Черный ход

Когда Буагарди впервые предложил Жози войти в нее, как это называют, с черного хода, она удивленно вытаращилась на него своими огромными темными глазищами, невзирая на то, что ей пришлось для этого легко оттолкнуть его и перевернуться с живота на бок. - А так тоже можно? - недоверчиво пропищала она, явно не понимая, говорит он всерьез или в шутку. Буагарди улыбнулся - его невеста давно созрела, но благодаря строгому воспитанию своей матушки подчас обнаруживала совершенное невежество в любовных делах, чему он лишь умилялся, себе оставляя роль учителя и наставника. Благо и Жози была способной ученицей, буквально схватывая все на лету... - Можно, - заверил он Жози и огладил ее маленький, упругий зад, овладеть которым давно уже было для него чем-то вроде приятного вызова. - И это очень приятно... - Откуда ты знаешь? - спросила она с подозрением, и Буагарди смутился. Перечисление девок, с которыми он практиковал такие развлечения, могло затянуться до глубокой ночи. Ему не хотелось напрягать голову и придумывать что-то, поэтому он ограничился уклончивым: - Знаю. Разве ты не веришь мне? - Верю, - сказала она, но, вопреки собственным словам, опасливо отодвинулась. - Но это как-то... неправильно... В общем, в ту ночь у него ничего не вышло, как он ни намекал и ни выкручивался - Жози, испуганная открывшейся перед ней перспективой, твердо стояла на своем, и он решил не настаивать сейчас - хотя это вовсе не значило, что он оставит эту тему навсегда. Он продолжал так или иначе касаться ее в их последующие встречи, но всегда натыкался на глухое, отнюдь не наигранное сопротивление. Неизвестно, чего Жози боялась, но неизменно проявляла не свойственную ей прежде решительность. - Почему тогда ты не делал это с собой? - спросила она как-то, когда его рука, задрав на ней юбку, в очередной раз скользнула к запретному отверстию. - Ты ведь тоже можешь! - Ну... - пришла его очередь смутиться; он с сожалением отдернул руку. - Я все-таки мужчина... - А я - женщина! - гордо заявила она, вздернув носик. - У меня есть место, предназначенное для этого природой! Чего же тебе еще надо? Ее голос начал нехорошо звенеть, и Буагарди, дабы не доводить дело до ссоры, предпринял отвлекающий маневр - бережно опрокинул Жози на траву и беззастенчиво защекотал, дабы она, заливисто смеясь, забыла о предмете их беседы. Это всегда срабатывало - тень, набежавшая на лицо Жози, тут же исчезла, а она сама, разразившись хохотом, начала в притворном сопротивлении пихать Буагарди локтями и пытаться щекотать его в ответ - он делал вид, что поддается ей, и несколько раз они перекатились по земле, поочередно нависая друг над другом, пока Буагарди, которого эта игра достаточно распалила, не оборвал ее крепким поцелуем - прямо в ярко-алые, сочные, так и манящие к себе губы. После этого разговора, пораскинув мозгами, он решил, что и ему пришло время проявить не свойственную ему черту характера, а именно терпение и, как бы ни трудно ему было это, занял выжидательную позицию. Выбранная тактика принесла плоды - спустя несколько недель Жози перестала нервно дергаться, когда он будто бы случайно касался ее в том месте, а один раз, к его вящей радости, явно попробовала потереться о его палец. - Милая, - почти заискивающим тоном шепнул ей Буагарди, - может, все-таки попробуем... Жози недоверчиво посмотрела на него, но он, чуя, что она вот-вот готова дать слабину, поспешно заговорил: - Я делал это... - чуть было не сказал "тысячу раз", что было бы, во-первых, безбожным преувеличением, а во-вторых, поводом к ревности, - несколько раз в своей жизни, и я тебя уверяю, все были довольны. - Все? - глаза Жози сверкнули. - И много их было? Беседа сворачивала куда-то не в ту степь, и Буагарди проклял себя за длинный язык. - Не слишком, - брякнул он, надеясь, что пронесет. И, о счастье, пронесло - Жози занимали совсем другие мысли, никак не связанные с подсчетом его бывших любовниц. Она перевернулась на бок и подперла рукой хорошенькую темноволосую головку - тяжелые локоны упали ей на грудь, и Буагарди тут же смахнул их оттуда, дабы не отбирать у себя возможность любоваться ею. - Мне любопытно попробовать, - наконец призналась Жози, и Буагарди чуть не заорал от радости. - Но... неужели ты туда поместишься? От этого наивного, заданного невинным тоном вопроса вся кровь бросилась Буагарди в низ живота. Справляясь с волнением и стараясь не выдать себя (еще чего доброго, она решит, что он прямо здесь на нее и накинется), он выговорил сдавленно: - Конечно, помещусь. Если ты... подготовишься. - Что надо делать? - спросила она с интересом, и, поняв, что это звучит как согласие, Буагарди едва не кинулся мысленно возносить хвалы какой-нибудь высшей силе, которая, как он себе представлял, отвечает за девичью сговорчивость. - В следующий раз, - сказал он, жадно облизывая губы, - перед тем, как бежать ко мне, поставь себе клистир. - Клистир? - Жози аж скривилась. - А это обязательно? - Ты же не хочешь испачкаться? Это было достаточным аргументом, чтобы Жози отмела прочие сомнения. - Не хочу, - кивнула она. - Ладно, скажу матушке, что у меня болит голова. А еще что? - Остальное, - заверил ее Буагарди, - я беру на себя. Он, со своей стороны, тоже подготовился заранее - загодя украл где-то кусок сливочного масла, выбрал уединенное место на берегу пруда, где никто не должен был помешать им, и тщательно вымылся, поглощенный предвкушением того, что должно было случиться вечером. Жози явилась, как обычно, с небольшим опозданием, и судя по ее недовольному лицу, очистительная процедура прошла не так гладко, как можно было ожидать. - Маменька была в ударе, - заявила Жози, морщась. - Пришлось напомнить ей, что я - не бездонная бочка, и... ой! Она вскрикнула, потому что Буагарди, сам не свой от радости, подхватил ее на руки и закружил. Жози была легкой, как пушинка, и ему не составило бы трудов держать ее, пока у него самого не закружится голова - а она и сама, кажется, была не против, ибо мгновенно сменила гнев на милость и, разразившись смехом, горячо поцеловала своего нареченного супруга. - Ну, я надеюсь, оно того стоит, да? - весело спросила она, когда он поставил ее на землю. - Помоги мне раздеться, пожалуйста. В искусстве разбираться в хитросплетениях женских платьев Буагарди мог дать фору кому угодно, а наряды Жози никогда не отличались чрезмерной сложностью - обычно ему хватало нескольких минут, чтобы полностью освободить ее от одежды. Жози совсем не стеснялась своей наготы, как делали бы многие девицы на ее месте; напротив, она находила какое-то удовольствие в том, чтобы обнаженной нежиться под лучами заходящего солнца или холодной серебристой луны. Купались они тоже нагишом: Жози хихикала, плескалась и прыгала на Буагарди со спины, крепко обхватывая его ногами, вцепляясь в его плечи и стараясь повалить в воду - конечно, в ней для этого было недостаточно веса, но он частенько притворялся, что теряет равновесие, и они вместе падали, разбивая водную гладь и поднимая тучу брызг. В этот раз, правда, Буагарди решил отложить купание на потом - уж слишком ему не терпелось осуществить задуманное. Он видел, что под напускной бравадой Жози скрывается нерешительность и даже страх, и поэтому решил подойти к делу постепенно. Ни словом, ни жестом не упоминая о том, что должно произойти между ними сегодня, он привычно сжал ее в объятиях и уложил на расстеленный на земле плащ. Оказавшись прижатой к его груди, Жози еле заметно напряглась и спрятала лицо - похоже, в своих предположениях он не ошибся. - Мне не будет сильно больно? - спросила она, не поднимая на Буагарди глаз. Он наградил ее успокаивающим поцелуем в макушку. - Я постараюсь, чтобы не было. Но пока что не думай об этом, славная... До определенного момента все происходило, как обычно - они долго целовались, после чего Буагарди неторопливо спустился к нежному месту Жози и без долгих разговоров прильнул к нему ртом. В этом он успел изрядно поднатореть за прошедшее время - не прошло и нескольких минут, как Жози начала тихо стонать, выгнувшись и одной рукой вцепляясь Буагарди в волосы. - Аматор... Аматор... - бормотала она, когда он задевал языком самое чувствительное; ее вкус, как ему казалось, всегда был более сладким, чем у всех, кого он пробовал до нее, и он не отказывал себе в удовольствии тщательно слизывать тягучий сок, сжимать губами и даже еле уловимо прикусывать ее горошинку, отчего по всему телу Жози прокатывалась крупная дрожь. Ему не составило бы труда довести ее до пика удовольствия, но его цель этим вечером была совсем не в этом - почувствовав, что Жози уже близка, Буагарди отстранился от нее, и она недовольно его окликнула: - Эй, почему... - Перевернись, - приказал он ей, мелко утирая губы тыльной стороной запястья. - Будет лучше. Его расчет оправдался - ее рассудок был слишком помутнен возбуждением, которое не находило выхода, и сейчас Жози была готова на все, что угодно, только бы он продолжил ласкать ее. Не возражая, она встала на четвереньки - поза была для нее привычной, и она явно машинально прогнула спину, отставляя свой прелестный зад, при одной мысли о котором Буагарди подумал, что и сам вот-вот кончит. - Расставь ноги шире, - сказал он, и Жози послушно развела колени. Буагарди коротко погладил ее и слегка ущипнул аппетитную половинку, отчего Жози тихо айкнула и поерзала, только больше подставляясь ему. Он не заставил себя долго ждать, прижав к входу в ее тело перемазанные в масле пальцы. - Тише, славная, - шепнул он, подметив, что Жози будто бы пытается отползти. - Стой смирно, расслабься. Она, уткнувшись носом в сложенные руки, бормотнула что-то утвердительное и, еще больше разведя ноги, попыталась разжаться - благодарно поцеловав ее в плечо, Буагарди без дальнейших рассусоливаний втолкнул в нее один палец. Жози дернулась в сторону и глухо вскрикнула. - Что? - спросил Буагарди, удерживая ее на месте (еще повредит себе что-нибудь по незнанию, если будет метаться). - Так сильно больно? - Нет, - ответила она, тяжело дыша. - Просто... просто странно. - Привыкай, - мирно предложил он, неторопливо вводя палец на всю длину. Внутри было жарко и ужасно, до головокружения туго - Буагарди чувствовал, как его плотно обхватывают гладкие стенки, и старался не воображать себе, что случится с ним, когда он наконец доберется до заветного отверстия в полной мере. "Терепение, только терпение", - повторял он себе, внимательно наблюдая за реакцией Жози: как и следовало ожидать, напрягшись вначале, она постепенно привыкала к новым ощущениям и спустя несколько минут отчетливо качнулась назад в стремлении насадиться сильнее. - Осторожнее, милая, - заметил Буагарди, почти полностью извлекая палец и прижимая к отверстию второй; для этого он расщедрился на масло, размазывая его до тех пор, пока нежная кожа не начала лосниться. - Теперь еще один... вот так... как тебе? - Странно, - повторила она и, ощутив в себе сразу два его пальца, неловко повела задом. Хотелось наплевать на все и взять ее прямо сейчас, ибо Буагарди чувствовал, что его скоро разорвет надвое накатившее с новой силой возбуждение, но он заставил себя продолжать растягивать Жози - сложнее было не прикасаться к себе самому, но он нашел, чем занять вторую руку. Жози громко вздохнула, когда Буагарди несильно сжал ее грудь, а затем, быстро огладив плоский, гладкий живот, безошибочно нашарил ее чувствительное местечко, которое, к его радостному удивлению, было еще более мокрым, чем раньше. - Тебе нравится? - тихо спросил он, стараясь привести движения обеих рук к единому ритму. - Да, да... - всхлипнула Жози. - Не останавливайся... Он и не желал - напротив, несколькими точными движениями довел Жози до состояния исступления, когда она, ничего не соображая, лишь слепо тянулась за новыми ласкающими прикосновениями, и когда Жози никак не среагировала даже на попытку развести пальцы внутри нее в стороны, понял, что можно приступать к главному. Отстранившись, он принялся смазывать себя; у Жози же, вновь лишенной желанного удовольствия, подломились локти, и она упала носом в плащ, зад при этом продолжая держать все так же высоко. - Ты... ты издеваешься... - услышал он ее отчаянный голос, и не сдержал рвущийся из груди смешок. - Нет, милая. Я же знаю, как будет еще приятнее. - Еще? - переспросила она почти жалобно. - О да, - многообещающе сказал Буагарди и навис над ней, пристраиваясь к раскрытому для него отверстию. - Сейчас я возьму тебя в зад, милая... От его слов она содрогнулась и едва не насадилась на его член сама - Буагарди, пока он искал нужный угол, пришлось придерживать ее. Только с третьего раза у него получилось понемногу проникнуть в ее тело, не вызвав у нее ерзанья и недовольных глухих возгласов - она захныкала, конечно, пока он втискивал головку члена, но в ее попискивании ему почудилось куда больше желания, нежели боли. - Как ты? - спросил он, осторожно коснувшись ее затылка. Ответом ему было протяжное: - Продолжай... И он продолжил - по мере аккуратно, слушая, как у Жози вырываются тихие стоны, и чувствуя, как она сжимается и плотно обхватывает его: ощущения были настолько острыми, что на какой-то момент у него помутилось в глазах. Один вид того, как зад Жози принимает в себя член, мог бы довести до сладкого головокружения кого угодно; Буагарди, стремясь растянуть удовольствие, старался туда не смотреть. Не забывал он и о том, чтобы сделать приятно и ей - вновь протянул руку ей между ног и продолжил гладить влажный бугорок, а она металась за его рукой, одновременно давая ему возможность глубже погрузиться в нее. - Аматор... Аматор... - хрипло проговорила она, судорожно комкая в ладонях ткань плаща. - Я больше не могу, Аматор... Он и сам больше не мог, продолжать дразнить ее и себя было выше его сил. Жози достигла пика первой, повинуясь движению его пальцев, и крепко сжала их между бедер; от этого у нее внутри стало так невыносимо тесно, что Буагарди, не сдерживаясь больше, бурно излился в нее. Долгие уговоры действительно того стоили - ничего подобного Буагарди доселе не испытывал ни с самой Жози, ни с теми, кто побывал в его постели до нее: на несколько секунд его будто вознесло куда-то к звездам, и он, пытаясь не заорать от удовольствия в голос (мало ли, вдруг рядом шатаются синие - то-то смеху будет), едва не откусил себе язык. Расцепившись, некоторое время они лежали, обессиленные, без звука и без движения: ни на то, ни на другое у них просто не было сил. Первым пришел в себя Буагарди - подполз к взмокшей, еле смиряющей дыхание Жози и обнял ее за плечи. - Тебе понравилось? - задал он самый бессмысленный из всех возможных вопросов. Жози с явным усилием повернула к нему лицо и облизнула пересохшие губы. Вид у нее был усталый, но довольный донельзя. - Да, - кивнула она, обнимая Буагарди в ответ. - Это было странно... и иногда мне как будто хотелось по нужде, - добавила она смущенно и опустила взгляд; Буагарди коротко хохотнул, но и только - ему хотелось рассмеяться в голос, но для этого в груди не хватало воздуха. - Но это было прекрасно. - Я рад, - сказал он, зарываясь носом в ее пушистые волосы. - Пойдем купаться? - Да, вот только отдохнем, - ответила она и вдруг добавила задумчиво. - И, знаешь, я тут подумала... - М? - полусонно спросил Буагарди. Смущенный ответ Жози поднял в нем волну самых разнообразных чувств: - Может быть, я когда-нибудь тебе отомщу...