***
— Ваша ферма переживает, скажем так, не лучшие времена, и вы решили попросить помощи у меня? — вкрадчиво уточнил невысокий незнакомец с кожей, блестевшей золотыми чешуйками. Его большие глаза с вертикальными зрачками тоже были золотыми, а их взгляд буквально впивался в собеседника. Морис утвердительно кивнул, стараясь не глядеть на мага. Доброму крестьянину было заметно не по себе. А вот Белль, выглядывая из-за двери, вовсе не выглядела испуганной. Она зачарованно смотрела на существо, которое звали длинным и звучным именем Румпельштильцхен. Что-то было притягательное в его подвижном лице, энергичных жестах и резких движениях. А ещё… «Он такой худой, — Белль сочувственно разглядывала фигуру мага, — как будто совсем ничего не ест! И кожаная одежда это только подчёркивает!» — А вы знаете, что у всякой магии есть цена? — ехидно улыбался Румпельштильцхен, даже не подозревая о мыслях девушки, чей любопытный носик высовывался из-за двери. — Конечно, з-знаю, — Морис даже запнулся. — Но я же немного прошу… просто чтобы урожай был, скот не помирал… — Это не такая пустячная магия, как вы подумали, — укоризненно пропел Румпельштильцхен, — отнюдь! И тут Белль пришла в голову неожиданная мысль. Она распахнула дверь, шагнула за порог и вставила, воспользовавшись паузой в беседе: — Обед готов. Мужчины мгновенно повернулись к ней: Румпельштильцхен дёргано, словно марионетка, а Морис неуклюже и торопливо. — Белль, попозже… — начал было отец, но девушка живо его прервала: — Я бы очень хотела, чтобы наш высокий гость отобедал с нами. В золотых глазах Тёмного мелькнуло удивление. Даже изумление. «Его что же, никогда не приглашали на званые обеды?» — мысленно поразилась Белль. Что ж, судя по худобе, он питается исключительно чужим страхом. — Белль… — Морис растерялся и глянул на Румпельштильцхена, ожидая, что тот откажется. Нахмуренное чело колдуна вдруг разгладилось, взгляд стал… озорным. Да, именно озорным, и это ещё больше насторожило Мориса. — Не могу не принять такое любезное приглашение, — изобразив подобие поклона и театрально приложив руку к сердцу, Румпельштильцхен двинулся в дом.***
Тёмного действительно никогда не приглашали на званые обеды. С ним предпочитали иметь дело ночью. Боязливо загадывать свои желания, отшатываться от него в страхе, говорить чуть ли не шёпотом. Никому в голову не пришло бы усадить Румпельштильцхена за свой стол. Заботливо поставить перед ним целую тарелку пирожков. Наблюдать с улыбкой, как он настороженно отщипывает острым когтем кусок готового теста с дымящейся начинкой. Стоять рядом в нарядном голубом переднике… как сделала Белль. Румпельштильцхен был в замешательстве, а он такого не любил. Поэтому сразу, чтобы уложить случившееся в свою картину мира, предположил, что его попросту хотят отравить. С усмешкой распробовал первый пирожок, вскинул взгляд блестящих рептильих глаз на хозяйку: — Бесполезно, дорогуша — я бессмертен. Белль удивлённо приподняла брови. Ничего не поняла? Может быть. А вот Румпельштильцхен точно ничего не понимал — второй пирожок оказался ещё вкуснее, но яда внутри по-прежнему не наблюдалось. И тщательно выстроенная версия затрещала по швам, порождая ещё большее замешательство… Румпельштильцхена вдруг озарило. Он кивнул самому себе, улыбнулся — и только собрался озвучить свою мысль вслух, как Белль вздохнула: — Да ты кушай, кушай. Я пообедать предложила не для того, чтобы ты с нас меньшую цену взял. Просто… посмотрела на тебя… так и захотелось хорошенько угостить! — в её голосе слышалось неподдельное участие. Пирожком чуть было не подавился не только Румпельштильцхен, но и молчавший до сих пор Морис.***
— Дочка, а может, он решил с нас ничего не брать? Что ему может от нас понадобиться? Морис перекусывал пресной лепёшкой, запивал её виноградным соком и рассеянно посматривал в окно, за которым сияло солнце. Дела на ферме заметно поправились, моровая язва прошла, коровы давали вдвое больше молока, чем раньше, куры неслись вдвое больше, чем прежде. Белль, подливая и себе соку в кружку, ответила без особого огорчения: — Да нет… наверное, он придёт. Ему же понравился тот обед. — Ты думаешь, он станет брать с нас плату обедами? — насторожился Морис, которому явно не улыбалось каждый день делить трапезу с Тёмным. — Было бы непло… кхм, кхм, я хотела сказать, это не самый худший вариант, — Белль изобразила преувеличенный интерес к привычному пейзажу за окном. И тут раздался ставший уже знакомым голос: — Похоже, вы по мне уже соскучились? Прозвучал высокий ехидный смешок. Белль и Морис мгновенно обернулись и увидели Румпельштильцхена на пороге кухни. Маг словно прощупал взглядом всю обстановку, заново сравнил уютную чистоту кухни с пыльной обстановкой одинокого замка в горах, деланно задумался, приложив палец к подбородку, и объявил: — Знаете, мне только что пришло в голову, что я могу тут забрать! — И… что же? — Морис напрягся. Румпельштильцхен какое-то время глядел на лепёшки, затем на округлые полуобнажённые руки Белль и, наконец, встретился взглядом с её чистыми голубыми глазами. Вытянул вперёд руку и вперил в Белль указующий перст: — Её!Вместо эпилога
— Я что-то не понял, — Румпельштильцхен обвёл стол весьма выразительным взглядом, но от этого на гладкой деревянной поверхности ничего лишнего не появилось. Как были чайные приборы, так и остались. Белль, стоявшая перед ним в кричаще-синем переднике, развела руками. — Я сегодня прибиралась в твоём замечательном замке и немного утомилась. Не смогла приготовить твои любимые пирожки с капустой. Глаза у неё решительно блестели, и только сейчас Румпельштильцхен сообразил, что и цвет передника — явный символ вызова. — То есть... — начал он нехорошим тоном, но Белль тут же его перебила: — То есть, мне нужна дополнительная мотивация, чтобы всё успевать. Скажем, если у меня будут выходные, и я смогу навещать отцовскую ферму... Румпельштильцхен откинулся назад в кресле, сплёл пальцы рук вместе... и вдруг усмехнулся. — А всё не настолько просто, как я было решил, — под «всем» он подразумевал саму Белль, и, поняла она это или нет, но ответила с лукавой улыбкой: — Разумеется, о великий Тёмный. Это не такая пустячная магия, как ты подумал, — отнюдь!