаться! — Возмутилась Дженни. Схватила принца фей одной рукой за шею, другой под коленки, да и выкинула в окно, как кота шелудивого. Хотела еще и кочергой на прощанье огреть, да только когда выскочила на крыльцо, никого уж под окном не было. Вернулась Дженни наутро домой, а Джуди сидит на ее постели, ни жива, ни мертва. Трясется с головы до ног, и глаза блестят, как у кошки. — Не бойся, — сказала Дженни. — Больше этот поганец к тебе не явится. А Дженни ну рыдать! — Что ж ты плачешь-то, дуреха? Он ведь убил бы тебя! Столько крови твоей уж выхлестал, да на большее рот разевает! — Ах, но я же теперь не выйду за него замуж! — Так и что ж с того? Разве не видела ты, как ищет тебя глазами в церкви Томас? Или чем-то он плох для тебя? — Всем хорош, однако ж только один он — а у Мэри в поклонниках сколько парней! Думала, принц фей разве что может чем-то сравниться. Всплеснула Дженни руками в сердцах. Джуди-то порой как послушаешь, так на смех разбирает, а то на плач: ну как жить эдакой колодушкой, что ни сделает, то все себе самой же хуже! — Разве может она выйти замуж сразу за всех? Придется выбрать одного. А знаешь, отчего она пока никого среди них так и не выбрала? Джуди поняла без слов. Тот единственный, чьим сердцем не овладела красота Мэри, и запал ей в сердце пуще всех. А раз так, то дура она, Джуди, была, так исходя ревностью. Пусть у Мэри много поклонников, а лучшего, чем Томас, ей никогда не заполучить.***
И с тех пор не заглядывали феи в Грей-ридс, разве что безобидные брауни, да пара неопытных бесенят, что еще не отведали крепкого окрика да звонкого шлепка мельниковой дочки. А Джуди подруга сказала, что та принца фей в дом пригласила, вот он и ходил к ней, как хозяин, но Дженни его тем же путем назад выкинула — и с тех пор не сможет он больше в окно пролезать, если только не позвать его назад. Джуди перестала завидовать Мэри. Красота ее волшебная с новой луной ушла, а вот шрамы от укусов принца фей остались. Как и дурная слава. Уехала Джуди в Дублин, не зная, как ей жить теперь в своей деревне. Но Томас, говорят, через год поехал за нею. Не знаю, правда ли это. В чем точно не сомневаюсь — Джуди совершила на своем пути еще немало ошибок, однако той, что прежде, больше не повторяла.