Серебряная волна

Пролог Игнатий Аркадьевич Грачёв понуро сидел на нижней боковой полке в плацкартном купе и печально рассматривал уже выдохшиеся остатки прозрачной жидкости, против ожиданий, не подарившей ему ни капли душевного спокойствия. Игнатию было бесконечно одиноко, его терзали всепоглощающие горечь, обида и разочарование, что поселились в его душе после ухода жены, наглым угоном машины и поджогом квартиры. Нежданно-негаданно, выпавшие на долю несчастья из успешного мужчины средних лет сделали красноносого бездомного, в нестираной, поношенной одежде, алкоголика, но поглощенный горем Игнатий уже давно махнул рукой на свой внешний вид, обращая на презрительные и полные омерзения взгляды внимания не больше, чем на своих верных спутниц - навозных мух, не покидающих его с начала запоя. Только неожиданный звонок сестры, каким-то образом прознавшей о его несчастьях, остановил Грачева в шаге от края 24-этажки, на асфальте во дворе перед которой он когда-то писал признание в любви тогда еще не жене - девушке. Некая доля романтизма всегда была присуща Игнатию. Сейчас он ехал к сестре, предложившей ему жилье и помощь в работе, надеясь там начать все с чистого листа. Мерно стучали колеса, вместе с едва заметными покачиванием вгоняли усталого путника, погруженного в нерадостные воспоминания, в состояние близкое ко сну, но Морфей, казалось, совсем не желал дарить ему спасительное забытье. Раздались тихие и немного шаркающие шаги. И тут чей-то прелестный силуэт предстал пред ним, словно ангел возмездия сверкая слегка растрёпанными, ало-красными в свете мелькающих за окном фонарей, косами, величественно ниспадающими на плечи мимо оголенного коротким топом плоского животика, мимо пояса плотно облегающих бедра, коротких шортиков. "Какой чудесный сон" - решил про себя Игнатий. - "Как бы я хотел, чтобы он длился вечно!" От легкого ветерка, без приглашения заскочившего в душный вагон, белый плащ не девушки - Богини, развевался, очерчивая плавные изгибы фигуры. Все в Ней бесконечно манило, очаровывало, пробуждало Желание обладать... Игнатий облизнул пересохшие губы. Руки, словно в нервном тике, судорожно сжимались и разжимались. - Позвольте, я пройду! - нежные, чувственные губы зашевелились, затрепетали, словно лепестки алых роз, но путник не слышал слов, он зачарованно вслушивался в дивный голос, серебристой песней звенящий у него в сердце... и не только. - ... и вообще, вам удобно посреди прохода валяться? "Она беспокоится обо мне" - радостно затрепетала мысль в голове Грачёва, бальзамом заливая разбитое сердце. - Вы меня слышите? - воплощение неземной красоты недовольно нахмурилось, сморщив восхитительный лобик, умопомрачительно прекрасные глаза сощурились. "Как она несчастна!" - с состраданием подумал он. Любая беда Богини, казалось, причиняет ему не меньшие страдания. "Наверное она, как и я, разочарована тем, что это только сон, что скоро, с восходом солнца, суровая реальность предъявит на нее свои права..." - Игнатий сочувственно погладил гладенькую точенную ножку, мимоходом удивившись своим ощущениям - столь реальны они были. Перевел взгляд на коротко и не совсем ровно обрезанные шорты, имеющие наглость оскорблять неповторимую живописность Её своим не совершенством. А этот чёрный топ! Как он смеет своей невзрачной простотой скрывать одну из красивейших частей тела Богини. "Но ничего, я это исправлю" - пронеслось в затуманенном разуме Игнатия Аркадьевича - "Я сделаю её самой счастливой во всём мире... нет во всей Солнечной Системе!.. Нет! Галактике! Или даже нет... Во Вселенной! Нет, в... эмм.. короче Самой, да!" - и он, неожиданно подорвавшись, положил широкую ладонь с кривыми, короткими как обрубки, пальцами на одно из двух Божественных полушарий, потянувшись второй рукой к своей ширинке. От подобной наглости девушка остолбенела. Макс, в который раз разбуженный шумом, еле сдержал недовольное шипение и приготовился выкинуть зловонного алкаша и ночную гостью, если та заголосит. Но кричать девушка не стала. Только сморщилась от "ароматов" и пробормотала про себя что-то вроде: "вот вонючий долбодятел!". С какой-то нарочитой неторопливостью она коротким, рубленным движением, отбросила руку со своей груди, затем сильно пнула стоящего перед ней на коленях пьяницу, от чего тот распластался на полу. Посмотрела на результат. Брезгливо поежившись, пнула еще раз. Полубесчувственное тело по прежнему не давало пройти и еще дышало. Но, похоже, девушку это не очень смутило, она зябко закуталась поплотнее в тонкую, застиранную простыню и пошла прямо по нему, придерживаясь за кровати и поручни. "Половой коврик" только подергивался каждый раз, как она на него наступала. В конце концов, девушка скрылась в проходе, провожаемая задумчивым взглядом изумрудных глаз. Но на этом приключения коврика не закончились. Раздался тихий, раздраженный вздох. Из тени на верхней койке лениво вытянулась рука с двумя вытянутыми пальцами, средним и указательным, по которым проскакивали миниатюрные дуги электрического разряда. Послышался тихий треск электричества, лампа мигнула, разгорелась снова. Игнатия уже не было. Вместе с ним исчез и запах жгучего перегара, запахло озоном. Два зеленых огонька сверкнули в последний раз и погасли. А некоторое время спустя другая заспанная девчонка с двумя длинными и почему-то зелеными косичками, замотанная в простыню, как в платье, разглядывала странное тело, валяющееся на полу в туалете, лицом в унитаз. И тут оно пошевелилось...