просто мы не привыкли быть такими счастливыми и если случается — ищем сразу подвох, а этот шепот за нашими спинами важен другим словно вдох их мысли с перелетными рвутся на юг где тепло и не тонут минуты, но я здесь, и знаешь что, друг мне с человеком уютно и пускай остаются в мечтах идеальные люди и судьбы решений рядом ты, и тот самый очаг стал для меня просто важнее (В. Понкин)
***
Иногда слишком устаешь. Устаешь от всего так, что и жить не хочется. Хочется лететь по автостраде на бешеной скорости, не обращая внимания ни на что вокруг. Хочется жить, хочется чувствовать ее… Чувствовать жизнь. Все люди чего-то боятся, но я точно знаю одно: все боятся потерять смысл жизни, потерять то, ради чего они живут. А что, если и не находил его? Что, если ты успешен, знаменит, желанен? Но все вокруг не то? Что, если это тебе не нужно? Но ты не можешь понять, что же именно так необходимо. Я так хочу вдохнуть полной грудью, чтоб она заболела от свежести и прохлады, чтобы голова закружилась и подкосились ноги. Я не могу больше тратить жизнь на то, что делает из меня кого-то другого. Где я, где тот я, который любовался закатами на берегу речки, который бегал босиком по траве, не обращая внимания на то, что она больно колола и щекотала пятки, тот, который не боялся пробовать и ошибаться? Где он? Сейчас я боюсь всего. Я давил на педаль до такой степени, что она упиралась в резиновый коврик под моими ногами. Выжимая последние соки из старенькой машины, взятой в аренду, я летел вверх по серпантину, вверх, к вершине горы. Так хочется найти место, в котором мне будет спокойно… Существует ли оно на этой планете? Существует ли? Кто бы показал мне его… Машина кряхтела, издавая звуки, подобные предсмертным хрипам какого-то дикого животного, а мои руки крепко сжимали руль, словно умоляя ее: «ну давай же, милая, осталось совсем чуть-чуть». Господи, я не готов сейчас остановиться. Если вы скажете, что мои страдания и тоска бессмысленны, то вы ничего не понимаете в жизни. Если вы скажете, что я богат и знаменит, поэтому я должен быть счастливым, то вы ничего не понимаете в жизни. Если вы скажете, что я должен остановиться, то… Вы ничего не понимаете в жизни. Автомобиль уперся в небольшой железный заборчик на вершине горы, и я уставился на него, словно онемев. Это была чья-то могила. Вот черт, хотел бы я, чтобы меня похоронили в таком месте… Но я не готов умирать сейчас. Я чувствую, что что-то ждет меня впереди, что-то, что сделает меня прежним. Бывает такое предчувствие, знаете? Вот это оно. Я выбрался из развалюхи, больше смахивающей на ржавое корыто, и подошел к обрыву, взглянув вниз. У меня закружилась голова и… дыхание перехватило. Я находился на высоте около трех тысяч метров, и я ехал сюда больше четырех часов. Поверьте, это было не зря. Если бы вы только смогли увидеть то, что увидел я… Перед моим взором оказалась огромная долина, которую пересекала такая шумная река, что я слышал ее даже отсюда. Листва внизу не была ярко-зеленой, режущей глаза, она была какого-то золотистого цвета и поэтому напомнила мне о том, что уже осень. Уже двадцать четвертая осень моей жизни. Пусть она станет особенной. Я вдохнул полной грудью, и лучики солнца озарили мое лицо. Они были такими теплыми, что не верилось, что на дворе уже октябрь. Подняв глаза к небу, которое казалось таким мирным и спокойным, что я почувствовал, как замедляется ритм моего сердца, я прикрыл глаза и обхватил себя руками, потому что мне казалось, что я разорвусь на кусочки от этих непередаваемых ощущений. Где же я, спросите вы? Не скажу. Пусть это будет лишь моим местом. Местом, которое изменит меня, заставит почувствовать себя живым. Простояв так минуту, час, два… я отошел от края мира, которым мне тогда показался этот обрыв, и направился в сторону леса, по пути оглядев скромную могилку. Никаких памятников, фотографий, лишь аккуратная железная оградка и деревянный крест. Пусть и у меня будет такая. Когда вернусь, скажу родным, чтобы не извращались надо мной, когда я умру. Я знаю, что есть что-то более важное, чем все, что я пережил. Я верю в то, что истинное счастье не дается просто: его надо ждать, ждать долго. Я склонил голову на бок и огляделся. Вокруг был все тот же золотистый лес и вершины, вершины, вершины… Напоминающие о том, что нельзя больше тратить свою жизнь и разбрасываться счастьем. Эх, переехал бы я сюда. Построил бы здесь деревянный домик… Разводил бы костер по вечерам, играл бы на гитаре.Но хорошо было бы мне здесь одному? Думаю, да. Тем более, я был бы не один: со мной были бы горы, речка и небо. Черт, а если все закончится уже сейчас? Если я упаду, сорвусь вниз с этого обрыва? Смогу ли я гордиться собой и тем, чего я добился? Да, скажете вы, конечно. Ты обеспечил свою семью, сделал их счастливыми, ты изменил жизни миллионов людей, ты вдохновил их на перемены… А вдохновил ли я себя? Изменил ли я себя? Волнует ли это вас? Нет. Вы видите лишь то, что хотите видеть. Не больше. Только оболочку, образ. А это не я. Я быстрыми шагами двинулся в глубь леса, оставляя на мокрой земле следы от своих тяжелых ботинок. Сквозь желтую листву пробивались лучи теплого-теплого солнышка, которое успокаивало и согревало меня, несмотря на то, что скоро должен был наступить вечер. Я оставил машину открытой, но кому она нужна? Тут нет никого, кроме того таинственного незнакомца, чье имя меня мало интересовало. Ему хорошо тут. Мне тоже. Ну и все. Двигаясь вперед, я продолжал размышлять о том, что не боюсь одиночества. Вот его я не боюсь точно, в отличие от многих людей. Мне будет хорошо наедине с собой, потому что я верю… Верю в то, что есть что-то большее, чем все это, что меня окружает. Я прислонился к маленькому деревцу, которое казалось таким тонким и хилым, что я испугался сломать его ствол. Прикоснувшись носом к коре, я вдохнул этот чудесный запах и позволил ему вскружить мне голову. Не променяю этот аромат ни на какой другой в целом мире: это запах вечности.Тяжело думать о чем-то в такие минуты, но я заставлял себя делать это. Так и стоя, закрыв глаза, чувствуя тяжелую сонливость, я думал и думал. Думал о жизни, о своей семье, о своей некогда любимой работе. Честно, я рад дарить людям приятные эмоции, но почему никто не думает обо мне? Я улыбаюсь. Я смеюсь. Я обнимаю всех и вся, и они думают, что во мне живет добро и… что я счастлив. Боже, как они ошибаются. Неожиданно во мне все перевернулось, и я разозлился. Разлепив веки и подняв руку, чтобы ударить тонкое деревце, я остановился, поняв, что не хочу этого делать. Я едва не вскрикнул, когда увидел силуэт на поляне прямо передо мной. Из-за яркого света, ударившего мне в глаза после пятиминутной темноты, мне не сразу удалось понять, что девушка, сидящая на сухой траве, не была галлюцинацией. Протерев глаза кулаками и натянув шапку по самые уши, я двинулся к ней неуверенным шагом, но она в упор не замечала меня. Ее темные волосы были собраны в нелепый пучок, и она была слишком легко одета для середины осени. На ней была лишь кремовая блузка, похожая на какую-то старинную сорочку, юбка с таким же старомодным принтом и серые ботиночки, тоже явно не соответствующие модным течениям. Она выглядела… странно. И это было круто. Из-за ее увлеченности книжкой, которую она держала в одной руке, она никак не видела меня, и я, плавно и тихо двигаясь к ней, мог ее рассматривать. Девушка сидела на каком-то полосатом полотенце, а, может, пледе и кушала… клубнику? Какие-то ягоды, в общем. Она подносила их ко рту по одной и медленно, словно наслаждаясь каждой капелькой сока, надкусывала, при этом закрывая глаза. Пошло, скажете вы? И будете идиотами. Она выглядела так… Словно была ангелом. Такая чистая и милая. Даже золотое солнце, освещавшее ее лицо и волосы, отливающие рыжим, говорило о том, что она особенная. Я остановился, словно прирастая к земле, потому что она подняла на меня свои темные-темные глаза. Ее лицо медленно вытянулось, но я не увидел в нем ни капли испуга. Она лишь растерянно протерла глаза, словно не верила, что перед ней стоит настоящий парень, и захлопала длинными пушистыми ресницами. Они доставали до самых ее бровей, которые тоже были темными и очень густыми. Мне всегда нравились густые брови. Она прикрыла один глаз и повернула голову слегка влево, отводя от меня взгляд. В ней было что-то от загадочной цыганки. Не могу объяснить, почему такая мысль пришла в мою опухшую от странных и грустных мыслей голову, но я ясно увидел это сходство. Девушка опустила голову и залезла в кожаную коричневую сумочку, достав оттуда очередную ягоду. Да, это была клубника. Красная и сочная. Я облизнул губы, а она медленно, словно боясь испугать меня, протянула ее мне. Между нами было всего несколько метров, и я сделал пару шагов вперед, взяв предложенную ягодку у нее из рук. Девушка слабо улыбнулась, и вокруг ее глаз появились милые морщинки, которые напомнили мне о матери. Ох. Она сама напомнила мне мою маму. Я почувствовал, что она нравится мне. Только почему она молчит? Ах, наверное, она иностранка. Я же не в Англии, не в Шотландии и даже не в Штатах. Она, кажется, местная, а иначе что она делает на вершине этой горы посреди густого леса в предвечернее время? Я тоже молчал, лишь изучая выражение на ее лице. Она снова опустила взгляд на страницы книги, но я видел, что она не читала. Кажется, я просто смутил ее своими… разглядываниями. — Привет, — тихо сказал я по-английски, все еще стоя над ней и наблюдая за тем, как она снимает с ног ботинки, оставаясь босиком. Девушка приподняла одну бровь и провела рукой по волосам, заставив ее рубашку зашелестеть, словно опавшая листва, которая окружала нас и наполняла поляну своим терпким ароматом. — Привет, — я вздрогнул, осознав, что она ответила мне на английском. Лишь с небольшим акцентом. Кажется, Уэльс… или… Да? — Ты англичанка? — мое лицо явно изобразило удивление, потому что девушка тихо засмеялась, прикрыв рот рукой, — Да? Она лишь смотрела мне в глаза и улыбалась. Ее губы, цвет которых был алым, но совершенно точно естественным, казались мне такими же сочными, как и ягодки в ее сумке. Она, как и я минуту назад, облизнула их, заметив мой взгляд, и я пришел в себя. — Да? — Да. Она похлопала рукой по пледу и убрала сумку, словно приглашая меня присесть рядом с ней. Я послушно опустился на колени и заглянул в ее книжку. Она читала Байрона. — Что ты тут делаешь? — А ты? — она прикрыла глаза рукой, потому что солнце ослепляло ее, и снова широко улыбнулась, — здесь никогда не бывает людей, Луи. — Ты знаешь меня? — сам не понял почему, но я удивился тому, что это неземное существо узнало меня. Мне так хотелось, чтобы она отвлекла меня от моей прежней жизни. А теперь все испорчено. Я промолчал, нахмурившись, чем явно расстроил ее. Солнце скрылось за серой тучей, и она убрала руку. — Эй? — Я не хочу говорить с тем, кто знает меня. Она закусила губу и отложила книгу со стихами в сторону, дернув висевшие на моей шее наушники. Ее тонкие пальцы слегка коснулись моей голой шеи, и я вздрогнул, потому что они были просто ледяными. Да черт, она же окоченеет тут в таком виде, еще и сидя на земле. Меня уже пробирал холод. — Откуда я могу тебя знать? — она провела руками по моей груди и оставила одну на моем колене, а другой почесала у себя за ухом. Этот жест был до жути милым. Так, стоп, она знает меня или нет? — А имя… — У тебя написано на браслете, — она дотронулась до моего запястья и посмотрела своими черными глазами в мои. Клянусь, по моему телу пробежали мурашки в ту секунду. — Ох, черт, — я улыбнулся, опуская взгляд на фенечку. Ее сплела моя младшая сводная сестра. Она была красивая, разноцветная, и я не снимал ее, с тех пор как уехал путешествовать. Мне нужен был перерыв, и я попросил никого не тревожить меня. Мне не звонили ни родственники, ни коллеги. Я был сам по себе. — А что ты подумал? — брюнетка поджала колени под себя и села в точности так же, как сидел я сам. — Ничего, — я махнул рукой, не желая все портить разговорами о работе, — Не будем об этом. Как твое имя? Она лишь снова взяла в руки книжку в старинном переплете и позволила легкому ветру перелистнуть страницы. От этого странного тихого шороха я почему-то вздрогнул. Эта девушка и правда казалась созданием с другой планеты. — Джейн, — ее лицо не выражало никаких эмоций, пока она глядела на страницы, но, едва она подняла на меня глаза, я увидел в них некое подобие улыбки. Знаете, это та улыбка, которой не обязательно быть на губах. Она еще более искренняя, и тому, кто может ее заметить в глазах собеседника, становится спокойно и хорошо. — Почему ты тут? — девушка смахнула листик клена, упавший на ее голову, и снова пронзила всего меня своим взглядом. Я не мог понять ее. — Мне нужно было побыть одному, и я искал место, в котором смогу привести мысли в порядок. Место, которое… изменит меня, сделает прежним. Мне показалось, что Джейн как-то странно на меня посмотрела, и я уже подумал, что она сочла меня идиотом, но она резко встала на ноги и подняла свою сумку с земли. — Почему именно она, именно эта вершина? Здесь еще сотня гор в округе. И дорога сюда сложная, крутая? А? Я испугался. Напор в ее голосе и взгляде сбил меня с толку, и я лишь закрыл глаза, потому что солнце снова выглянуло из-за туч. Оно уже не было золотым, скорее бронзовым. Вечерело. — Она… Выглядит по-другому… Я заставил себя открыть глаза и взглянуть на ее лицо, и я просиял, увидев на нем теплую улыбку. — Поэтому папа и выбрал ее. — Что? Изо всех сил пытаясь понять ее и ее эмоции, я изучал ее лицо, но мне не удавалось разгадать ее душу. — Тут мой отец, — она подняла и книгу, быстрым движением засунув ее в сумку, — Когда мне было десять, мы были здесь. Мы просто ехали по дороге далеко-далеко… И он увидел ее издалека. Сказал, мол, смотри, милая, она другая, видишь? Я ничего не поняла, и он привез меня сюда. Лишь тогда я увидела правду, увидела, что мир здесь другой… здесь другое даже небо, даже воздух, даже… солнце. Она прикрыла глаза, подставив лицо лучам солнышка, и вся ее фигура засветилась, словно она была факелом, который только что подожгли. Джейн потерла ладошки о свою шею, и я быстро стянул с себя толстовку, швырнув ей. Она поймала ее, даже не открывая глаз. Как такое возможно, да? Мне показалось, что с ней возможно все… — А потом его не стало, и я привезла его сюда, — ее тихий голос дрогнул, и я отвел взгляд от ее лица, — Я прошла через все трудности, и привезла его сюда. Я. Привезла. Его. Сюда. Потому что эта гора… она другая. Девушка наклонилась и потянула краешек пледа на себя, давая мне понять, что пора вставать. Я послушался ее, и через минуту она положила его мне на плечи. Она аккуратно обвернула его вокруг моего тела, и мне стало неожиданно тепло. — Вот мы и поменялись, — улыбнулась она и посмотрела мне в глаза. Мы стояли очень близко к друг другу, и я чувствовал клубничный запах, исходящий от ее лица. Он смешивался с запахом деревьев, запахом листвы и с запахом ее тела, и я понял, что ошибся… Этот запах еще приятнее. — Такие голубые, — ее взгляд скользил по всему моему лицу, но все равно возвращался к глазам. Я поморщился, потому что мне всегда казалось, что голубые глаза — банальность. Если хотите знать, я ненавидел цвет своих глаз. И почему в один момент мне показалось, что они и правда красивы? — Я не видел тут твоей машины, — я отступил назад, и она повторила за мной, — На чем ты приехала? — На велосипеде, — она тихо засмеялась, увидев мой взгляд и, прочитав в нем немой вопрос, подарила мне на него ответ, — Километров пятнадцать. Поэтому мне пора. Я сделал еще шаг назад, а она не сводила с меня карих глаз. Ветер растрепал ее прическу, и пара прядок выбилась, теперь порхая вокруг ее худого лица. — Давай я подвезу тебя, — меня неожиданно осенило, — Я приехал на машине. — Давай, — Джейн в очередной раз улыбнулась, а мое тело покрылось мурашками. То ли от холода, то ли… от ее улыбки. Мы в тишине двинулись к тому месту, где ее ждал отец, а меня… меня — автомобиль. По пути она подняла с земли зеленый старый велосипед, который я почему-то не заметил, когда шел к поляне. Этот велосипед идеально сочетался с ее образом: он тоже был словно представителем другого века или даже измерения. Он был слегка ржавым и мелодично заскрипел, когда она покатила его, шурша листвой под колесами. Мы подошли к машине, и я аккуратно уложил ее транспорт в багажник, словно боясь, что он рассыпется в моих руках, таким старинным он казался. Девушка села на переднее сидение и бросила взгляд на долину. Я посмотрел туда же, и мое сердце забилось чаще, а щеки и уши покраснели. Кажется, они стали такого же цвета, как и природа вокруг нас. Мир изменился, он засиял новыми красками, и я понял… Понял, что нашел то, ради чего сюда приехал. Нашел то, ради чего стоит жить. Вернувшись в машину, я попытался завести мотор, но он не поддался. Нет, нет, не сейчас! Дурацкая развалюха. Я не хочу расставаться с Джейн уже сейчас. Черт. Почему я думаю о Джейн, когда мне не на чем возвращаться в город? Я, что, должен буду заночевать в лесу? Девушка звонко захохотала и выбралась из машины, а я оглядел приборную панель. Упс, закончился бензин… Я вылез следом за ней и подошел к самому краю обрыва, на котором она стояла, неловко балансируя. Нет, она не упала бы, как вы могли бы подумать. Я видел и знал, что она никуда не денется. — Придется тебе ехать со мной, Луи, — она обернулась и снова пронзила меня взглядом, разбивающим сердце на кусочки, словно оно было стеклянным, — Вдвоем, на велосипеде. Я слегка приподнял бровь, пытаясь понять, серьезно ли она говорит. Она говорила абсолютно серьезно. Ох. Мы вернулись к багажнику, и я извлек оттуда ее транспорт, снова аккуратно держа его, боясь уронить и сломать. Она прикоснулась к нему розовыми пальчиками и на мгновение закрыла глаза, словно ведя с ним немую беседу. Я с интересом наблюдал за меняющимся выражением ее лица, а она неожиданно приблизилась ко мне вплотную, так, что ее теплое дыхание заставило мою челку, выбивающуюся из-под шапки, шевелиться. — Ты умеешь ездить на велосипеде? — Да, — ответил я шепотом, потому что не хотел нарушать идеальную умиротворяющую тишину вокруг нас. Она улыбнулась и отошла в сторону, позволяя мне «познакомиться» с велосипедом. Я аккуратно перекинул ногу через раму и одним движением отрегулировал высоту сидения до нужной и удобной мне. Заняв сидение, я было задумался о том, куда сядет Джейн, но она аккуратно примостилась на раму, свесив ноги в одну сторону. Я закрыл глаза, вспомнив, как катал так свою сестру. Эх, какие были времена. Мне — четырнадцать лет, я несусь по дороге под гудки автомобилей, а она сидит на раме и повизгивает от удовольствия. Ее светлые волосы развеваются на ветру, а ее губы дрожат… Велосипед, кстати, тоже был зеленым. Джейн легким движением руки пихнула меня в плечо, кажется, поняв, что я замечтался. Я окинул ее взглядом, и она улыбнулась мне, словно почувствовав то же, что чувствовал я в тот момент. — Ты искал смысл? Промолчать было разумнее. Тем более, ответ был ясен нам обоим. Да, я искал его. И нашел. Я вырулил на дорожку, усыпанную мелкими камешками и, придерживая тормоз, позволил велосипеду покатиться вниз по дороге. Мне было немного страшно, но я всегда хорошо справлялся с байками, поэтому не думал о том, что могу слететь с узкой дорожки и слиться с красно-желтой долиной, утянув за собой Джейн. Я думал о ее волосах, которые она распустила, позволив им прикасаться к моему лицу, когда ветер направлял их назад. Они облепляли мои глаза, а скорость увеличивалась, но мне не хотелось их смахивать, потому что они… Они были мягкими и так чудесно пахли. Еще чудеснее. Еще, еще, еще чудеснее. Такое вообще бывает? Она обхватила раму тонкими ручками, и мы слышали, как позвякивают ее золотые браслеты и кольца. Ее сумка была уложена сзади, придавленная багажничком байка, но я все равно переживал за ягоды и… книгу. Нельзя было потерять их. Скорость, кажется, достигла максимума, и теперь мы летели с горы, словно птицы на крыльях. Казалось, что колеса даже не касаются земли, и мы правда парим над миром. Джейн смеялась, смеялась громко, наслаждаясь этим мгновением, и я снова… снова понял, что все-таки есть то, ради чего все мы живем. Я понял, что все это время, всю свою жизнь я верил не зря. И не зря я оставил все, постарался забыть, приехав сюда, найдя эту «другую» гору. Встретив, в конце концов, это чудо, которое еще и являлось девушкой. Услышав ее аромат, смешивающийся с ароматом природы. Увидев ее губы и ощутив, как ее звонкий смех заставляет грудь наполняться непередаваем счастьем. Может ли такое быть, спросите вы, что какой-то незнакомый человек делает вас прежним? Что его голос и его движения возвращают вас в далекое прошлое, по которому вы так скучали и которое вы так хотели вернуть? Поверьте, может, еще как может. Осень, осень приходит и наполняет эту страну яркими красками и теплым солнышком. Так же эта брюнетка по имени Джейн наполнила мое сердце и душу светом, заставив вспомнить, что я живу не зря, и что я — человек. Человек настоящий, а не просто так.Я не существую, я живу. Я наслаждаюсь каждой секундой. Я верю. Я чувствую. Я люблю.