Татуировка — на память

— Эми, ты бросила меня в слезах посреди улицы и даже не попрощалась. — Не похоже, что ты всё лето по мне проплакала, морская звёздочка. — Хах… Карма плакала, ещё как плакала, даже думала, что — и вовсе — никогда не перестанет, а из кровати вылезала только для того, чтобы пойти на работу, спасателем в бассейн. И там снова встречала Шейна, того единственного человека — друга? врага? приятеля?.. — который давал ей силы на то, чтобы прожить — без Эми — еще один день. — Все эти люди были рядом со мной, в отличие от тебя, Эми… Они были рядом. Она — нет. Но все же Карма продолжала улыбаться. Карма улыбалась, надевая на себя красную форму спасателей. Карма улыбалась, чувствуя на губах вкус хлорки и солнечных лучей, кажется, намертво въевшихся в них. Карма сгорала под солнцем и тонула — снова и снова — в прозрачно-стеклянной воде. Карма обнимала Шейна, исключительно по-дружески — и улыбалась так, как раньше умела улыбаться только Эми. Карма сама не заметила, как — когда? почему? — впустила в свое сердце еще одного человека. Шейн заглядывал в глаза, проницательно, серьезно и нежно, а Карме казалось, что он знает все-все-все на свете. И будто бы даже никогда не ошибается, хотя сама видела — со стороны — множество его очень горьких ошибок. — Вы общаетесь с Эми? — спрашивал Шейн, и Карма терялась с ответом: — Я ей пишу, но… — В ее словах об Эми всегда было это «но». Особенно в последнее время. — Она не отвечает на мои сообщения. А Шейн — в свою очередь — молчал о том, что на его собственные сообщения Эми не отвечает точно также. Впрочем, это не удивительно, ведь все — почти все — его смс-ки ей о Карме. Это совсем не помогало забыть. Это не помогало отпустить. — А вы с Лиамом часто общаетесь? — С начала каникул его не видел. Слышал, он уехал куда-то, путешествует теперь. — Вот как? — Не переживай, Карма, с ним все будет хорошо — это же Лиам Букер! «И с Эми тоже все будет хорошо». «И с нами тоже все будет хорошо, Карма… когда-нибудь». Шейн замолчал. Он смотрел на солнечную, слишком печальную улыбку Кармы и наконец-то начинал понимать, насколько же сильно успел привязался и к ней, и к Эми… к ним обеим. А еще он понимал то, что, видимо, сами девочки еще не скоро про самих себя осознают. В конце концов, всем им просто больно, очень-очень больно. Поэтому сегодня они пьют на последней вечеринке спасателей — на пляже, у костра. Смеются, вспоминают самые веселые случаи, произошедшие этим летом, и совсем не хотят думать о том, что будет, когда это лето все-таки кончится. Потому что им совсем не хочется, чтобы лето — их лето — заканчивалось. Но потом в город возвращается Эми, приезжает из своих странствий-поисков-путешествий Лиам и… Кажется, будто этого лета и вовсе для них не существовало. Кажется, что все прошло — мимо. … И татуировка на коже — как память. — Звёздочка, ты следующая. — Извини, мне нужно пойти и сделать тату на память о моём потрясающем лете. *** — Ещё есть возможность отказаться. — Нет, я… готова. — Выглядеть будет потрясно. Всё хорошо, Звёздочка? — Всё классно. Только слёзы из глаз капают, от боли — не иначе. И на шее появляется первая татуировка — память. А когда Шейн в следующий раз видит Карму — уже с татуировкой на шее, то просто подходит… ближе, ещё ближе… и прижимает девушку к груди, чувствуя, как содрогается от сдерживаемых, очень горьких рыданий спина под его руками. — Прости, — всхлипывая, едва слышно шепчет Карма, и Шейн прощает, хотя ему ее и прощать-то не за что. — Я просто немного… — Всё в порядке, Звёздочка, поплачь. Еще совсем недавно Шейн точно так же ощущал на своей рубашке тепло от слёз Эми, так же похлопывал её по спине и говорил, что всё обязательно наладится. А у самого — как сейчас — сердце кровью обливалось от невозможности хоть как-то ей помочь. Он не может помочь Эми с её чувствами к Карме. Ему нечем унять боль Кармы от разлуки — физической, душевной… — с Эми. И у него действительно болит сердце, когда он видит, сколько страданий друг другу приносят эти две девушки. Ещё мучительнее оказывается помнить, что без его вмешательства — от скуки, и от этого ему теперь еще мучительнее — ничего этого попросту не произошло бы. «Не надо было тогда… Не надо». Но тогда бы они вряд ли когда-нибудь подружились бы, вряд ли стали бы друг к другу настолько близки. Поэтому Шейну больно, мучительно больно, что из-за него — по его вине — страдают близкие ему люди, но он… не жалеет. — Ничего, Морская Звёздочка, поплачь, поплачь. — Эми, она… — Да, Эми вернулась. «И теперь вам придется как-то заново учиться жить друг с другом, сосуществовать… любить». Шейн грустно усмехается: Эми с Кармой — они ведь обе, в отличие от него, совсем в любви не разбираются. Иначе бы сразу — уже давным-давно — поняли бы, что возвращение Эми после месяцев безответной тишины окажется ещё болезненнее, чем её отъезд. Но это им понять еще только предстоит. Сейчас Шейн просто обнимает Карму — и будет обнимать до тех пор, пока снова не увидит ее удивительную улыбку сквозь слезы.