* * *
— Страшно подумать, что отец скажет, если узнает, — шепнул Снейп, пытаясь приглядеться к темноте. — Да уж, мой тоже вряд ли будет в восторге... Но мы ведь это переживем? — Мальсибер пропустил сквозь пальцы длинные чёрные волосы своего теперь уже парня. — Ты как? — приподнявшись на локте, спросил он, и поймав недовольный взгляд, снова устроил голову на узкой груди Северуса. — Вообще-то, если ты не заметил, ты меня уже третий раз об этом спрашиваешь, — буркнул тот. — Я не стеклянный, Родж, а мы ничего такого и не сделали. — Ну мало ли... Может ты и рад был бы сказать, но не хотел Эйвери разбудить... — смутившись, ответил он, как вдруг вскинулся. — А ты хотел? — Вы меня и так уже разбудили своей вознёй! — послышался из-за задёрнутого полога раздражённый голос соседа. — Будьте людьми, заткнитесь, дайте поспать, а? — Слишком много приказов, мы аж в растерянности! — успел прохохотать Мальсибер, заваливаясь и обнимая прильнувшего к нему Северуса, до того, как тот, спохватившись, выхватил из-под подушки палочку и наколдовал заглушающее, окончательно прячущее их ото всех.Часть 1
21 марта 2016 г. в 07:46
Утро субботы — благостное время для всех студентов Хогвартса. Можно спокойно проснуться, степенно насладиться завтраком и весь день заниматься чем душа пожелает: прогуляться в Хогсмид, неспешно подготовить домашнее задание или сыграть в подрывного дурака в гостиной факультета.
Не было исключением это утро и для слизеринских семикурсников. Едва наколдованное солнце осветило их спальню сквозь зачарованные окна, Северус, прихватив полотенце и смену белья, вышел за дверь. Увидев это, Мальсибер сел на постели, широко зевая.
— Самое время ополоснуться, — дотянулся он до полотенца, лежащего на тумбочке.
— Разумеется, — усмехнулся всё ещё валяющийся на кровати Эйвери.
— Ты о чём это? — нахмурился Роджер.
— Ну, самое благословенное время для душа, конечно, это когда там плещется тощая задница Снейпа, — подмигнул ему Остин.
— Знаешь, что в этом самое забавное? — оскалился Мальсибер. — Нравится он мне, а шутишь про его задницу ты, наш честный, во всех отношениях правильный мальчик. Странно, не находишь?
Порадовавшись тому, что удалось поймать остряка за язык, он направился к слизеринским душевым. У него был доступ в шикарную ванную старост, но он предпочитал ей спартанскую простоту общей помывочной. Только там его взгляд мог выхватить ценные детали, подогревающие ночные фантазии с участием соседа, который после гнусного происшествия на пятом курсе стал чрезвычайно стыдлив.
Шагнув в наполненное горячим паром помещение и приглядевшись, он заметил отвернувшегося к стене и сосредоточенно намыливающего волосы Северуса. Воздух пах простым хозяйственным мылом, к которому Роджер уже успел привыкнуть, и который казался ему теперь чем-то личным, интимным, своим. По крайней мере, когда Слагхорн на первом в прошлом году занятии приоткрыл перед студентами котёл с Амортенцией, Роджер с удивлением ощутил именно этот не отличавшийся изысканностью аромат.
Мальсибер сглотнул, наблюдая, как пена стекает по острым лопаткам-крыльям к пояснице с двумя небольшими ямочками, и быстро отвернулся, сделав вид, что очень увлечён этикеткой своего шампуня, так как Снейп, почувствовав спиной взгляд, резко обернулся.
Северус скользнул взглядом по парню, расположившемуся по соседству и с облегчением признал в нём Роджера. Воспользовавшись тем, что тот отвлёкся, он дольше обычного задержал взгляд на его широких плечах и подтянутой фигуре. В памяти, словно назойливая сирена, всплыл возмущённый голос Лили «Мальсибер! Ну что ты в нем нашёл, Сев? Он же подонок!» — и Северус резко дернул головой, будто пытался вытряхнуть эти мысли.
«Точно такой же подонок, как и я для тебя теперь, Лил. Точно такой же...» — с тоской подумал он, смывая с себя пену.
Когда Снейп застёгивал рубашку, в предбаннике показался вытирающий свои короткие тёмные волосы Мальсибер.
— Ну что, Сев, какие планы? Остин идёт в Хогсмид, ты с ним?
Северус обернулся, и слова, казалось, застряли у него в горле: Роджер стоял слишком близко, и на его загорелой коже кое-где всё ещё виднелись крупные капли воды. Дар речи вернулся к нему только когда Мальсибер стал, наконец, одеваться.
— Н-нет, я... Я, пожалуй, в библиотеку... Эссе по ЗоТИ объёмное, его как раз можно поделать... — пролепетал он, надеясь, что не выглядит полным идиотом.
— Ну, тогда я с тобой. А то погода не для прогулок совсем, да и сидеть в гостиной настроения нет. А так хоть с пользой время проведу. Да и лучше вдвоём, верно?
«Лучше вдвоем... Что за кретин?! Ну кто так говорит?» — взъелся на себя Мальсибер, но постарался не подать вида.
— Да, конечно, — ответил Северус, намеренно придавая голосу как можно более безразличное выражение.
В библиотеке они уселись конспектировать вдвоем за одним фолиантом. Снейп не задумываясь, механически переносил на пергамент строчку за строчкой, но его мысли были заняты другим. Плечом он иногда касался плеча Мальсибера, чувствуя лёгкий рельеф напрягшихся мышц и тепло кожи сквозь ткань, и это отнюдь не способствовало концентрации. Идущий от него запах, в котором смешивался аромат шампуня, тела, и чего-то ещё, незнакомого, но заставляющего пальцы на ногах поджиматься, одурял, не давая мыслить трезво. Но каждый раз, когда Северус отвлекался на пару мгновений, позволяя себе какую-нибудь из тех внезапных, возникающих в сознании, как вспышки, фантазий, перед глазами возникал образ неодобрительно смотрящей Лили, возвращая его на землю.
Это не могло не злить. Она же всё знает! Всегда знала. Все его тайны, предпочтения и стремления. Она знала, что ему нравится Роджер, давно нравится. Знала, насколько далеко он зашёл в своей влюбленности, и не переставала говорить, что из этого ничего не выйдет, называя его друзей, и Мальсибера в том числе, подонками.
«Она ревнует. Просто ревнует, что не всё моё время достаётся ей», — успокаивал он себя, пока не произошёл тот дурацкий случай у озера, когда он не сумел сдержать язык за зубами. И вот уже второй год Лили не было до него никакого дела, но каждый раз, когда он думал о Роджере, он не мог не вспоминать и её.
«Пора с этим заканчивать. Ты так и не сказал ей, и, если будешь продолжать в том же духе, никогда не скажешь ему тоже. Ты этого хочешь?!» — отвесил он себе мысленного пинка, заворожённо наблюдая за тем, как кончик пера танцует по губам друга.
Когда они покончили с заданием и собирались, сдав книгу мадам Пинс, прогуляться до кухни в поисках съестного, Северус, наконец, решился — была не была!
— Родж, — сказал он, теребя полу мантии и не смотря другу в глаза. — Поговорить надо.
— Ну так говори, — откликнулся Мальсибер, складывая пергаменты в сумку.
— С глазу на глаз, если можно, — едва не подавившись воздухом, ответил Снейп голосом, слегка давшим петуха.
Кем-кем, а идиотом он не был и, прекрасно сознавая, что собирается сделать, понимал, что получать по лицу от разозлённого Мальсибера лучше наедине, без свидетелей. Он прекрасно помнил, как относились к таким, как он, дома, в Тупике: хлесткое «пидор!» — меньшее из того, что его ждало.
Смерив волнующегося друга обеспокоенным взглядом, Роджер кивнул и пошёл за ним следом. Оказавшись в пустом старом кабинете трансфигурации и как следует прочихавшись от пыли, радостно взметнувшейся в честь прихода гостей, он посмотрел на Северуса:
— Ну, что ты там хотел сказать такого секретного?
Снейп понял, что у него в прямом смысле слова пропал дар речи и он не может выдавить из себя ни словечка. Ещё не поздно отшутиться, сболтнуть какую-нибудь ерунду, и пусть он будет выглядеть в глазах Роджера странным, но хотя бы не даст повода от себя отвернуться. Проклиная себя за слабость и трусость, он, всё так же не зная, что сказать, подался вперёд, приблизившись к слегка опешившему Мальсиберу, и поцеловал его.
Северус так и стоял, крепко зажмурившись и ощущая тепло слегка обветренных губ: открыть глаза было страшно. Мгновения тянулись, а Роджер не отвечал на его порыв, но и не отталкивал, это было странным. Отшатнувшись от него, наконец, Снейп посмотрел на друга.
— Ну, теперь иди и скажи ему, что ты это сделал, — со странной горькой усмешкой сказал тот.
— К-кому? — непонимающе моргнул Северус.
— Эйвери, кому же ещё. Кто у нас любитель так тупо пошутить? — Снейпу на мгновение показалось, что в его голосе прозвучала злость. — Ты ему проспорил или что-то типа этого?
Северус, чьё сердце билось в груди заячьим хвостиком, сжал похолодевшие от волнения пальцы в кулаки и, поняв, что за свою вероломную акцию не отделается даже сломанным носом, коротко кивнул и вылетел за дверь. Не разбирая дороги, он брёл по направлению к подземельям, коря себя за опрометчивый поступок.
«О чем я только думал?! Ещё несколько месяцев мне жить с Роджем в одной комнате, и хорошо, что всё обернулось, как обернулось, а если...»
При мысли о том, что именно «если», Северусу сделалось тошно: он мог остаться в полной изоляции, и даже Лили не было бы рядом, чтобы поговорить. Поняв, что задумавшись, забрёл не туда, Северус развернулся и пошёл к слизеринскому общежитию.
«В конце концов, всё закончилось не так уж и плохо, если рассудить», — решил он.
Подойдя к двери спальни, он замер на пороге, прислушиваясь к голосам за ней. Послушать, с его точки зрения, было чего:
— Ты что ему наплёл? — прорычал голос, принадлежащий, судя по всему, Роджеру. Что-то с тихим стуком упало на пол. — Трепло! Надо было тебя из окна скинуть, тогда бы не болтал кому не надо! Да, твою мать, никому не надо, ты это что, понять не можешь?
— Да успокойся ты! Не говорил я никому ничего, — слабо оправдывался Эйвери, не понимая, в чём именно он провинился перед другом.
— Не говорил? А как тогда?! Поспорил с ним, мол, подойди и засоси? Ты что, думаешь, это охеренно смешно? Что мне от этого как-то легче должно стать? Да я его там едва не... — что-то полетело в стенку, и послышались шаги.
— Какой я был мудак, что решил, будто тебе вообще можно доверять, да ещё такие вещи! А ещё друг называется, трепло сраное...
— Он что сделал? — шокировано переспросил Остин. — Нет, пойми, ничего я ему не говорил, вообще ни словом не обмолвился! Так это же хорошо, что он... Ты же сам говорил что он тебе нрав...
— Заткнись! — взревел в ответ Мальсибер, и Северус, знающий, что ничего хорошего сейчас не произойдет, поспешил толкнуть дверь.
Роджер, с хищным оскалом держащий Остина за грудки, повернул голову, и уставился на вошедшего. Снейп, растерявшись от такого внимания, нервно сглотнул, и, собравшись, произнёс:
— Мы ни о чём не спорили, Родж.
От неожиданности Мальсибер разжал кулаки, освобождая Эйвери, тут же отступившего на пару шагов. Он повернулся к Остину и, смерив того странным взглядом, сказал:
— Погуляй пока.
— Эй, что значит... — попытался возразить тот.
— Погуляй!
Одёрнув мантию, Эйвери окинул их взглядом и вышел за дверь. Мальсибер вытащил палочку, сотворив заглушающее заклинание, о котором в пылу ссоры позабыл, и обратился к Северусу:
— То есть... как так?
Снейп покраснел до кончиков ушей:
— Вот так, — сказал он, словно выдохнул. — А это правда, что Эйвери сказал?
— Что именно? — сделал к нему шаг Роджер.
— Что я... Я тебе... — Снейп, не выдержав, отвёл глаза и махнул рукой, отвернувшись к своей койке и раздраженно бросив на неё сумку.
«Полный провал», — подумал он, как вдруг услышал тихие, осторожные шаги позади, больше свойственные охотнику, боящемуся спугнуть добычу, и почувствовал, как на его плечи легли широкие тёплые ладони, заставляя обернуться.
— Правда, — выдохнул Роджер и наклонился к губам Северуса, осторожно целуя, будто боясь испугать.
— Тогда почему Остин знал об этом, а я нет? — спросил тот, опомнившись и упершись ладонями в грудь Роджера.
Мальсибер усмехнулся и сел на спинку кровати, стоящей напротив.
— Я был у него в гостях этим летом, — начал он. — В день моего восемнадцатилетия мы утащили из кабинета его отца бутылку огневиски и распили её в честь праздника, ну, то есть, попытались распить. И разговоры пошли такие... Ну, как всегда бывают. Я стараюсь подобных бесед избегать, но тут, сам понимаешь, не тот случай был. Он спросил, кто мне нравится из девочек и было ли у меня с кем-нибудь что-нибудь, а я возьми да и с пьяных глаз признайся.
— Признайся?
— Ага, — кивнул Роджер. — Что мне девочки вообще не нравятся, и не привлекали никогда.
— Совсем?
— Совсем, — усмехнулся он. — Никак. Как только я начал ощущать влечение, я чувствовал его к юношам.
— К каким юношам? — нахмурился Северус.
— Я слышу в твоем голосе нотки ревности? — улыбнулся Мальсибер, чем вызвал со стороны Снейпа презрительное фырканье, но через мгновение вновь посерьёзнел. — То ли огневиски был крепким, то ли я — дурным болтливым идиотом, но, приободрившись тем, что он так спокойно принял новость о моих предпочтениях, признался ему, что мне слишком нравится один юноша, с которым он тоже хорошо знаком и с которым мы уже семь лет делим спальню.
Северус вновь покраснел и, сделав пару глубоких вдохов, спросил:
— Но почему ты ему сказал, а мне — нет?
— Я думал ты не по этой части... — развел руками Роджер.
— В смысле? — опешил Снейп. — Отчего?
— Ну, логичнее спросить, отчего я не должен был так решить, — встав, он подошел вплотную к Северусу. — Все просто: ты так носился со своей Эванс, что я подумал, будто ты по уши в неё влюблен. Скажешь, это не так?
Северус смутился от нежного прикосновения, которым Роджер заправил за ухо прядь его волос:
— Не совсем так...
— И поэтому я решил, что Остин захотел надо мной посмеяться. Но то, что ты сделал сегодня и сказал сейчас... Я рад, что всё встало на свои места. Я ведь верно понял твой жест в том кабинете?
— Верно, — кивнул Северус.
— Так скажи, — попросил Мальсибер, прижав его к столбику кровати и целуя в уголок тонких губ, от чего тот вздрогнул и на неприкрытой мантией коже стали видны мурашки.
— З-зачем, — выдохнул Снейп, чувствуя, как кружится от возбуждения голова.
— Может, я хочу? — лукаво улыбнулся Роджер, прикусывая кожу на его шее, обдавая дыханием аккуратное ухо. — Чтобы мы оба сказали это.
— Я люблю тебя, — распахнув зажмуренные осоловелые глаза, выпалил Северус.
Он не ожидал, что после этих слов Мальсибер сграбастает его в объятиях, прижимая к себе, и уже не отпустит, целуя снова и снова, даже не заметив Эйвери, заглянувшего в двери и, ругнувшись, спешно её же захлопнувшего.