***
— Что здесь происходит, лорд Тревельян? — обеспокоенно спрашивает Кассандра. Тени от пламени факела, который она держит в руках, пляшут по стенам. — Я услышала странные звуки и хотела удостовериться в вашей безопасности, — она переводит дыхание и настороженно вглядывается в лицо Инквизитора. Тот кривит губы: вновь Искательница лезет не в своё дело. Надо было отобрать у неё ключ. Её не должно сейчас здесь быть. Зачем спустилась? Всерьез думает, что ему может что-то угрожать? — Вы не слышали, Кассандра, ничего необычного, — говорит он с нажимом после затянувшейся паузы, — здесь всё под моим контролем. Кассандра хмурится, подходит к ближайшей решётке и вглядывается в лежащее на полу тело. К сожалению, увиденное вполне ожидаемо. — Слежу за ходом эксперимента, — продолжает Тревельян, — который решил поставить над собой наш генерал. Смотрю в лицо своему лириумному будущему. Полезная практика для храмовника, не так ли? Каллен лежит на боку, глаза его открыты — но он никак не реагирует на яркий свет факела. Из полуприкрытого рта стекает слюна, смешавшаяся с кровью. Изувеченная рука протянута сквозь прутья решетки в соседнюю клетку и… видит Создатель, Кассандра предпочла бы не иметь догадок, к кому. — Мне кажется, лорд Тревельян, что экспериментируете тут вы, — говорит она гораздо резче, чем следовало бы, — и это дурно выглядит, учитывая вашу выраженную склонность к насилию. — Хм. Вы серьезно думаете, что это меня волнует? — надменно усмехается Тревельян. — Орден Искателей распущен, а у вас есть должость – Советник. Так поберегите слова для Советов, не тратьте. Вдруг не хватит? Кассандра делает над собой усилие, выражая все, что могла бы ответить, в коротком, ёмком, нечленораздельном «угх-х», и проходит вперед. В соседней камере пламя выхватывает силуэт девушки, сидящей ровно на таком расстоянии, чтобы Каллен не смог до неё дотянуться сквозь прутья решетки, но сама бы она дотянуться до него могла, при желании. Нежными, круговыми движениями она водит по его ладони пальцами и что-то шепчет. Или поёт вполголоса? Кассандра наклоняется, пытаясь разобрать хоть слово. …что-то о крыльях, подземных чертогах, звездах, журчащей воде и свете без солнца, печалях, мелодиях, об отблесках и осколках, невидимых линиях… «…послушай, милый мой, мы с ним потратили много времени, собирая слова и образы по одному. Он – Архитектор, он знает все о Красоте, и мне нужно было лишь говорить, а он выбирал нужное. Я долгое время не слышала, но потом…» — Дивная Песнь, — говорит Тревельян слишком внезапно и громко, заставляя напряженно вслушивающуюся Искательницу вздрогнуть и выпрямиться. — Это – Солона Амелл? — Кассандра всё ещё не может поверить своим глазам. — Серый Страж, пожираемый скверной, убаюкивает Зовом того, кто нуждается совсем в другой Песни. Как это печально, романтично, почти душераздирающе, да? — равнодушно спрашивает Максвелл. — Ну что вы молчите, леди Пентагаст? Ведь дамские романы – ваша страсть, а тут – такой сюжет! Кассандра старается дышать ровно. Её посещает малодушное и неисполнимое желание: вернуться на несколько минут назад и пройти мимо двери, не спускаясь в этот проклятый подвал, потому как происходящее здесь и сейчас кажется ей... Впрочем, нет. Искателю не может «казаться». Искатель должен знать. — В отчетах агентов Лелианы было сказано, что с Солоной Амелл связаться не удалось, — говорит Кассандра, игнорируя неуместные вопросы Инквизитора. — Каким образом она оказалась здесь? Как это вообще возможно? Тревельян усмехается и качает головой: — Какая наивность. И как вы только дожили до своих лет, бесхитростная моя, романтичная… — Отвечайте! — рявкает Кассандра. — Лелиана привела меня сюда, — раздаётся тихий шепот из-за спины. Искательница медленно оборачивается. Одному Создателю известно, чего ей стоит сдержаться, чтобы не закричать. «Это всего лишь человек. Серый Страж. Это просто Серый Страж. Это человек», — пытается успокоить она себя. Бледная рука тянется сквозь прутья решетки. — Призрак… — шепчут потемневшие от Скверны губы, — голубой призрак с горящими глазами. Я убила её в ледяных залах, от которых теперь остались лишь камни, – а она вернулась за мной. Её новая кровь жаждала мести, и вот – я здесь… Кассандре кажется, что на шее затягивается холодная удавка. Её сердце бешено колотится, приступ удушья подкатывает к горлу. — Не правда ли «очаровательно», как сказала бы мадам Вивьен, — усмехается Инквизитор. — Я не мертвец, не мертвец... Меня не нужно бояться. Бойтесь живых, но не меня, Кассандра. Я не мертвец, не умру, пока нужна здесь. Пока нужна ему… — мутные глаза смотрят на Тревельяна безо всякого выражения. — Нет, не тебе, стервятник. Ему… Солона отходит от решетки, садится на своё прежнее место и застывает в неподвижности, в то время как из соседней клетки доносится протяжный стон и нечленораздельное бормотание. Кажется, что-то про демонов. Кассандра думает, что демоны сейчас были бы очень кстати — с ними всё просто. Как и с Брешью. Ликвидировать, убить, уничтожить. Никогда прежде, при встрече с живым врагом, тварью или демоном ей не хотелось бежать, как сейчас. — Зависимость, — чуть ли не с наслаждением говорит Тревельян, наблюдая за тем, как меняются оттенки эмоций на лице Кассандры. — Зависимость, похуже лириума. Она, — палец указывает на сидящую за решеткой девушку, — его зависимость. Серый Страж, маг крови, заключивший сделку с Архитектором. Знаете, леди Пентагаст, как интересно наблюдать за ними? О-о… — улыбка Максвелла становится мечтательной. — Я не хочу знать, — дрогнувшим от отвращения голосом отвечает Кассандра. Инквизитор подходит ближе и наклоняется чуть ли не к самому её уху: — Она часто бредит, гладит саму себя по телу и говорит о том, что Архитектор познал всю её красоту и открыл ей тайны Зова. А наш Генерал слушает, смотрит, вожделеет безумно – но никак не может достать. А я — наблюдаю… Кассандра отталкивает Инквизитора ударом в грудь — только бы не чувствовать чужого дыхание на своей коже. Не ощущать, как каждое произнесенное слово, словно червяк, заползает ей за шиворот. Она ровно мгновение смотрит ему в глаза, затем разворачивается и стремительно направляется к винтовой каменной лестнице. Омерзение и гнев: что сильнее, а что – разрушительнее? Ей сложно сказать. Кассандра предпочла бы не испытывать ни одного из этих чувств. «Стервятник» — кружится в голове слово с морщинистой шеей и клоками сизых… волос? перьев? Кажется, он что-то кричит ей вслед, но она не хочет слышать ни слова. Ни единого слова.***
Слишком громко. Кто говорит так громко? Это дозволено только Песни, но та, отчего-то, вновь угасла. Есть ли она? Снова этот проклятый вопрос! Каллен со стоном переворачивается на живот, а затем встает на колени. Ему показалось, или он слышал голос Кассандры? Нет, это не важно. Важно только то, что кто-то нежно гладит его по лицу — слишком темно, чтобы разглядеть, кто это. Но он догадывается. Это она, и она – есть. Он накрывает её ладони своими. Тепло, разливающееся от сердца – до кончиков пальцев, растворяет в себе всю телесную боль и ту страшную жажду, что почти уже успела вцепиться в мозг лириумными когтями. — Ты хочешь, чтобы я снова спела тебе? — говорит ласковый голос. Он находит в себе силы кивнуть, и тут же жалеет об этом: от этого простого движения всё вокруг начинает кружиться, он теряет равновесие, верх и низ меняются местами, глаза закрываются.. Или он, всё-таки, слепнет? — Спи, милый. Как спала Красота под землей, как разливалась Тишина под землёй, как горел Огонь под землёй…