Моя первая любовь

Все прекрасно знали, что от меня ничего не утаишь, и каждая мысль будет мне подвластна. Через этот урок прошли многие. Эдвард Брок, Мак Гарган, Флэш Томпсон, и конечно он. Питер Паркер. Но никто никогда не задумывался о том, что у этого куска субстанции на уме. И это правильно. Никто в здравом уме задумываться о таком не станет, что справедливо. Порой я не могу услышать и слова благодарности за все те дары, что я приносил. Но я и забирал. Я забирал чужой рассудок, сам того не желая. И это стало моей самой роковой ошибкой. Годы шли, а жизнь паразита становилась всё тяжелее. Эдвард Брок, мой самый долгий носитель всё больше «становился овощем» и не мог переносить меня, как и я его. Я находился, практически на трупе, а потом у него из-за меня появился рак. Но это столь поздний опыт, столь испорченный и столько долгий. Годы назад я был так девственен. Мой дом отверг меня. Я никогда не понимал, чем отличался от них. Но когда наступил самый важный мой момент, я это ощущал. Я ощущал новые эмоции, чувства, с которыми раньше никогда не сталкивался. Меня тянуло к этой неизвестности. Неизвестности, которой боялся. Но и она боялась меня. «Люди так боятся того чего не понимают», ещё одна мысль с Земли, которую я слышал и ощущал снова и снова. Как только я соприкоснулся с той формой жизни, я ощущал всё. Ему было так больно мне отдаться, как и мне, но и с таким же наслаждением мы приняли друг друга в последнюю минуту. В долю секунду я прожил целую жизнь, как и он её, снова и снова. Те страдания, ту боль, что он перенёс. Счастье, которое он познал. Победы и поражения, преследовавшие его каждый день. Ему было так тяжело, он так хотел «домой» тогда. Я не понимал, что это значит. Но я был поглощён им, как и он мною. Он ощущал себя новым человеком, тем, кто в силах спасти вселенную от надвигающейся катастрофы. Я именуюсь «паразитом». Но я почувствовал самое прекрасное и самое отвратительное на свете. Я почувствовал «любовь». Я так хотел прекратить его страдания, которые он переживал снова и снова. Но он был невероятно стойким. А вместе мы становились лишь сильнее. Мы становились лучше? Каждая раса и цивилизация хочет оставить что-то вроде своего следа во вселенной. А люди «искали своё место под солнцем», то чего я точно не мог познать на своей родной планете, где я был изгоем. И у каждой цивилизации свой ряд правил, законов, терминов, а главное - ограничений, по которым они живут в рамках дозволенного. Я столько лет провёл на голубом шаре, я был на стольких других планетах и мирах, что похоже всего обыкновенному паразиту и не понять, как бы я не хотел. Я был слишком наивен и слишком разрушителен. И Питер Паркер это понял со временем. Однако, я знал его. Я чувствовал его дыхание каждый день. Я видел его. Людей, которые сопровождали его в этой жизни. Я помню его врагов, всех до одного. И один странней другого. Роза, Хобгоблин, Пожиратель Грехов, Пума, Виктор Фон Дум, Уилсон Фиск, Отто Октавиус, Кувалда, Сильвио МанФреди, Сергей Кравеноф. Я их не могу понять, но он их понимает. Он знаком с ними с малых лет, но этот мир был чужд для меня в тот первый год. Он казался таким неизвестным, порой таким примитивным, но и таким прекрасным. И я никогда не подумал, что почувствую то, что именуют «болью». Он был так умён, так силён. В нём было столько разных качеств, что было трудно охарактеризовать его одним словом. Он был полон благородства, отваги, но и в то же время он был так слаб, так раним. Я старался его поддержать, как мог. Хоть я и был для него неодушевлённой тканью, которая и слова не скажет. Но я ощущал на себя всю его боль. Я ощущал его учащённое сердцебиение, его резкие моргания глаз, дрожащие губы и слёзы в моменты отчаяния. Я был с ним. Он был так самоотвержен к незнакомым ему людям, он так любил тех, кто был рядом с ним. И он стольких потерял. Это сложно передать. Я ощущал его грусть, отчаяние, а порой и злость. И сам того не ведая я становился катализатором его злости, что со временем ему не нравилось совсем. Злость - это, что объединило меня с Эдвардом Броком. Он был убеждён в нашей близости, но так жаль, что он не знал и половины. Порой мне казалось, что он растрачивает потенциал, в какой бы роли он не был. Будь он жестоким убийцей или блюстителем закона. Но не только злость. Досада. Жуткая досада. А у Брока был целый набор неприметных качеств, даже таких, как зависть, пусть и своеобразная. Он был самоотвержен, как и Паркер. Но тоже по-своему, он так не хотел вспоминать о своём отце и своём прошлом. Но даже жену он не вспоминал, хоть он и отдавал себя обществу, пусть своеобразно. Будь он хоть журналистом средней руки, или каким-нибудь супергероем на которого он пытался походить в Нью-Йорке и за его пределами. А Паркер даже не задумывался о решении нашего конфликта, лишь применение силы было уместным и это меня убивало. Он не хотел больше принимать меня. Я ощущал жуткую боль, когда он избавился от меня. Невероятно громкий звук и физическое давление почти опустошили меня. Я желал его смерти. И как бы это глупо не было, я всего лишь желал своего возвращения к нему. Я бесполое создание. Он с таким мужеством переносил физическую боль. Боль, которую бы не перенёс никто. Он держался, даже пытался шутить. Его главное кредо заключалось лишь в том, чтобы никому не показывать, что и тебе тоже страшно, когда в тебя летит … странная бомба в форме тыквы. Питер Паркер самоотверженно летел в горящие здания, на места преступления, боясь лишь за чужие жизни, не за свою. Он был готов перенести на своём теле град пуль, но главное, чтобы эти пули не задели кого-то другого. Он мог потерять много крови, но всё равно он пытался подбадривать испуганного ребёнка и его мать, и он бы ещё даже хот-дог им купил и сводил в кино. Он не хотел, чтобы люди боялись находиться рядом с ним. Он желал лишь их веры, что он их спасёт. И это всё чего он хотел. Спасения невинных. Он всегда пытается стоять стойко, когда его кости сломаны, он понимает, что ему нельзя терять сознание, иначе маска с него будет сорвана. Он в ответе за своих близких, он ответственен за маску Человека-Паука. А я чувствовал себя ответственным за него. Он еле передвигал свои ноги, направляясь к кровати, после сражения с очередным «странным» злодеем с именем Пума. Свою маску он сорвал и резко рухнул на свою кровать. Его мозг мгновенно отключился и боль это уже не то, что беспокоило его. Я проник в его голову настолько глубоко насколько мог. Находиться в его голове было так волнительно. Я бесполое создание. И я стал тем, чем он желал всегда. Нежными и женскими человеческими пальцами я стал проводить по его прекрасной спине. Его тело было так изумительно. Он резко оглянулся и ошарашенно взглянул на меня. Не отводил своих карих глаз от моих. Но это именно то, чего он ждал, пусть и в глубине души он осознавал, что это не по-настоящему. Это коробило его. Перед ним была та, кого он потерял. Та, о которой он думал каждый день. И та, кто навсегда осталась в его тяжёлом сердце. Каждое прикосновение рук, губ, он помнил каждое отчётливое движение той самой. Каждое ощущение, одно за другим, то чего он никогда не забудет. Он с такой теплотой и утратой вспоминал их совместную ночь в День Влюблённых. Это именно тот день, когда Питер Паркер открыл себя другому человеку. И осознал по-настоящему, что значит счастье. То, чего ему так не хватало каждый день своей жизни. Я чувствовал себя виноватым, я играл на его чувствах, использовав образ его любимой. Гвен Стейси. Но я дал ему это, в трудную минуту, пусть и ненадолго. Я хотел, чтобы он был счастлив. Я вернусь к тебе и заполучу тебя вновь, чего бы мне это не стоило сейчас. Я готов пойти по головам и сменить десятки носителей, лишь ради того, чтобы заполучить тебя. И я это сделаю. - Я так скучаю по тебе. Ты самый лучший. Самое прекрасное, что есть на этом свете, Питер Паркер.