Фотоальбом

Когда-то в детстве мне рассказывали сказки о рыцарях, которые спасали прекрасных принцесс от злых драконов. В конце, рыцарь всегда женился на принцессе, и они жили долго и счастливо. Другого варианта концовки не было. И, знаете, все говорили мне, что это настоящая любовь. Что она выглядит именно так. Что любовь — это когда ты любишь человека, а он любит тебя в ответ, и все счастливы. А я верил. Слушал их, широко раскрыв рот, и верил, что когда-то тоже найду свою любовь. И я нашел. Вот только меня никто не предупредил, что эта любовь может оказаться сумеречным охотником, по имени Джейс. И что когда-то он уйдёт, несмотря на такое высокое чувство, которое промелькнуло между нами. И я бы не рассказывал вам всё это, если бы не нашел этот маленький альбом с фотографиями. Да, как бы забавно это ни звучало, с Джейсом тоже можно фотографироваться. Он не всегда одобрял это, но всё же соглашался. Эти фото были сделаны полгода назад, когда он еще был рядом со мной. Их было не больше десятка, но каждое было таким родным и навевало столько воспоминаний, что сердце сжималось где-то в груди, стоило только взглянуть на них. На всех фото он был не таким, каким его представляли окружающие. Они не знали, что он чертовски любил животных, и что эта любовь у них взаимна, и поэтому они соглашались фотографироваться у него на руках. Они не знали, что Джейс умел играть на гитаре, и что он очень круто получался на фото, когда полностью сосредотачивался на песне. Они не знали, что Джейс не умел готовить, оставляя после себя разгромленную кухню. Я невольно улыбался каждой из фотографий. Каждому Джейсу, который смотрел на меня с них. Улыбался, не замечая, что глаза начинает жечь от подступающих к ним слёз. Окружающие не знали, что Джейс мог уснуть на любой горизонтальной поверхности, если очень хотел этого. Да и не только на горизонтальной. Они не знали, что он превосходно плавал, оставляя меня далеко позади, а потом возвращаясь. Когда я нашел наши совместные фото, слёзы уже произвольно падали на мои джинсы, на альбом, на эти чертовы фото. Но мне было плевать. Никто из окружающих не знал, как сильно Джейс обнимал меня. До хруста костей, прижимая к себе так близко, как будто от этого зависела его жизнь. Запуская руку в волосы, нашептывая какие-то приятные мелочи, которых в его голове было около тысяч, и не отпуская несколько минут. Никто не знал, какие мягкие и теплые у него руки. Всем они казались грубыми. Но только я знал, что это человек с самими нежными руками из всех, какие я вообще мог знать. Все знали, что Джейса раздражало, когда к нему прикасались без причины. Но никто не знал, что я мог класть на него ноги, брать в руки его ладонь и рассматривать её неограниченное количество времени, мог полностью лечь на него, и мне за это ничего не будет. Никто не знал, что Джейс любит обниматься во сне. Он просто прижимался к моей спине, клал руку поперёк груди и засыпал. И в эти моменты хотелось никогда больше не выходить на улицу и не общаться ни с кем, хотелось остаться в этой кровати навсегда. Но я не нашел последней фотографии. Я не нашел напоминания о том, какие мягкие у него были губы. Она должна была быть в конце альбома, но её там не оказалось. Я отбросил этот чертов альбом в другой конец комнаты, снял очки и упал на кровать. Хотелось закричать, хотелось биться головой о стену, но я просто лежал. Лежал, а слезы катились из глаз против моей воли. — Мне никогда не нравилось это фото, — голос доносился из того угла комнаты, в который благополучной улетел альбом. — По моему, я очень странный во сне, — он усмехнулся. Кровать прогнулась под его весом, и он лег рядом, так привычно кладя свою руку поперек моей груди. Казалось, что на секунду я забыл о том, как дышать. — Я позволил себе забрать её, — передо мной легла та самая фотография. Я и он. Вдвоём. И он просто целует меня. – Ты, наверное, зол. Слезы начинают катиться из глаз с удвоенной силой. — Я не мог прийти раньше, извини, — он вздыхает. — Знаю, я обещал вернуться с задания через два месяца, но всё пошло совершенно не по плану. Всё полетело к чертям, я не был уверен, что смогу вернуться живым, — он помолчал несколько секунд. — Саймон, если ты хочешь, я могу уйти. Уйти и больше никогда не приходить. Найдёшь себе жену, детей нарожаете, еще что-нибудь придумаете, а я просто уй… Я не дал ему договорить. Резко развернувшись, я наконец решился посмотреть на него спустя эти долгие полгода. Оказалось, что я и без фотографии помню, какие мягкие у него губы.