Somebody's watching me

- Почему вы пошли работать в ФБР? - спрашивает Полли. Её глаза кажутся усталыми, но в голосе - привычная заинтересованность, чуть более искренняя, чем полагается психоаналитику. Кэмпбэлл поначалу часто хотел съязвить: "Вы ведь это только из вежливости?" - но возможность выговориться каждый раз оказывалась сильнее и съедала практически всё время сеанса. Он не знает, что ответить, и надолго задумывается. Полли молчит, не подсказывает. Ей важно, чтобы он сам понял, почему. - Мне хотелось быть там, где я мог оказаться полезен, - говорит наконец Кэмпбэлл, глядя мимо неё, на диплом, пришпиленный к стене. - Гоняясь за маньяками, не испытываешь азарта, но это та нервотрёпка, которая даёт почувствовать, что ты на своём месте. - Вы хорошо работали? - спрашивает Полли, кажется, впервые за три месяца. Кэмпбэлл молчит, потом уверенно кивает: - Да. За исключением Гриффина, серьёзных проколов у меня не было. - Из-за этого у вас к нему... особое отношение? - уточняет она. Иногда психологи слишком прямолинейны. - Особое? - переспрашивает Кэмпбэлл и пожимает плечами. - Ну да, возможно. Особое отношение... Я бы не назвал это так. *** - Привет, Джоэл. - И долго ты будешь сюда звонить? - интересуется Кэмпбэлл, обматывая полотенце вокруг бёдер. - О, прости. Отрываю от скучной повседневности? - Что тебе нужно? Он устало пялится в стену, наугад нашаривая ручку с блокнотом. С мокрых волос капает, стекает по плечам на спину и стопки прошлогодних газет, но Кэмпбэлл не замечает этого. - Пообщаться, Джоэл. Посидеть где-нибудь, выпить кофе, - смешок. - Ах да, я забыл. Тебе, наверное, нельзя. - Мне, наверное, не хочется. - Уверен? - Абсолютно. - Что ж... - трубка кажется разочарованной. - Хорошо. Тогда я пришлю открытку на Рождество. Если нет другого способа вытащить тебя из дома. - Ублюдок, - вздыхает Кэмпбэлл. - Конечно, Джоэл. Щелчок и въедливые гудки. До Рождества осталось всего два дня, а это значит - прощай, отдых. Искать кого-то в праздничном мегаполисе - гиблое дело. *** - Дай мне руку... - Руку, Полли, руку! Скорее! Они разбивают стекло, выдавливают его собственными телами и падают вниз - долго-долго, пока неровное полотно воды не разорвёт синхронный всплеск. Я смотрю на них, обессиленно прислонившись к оконной раме, и поглаживаю большим пальцем предохранитель. Все пули - мимо, я даже не целился. Плечо саднит, надо бы перевязать, но мне лень. Настолько лень, что хочется лечь на пол и уснуть - прямо здесь, среди полыхающего пламени. Нельзя. Я знаю, что нельзя. Умирать - слишком рано, а оказаться за решёткой - финал не моего калибра. Нет, им придётся подождать. Протягиваю ладонь: - Не бойся. Он смотрит на меня - затравленно и зло, что-то нашаривает в кармане. Авторучку? Глупый. Как будто она может ему помочь. - Не бойся, - повторяю, перехватывая запястье. Выворачиваю до боли, он морщится. Ручка падает на пол и жалобно трещит под моей подошвой. Наверное, точно так же я могу раздавить его кости, но он и без того раздавлен. Странно думать, что кусок пластмассы был единственным вариантом, который он предусмотрел. Как же теперь? Я вижу, что ему больно, но он молчит, не просит отпустить и только дышит часто-часто, стиснув зубы. - Не бойся, - шепчу в третий раз, поднося его руку к губам. Осторожно целую костяшки пальцев, он вздрагивает... Надо выбираться отсюда. Следом за ними, в окно. Плаваю я неплохо, так что шансов выжить - полно. Сброшенная куртка летит в огонь - обидно, она мне нравилась, но лишний груз ни к чему. Глубокий вдох. Затем - прыжок в бездну, короткий полёт, и, нырнув, понимаю наконец, что снова сумел уйти. Пусть вывернут наизнанку хоть всю Чикаго Ривер - я сбежал, чёрт возьми, из-под самого носа федеральной полиции. Жаль, под водой нельзя смеяться. Неудачники.