C днем рождения

POV Джастин Я вешаю трубку, и он смотрит на меня, ожидая объяснений. — Они проебывают инсталляцию. Мне придется завтра ехать в Чикаго. — На сколько? — На две недели, — с неприятным чувством в животе отвечаю я. Я даже не глядя знаю, какое у него лицо. — То есть завтра ты уедешь на две недели? Киваю. Его пальцы пробегают по пуговицам моей рубашки. — Ну, начинай собираться. Я сдерживаю стон, но он все-таки прорывается. У меня стоит. Да, надо бы начинать собираться… Но я бы предпочел заняться этим после. Иду к шкафу, вытаскиваю чемодан. В последнее время он и запылиться не успевает: за три прошедших месяца я уезжал шесть раз. Но не надолго, не на две недели. Я относительно быстро пакую вещи, и когда заканчиваю, Брайан стоит у меня за спиной. Его рука скользит по моей спине на задницу, чуть сжимает. — Две недели. Думаю, ты справишься. Я киваю, хотя не очень уверен. Две недели - это четырнадцать дней. По пять раз в день — это семьдесят! Я прикусываю губу. — На кровать. Его голос приобретает такие командные нотки, от которых я бы кончил, продолжай он говорить в таком духе. Но он ничего не добавляет, только смотрит, как я снимаю рубашку, отбрасываю джинсы и иду к кровати. Сажусь на край, жду. Шла бы речь о паре дней, черт, я бы уже стоял на четвереньках, ожидая первого удара, но тут… я не знал, чего ждать. Брайан встает передо мной. — Я тебя выпорю. Киваю. Я это понял, ещё не положив трубку. — А потом трахну, — он скользит большим пальцем по моим губам, я издаю тихий стон и приоткрываю рот. Палец касается языка, скользит внутрь и наружу. Хоть бы он продолжал говорить! Но он только бросает: "На четыре". Я быстро исполняю приказ, а он поглаживает меня по заднице, расставляет мне ноги пошире. Потом скользит губами по моему бедру, вбирает в рот яйца, посасывает. И отстраняется. Полностью отстраняется. Я знаю, скоро я начну кричать. И знаю, что его это не остановит. Мое тело подрагивает, я хочу его, и я не знаю, как описать это предвкушение. Но жжет оно точно так же, как первый удар. Он начинает рукой. Я-то думал, он будет бить легче, чем обычно, все-таки семьдесят это… много. Но мне стоило бы помнить — Брайан ничего не делает в полсилы. Я помню ощущение жара, растекающегося от пылающей задницы по всему телу… И это одна из миллиона вещей, за которые я люблю его. Шлепки становятся жестче, и когда Брайан чуть поворачивает руку, ударяя не плашмя, а чуть ребром, я вскрикиваю. Горячая ладонь скользит по моей спине, замирает между лопаток, нажимает, и я с облегчением утыкаюсь головой в матрас. Мне хочется расставить ноги пошире. Хочется, чтобы Брайан коснулся моего члена — прозрачные капли с него пачкают мне живот и простынь, но Брайану все равно, сейчас он меня касаться не станет, он ещё не готов. Я слышу, как с тихим шорохом ремень выскальзывает из шлевок, и мое тело содрогается. Я кончить готов от одного этого звука. Брайан склоняется надо мной, его жесткий, скрытый от меня брюками член прижимается к моей пылающей заднице, ощущение восхитительное. — Это было только десять. Я всхлипываю и киваю. Мои руки стискивают простынь, когда ремень ударяет первый раз, затем второй. Его рука подталкивает мое колено. — Ноги шире, Джастин. Когда он произносит мое имя вот так, сразу чувствуется — ему нравится, оно звучит как ласка. Я расставляю колени настолько широко, насколько могу. Я знаю, что сейчас будет, и стараюсь взять себя в руки. Брайан ждет, а я никак не могу перестать зажиматься. Кровать чуть прогибается: он садится и начинает поглаживать меня по бедру. — Тебе нужно расслабиться, Джастин. Иначе тебе будет больнее. Он ласково поглаживает пальцем складочку в паху. Я глухо мычу — значит, сюда и будет бить. Тело отвечает на эту мысль новой дрожью. Брайан улыбается. — Хороший мальчик. Я смотрю, как Брайан встает, и я уже хочу то, что сейчас случится. Мое тело уже соскучилось, зачем он останавливался? Он начинает с бедер, ремень оборачивается вокруг ноги, ударяясь, я издаю стон. Брайан продолжает. Я быстро теряю счет, и мне уже все равно. Боль от каждого удара перестает быть отдельной вспышкой, она сливается розовым туманом, окутывает меня, её прошивают голубые искры молний. Я наконец слышу голос Брайана, в его тоне раздражение. Видимо, он что-то приказывал, а я пропустил. Он повторяет приказ, и я заливаюсь краской. Да, после семи лет с ним краснеть совершенно нелепо, но я краснею. И знаю, что не выполнить его приказ — себе дороже. Я обеими руками хватаю себя за ягодицы и развожу их шире. Его язык тут же принимается за работу, то мягкий и влажный, то жесткий и острый. И когда я забываю обо всем на свете, кроме этого языка, меня ударяет кончик ремня. Я вскрикиваю. От того, что он делает мне римминг, у меня словно все нервы обнажены, и потому каждый удар воспринимается острее. Это потрясающе. Слезы текут у меня по лицу, я не пытаюсь их стереть. Я сосредоточен на том, чтобы сдержаться и не кончить, я слишком близко. И когда ремень три раза подряд попадает по одному и тому же месту, мое тело переполняется ощущениями, мне его не удержать. Я кончаю с четвертым ударом. Брайан останавливается. Я все ещё плачу, но теперь, кажется, от того, что он остановился. Он толкает меня в бедро, и я переворачиваюсь. Брайан смотрит на меня, и теперь я испытываю гораздо больший стыд за то, что кончил; тот, что был у меня до этого, и в сравнение не идет. Брайан медленно снимает рубашку, потом брюки, и мне так хочется его коснуться, но я знаю, он не позволит. Он оглаживает мою задницу, запускает под неё руки, приставляет член ко входу и вводит одну только головку. — Ты кончил без разрешения. Нам что, начать сначала? Я отчаянно мотаю головой. Он толкается в меня. И не важно, что мы трахаемся без презерватива уже давно (один год, одиннадцать месяцев, пятнадцать дней, три часа, двадцать три минуты), меня все равно изумляет это ощущение. Такой близости никогда не ощутить с резинкой. Я чувствую, как подрагивает его член, и когда Брайан замирает ненадолго, давая мне время подстроиться, клянусь, такое ощущение, словно внутри меня его сердце. Я со стоном сжимаюсь, наслаждаясь остаточной болью. Брайан выходит из меня, входит обратно, и у меня снова встает. Конечно, он замечает. Мне хочется коснуться своего члена, но я не буду, я знаю правила и крепко держусь за изголовье кровати, выгибаясь навстречу Брайану и подавляя в себе порывы сделать что-то кроме выполнения его молчаливых указаний. Это соглашение, и оно работает. Я не смогу перестать думать о Брайане ни по пути в аэропорт, ни в полете, ни в течение всех тех дней, что я буду там. Однажды его не было в городе, и мне, уезжая, пришлось оставить записку. Клянусь, я чуть не начал плакать в самолете. Я не чувствовал его в себе так, как обычно у меня получалось. У меня не было доказательств его любви, его страсти, его самого. Это было больно. Если мы можем, мы такого не допускаем. Брайан смотрит мне в глаза и замечает, что я отвлекся. — Джастин. Одно-единственное слово возвращает меня к нему, целиком и полностью. Брайан начинает трахать меня жестко, сильно, я обвиваю ногами его поясницу. Руки Брайана стискивают мне задницу, на ней будут синяки от его пальцев и отметины от ремня. Голова моя запрокидывается от этой мысли, я прикусываю губу и концентрируюсь на том, чтобы не кончить. Не получается… Брайан заливает меня изнутри, заполняет, я чувствую, как сперма стекает по его члену, края ануса у меня сейчас настолько чувствительны, что каждая капля, как целебный бальзам. Брайан выходит из меня и укладывает меня на постель, двигает повыше, чтобы я лег целиком. Его голова теперь между моих бедер, и я сдвигаю колени, наслаждаясь тем, как его волосы щекочут все ещё горячую от ударов кожу. Брайан раздвигает мне ноги, его язык скользит по краю ануса, успокаивающе, осторожно. Он вылизывает мне промежность и внутреннюю поверхность бедер. Я знаю, он тоже будет скучать. Для него это будет так же тяжело, как для меня. Я издаю стон, когда он начинает трахать меня языком, а потом передвигается и ведет языком по моему животу. Я думал, он накажет меня за то, что я кончил без разрешения, но нет, он только ласкает мой живот, лижет, посасывает. Пробует, метит. Я выпускаю изголовье кровати и закрываю глаза руками. Брайан упирается подбородком мне в живот и окликает меня. Я убираю руки, чтобы посмотреть на него, а он сползает вниз, проводит языком по моим коленям, целует лодыжки и, наконец, встает. — Ну вот, половина сделана. Он протягивает мне руку, я беру её, сажусь на краю кровати, а он стоит между моих коленей, поглаживает меня по волосам, по щеке. — Вставай. Я поднимаюсь, и он обнимает меня. Я чувствую, какие горячие у него руки, когда он прижимает ими меня к себе. А потом — яркая короткая вспышка боли от того, что он бьет меня по заднице. Я вцепляюсь в него и держусь, а он каждым новым ударом вбивает меня в себя. Закончив, он не отпускает меня. Просто обвивает руками и держит. Я знаю, что плачу и вздрагиваю, а он целует меня в ухо и тоже, кажется, дрожит. Мы так и укладываемся в постель, не расцепляясь. Лежим молча. Потом я чуточку отстраняюсь, вздыхаю, заправляю прядь волос ему за ухо. Целую в плечо, шепчу: — Спасибо. Он улыбается, и я понимаю вдруг, что он переживал, думал, что зашел слишком далеко. Нет, ничуть. Он бы не стал. Я доверяю ему и могу остановить, если требуется. Не хочу, чтобы он вообще о таком волновался. Я выкручиваюсь из его объятий, он неохотно выпускает меня. Но когда мои губы обхватывают его член, он, кажется, уже совсем не против. Я пробую его на вкус — солоноватый, как всегда. Наслаждаюсь бархатной нежностью его кожи. Брайан тихонько запускает руки мне в волосы. Он близок к тому, чтобы кончить, и я хочу, чтобы он кончил. Руки сжимаются в моих волосах, тело замирает, вскинув бедра — и он кончает. Я глотаю и не выпускаю член изо рта, чтобы чувствовать, как прокатываются волны сокращений. Наконец он подтягивает меня к себе, укладывает рядом, и мы засыпаем, обессиленные. Машина за мной приедет в семь. Мы засыпаем. POV Брайан Он просыпается раньше меня, но мне-то до девяти никуда не нужно, а ему через час спускаться к машине. Я проскальзываю за ним в душ, беру мыло из его ладони. Он морщится, а когда я провожу мыльными руками между его бедер, стонет. У него все болит после прошлой ночи, но он прислоняется ко мне спиной. Я выдавливаю шампунь на его волосы, вспениваю, массирую, жду, когда вода их как следует промоет, и только тогда спускаюсь, скольжу по его спине вниз, прижимаю язык к его сфинктеру. Сегодня я не буду его трахать. Я хочу успокоить раздраженную кожу. Но Джастину нужно больше, то, как он толкается мне навстречу, делает это очевидным. В конце концов мы находим компромисс — я делаю ему римминг и одновременно дрочу. По крайней мере, я буду уверен, что он спокойно поспит в самолете. Я тащу его в спальню, все ещё голого, сажусь на кровать, а он целует меня и укладывается на мои колени задом кверху. Я не знаю, есть ли на свете что-то более сексуальное, чем смотреть, как он отдает мне себя. Представить себе не могу, что это может быть. Мои пальцы проскальзывают внутрь, распределяют смазку. Я заталкиваю ему в задницу пробку и смотрю, как она погружается. Когда она встает, как надо, шлепаю разочек его по заднице. Джастин встает и начинает одеваться. А я натягиваю джинсы и иду делать кофе. Когда звонят сообщить, что машина прибыла, Джастин улыбается мне, целует и выходит. Две недели. Две недели, потому что для него это важно, а эти идиоты ни черта не соображают. Я качаю головой и тоже одеваюсь на работу. *** Я разглядываю лежащие на моем столе отчеты, когда раздается звонок. Это он. Подумываю, не заставить ли его подождать, но нет, я не настолько жесток. — Разве тебе не полагается работать? — Я только что заселился в отель. Сейчас поеду. — Позвони, когда вечером освободишься. — Брайан. Я чуть не рассмеялся, услышав отчаяние в его голосе. — Снимай штаны. Он вздыхает, и мне больше не хочется смеяться. — Можешь вытащить её, Джастин. Но сначала. Ложись на спину, — я слушаю, как он выполняет, что сказано. Представляю, как он ложится, согнув ноги в коленях и поставив ступни на матрас, рука поглаживает член. — Не трогай себя. Просто проверни пробку, чуть-чуть. Я слышу, как он издает горлом сдавленный звук, и знаю, он подчиняется. — Хорошо. Я знаю, у тебя много дел. У меня тоже. У наших производителей корма для домашних животных полная жопа с отзывами. — Не говори со мной про корм. — Прекрати дрочить. Наступает тишина, он знает, что попался. — Плохой мальчик. Вытаскивай пробку. Иди на работу. Позвонишь мне завтра. Он шепчет тихое «спасибо», и мы оба возвращаемся к своим важными делам, всей той херне, которой мы занимаемся, когда мы одеты. И поверьте мне, они и вполовину не так интересны, как-то, что мы делаем голыми. Я смотрю на отчеты передо мной и понимаю, что неделя эта будет долгой, хотя сегодня уже среда. POV Джастин Я лезу на леса и испытываю гордость за себя — я даже не ору, хотя мне за сегодня уже третий раз приходится подниматься на них, а вчера этих раз было целых семь. А когда я прибыл, даже сами леса стояли не там, где нужно, все было собрано черти как. Когда я получил этот заказ, я был в восторге. Оформить фойе такого престижного здания… Но теперь я готов был сгрести все в охапку и уйти отсюда. Мы с Брайаном можем купить большое помещение в Нью-Йорке и повесить все это там. Любой вариант лучше, чем в десятый раз объяснять этим людям, что Картины. Не. Должны. Касаться. Друг. Друга. Я уже собираюсь высказаться на эту тему, когда снизу раздается тихий свист. Наклоняюсь обругать того, кто вздумал мне свистеть, и вижу запрокинувшего голову Брайана — черное пальто, солнцезащитные очки. Я улыбаюсь. Приказываю всем продолжать работу, а сам спускаюсь, бросаюсь Брайану на шею, целую. — Что ты тут делаешь? — Слышал, у тебя картины не развешиваются. — И это совсем никак не связано с собачьим кормом и тем фактом, что две из производящих компаний находятся в Чикаго? — Вообще никак. Я смеюсь — ну конечно же. — Ты получил ключ от номера? — Пятьдесят баксов творят чудеса, — кивает он. — И вот что, мы останавливаемся в другом отеле. — Никто меня не преследует, к чему мне такая секретность. Он оглядывается. — Тут человек тридцать, и все с колюще-режущими предметами, любым из них тебя можно моментально прикончить. — Но как только мы завершим работу, они все меня простят. Он всовывает мне в руку карту-ключ. — Адрес на обороте. Наш номер 7122. Увидимся, когда закончишь здесь с делами. — Ты же, наверное, меня потом обратно отправишь. Он смотрит на меня, и я едва не краснею. — Увидимся там. После долгого поцелуя Брайан выходит, а в здание врывается холодный зимний ветер. Я качаю головой и смотрю на три картины, висящие как положено, ровно, элегантно. НЕ КАСАЯСЬ ДРУГ ДРУГА, БЛЯДЬ! К концу дня я ещё злее, чем был в начале. Направляюсь в свой отель, по дороге вспоминаю, что мне нужно не туда. Начинается дождь. Подумываю, не взять ли такси, но тут всего десять кварталов. Засовываю руки поглубже в карманы, опускаю голову и иду пешком. Уже почти дохожу до места, когда от резкого автомобильного гудка поневоле подскакиваю. Господи боже, мне нужно быть внимательнее! В дополнение спотыкаюсь о бордюр, ударяюсь лодыжкой. Матерясь, упорно топаю дальше. Брайану лучше быть на месте… И с заказанным ужином. И ещё… Я вхожу в лифт, который не довозит меня до нужного этажа — конечно же, Брайан снял номер на самом верху, все только наилучшее и наипонтовое, ну заебись. Перехожу в другой лифт, зубы клацают от холода, вода с меня капает на миленький паркет натурального дерева. Провожу карточкой по замку — не срабатывает. Пробую снова. Стучу в дверь. Никто не отвечает. Блядь! Вытаскиваю телефон, звоню Брайану. — Где ты? — В нашем номере. — Ну так открывай! Он смеется. Я уже придумал, как его убить, медленно и мучительно. Или быстро. Нет, все-таки медленно. И тут он выходит из нашего номера. 7123. — Нужно было поменять номер, — он пожимает плечами. — С чего вдруг? — зло таращусь я на него, а он затаскивает меня внутрь. — Я объясню. Когда у тебя губы будут не такие синие. Я и сам чувствую, что дрожу, так что решаю не спорить, не тот момент. Трудно добиваться своего, когда он озабоченно хмурится. — В душ хочешь? Я качаю головой. — Ты ужин заказал? Брайан стаскивает с меня одежду, приподнимает край одеяла. — Залазь. Закажу. Я плотно заворачиваюсь в одеяло, а он пока звонит. Я даже не слушаю, что он заказывает. Он знает мои вкусы. Брайан откладывает телефон и тоже забирается под одеяло, обнимает меня со спины. — Что у тебя стряслось? — Ничего, просто замерз. Его руки растирают мне грудь, горячее тело прижимается к моей спине. Я вытягиваю ноги и морщусь. Он замечает. Он всегда все замечает. Чувствую, как он приподнимается, скидывает с меня одеяло. Я хочу обратно в тепло, но Брайан смотрит на мою лодыжку. — У тебя кровь. — Споткнулся. — И отек. — Закажи лед. — Уже заказал. — Для чего? — Ну, видимо, для твоей лодыжки. POV Брайан Он меня убивает. Самое ужасное, что он это делает неумышленно, по-моему. Просто… ухитряется каждый раз найти новые способы потрепать мне нервы. Что это был за идиотизм, нафига ему приспичило тащиться по дождю пешком? Пешком, зимой, в Чикаго, в дождь. Ещё и споткнулся, ударился до крови. Может, вообще лодыжку сломал. Не мое дело, взрослый человек, не надо лезть, сам разберется? Да он синий был. Или, может, он не в курсе? Я даю ему аспирин и бутылку воды, а он продолжает зло на меня зыркать. Нифига не сексуально, вот вообще. Не знаю, почему у меня встал. Потому что он рядом и голый, наверное. Я лежу, прижавшись к Джастину со спины, чувствую, как его тело обретает нормальную температуру. Он что-то там бубнит себе под нос. Не думаю, что мне стоит вслушиваться, просто ворчит про себя. Пускай, я не против. Когда доставляют еду, Джастин заметно оживляется. Я подписываю счет, и, пока Джастин увлечен поеданием стейка, заворачиваю лед в полотенце, подвигаю второе кресло, чтобы он положил на него ногу, прижимаю компресс к лодыжке. — Спасибо. Ну ты глянь, он уже настолько очухался, что стал вежлив. Я тоже ем, смотрю, как Джастин наливает себе виски на три пальца, выпивает, наливает снова. В конце ужина он выпивает в четвертый раз. — Десерт? Я киваю и придвигаю к себе шоколад с шоколадом и посыпкой из сердечного приступа. Джастин не сбавляет темпа с наливанием-выпиванием виски, и к концу ужина он сыт и пьян. Он ложится на кровать животом кверху, и я понимаю, что этим вечером мне не на что рассчитывать. Хреново. — Брайан. — Ммм? — Зачем ты на самом деле приехал? — Убедиться, что ты не замерзнешь до смерти. Джастин издает раздраженное ворчание. То есть он не только пьян, но и не в настроении. Не было бы у меня дел в Чикаго… ладно, я бы все равно приехал. Этот заказ для него очень важен, я по тону Джастина понял, что он очень нервничает. Я не мог ему помочь. Но мог приехать. Но сегодня Джастина ничего не радует. Я сажусь на кровать, переворачиваю его, ухватив за бедра. И он переворачивается. Хорошо, значит, он не настолько не в настроении. На его коже ещё видны метки от моего ремня. Я провожу по ним пальцами, Джастин ежится. Наклоняюсь и касаюсь языком, он вздыхает в подушку и разводит ноги. Мокрое от растаявшего льда полотенце сваливается с лодыжки, я убираю его на пол. Ссадина и синяк никуда не делись, конечно, но опухоль спала. Жить будет, в общем. Я раздвигаю ему ноги ещё шире, ложусь между ними. Джастин возится, подстраиваясь, и стискивает подушку, когда мой язык скользит меж его ягодиц. Я тихонечко обвожу им края ануса, чуть касаясь, дразня, скольжу по нежной коже, но не толкаюсь внутрь. Чувствую, как Джастин пытается двигаться тоже, крепко ухватываю за бедра, чтобы не ерзал. Он понимает, что от него требуется, и немного расслабляется. А я продолжаю работать языком. Джастин норовит толкнуться навстречу, я прижимаю его крепче к кровати. Кажется, он сейчас начнет умолять его трахнуть, но он поворачивает голову, и я вижу его счастливую, блаженную улыбку — да он готов всю ночь вот так лежать, и дразни его, сколько влезет! Я бы не отказался. Но ещё лучше не дразнить, а сделать кое-что другое. Я тянусь за массажным маслом, которое приготовил. Джастин напряжен, я вижу, как зажаты плечи. Наливаю масло себе в руки и начинаю медленно, с поясницы, двигаться выше по его спине. Плавно, наслаждаясь скольжением кожи по коже. Я проминаю и проглаживаю каждую мышцу, от задницы до плеч. А когда перехожу к шее, Джастин начинает тереться о простыни. У меня стоит с самого начала. У него тоже. И вот теперь он готов требовать. Он скользит меж моих бедер, переворачиваясь на спину, смотрит на меня снизу. — Это приятно. Я киваю и двигаюсь ниже, но он ловит мою руку. — Брайан. Трахни меня. Я прошу. Я снова киваю и развожу его колени в стороны. Слова больше не требуются. Я толкаюсь внутрь, скользкие от масла ноги Джастина обвивают мое тело. Наклоняюсь поцеловать, его язык пробирается между моими зубами, задница стискивает мой член, словно не желая с ним расставаться. Каждое мое движение встречает его — ответное. И от скольжения наших тел рождается ощущение невесомости в тот момент, когда я погружаюсь в него. Я вижу его лицо. Глаза закрыты, улыбка почти блаженная. Словно он уже кончил пару раз и теперь, счастливый, засыпает. Но в этом есть кое-что ещё. Некое ощущение, как мне кажется, удовлетворенности, но не победы, а неги и безопасности. Он настолько мне доверяет, что мне страшно. Я глажу его по щеке, и он тянет меня к себе поцеловать снова. — Хватит думать, — шепчет он. — Это просто хорошо. Он слишком хорошо меня знает. И это тоже страшновато. Я сосредотачиваюсь на скольжении внутрь его тела. На том, как он сжимает меня, стараясь доставить мне как можно больше удовольствия, пока я его трахаю. Его дыхание ускоряется, ноги стискивают меня все сильней, словно он боится, что я сбегу. А у меня действительно ощущение, что сейчас я выскользну из этой кровати в окно и воспарю над Чикаго… Мне пофигу. Он напрягается подо мной — и мы кончаем. Его сперма стекает с живота на бок, моя вытекает из его задницы, течет по яйцам, я чувствую. Хочу выйти, но ноги Джастина снова меня стискивают. — Ещё. Я переношу часть своего веса на руки. Это его новый любимый кинк с тех пор, как мы начали трахаться без презервативов. Ему нравится чувствовать, как мой член становится твердым внутри него. Джастин обнимает меня всеми конечностями, удерживая там, где ему хочется. У меня завтра будет сплошной синяк вокруг талии. Да и черт с ним. Джастин старательно заставляет мой член снова встать, и выражение лица у него при этом — точь-в-точь кот, не только сожравший канарейку, но и закусивший сливочками. Он целует мои плечи, шею, подбородок, уши. И да, у меня снова стоит. Джастин улыбается своей яркой солнечной улыбкой. — Трахни меня. Сдается мне, он все ещё сильно пьян. Джастин забрасывает руки за голову и хватается за изголовье кровати. Я забрасываю его ноги себе на плечи, он стонет и морщится. Значит, нога все ещё сильно болит. Я целую её и бережно укладываю обратно на постель, а вторую прижимаю к себе покрепче и вхожу в него. Он все ещё скользкий и липкий. Когда мы кончаем по второму разу, в комнате уже совсем темно. Одна из лампочек перегорела, должно быть. Джастину плевать, он прижимается ко мне, когда я с него скатываюсь. Глажу его по заднице, ввожу один палец, потом провожу им Джастину по губам, и он всасывает его, пробуя смесь своего и моего вкуса. Тихо стонет, вздыхает и засыпает наконец, уложив мне голову на грудь. Его волосы щекотят мне подбородок. POV Джастин Я просыпаюсь почти прилипшим к Брайану. Похоже, прошлой ночью я был не на шутку пьян… о да, и он тоже. Я со смехом отлепляюсь, Брайан смотрит на меня мутными спросонья глазами. Целую его в подбородок и встаю, чтобы пойти в ванную. Но едва ставлю правую ногу на пол, болезненно морщусь. Поднимаюсь и пытаюсь все-таки идти, однако Брайан уже все заметил. Блядь. — Иди сюда. — Брайан, это просто… Взгляд становится жестким. Я со вздохом сажусь обратно. Брайан забрасывает мою ногу на постель. Да, при ближайшем рассмотрении вид не очень, синяк просто ужасный. Но и все, в общем. Брайан вздыхает и выбирается из кровати. Я порываюсь встать, он толкает меня обратно — мягко, но совершенно очевидно, что с ним сейчас лучше не спорить. Это один из компромиссов, на которые мы пошли ради того, чтобы жить вместе, трахаться на живую, придерживаться моногамии. Нам обоим пришлось чем-то поступиться. Он пообещал не становиться невыносимым мудаком, когда нервничает, я — не загонять себя до смерти и не влипать в неприятности. Проблема в том, что он иногда просто не может не психовать, а я никогда не планирую попытаться погибнуть, оно просто само так выходит. Здания взрывают. Оружие разрешено. Ну правда, я-то что могу поделать? Вот и подстраиваюсь — позволяю ему заказать лед и завтрак. Брайан приносит мне аспирин и воду. Когда я глотаю таблетки, он вскидывает меня на руки так резко, что я ударяюсь о его грудь. — Брайан. Он целует меня, и от этого становится так… спокойно. Усаживает меня себе на колени, пока набирает ванну. Ванну? Мы оба порядком испачканы. Я открываю было рот, но Брайан так на меня смотрит, что я тут же вспоминаю — это я пришел в здание, которое взорвалось, и тот пистолет был только моим решением. А он просто хочет, чтобы все у меня было хорошо. Мне не трудно посидеть ради этого у него на коленях, дожидаясь, пока наполнится ванна. Наконец он встает, придерживая меня за бедра, осторожно переносит через бортик. Когда мы оба погружается в теплую воду, я едва не кончаю, так приятно. Укладываюсь спиной Брайану на грудь, чувствую его член между ягодиц. Тепло воды омывает наши тела. Брайан легким движением входит в меня, его руки скользят по моей груди и шее, намыливая. Я просто откидываю ему голову на плечо и расслабляюсь. Пускай. С ним действительно сейчас лучше не спорить. Вымытые и удовлетворенные, мы поднимаемся, Брайан снова переносит меня через бортик. Аспирин и горячая вода сыграли свою роль, я теперь могу стоять на двух ногах без особых проблем. Брайан тянет меня обратно на кровать, я упираюсь, стою перед ним. Мы уже оба опаздываем. С другой стороны, он, кажется, и не собирается меня трахать. — У меня есть для тебя подарок. О боже. Он показывает его мне, и я чувствую, как встает снова. Блин, я иногда думаю — да когда мы уже прекратим! А иногда — может, я ещё слишком молод, чтобы уходить на покой. Он сгибает палец и меня притягивает так, словно он имеет со мной физическую связь. Брайан наклоняет меня к себе, целует и шепчет в ухо: — Ты слишком напряжен, пугаешь помощников. — А эта штука поможет? Он кивает, и я забираюсь на кровать. Брайан тщательно меня смазывает, мягкая текстурированная поверхность очень приятна на ощупь. Когда введение завершено, Брайан берет пульт, нажимает, и мое тело отзывается. Я и забыл, как торкает Брайана возможность контролировать мое тело, даже меня не касаясь. Он выключает пульт, пока я не кончил, и целует меня в щеку. — Одевайся, мы с тобой опаздываем. Я киваю, но одеваюсь дольше обычного: то, что Брайан играется с пультом, процесс не ускоряет. Он сидит в кресле, я встаю между его ног, опускаюсь на колени и расстегиваю молнию на его брюках. Вылизываю ту сторону члена, что ближе к животу, описываю языком круги по головке. После чего вкладываю член в ширинку и застегиваю брюки. — Увидимся. Брайан рычит, я улыбаюсь шире и ухожу на работу. И у меня такое чувство, что мы в обед с ним встретимся. POV Брайан Джастин стоит на лесах, тянется на цыпочках, пытаясь достать до свисающего с потолка провода, но он вне досягаемости. Полосочка обнаженной кожи между рубашкой и поясом джинсов завораживает. Я дожидаюсь, когда он встанет поустойчивей и нажимаю кнопку на пульте. Глаза Джастина распахиваются, потом прищуриваются, белеют костяшки пальцев, вцепившихся в поручень. Он крутит головой, выискивая меня, а увидев, кидает мне «фак». Я смеюсь, Джастин пытается сконцентрироваться, но я чуть прибавляю скорость и вижу, каких усилий ему стоит не рухнуть на колени. Я выключаю пульт, делаю приглашающее движение головой. Джастин спускается вниз, хватает меня за воротник пальто и волочет в направлении… хрен знает, чего, но волочет уверенно. Видимо, за стойкой ресепшена есть конференц-зал или кабинет, он затаскивает меня туда и запирает дверь. Я нажимаю кнопку пульта, и губы Джастина на моих губах. Целуясь, толкаю его к двери, расстегиваю ему брюки. Чувствую, как он дрожит. Вцепляется мне в волосы, я развожу его запястья. У меня сегодня ещё три встречи, я не могу идти на них с послеминетной укладкой. А может, и могу, его руки снова в моих волосах, он трахает меня в рот, толкаясь попеременно то членом в меня, то задницей в дверь, загоняя пробку глубже. Я бы засмеялся от его отчаянья, но я слишком ему сопереживаю. — Брайан, — он движется короткими яростными толчками, голос хриплый, горловой. Я втягиваю щеки, обжимаю член плотным кольцом. Джастин кончает, дрожа всем телом и зажав в кулаках мои волосы. Я держу его за бедра, и сдается мне, только поэтому он не падает, потому что когда я поднимаюсь и обнимаю его, он бессильно повисает на мне. Я волоку его к пустому столу. Джастин прижимает меня к нему спиной, его губы на моем члене. Я запрокидываю голову и наслаждаюсь тем, как шелк его волос протекает меж моими пальцами, пока его язык наколдовывает мне оргазм. Заканчиваем мы на моем пальто, на полу, полураздетые. Джастин пальцем обводит мне соски и мягко целует в плечо. В комнате тепло, сквозь жалюзи пробивается послеполуденный свет. И я знаю, что не нужно этого делать, но удержаться не могу и нажимаю кнопку пульта. Джастин стонет и забирается на меня. — Если ты не прекратишь, я тебя убью. Я не могу не расхохотаться, он до невозможности очарователен, когда уже не возбужден и чувствует, что снова теряет контроль. Зато он начисто забыл, как его бесили сложности с инсталляцией. Я выключаю пульт, и Джастин снова издает стон. Я целую его, встаю. — У меня встреча через двадцать минут. Он кивает, заправляет рубашку. Я целую его, скольжу рукой под рубашку, прищипываю соски. — Брайан, прекрати. Мы поднимаемся. Перед тем, как отпереть дверь, я целую его снова. — Пока. POV Джастин У меня болит лодыжка, на улице пиздец как холодно и — да, да, в заднице у меня вибрирует пробка. Поэтому я беру такси. Я возбужден весь день, и от изумительного дневного секса стало не лучше, я вас уверяю, а много хуже. Я-то думал, что если жить вместе, сохранять моногамию и все такое, то в конце концов мы остынем. Что как все нормальные пары в истории парности, в конце концов мы сможем провести друг без друга ночь-другую и не чувствовать голода. Теперь я знаю, где была ошибка в моих расчетах. Я их выстраивал на основе наблюдения за другими людьми. Но мы не как они, у меня по-прежнему встает от тембра его голоса, если он этого захочет, а я могу заставить Брайана потерять его знаменитый самоконтроль движением ресниц. Направляюсь в наш номер, уже почти десять, вхожу и вижу, что меня ждут сэндвичи, скотч, джин с тоником и обнаженный Брайан. Я хватаю сэндвич, кусаю и, пока жую, раздеваюсь. Брайан ржет, но я всего лишь оптимизирую процесс. Ведь если я раздеваюсь, пока ем, то приближаю нас к тому моменту, когда его член войдет в меня, а я хочу этого больше, чем куриный салат, круассан или даже джин с тоником, который Брайан сейчас наливает. Я уже говорил, что он обнажен? Он наливает мне выпить, и я люблю эту сволочь, а что ещё важней, хочу, чтобы он меня трахнул. У него, видимо, где-то припрятан пульт — я чуть не подавился! Брайан направляется ко мне. — Как нога? Я ползу к нему через постель: — В порядке, — оседлываю бедра Брайана, прижимаюсь своей задницей к его члену. Я чувствую вибрацию в ней и смотрю, как Брайан, улыбаясь, запрокидывает голову. Я целую его шею. — Брайан. — Мммм? — Трахни меня. — Наглый пизденыш. — Я уже не пизденыш, — продолжаю целовать его. — Так что давай трахай. — Да, тебя уволили из пизденышей, когда ты достиг глубокой старости в двадцать три года. — Брайан, хорош прикалываться. Трахни меня. Он садится, и тут я понимаю, что влип по уши. Я опускаю глаза, но уже поздно. Брайан сбрасывает меня с себя, я оказываюсь на животе. — Очень наглый. — Я… — Закончили с разговорами, я считаю, — качает головой Брайан. Пробка все ещё вибрирует у меня в заднице, член только крепнет от голоса Брайана. А он одним из своих весьма дорогих галстуков привязывает мне руки к изголовью. Я закусываю губу, но Брайан проводит языком по линии моих зубов, и я их разжимаю, извиваюсь и получаю шлепок по заднице: — Не двигайся. И я пытаюсь, но это непросто, когда его рука медленно движется от моей талии вниз. Пальцы Брайана проталкиваются меж моих бедер: — Разведи. Я расставляю ноги шире. Брайан поглаживает кожу между ног, и я ежусь. Он вытаскивает пробку, и я чуть не плачу. Если он собирается меня отшлепать, я бы предпочел, чтобы она была во мне. Но потом я чувствую движение его руки и не очень понимаю, что он собирается… — Чего ты хочешь? Я даже не знаю, что ответить. Я хочу, чтобы ебучая эта инсталляция оформления успешно завершилась. Чтобы была хорошо принята. Хочу, чтобы у меня руки были свободны, и я мог бы коснуться Брайана. Чтобы он связал мне ещё и ноги. Я хочу, чтобы он был внутри меня. Хочу, чтобы сначала он меня наказал, показал, что я принадлежу ему. Я хочу, чтобы он знал, чего я хочу. Он напряженно на меня смотрит, потом гладит меня по ноге и привязывает её. Я закрываю глаза. Он читает мои мысли. — Мне кажется, ты сегодня уже устал принимать решения. От его слов я буквально растекаюсь по матрасу лужицей. Он фыркает смехом, целует мою больную ногу. — Эту я не буду привязывать, но ты не должен двигаться, Джастин. Я киваю в подушку и подавляю желание потереться членом о матрас. Брайан подсовывает ещё одну подушку под меня, чтобы задница была выше. С широко расставленными ногами вид у меня теперь самый что ни на есть блядский. Мне пофиг. Таким любимым я себя никогда не чувствовал. Его язык начинает с подъягодичной складочки, не пропускает ни сантиметра, и у меня сил нет сдерживаться и не толкаться ему навстречу. Его руки оглаживают мое тело, подбираются под него, играют с сосками и с силой за них тянут, когда зубы впиваются мне в плечо. Я не знаю, куда деваться от наплыва впечатлений, хохочу в голос и через секунду плачу. Его член истекает смазкой, скользит меж моих ягодиц, а я хочу, чтобы он вошел в меня. Я пытаюсь сказать Брайану об этом, но он целует меня в уголок рта, заглушая слова. — Шшшшшш…. Я киваю, его рука резко, сильно бьет меня по заднице — и я кончаю. Кончаю от одного-единственного удара, и Брайан прекрасно знает об этом, но не останавливается. Он продолжает лупцевать меня, я не могу вынести это молча, умоляю его прекратить. Он не останавливается, и я знаю, что не остановится до тех пор, пока не будет готов. И пока не увидит, что готов я. А я пока нет. Он отвязывает мою ногу и подталкивает меня встать. Я поднимаюсь на колени и все так же широко держу ноги, пока он творит свою магию на нежной коже внутри моих бедер. И в тот момент, когда я понимаю, что не могу больше этого вынести, он входит в меня. Одним длинным сильным движением — я заполнен. Брайан нависает надо мной, шепчет мне, какой я горячий и влажный, прикусывает за ухо и движется во мне сначала медленно, давая привыкнуть после вторжения. Когда он начинает трахать меня всерьез, я чувствую, как он целует мне спину. Я пытаюсь представить себе, как выгляжу. Руки раскинуты в стороны, спина напряжена, лоснится от пота. Брайан ведет языком вдоль края лопаток, и я содрогаюсь всем телом. Мы оба мощно кончаем. Брайан быстро меня развязывает, но не произносит ни слова. Я засыпаю, чувствуя, как Брайан вылизывает собственную сперму из моей задницы. Я знаю, завтра днем он уедет. Знаю, что он приехал, потому что по голосу почувствовал, что я нервничаю. Я знаю, он любит меня. От этой мысли я вздыхаю и наконец позволяю себе провалиться в сон. Я тоже его люблю.