Тот, кто понимает

— А ведь годы летят! — Канаэ патетически воздела руки к небу. — Не успеешь оглянуться — и ты уже морщинистая седая старуха весом в центнер. Бр-р-р… Ужас! Яко замерла с поднесённым ко рту бутербродом, в который уткнулся обвиняющий перст подруги, и бросила недоверчивый взгляд в зеркало за стойкой кафе. Зеркало милостиво сообщило, что до центнера ей далеко. Канаэ убрала палец и укоризненно покачала головой: — Яко, мы с чего начали? — С чего? — Яко отвела взгляд от зеркала и рассеянно откусила огромный кусок бутерброда. Бутерброд, надо сказать, удался. Особенно три слоя ветчины и свежайшие помидоры… — Яко! — А? Канаэ тяжело вздохнула. — Мы начали с того, что у тебя до сих пор нет парня. — А-а… — Да Яко же! Студентка первого курса психологического факультета Кацураги Яко судорожно сглотнула, пропихивая в себя последний кусок бутерброда. — Ну, нету, — подтвердила она и с сожалением уставилась на опустевшую тарелку, а потом — с вожделением — на пробегающего мимо официанта. Точнее, на поднос в его руках. Впрочем, на столе ещё оставалась тарелочка с пирожными. — А… зачем? Канаэ возвела глаза к потолку. К сожалению, этим Яко было не пронять. — Затем, что тебе почти двадцать, — терпеливо сказала она. — И не успеешь оглянуться, как… — Знаю-знаю! Морщины и центнер! — Ты зря смеёшься, — Канаэ нахмурилась. — Ладно, до морщин тебе ещё далеко. Но вот центнер… Яко бросила ещё один взгляд в зеркало. За прошедшие пять минут ничего не изменилось. — Это происходит постепенно, — вкрадчивым голосом сказала Канаэ. — Сначала один килограммчик, потом второй, третий… и вот уже юбки трещат по швам, на третий этаж заползаешь на четвереньках, таксисты, спасая свои машины, в ужасе мчатся мимо, а в кинотеатре приходится брать два билета… — Почему-у-у-а-а-у-у? — Яко чувствовала, что её начинает клонить в сон. — Потому что в одном кресле ты не помещаешься! — припечатала Канаэ и мстительно ткнула подругу в бок локтем. — Я помещаюсь! — возмутилась Яко, сразу проснувшись. — Ненадолго! Кстати, не спасают даже два билета! — По… — Потому что мешает подлокотник! — Э… — И тебя это ждёт! Будущий психолог помотала головой, разгоняя гипнотический туман. — Я не толстею! — убеждённо сказала она. — А как же биология? — А что — биология? — А то, что всё меняется! В юности у тебя один метаболизм, потом другой, да и расти ты скоро перестанешь. Тут-то и подкрадётся ожирение! Уже подкрадывается! — торжествующе закончила Канаэ. Видимо, любимая подруга действительно обладала даром убеждения, а то и в самом деле способностями к гипнозу, потому что Яко вдруг почувствовала, как на боках колыхнулся жир, а шея скрылась под несколькими дополнительными подбородками… И даже встряхивание головой жуткого ощущения прогнать не смогло. — Что же делать? — жалобно спросила Яко, одновременно пытаясь сообразить, как невинный разговор о парнях мог превратиться в такой кошмар. — Садиться на диету, конечно, — обыденно, как будто это было в порядке вещей, сказала Канаэ. — Я вот собираюсь. — Диета? — Положи пирожное! — рявкнула подруга. От испуга рука Яко дрогнула, и пирожное (взятое совершенно машинально!) упало кремовыми розочками на стол. — Да! Диета! — Но… — Или центнер! Наверное, даже сила убеждения Канаэ ничего бы сделать не смогла: с устоявшимися привычками бороться крайне сложно. Но тут Яко пришла в голову действительно жуткая мысль — если она будет весить целых сто кило против нынешних сорока, она ж разорится на еде… — Ладно. Канаэ, продолжавшая расписывать ужасы ожирения, замолчала на полуслове, не веря своим ушам. — Ладно, — мрачно повторила Яко. — Пусть будет диета. Но сначала я доем эти пирожные! — А что это с нашей мокрицей? Как правило, Нейро было безразлично, о чём думают его рабы, и уж тем более — какое у них настроение. Но когда Яко огрызнулась третий раз за утро, великий детектив понял, что очередной головомойкой или встряской дело не обойдётся: за минувшую неделю Яко ежедневно висела на стене, сидела прикованной к столу, получала по шее… по ушам… работала скамейкой… в общем, демон испробовал все мягкие средства убеждения, но успеха это не возымело. — Голодная она, — радостно сообщил Годай, которому в последние дни не перепало ни одного пинка — Нейро был слишком занят. Демон равнодушно пожал плечами: — Она всегда голодная. — Не-е-е, не всегда, — Годай замотал головой. — Она на диете! Представляешь, Ногами? Наша Яко — на диете!.. Э… ты… это… ты чего?! Чего я сказал-то?! Под диваном было очень неуютно. Особенно потому, что расстояние между полом и днищем дивана, в общем-то, не рассчитывалось на то, чтобы туда поместился человек, да ещё и довольно крупный — вроде Годая. Но Нейро подобные мелочи никогда не останавливали. Запихнув раба номер два в узкую щель, демон ещё и попрыгал на диване, чтобы Годай хорошенько утрамбовался. Судя по придушенным ругательствам, нёсшимся снизу, задача была выполнена. — Опять издеваешься, — равнодушно сказала Яко, которая вернулась с очередного задания. Нейро пнул торчащую из-под дивана ногу и прищурил глаза. — Ты сделала то, что я велел? — спросил он, растягивая рот в зубастой улыбке. В иное время Яко пробрала бы дрожь, потому что такая улыбка обычно ничего хорошего не предвещала, но сейчас она и бровью не повела. — Сделала. Тодороки-сан обещала допуск в архив завтра. — Сегодня! — Завтра. Сегодня уже поздно. — Ты смеешь со мной спорить? — Ага, — согласилась Яко, подходя к дивану и присаживаясь на корточки. — Годай-сан, как вы там? — …? …! …!! …!!! — Понятно. Нейро, подними, пожалуйста, диван. Он сам не вылезет. — Что ты сказала? — Диван приподними, пожалуйста, — терпеливо повторила Яко. — Я не смогу. Тяжело. Нейро пожал плечами и дал дивану пинка. Мебель полетела в одну сторону, Яко, которую зацепило в полёте, в другую, а на полу остался слегка плоский Годай, у которого даже сил материться уже не было. — Замечательно, — сказала Яко, поднимаясь с пола и отряхиваясь. — Так я пошла? Завтра с утра зайду в управление и возьму допуск. И сразу сюда… Или нет, не сразу. Мне надо на пары. Приду около двух. Хорошо? — Хорошо… Если бы Нейро и растерянность могли как-то сочетаться, можно было бы сказать, что демон растерялся. По крайней мере, взгляд, которым он проводил скрывшуюся за дверью Яко, был для него… несколько нехарактерен. Впрочем, свидетели удивительного события промолчали. Акане вообще предпочитала молчать, а Годай в кои-то веки решил придержать язык — одного дивана ему вполне хватило. Как правило, люди начинают разговор с приветствия. Если они, конечно, хорошо воспитаны или хотя бы пытаются быть вежливыми. Годай себя воспитанным отродясь не считал, и уж тем более не собирался быть вежливым со своим шефом-садистом. — Слышь, монстр, надо что-то делать! — заявил бывший якудза, врываясь в офис с первыми лучами солнца. Поскольку дело происходило в июне, можно было считать, что Годай совершил подвиг. Нейро, возлежавший на диване, закинув ноги на подлокотник, приоткрыл один глаз. — Как ты меня назвал? — поинтересовался он лениво. — Скажи ещё, что душка! — Кто-то давно не мучился, — задумчиво констатировал демон. — Откуда такая смелость? — От беспокойства, откуда ещё! Нейро открыл второй глаз. Формулировка ему чем-то понравилась, тем более что в устах Годая она звучала необычно. — И что за беспокойство? — спросил он, нехотя поднимаясь и перебираясь в своё кресло. Раб номер два предусмотрительно отскочил и занял позицию между диваном и дверью. — Да ты не бойся… пока. — Кто тут боится, ты!.. — …Или бойся. Но по делу. Ну! — Мокри… Тьфу ты! Яко совсем сдурела! — выпалил Годай. Из угла с компьютером донёсся дробный стук по клавиатуре. — Во! И Акане согласна! «Она себя доведёт до больницы…» До могилы она себя доведёт, а не до больницы! Копыта откинет! Сыграет в ящик! — Годай, не говори красиво. — Да ты что тут думаешь, я… — Заткнись, раб! — Вот это уже нормально, — пробормотал Годай и попятился к двери. — Худеет она, видите ли! Утром — йогурт, в обед — йогурт, на ужин — сухарик! Это Яко-то! Сухариками питается! Её уже ветром сдувает, а она всё твердит, что толстая!.. Диета у неё… Эй, слушай, я не хочу под диван! Нейро замер на полпути к рабу номер два. Похоже, слово «диета» влияло на него как-то странно. — Ди-е-та… — медленно повторил он и щёлкнул зубами. Годай, не выдержав, закрыл глаза. Полёт его был недолгим, но продуктивным — когда бывший мафиози, привычно ругаясь, выбрался из-под стеллажа с книгами, на лбу у него набухали две багровые шишки, смахивающие на зачатки рогов. Обладателя же настоящих рогов в офисе не было. На столе стояла баночка йогурта. Сто двадцать пять граммов — как точно определил Нейро, когда заглянул в окно гостиной, распахнутое по случаю хорошей погоды. Перед столом, уложив подбородок на скрещенные руки, сидела рабыня номер один и мрачно гипнотизировала баночку. Ложки поблизости не наблюдалось. — Думаешь, она сейчас что-нибудь спляшет? — полюбопытствовал демон, аккуратно приземляясь на подоконник и закидывая ногу на ногу. — Думаю, что она должна увеличиться, — ответила Яко, которую явление шефа ничуть не удивило. — С чего бы это? — Не знаю. Но должна. — Яко не отводила глаз от баночки, и Нейро невольно уставился туда же. — Не увеличится, — сделал он вывод, рассмотрев яркую этикетку с персиками на крышечке. — Это тебе не рай. — А что, в раю еда увеличивается? — В голосе Яко появилось некоторое оживление. Демон пожал плечами. — Не бывал. Но предполагаю. Эти любят монументальность. Впрочем, тебе рай не светит — не с тем связалась. — Эх… Нейро соскользнул с подоконника и отправился в прихожую. Яко проводила его тоскливым взглядом. Не то чтобы уход демона её расстроил, но его появление хотя бы на минуту отвлекло от постоянного бурчания в желудке. — Собирайся и пошли. На голову Яко свалился летний плащ, скрыв заманчивую баночку. Немного побарахтавшись в складках и освободив голову, девушка возмущённо уставилась на шефа. — Я ещё не завтракала! — Это хорошо… — в глазах Нейро засветилось нечто, похожее на энтузиазм. Яко даже слегка вздрогнула — по старой памяти. — Быстро оделась — и пошли! — Не хочу-у-у… — уныло протянула мокрица, ложась грудью на стол. Баночка оказалась прямо перед её носом. Терпение у демона закончилось. Он сцапал плащ в одну руку, другой схватил Яко за шиворот и метко лягнул ногой. Стол затрясся, и баночка рухнула на пол, чтобы быть мгновенно раздавленной каблуком. — Ты что ж делаешь-то! — со слезами в голосе еле выговорила Яко, но Нейро слушать её не стал, ибо точно знал, что и зачем делает. Ближайшая кондитерская находилась на соседней улице. Последнее время Яко ходила на работу и в университет другой дорогой — подальше от соблазнов. И когда она сообразила, куда именно её волочёт Нейро, сразу попыталась сбежать. Демон даже удивился тому, с какой яростью вырывалась его рабыня, потерявшая за две недели не менее пяти кило. Понятие «состояние аффекта» было ему известно, но от Яко он такого не ожидал. Впрочем, его эти трепыхания даже не побеспокоили. Втащив подопечную в кондитерскую, он запихнул её за столик в углу, стратегически перекрыв возможность побега — то бишь придвинув стол поплотнее, так что Яко почувствовала себя бабочкой, распятой на булавке… то есть на столешнице. Через пять минут мысли о несчастной бабочке кощунственно превратились в мысли об искушении Христа дьяволом: перед носом диетящейся страдалицы возник набор из десяти пирожных, огромного куска торта, полулитровой кружки с капучино и широкой ухмылки исполняющего обязанности дьявола. — Ешь, — ласково сказал Нейро и подтолкнул к Яко тарелку с пирожными. Самое большое, с двумя вишенками, оказалось прямо перед ней. Яко стиснула зубы и замотала головой. — Ешь, я сказал. — Не буду! Не заставишь! Это мой выбор! — Девушка гордо вскинула подбородок. Пирожное манило дивным запахом, и Яко как никогда понимала всех христианских мучеников сразу, тем более что чтение библии в своё время произвело на неё неизгладимое впечатление, хотя и не заставило поменять веру. — И даже если ты натравишь на меня львов!.. — Я тебе историю расскажу, — так же ласково продолжил демон, не обращая внимания на голодный бред. — Про свою жизнь. — Чего? Ой! От неожиданности Яко прикусила язык. Образы мучеников резко поблекли, и даже пирожное как-то съёжилось. — Про жизнь расскажу, говорю, — рявкнул Нейро. — Свою! Цени, мокрица! — Ну… — Яко даже не знала, что сказать. Про свою жизнь демон рассказывал неохотно… да чего уж там — вообще не рассказывал. И, если честно, она как-то не стремилась узнать: интуиция подсказывала девушке, что кошмары вредны для здоровья. Однако Нейро был существом целеустремлённым, и чужие сомнения его не смущали. — У тебя есть выбор, — сообщил он. — Либо ты ешь и слушаешь то, что я тебе рассказываю, либо я тебя сейчас убью. Чтобы не мучилась. Пожалуй, Нейро был даже убедительнее, чем Канаэ две недели назад. По крайней мере, поверила ему Яко сразу. И всё-таки… — Не буду я есть, — зажмурившись, прошептала она. Демон очень по-человечески вздохнул. — Идиотка… Хорошо. Ты помнишь, почему я прибыл на землю? — Потому что ты съел все загадки в Аду, — автоматически ответила Яко и удивлённо распахнула глаза. — А причём тут… — Ну так я соврал, — невозмутимо продолжил Нейро. — Съел я много, но не всё. Кое-что осталось. Но… — Но? — Остались одни диетические загадки! — прорычал демон с отвращением. — Малопитательные! Только чтобы не умереть с голоду! Как полагаешь, во что бы я превратился, если бы остался в Аду?! Яко припомнила пару случаев, когда Нейро был ОЧЕНЬ голоден, и похолодела. Придавленный столом живот отозвался глухим рёвом. — Так вот, — с мрачной торжественностью сообщил демон, — здесь я никогда так голоден не был! За столом воцарилось гробовое молчание. Яко лихорадочно пыталась представить Нейро на грани истощения — причём не такого, как после Сикса и его чокнутой семейки, а медленно теряющего энергию и очень, очень, очень злого… Очень злого адского демона… О, боги! — Тебе такое, разумеется, не грозит, — сказал Нейро, насладившись перепуганным видом мокрицы. — Ты просто помрёшь. Сначала твоя кожа станет похожей на пергамент, потом начнут выпадать волосы и зубы… И чего ради? Твой метаболизм… Яко навострила уши, услышав знакомое слово. — …достаточно устойчив, чтобы ты могла есть столько, сколько захочешь. Неужели ты думаешь, что я позволил бы тебе опустошать продуктовые магазины, если бы это могло помешать работе? Мне не нужна бочка в качестве помощницы. Но в бочку ты превратиться просто не способна. Ваша человеческая анатомия крайне примитивна, и я с уверенностью могу сказать… — Достаточно, — прервала его Яко. — Да-а-а? Нейро откинулся на стуле и скрестил руки на груди. В конце концов, он сделал всё, что мог. Оставалось надеяться на благоразумие подопечной. Не то чтобы он в него по-настоящему верил… Яко шмыгнула носом. «Убью», — с тоской подумал Нейро. — Ты не мог бы отодвинуть стол? — жалобно попросила девушка. — Мне трудно есть, когда живот врезается в позвоночник. — Давно бы так, — удовлетворённо пробормотал демон, почти с умилением наблюдая, как мокрица за обе щёки наворачивает пирожные, закусывая тортиком. Прикончив мучное, Яко потянула к себе кружку с кофе. Пах он божественно. И на вкус был не хуже. «А ведь между нами много общего, — подумала Кацураги Яко, прихлёбывая кружевную пенку и поглядывая на довольно жмурящегося демона. — Гораздо больше, чем я думала. Мы не только ужасные обжоры. Мы ещё терпеть не можем диет!»