Близость к океану

Это утро было удивительным. Солнце светило как-то по-особому чисто, свежий ветер с так и не закрытого балкона пах морской солью и почему-то яблоками, и Лера и Данила проснулись вместе. Вчерашний вечер, невероятный и ужасный, промелькнул у девушки в голове, и она улыбнулась, поняв, что Даня ей не приснился. Ещё не открыв глаз, она потянулась, вдохнула его приятный терпкий запах, и Козловский полушутливо и мягко ущипнул её за нос. - Ну ведь не спишь же. Снова этот умопомрачительный голос. - Не-а. – Кое-как разлепив глаза, Лера наконец взглянула на него. Человек-солнце. Человек-одно-сплошное-счастье. Идеальный мужчина, разве нет… И улыбается так довольно и нежно… - Ну, как? Она знала, о чём он спрашивает. С наслаждением потянулась снова, чувствуя, как его горячие руки тут же перехватывают её талию, гладят плечи, и вообще в том, чтобы лежать с ним в постели полуобнажённой, было что-то ужасно новое, запретное, пугающее и странное. - Мне нравится. Он счастливо усмехнулся. Шутливо зафырчал, уткнулся носом в её щёку, почти утопив девушку под собой, и она засмеялась, обвила руками широкие сильные плечи. Данила действительно был счастлив. Её доверие, её улыбка сейчас радовали его так, как никогда раньше не радовал даже секс. Не больше, просто иначе - предвкушение постоянства тонкой, манящей, талантливой, мудрой и нежной Леры в его жизни переполняло его. Уже такая родная, она сейчас была так близко к нему, что у него не оставалось сомнений – он получит всё, чего он хочет, и ей даст то, от чего она не сможет отказаться. Он чувствовал себя в начале большого и интересного пути. Если он поцелует её сейчас, то всё испортит, это он знал. Всё, что нужно – только немного подождать. Лера погладила его по щетинистой щеке, взгляд бирюзовых глаз встретился с тёмно-кофейными: - Ну – чай? Данила с энтузиазмом кивнул: - Чай. - Ага, - из тепла постели Лера потянулась за мобильным телефоном, но стоило ей взглянуть на время, как она подскочила, - ё-моё, Козловский! Мы проспали! - Блин, блин, блин, - Данила выкатился из кровати, и Лера даже в ванную не успела убежать, как он был уже на своём балконе. У лифта, наспех собранные, они оказались одновременно. К счастью, пришёл лифт быстро, и только оказавшись внутри, они перевели дух и наконец взглянули друг на друга. Данила прыснул, и Лера не удержалась – звонко рассмеялась и спрятала лицо в его пиджаке, вздрагивая от смешков. Он приобнял её за плечи, и так ему это было легко, так свободно… С того самого момента, как он не ушёл, так теперь было всегда. В Лере как будто рычаг повернули, и отпустило туго натянутую пружину. Этот мужчина, непохожий на всех остальных, улыбался ей так светло, будто все звёзды на небе разом всходили, и она не могла отказать себе в желании хотя бы немного отогреться, а кто бы смог?.. И она решила – они вполне могут стать друзьями. Разбегутся после всего этого – пусть так. Сумеют сохранить тепло, которое пришло к ним без разрешения, не спросив ни его, ни её мнения – чем плохо? Лера всегда дорожила хорошими отношениями с коллегами. И с Козловским у неё вполне может сложиться всё то же самое. И всё будет нормально. Настал день премьеры. Лера, конечно, прибыла в концертный зал раньше всех остальных артистов. Начало представлений, несомненно, заставляло её думать об их окончании, о том, что они на старте пути в один конец. И о Даниле. Он как-то вдруг начал… учитывать её. Они вновь начали проводить время вместе – смотрели фильмы, пили вино, валялись на диване, и говорили, говорили, говорили… Когда он выходил за кофе, всегда брал стаканчик и для неё, и она сама стала делать так же. Это было абсурдом. Но ей нравилось, как уверенно он брал её руку, когда они шли вместе, и было даже – ужас – приятно, когда на них поглядывали окружающие, которые, конечно, уже успели сделать свои выводы. Все предыдущие попытки молодых людей быть к ней ближе она беспощадно пресекала, всё для неё было неудобно, стыдно, нехорошо… Но Даня… Ей казалось, что он без единого слова просто взял всё на себя. Он смотрел на неё не так, как все. Не голодно, но с восхищением и добротой. Он говорил с ней не так, как все – вопросы задавал глубокие, непростые. Вчера вот спросил, почему она пошла в «Современник» - а как тут ответишь, почему? И они долго-долго говорили о Волчек, Евстигнееве и Ефремове-старшем… Он дотрагивался до неё не так, как все. От тепла его руки поверх своих вечно холодных пальцев она начала становиться зависимой, хотя не признавалась в этом даже себе самой. И когда они вновь шли вместе, и он брал её руку, она замирала, становилась притихшей и покорной. Совсем непохожей на себя, но ей это нравилось, она чувствовала себя совершенно иначе… - О чём задумалась? Лера обернулась. Козловский с двумя стаканами кофе на вынос подсел к ней в рубку светооператора. В зале было пустынно, и редкие работники, в темноте проходящие где-то внизу, им не мешали. - О Мышке, - отшутилась девушка, отложив бумаги. – Вот мы здесь, а она там одна плачет. - Мы оба знаем, что когда тебя нет, она спит без задних ног. - Лап, - с серьёзным видом поправила Лера. - Лап. Держи кофе. - Спасибо, - она бережно взяла стаканчик двумя ладонями, и Данила улыбнулся. - У меня для вас, Валерия, две новости, - насмешливо-важно начал он. - Первая – ты выучил, что я люблю двойной капучино с дополнительными сливками, вторая? – она перебралась на подоконник и с наслаждением сделала глоток. - Ооо, тогда три, - ухмыльнулся Козловский. – Вторая – послезавтра мы с тобой идём на концерт Би-2. Лера чуть не поперхнулась. - Что? - А что? У них тут гастроли. Сегодня и завтра мы выступаем, - Данила подсел к ней и одной рукой сгрёб её за плечи, этот простой «пацанский» жест был у них в ходу, - а послезавтра выходной. У меня два билета в VIP-ложу. Ты чего? Лера обескураженно потёрла переносицу. Что он, не понимает, «чего» она? - Ну, - медленно проговорила она, - ты и Би-2… Ты – это Фрэнк Синатра. - О как, - протянул Данила. – Спасибо, конечно, но ты ведь не об этом сейчас думаешь, - где не надо, всё он замечает. - Дань… Там ведь пресса будет. Ты понимаешь, что напишут? - Добро пожаловать в большой мир, девочка Лера, - притянув к себе, прошептал Данила ей на ухо, и у неё мурашки побежали. – Это в любом случае напишут. Это уже где-то пишут, потому что мы с тобой тут два земляка, я даже могу навскидку предсказать пару заголовков. Только мне всё равно. Когда я хочу что-то сделать, я не стану ни на кого оглядываться. Не стану ограничивать свою жизнь. В этом смысле я хочу находить в тебе единомышленника. Прекрасный принц. Снова ему всё равно на всё, кроме них. - Спасибо, - прошептала Лера, которой на глаза внезапно навернулись слёзы, захотелось зажмуриться, дать себе миг осмыслить… но он не мог ждать, вот он, сидит близко, совсем рядом, и смотрит на неё тепло и нежно. Он не притворяется принципиальным, правильным, бесстрашным, честным. Он и правда такой. Он и правда ужасно отличается от неё. - Хорошо. Пойдём на Би-2. Я очень рада. Данила улыбнулся и ласково чмокнул Леру в висок. - А последняя новость какая? -О, Валери, это главное. – Он убрал свою руку и весь как-то подобрался, напрягся, и Лера поняла, что это и правда главное. – Мне звонила Галина Борисовна Волчек. Если бы Лера не сидела, она бы, пожалуй, упала. - Ч-чего?! ГБ даже ей с момента её отлёта в Америку ни разу не звонила, Лера общалась с другими работниками театра… с чего бы ей звонить артисту другого театра, другого города, другой школы, в конце концов?.. Козловский будто прочитал её мысли. - Предлагает ввод на роль в будущем сезоне. Пьеса… - Дань, да подожди! – Новость взволновала Леру больше, чем она ожидала. Она никогда не думала, что будет ещё когда-то работать вместе с Данилой, более того, что это может принять обыденный бытовой характер, ведь в конце концов, эта их встреча в другой стране была больше похожа на сказку, исключение, а не на правило… - С какой бы стати ей тебя просить? Ты ведь петербуржец… как?.. – она не находила слов. - Вот поэтому она сама мне звонила. Ты ведь её знаешь, - девушка растерянно кивнула. – Я пока не согласился, думаю, как это будет… Лиза Боярская, когда Андрюшка появился, в Москву к Максу перебралась, мотается только на спектакли. У меня может получиться так же, только наоборот… А что, - он сощурился, - ты не одобряешь затеи? Не примешь меня в своём доме? Лера вздрогнула. Он сам не понял, как оказался прав. - Нет, нет, что ты, - она взяла его за руку. Их пальцы переплелись – ужасно интимный жест для неё. В его широкой ладони её тонкие пальцы всегда смотрелись изумительно красиво, они оба это замечали. – Просто неожиданно. Я даже предположить не могла… сам понимаешь… Данила видел, что она ошарашена. Он не дал ответа Волчек только потому, что хотел обсудить это с Лерой, узнать её мнение, и сейчас её реакция пугала его. Внутренне он давно уже согласился – это была возможность быть рядом с ней и не навязывать своё общество, но он никак не мог предположить, что девушка не одобрит… Но Лера молчала совсем не поэтому. Она была готова попрощаться с ним, когда всё закончится, изредка видеться где-нибудь, может, на фестивалях… Она никак не могла предположить, что в будущем они станут вместе работать. Регулярно. - А что за роль?.. - Договорились, что мне вышлют пьесы. Там видно будет. - Я не могу понять, - вслух Лера говорила одно, но думала совсем о другом – её видение своей будущей жизни рассыпалось, и собирать новое придётся заново, по осколкам, - неужели у нас в театре психофизики твоей никого нет?.. - Видимо, нет. – Данила окончательно упал духом. – Вон, Кирилл Сафонов с самой Хаматовой играет, и ничего. Совсем с периферии приглашён. - Играет… ага… Лера внезапно поняла, о чём подумал Данила. Она нахмурилась, глядя на него, словно видит впервые. Глупый какой! - Даня… соглашайся. Он взглянул на неё исподлобья, сведя брови точно так же, как и она: - Что? - Соглашайся, - её голос сорвался на шёпот, она рывком заключила его в объятия и крепко-крепко прижалась, - Даня, соглашайся, пожалуйста, я тебя очень прошу… - Тише, тише, девочка моя, что ты, - он порывисто обхватил её, совсем не понимая перемены в её поведении. Внутри он дрожал. Она снова пугала его. – Я только с тобой хотел это обсудить, а так я уже согласен был, Лера… - Хорошо, - закивала Лера, и Данила стиснул её сильнее, - очень хорошо. Я очень рада, правда, честное слово… Как хорошо… Всё катилось по наклонной, набирало скорость. Теперь она уже не могла остановить эту машину, заработал механизм внутренней жизни театра, и заработал против неё. И будь что будет. Премьера прошла блестяще. Нет, не без изъянов, конечно, скептически думала Лера, но заметны они были лишь посвящённым. Вокруг Козловского мгновенно вспыхнула массовая истерия – опять. Ещё после «Академии вампиров» поклонницы завалили русскоязычные видео с Данилой на YouTube комментариями типа «Don`t know a single word he said but it sounds soooo sexy»,* Лера читала. Теперь его поклонницы, кажется, готовы были забить концертный зал до потолка, ну, а как иначе – молодой аферист, мошенник, обаянием своим пользуется напропалую, в героиню влюбляется так откровенно, самоотверженно. В Дмитрия из мультика Лера, что уж скрывать, в детстве и сама была влюблена. Но восхищало её не это. Помимо безусловного актёрского и музыкального дара Данила обладал невероятной самокритичностью и вежливостью. Казалось, его всё это не задевает, он на всё отвечал просто: «Безусловно, нравиться девушкам приятно, но я в первую очередь актёр, мне важно расти профессионально, и если бы я занимался самолюбованием, это быстро бы меня сгубило». В своём репертуаре. Лера украдкой наблюдала за ним. Гладко выбритый, он выглядел моложе своих лет, а как двигался, а пел как… Феноменальный артист, ей хотелось снимать на видео, как он работает. Похожие чувства обуревали и его каждый раз, когда он смотрел на её Софи. Изящная, игривая, соблазнительная Valerie блистала на сцене, и Данила тайком сделал несколько фотографий. После премьеры и публикации официальных снимков он собирался выложить их в своём Instagram. Жаль, Лера не увидит – у неё Instagram не было, она над этой модой только посмеивалась. - She is beautiful,** - негромко сказал за спиной Данилы один из танцоров, видимо, заметив, как он залюбовался ей на сцене. - Yes. She is.*** «Красивая… Только не моя». Его разрывали на интервью то одни, то другие издания. Лера тоже была занята, но не настолько – «русский секс-символ» был прессе куда интереснее, чем девушка, в столь юном возрасте ассистирующая на Бродвее самому Гарольду Принсу, но её это лишь радовало. Жилось спокойнее. И потом, отвести душу, поговорить о своём, выпить чаю, почувствовать родное плечо рядом Козловский всё равно приходил к ней. На банкете по случаю премьеры он почти не отходил от неё, он глаз-то не мог от неё отвести – в скромном белоснежном брючном костюме, который она выбрала, чтобы не отвлекать внимание от исполнительницы роли Анастасии, она всё равно была ослепительна. Их всё время снимали, но он всё равно не скрывал эмоций, разговаривал с ней о каких-то глупостях, рассказывал ей бесчисленные актёрские байки, а когда из волос под заколкой выбилась прядь и упала на шею, просто аккуратно взял её кончиками пальцев и заправил за ушко, с удовольствием наблюдая, как Лера опустила глаза и чуточку покраснела. Что он, виноват, что увлёкся ей, что только к ней его сейчас тянуло, около неё хотелось быть? Лера не понимала сама себя. Данила пьянил её, как крепкий ром – стремительно и крепко. Она боялась себя, боялась своих новых эмоций, боялась всего на свете, и только потому всё-таки поехала с ним на концерт Би-2, что он мог в дальнейшем приходить в «Современник», и она не погибнет от нехватки тепла и солнца, которым он стал в её жизни. За три дня она так и не смирилась с мыслью, что они будут видеться чаще, чем ей казалось. Козловский в «Современнике» - это очень странно. Зачем он Галине Борисовне только понадобился… И что ей с этим делать… и неужели Козловский вытащил её на свидание? Сам Козловский себя не понимал тоже. Вот она, девушка, которая так сильно ему понравилась, что в последнее время заняла все его мысли, и… даже поцеловать её решиться он не может. Интуиция подсказывала ему, что… что… не сейчас, в общем. У Леры внутри как будто Эйфелева башня из хрусталя, которая от любого неосторожного движения может рассыпаться в пыль… На концерте они сидели в отдельной ложе, не слишком открытой для окружающих, но с замечательным обзором сцены. - А вот и я, - Данила вернулся из бара. – Сейчас принесут вино, любимое наше. - Споишь меня всё-таки, - пробормотала Лера, стоя у края ложи и рассматривая музыкальные инструменты. - Ну, тогда и сам вместе с тобой сопьюсь. - Мне нравится, что ложа закрытая. – Лера повернулась и улыбнулась Даниле, развалившемуся на диванчике. - Почему же?.. – поинтересовался он. - Ну… - протянула девушка, - я не очень люблю общаться с людьми. Мужчина протянул ей руку, призывая сесть рядом. Лера послушалась – опустилась и упёрлась лбом в его плечо. Он погладил её по волосам. - Для профессии актёра это необходимо, - возразил он, думая на самом деле о том, как сексуально выглядят её изумительные ноги в тонких кожаных брюках. - Совсем необязательно. Достаточно просто наблюдать. Как было бы просто подхватить её за ногу под коленкой, передвинуть чуть на себя, рывком притянуть, зарывшись рукой в волосы, и, не давая опомниться, поцеловать… Господи, как просто… Но он понимал, что этим «просто» он её просто сломает. Потому что для неё всё далеко не так просто, он не понимал, почему, и что делать, но рано, слишком рано было бы для него поддаваться своим желаниям сделать с прекрасной девушкой всё то, что ему хотелось бы сделать…

Как две капли похож И под дождь, как под нож, Промокая до нитки сюжета… В этот город меня Отпустила зима На свидание короткое с летом…

Лера, отчего-то счастливая, мурлыкала эти строчки под пение Лёвы и Шуры. Они с Данилой пристроились на краешке ограждения ложи, он лениво перебирал пальцами по её спине, и она, чувствуя это сквозь тонкую ткань блузки, опустила голову на его грудь, закрыла глаза… Он присоединился к её неслышному пению:

Мне не нужен ответ, Чтоб увидеть рассвет, Словно заново надо родиться; Этот город погас В этот утренний час, Только сон продолжает сниться… В семьдесят втором Один и об одном… Научи меня быть счастливым Вереницей долгих ночей, Раствориться в твоей паутине И любить ещё сильней…

Пара бокалов вина и потрясающая живая музыка, любимая обоими, подействовали на них расслабляюще. Лера уже совершенно не возражала против того, чтобы Данила обнимал её, как ему нравится, и сама, закрыв глаза, с удовольствием дышала ароматом его тела и парфюма. Как сладко, тихо и томно, только для двоих, как бы хотелось не уходить отсюда, только он ей никогда об этом не скажет…

Мне задача ясна, Но устали глаза Выбирать между чёрным и белым. Научи меня жить И однажды забыть, Где расстались душа и тело… Как две капли похож И под дождь, как под нож, Промокая до нитки сюжета; В этот город меня Отпустила зима На свидание короткое с летом… В семьдесят втором Один и об одном… Научи меня быть счастливым Вереницей долгих ночей, Раствориться в твоей паутине И любить ещё сильней…

Песня отвечала её желаниям и самым сокровенным мыслям. Она не хотела это признавать, но всё совпадало такт в такт, до последней буквы. Зачем он такой родной, такой внимательный к ней… Она уже начала думать о том, что для неё лучше – их встреча, или чем если бы она даже не знала о его существовании. Ответа не было. Но Данила – вот он, удивительный, единственный, потрясающе идеальный, и пока он мягким низким голосом бормотал ей на ухо слова песни, у неё не было шансов устоять. Впустить в свои мысли что-нибудь ещё. Поток льющихся нот обволакивал их обоих. За весь концерт Данила так и не сумел отнять от неё рук, отстраниться от неё, и даже сыром с фруктами, предназначенными для закуски, они кормили друг друга с рук. Всякий раз он украдкой целовал кончики её пальцев, а Лера смущённо опускала глаза, делая вид, что это вышло случайно. Весь мир сузился до размеров маленькой ложи и звуков со сцены… и кольца его рук, из которых Лера не хотела выбираться. Никогда. Как же это страшно. Концерт близился к финалу, когда у Данилы зазвонил телефон. Обычно он звонил всегда, и на полтора часа он посмел отключить звук, но позвонили на другую SIM-карту. - Прости, пожалуйста, это важно, - прошептал Козловский на ухо девушке, и, получив от неё молчаливое согласие кивком, покинул ложу. Его не было пять минут. Десять. Через пятнадцать Лера забеспокоилась, а когда начался традиционный концертный финал, и Шура начал представлять музыкантов, отправилась искать Данилу. Его не было ни в фойе, ни в буфете, ни в гардеробе. Не понимая решительно ничего, Лера обратилась к контролёру, и он указал ей на выход… Нет, не мог же он бросить её. Как это было бы глупо!.. Прохладный ночной ветер ударил ей в лицо, спутав волосы. Лера накинула на плечи пиджак и оглядела улицу, и вдруг вздрогнула – Данила, сгорбившись, сидел прямо на бордюре, спрятав лицо в руках. У неё на секунду окаменели ноги – что могло случиться, что такого ему сказали по телефону, что?.. Она подбежала к нему, тихо опустилась на колени. Нерешительно коснулась плеча: - Дань… Даня, что? Произошло что-нибудь? С мамой, с братьями?.. Как будто везде вокруг него был холод. Единственное тёплое пятнышко, маленькое светлое счастье, Лера, отчаянно пробивалась к нему сквозь ледяную броню, и он сглотнул, разглядев, как она, стоя на асфальте на коленях, боится дотронуться до него, хотя только что обнимала так откровенно. Ему стало страшно и стыдно за себя… - Нет, - он не услышал звука своего голоса и прокашлялся, - нет. Лера… - Я слушаю, дорогой, я здесь… Козловский снова опустил глаза. Ей это не нужно… Ей и без того хватает. Он не хотел взваливать на её хрупкие плечи ещё один груз. Что-то внутри восставало против нагромождения тайн между ними, но не мог он сейчас говорить! Не мог, Лера была нужна ему сейчас совсем по-другому, иначе… Он резко поднялся и поднял девушку вслед за собой. - Пошли, - еле выдавил он. Лера послушно, крепко стиснув его руку, пошла рядом с ним. Они не вернулись на концерт. Козловский, мрачнее тучи, брёл куда глаза глядят, молча, и Лера не смела ничего говорить. Она могла сейчас только быть для него, она больше ничего и не умела! Пришёл в себя он только на набережной. Оказалось, что они прошли почти весь путь до своего отеля, он был совсем недалеко от клуба, где проходил концерт, но думать об этом они не могли… Лера не думала, что ей за него будет так страшно. Запах океанской соли освежал его мысли. Тёплая рука Леры в его ладони постепенно приводила в чувство. Она ведь не сказала ему ни слова, она, должно быть, напугана… - Прости меня, - он развернул её к себе и приподнял лицо за подбородок. – Это должен был быть замечательный вечер… - Это был замечательный вечер, - перебила она. – Правда. Быть рядом с тобой уже замечательно, Даня. Каждую секунду. Он нахмурился. Он был не готов к тому, что она такое скажет, он не ожидал… и она тоже… На побережье не было никого, кроме них. Данила смотрел, как горят её глубокие глаза, потемневшие, как и океан в это время суток. Лере бы устать от каблуков, на которых она прошла такой путь, но она не думала о своих ногах. Она думала об удивительном мужчине, который только что лишний раз убедил её в том, что он настоящий, и если бы она могла хоть что-нибудь для него сделать… Она подошла к нему ещё ближе. Обняла – снова, но не так, прижалась, доверчиво и безмолвно давая понять, что он может не бояться быть с ней честным… Данила отчаянно сжал её в руках, губами касаясь её виска, и Лера зашептала ему свою любимую песню, которая на концерте не прозвучала:

И то, что было, набело откроется потом. Мой рок-н-ролл - это не цель и даже не средство… Не новое, а заново; один и об одном. Дорога - мой дом, и для любви это не место…

Он замер, а потом продолжил вслед за ней:

Прольются все слова, как дождь, И там, где ты меня не ждёшь, Ночные ветры принесут тебе прохладу… На наших лицах без ответа Лишь только отблески рассвета Того, где ты меня не ждёшь.

Два человека обнимали друг друга под звёздами, точно такими же, как в его родном Петербурге, и не могли поверить, какими близкими стали они друг для друга за такой срок. Не нужно было ничего говорить. Можно было только нежно напевать друг другу тихую, знакомую песню:

А дальше, это главное, похоже на тебя, В долгом пути я заплету в волосы ленты. И, не способный на покой, я знак подам тебе рукой, Прощаясь с тобой, как будто с легендой Прольются все слова, как дождь, И там, где ты меня не ждёшь, Ночные ветры принесут тебе прохладу… На наших лицах без ответа Лишь только отблески рассвета Того, где ты меня не ждёшь. И то, что было, набело откроется потом. Мой рок-н-ролл - это не цель, и даже не средство. Не новое, а заново; один и об одном. Дорога - мой дом, и для любви это не место… Дорога - мой дом, и для любви это не место. Дорога - мой дом… и для любви это не место… Дорога - мой дом. И для любви... это не место. Дорога - мой дом, и для любви это не место…

_______________________________ * «Не поняла ни слова, что он сказал, но звучит тааааак сексуально». ** - Она красивая. *** - Да. Красивая.